Кокон безумия

In always I realize That always is you and I For always, always (Dope- Always)

      Джина сидела на полу, рассматривая разные коробки из-под дисков, которые хранились у Вильгельма в тумбочке под телевизором. Сзади нее на диване сидел Кинкейд с бутылкой пива в руке. Мужчина пришел относительно недавно и хотел о чем-то с ней поговорить. Только вот пока что он ничего не спрашивал, а рассказывал о всяких неприятных и неинтересных вещах, например, как вчера сумел красивую девушку снять с шеста и затащить в постель. Австрийка не обращала на него внимание, перебирая пальцами пластмассовые коробки. Больше всего, конечно, же тут было эротики. Обложки дисков просто пестрили яркими картинками, где девушки во всей красе демонстрировали свою наготу. Джина перебирала их, дабы выкинуть лишнее, а именно эротику. Такое она все равно смотреть не станет. Ей это ни к чему.       После того, как австрийка покинула дом Вааса, он куда-то сорвался и уехал. Поэтому девушка спокойно потратила день на изучения лагеря полностью. Ей удалось обойти все. Она даже нашла место, где стояло несколько клеток с тиграми. И зачем Ваасу они нужны? Неужели травит ими своих рабов? На улице уже совсем стемнело и дождь отчетливо барабанил по стеклу. Девушка поежилась, казня себя за то, что надела легкую белую майку и шорты. Ведь, несмотря на недавнюю знойную жару, сейчас на улице было сыро и достаточно прохладно. И этот холод проникал в дом, заставляя тело девушки покрыться мурашками.       — Знаешь, Джина, я тебе не верю по поводу мести, — внезапно сказал Итан и австрийка, обернувшись, взволнованно посмотрела на него. Он сжимал в ладони горлышко стеклянной бутылки, наблюдая за реакцией девушки. Взгляд пирата оказался слегка затуманен. Внезапно в его разуме медленно, но верно, стала проясняться вся картина. Джина не пыталась никого убивать. Не пыталась ничего жечь. Она что-то упорно искала и подвергла ради своих интересов пиратов Вааса опасности. И это никак не могло сойти ей с рук.       — Ты что-то искала. Ты, блять, что-то там вынюхивала! И хуем чую, что ты врала насчет мести, — не стесняясь выражений, продолжал он. Джина, сохраняя бесстрастную маску на лице, повернулась обратно к дискам. Странно, что Кинкейд так быстро догадался, так быстро все понял. Видимо, он достаточно наблюдательный пират. Но нельзя было даже намека давать на то, что он прав.       — Мне все равно, что ты думаешь, Итан. Я ходила на Аманаки лишь ради мести, — бесстрастным голосом заявила девушка, лениво перебирая коробки. У Вильгельма оказался достаточно богатый вкус в эротике, ведь на коробках порнофильмов мелькали девушки разной национальности. Но Итан и не думал останавливаться. Отхлебнув пиво, пират прищурил глаза в недоверии. Кем была данная особа? Кем она вообще была до того, как попала на остров? И почему ей удалось спасти Вааса в тот самый момент, когда Броди собирался пустить ему пулю в голову? Вероятно, все подстроено ею.       — Я тебе нихуя не верю. И не понимаю, почему наш босс тебе верит, ведь кто ты вообще такая? — возмущенно спросил он и поставил на пол опустевшую бутылку. Джина казалась ему предательницей — Иудой. Той, кто преследует лишь свои интересы, прикрываясь общими целями. И такие люди опасны. Ваас являлся достаточно умным мужчиной и разве не понимал кто перед ним? Он не понимал, кому именно доверяет? «Она явно здесь не случайно. И все подстроила, чтобы втереться в доверие Вааса», — эти мысли показались Итану самыми правильными. Джина шикнула от раздражения. Злость приятной волной омыла разум, только вот выход этой волне дать было нельзя. Австрийка не хотела драться с пиратом, тем более ей это было запрещено. Если только он первый не начнет. Поэтому пришлось сжать зубы от злости, надеясь, что командир пиратов не сможет волну злости превратить в целое цунами ярости. Остановившись пальцами на одной из коробок с обнаженной девушкой, которая имела необычные белые волосы, Джина вздохнула.       — Послушай, Итан, ты находишься в моем доме. Будь добр, не язви мне, — вежливо попросила она, не оборачиваясь. Хотя очень хотелось развернуться и излить на сидящего весь свой гнев. Но нельзя. Оставалась надежда, что он просто возьмет и уйдет по своей воле. Джина вряд ли бы смогла сейчас вытолкнуть этого гостя из дома. У неё просто напросто не хватило бы сил на это. Во всяком случае, пока не нахлынет приступ. Но мужчина лишь оскалился, хоть австрийка этого и не видела. Так и манило схватить ее за волосы и впечатать лицом в те самые коробки, которые она перебирает. Лживая, чокнутая сука. Она явно что-то скрывала. И это было просто необходимо выбить из нее!       — Это не твой дом. Нихуя не твой! До твоего прихода Вильгельм был адекватен. С какого хуя он вообще сошел с ума, когда появилась ты? — не унимался Кинкейд, сложив руки на груди.       Девушка убрала порнофильмы в кучу и закусила губу от предстоящего выбора. Если её грубый гость не остановится и продолжит поливать её грязью, то придётся каким-то способом его отсюда выгнать. Скалиться и кусаться — не вариант. Король пиратов ей голову оторвет, напади она на его «невинного» подчинённого. Поэтому она решила не сходить со своей позиции. Во всяком случае, пока что.       — Итан, я ведь попросила… — Джина медленно обернулась и резко замолчала. Её глаза расширились от удивления. В проходе стоял Ваас, прислонившись к дверному косяку. Капельки дождя блестели на его коже. Майка его была местами мокрой, как и штаны. В ладони у Монтенегро теснилась та самая черная рубашка, которую девушка забыла у него дома. Лицо его исказилось в гримасе недовольства, а глаза горели холодной яростью. Джина совершенно не ожидала его здесь увидеть. Ведь утром он ее послал, поэтому, можно сказать, что они слегка поругались. Но Итан не замечал ее удивленного выражения лица. Да и вообще ему было плевать на то, что она разом застыла, как статуя. Он был на своей волне.       — С тобой явно что-то херовое, раз ты так влияешь на окружающих. И я бы с радостью выкинул тебя на хуй из лагеря, — смело заявил Кинкейд. Но эта реплика в адрес Джины оказалась для него на сегодня последней. Ваас сорвался с места и грубо схватил его за шиворот.       — СЪЕБАЛСЯ ОТСЮДА НА ХУЙ! — гневно прокричал на него король пиратов и швырнул на пол, как котенка. Кинкейд издал удивлённый вздох, пытаясь сложить детали происходящего воедино. Он внезапно понял, что босс подслушивал их разговор. И как давно он слушал о чем говорит Итан? В любом случае, он теперь знал о том, что пират очень сомневался в Джине. Кинкейд, подняв голову, взглянул на своего босса. Ваас выглядел достаточно свирепо, необъятный гнев застыл в его глазах. И вместо того, чтобы уползти отсюда, Итан продолжил:       — Босс, она вам пизди… Но не успел он договорить, как мужчина со всей силы пнул его по ребрам.       — Я, кажется, ясно выразился, Итан. Я сказал тебе съебаться отсюда. Ты что, оглох? ПОШЕЛ НА ХУЙ ОТСЮДА! — настолько громко и сильно закричал Ваас, что у него в горле запершило. И Итана это полностью убедило. Он, поначалу, громко охнул от боли, а затем медленно стал подниматься на ноги. Ваас сверлил его гневным взглядом, сжимая свободную руку в кулак. Кулак, который он с удовольствием обрушит на лицо бесящего пирата. Джина молча наблюдала за этим. Она встала и подошла к дивану, радуясь лишь одному — слушать Итана больше не придется. Кинкейд кое-как встал и пошатываясь, пошел прочь. Однако он «слегка» перебрал, поэтому то и дело натыкался на мебель. Ваас с явным недовольством следил за подчиненным.       — Быстрее, блять, Бэмби, иначе мне придется помочь тебе, — яростно прошипел испанец, теряя терпение. И до пирата быстро дошли слова босса, поэтому он поплелся значительно быстрее. Когда послышался характерный щелчок открывающейся, а затем закрывающейся, входной двери, Ваас перевел взгляд на девушку. В его глазах до сих пор кипела ярость, но теперь она стала постепенно сходить на нет. Джина стояла возле дивана, внимательно смотря на короля пиратов. Почему он к ней пришел? Выгнать? Послать ее еще раз?       — Ваас, тебе что-то нужно? — спросила спокойно девушка, не поддаваясь импульсу подойти и обнять его. Несмотря на то, что они поругались, Джина не переставала любить его. Гнев в его глазах заметно поубавился. Девушка теперь могла не бояться, что он и на нее наорет. Хотя с этим человеком нельзя в чем-то до конца быть уверенным. Ваас имеет весьма переменчивое настроение. Сейчас он может улыбаться ей, а через минуту истошно орать, горячо проклиная ее за все на свете.       — Ты забыла у меня это, — Монтенегро равнодушно кинул на диван черную рубашку, а затем медленно стал приближаться к Джине. Когда их отделяло почти ничего, он остановился.       Австрийка удивленно взглянула на Вааса, ожидая, что же он сделает или скажет. Ведь вряд ли он пришел сюда ради того, чтобы вернуть ей рубашку.       — А вот это тебе за всю хуйню, которую ты сотворила утром у меня дома, — Монтенегро замахнулся и ударил девушку по щеке настолько сильно, что она пошатнулась. Джина открыла рот в полном шоке. Ее глаза моментально обожгли слезы, а обида постепенно нарастала внутри. Она была готова расплакаться перед испанцем. Разрыдаться по полной. Однако, он вмиг накрыл ее губы своими, целуя. Она резко отшатнулась назад, словно от разряда тока, а потом быстро, будто клюнула, впилась в его губы своими. Сильные влажные руки Вааса обняли Джину и прижали ее к мощному мужскому торсу. Удивлению девушки не было предела, но тем не менее, она охотно прижималась к королю пиратов и целовала его в губы. Возбуждение сразу же обмотало ее разум тугими лентами неистовых, грязных желаний. Ваас на миг отстранился от девушки и, схватив ее за руку, стал выводить из комнаты. Ведь они находились в кухне. Девушка послушно шла за ним, задыхаясь от возбуждения. Мускулистый торс оказал на нее весьма сильное воздействие. Низ живота моментально заныл, прося о чем-то большем. И, кажется, это большее она получит именно сегодня. Как только они вошли в спальню, Ваас схватил девушку и прижал к стене своим телом. Он снова стал целовать ее в губы, а рука проскользнула под майку и уже нагло сжимала грудь. Девушка начала тихо постанывать, покусывая губы от наслаждения. Она столько об этом мечтала, столько ждала, пока он сделает это с ней. И, наконец, ее мечта сбылась. Девушка просто свалилась в омут наслаждения от этого поцелуя. Вторая его рука опустилась к ее шортам и через мгновение ловкие пальцы уже расстегивали пуговицу. А затем, расстегнув, ладонь проскользнула к промежности. Волна обжигающей дрожи прокатилась по телу эхом от его прикосновения.       Ваас нехотя оторвался от поцелуя, внимательно наблюдая за реакцией девушки. Джина запрокинула голову, испуская тихий стон. Мужчина стал массировать ее грудь с большей интенсивностью, сжимая. Тем временем ладонь внизу нежно скользила по промежности, лаская ее сквозь ткань. Девушка прикрыла глаза от наслаждения. Сердце ее бешено колотилось, а низ живота ныл, предвкушая жаркий половой акт.       — М-м, детка… А ты, оказывается, течешь совсем, как сука. Ты в курсе? — спросил, дрожащим от возбуждения голосом, Монтенегро. Джина, вместо ответа, издавала сладостные стоны. Ваас вытащил из-под майки ладонь и схватил девушку за руку, а затем положил ее ладонь прямо себе на пах. Австрийка ощутила под тканью штанов каменный стояк, который, казалось, сейчас прорвется сквозь одежду. Девушка открыла глаза и, ахнув от восторга, стала массировать его области, подобно тому, как делал он. Ваас заметно напрягся от нетерпения. Он шумно дышал, слегка подрагивая от каждого движения ладони девушки. А затем он, вытащив руку из ее шорт, схватил их и одним движением разорвал. Мышцы от усилия напряглись, игра мускул просто заворожила девушку. Она сейчас напоминала токующего глухаря, в пылкой любовной страсти не замечающего ничего вокруг. Если бы сейчас ворвались пираты или напал Броди — она наплевала бы на это или проигнорировала вовсе. Сейчас ее ничего не интересовало, кроме Вааса и его тела. Мужчина одним усилием разорвал на ней майку и небрежно кинул порванные вещи на пол. Джина стояла перед ним лишь в черных кружевных трусах. Монтенегро указал на кровать, а затем на его губах заиграла похотливая улыбка.       — Прошу к ложе, детка. Девушке не нужно было даже говорить об этом. Она быстро подошла к кровати и залезла на нее, а затем перевернулась. Тем временем Ваас уже скинул с себя штаны и, оставшись в красной майке и черных трусах, залез на кровать. Джина обняла его и прижалась к его телу. Монтенегро поцеловал ее в губы, углубляя сладкий поцелуй. Скользнув к ее трусам руками, испанец грубо сорвал их. Он зашвырнул их куда-то назад, а затем осторожно ввел два пальца в ее горячую, влажную промежность. Девушка откинулась на подушки и зарычала от наслаждения. Это был самый настоящий утробный рык. Наслаждение обхватило ее разум и тело своими толстыми щупальцами. И их прикосновения настолько были приятны, что хотелось жить с этим вечно. Джина и забыла, как это приятно, когда тебя имеет тот, кого ты любишь. С Броди, конечно, тоже было приятно, но девушка сопротивлялась натиску удовольствия. А здесь — нет.       — Как же ты, блять, течешь сильно, — внезапно проговорил мужчина, двигаясь внутри ее влагалища пальцами. Он в прошлом имел шлюх совсем разной внешности, однако ни одна из них не текла так сильно, как Джина. Его пальцы внутри нее просто утопали в вязкой жиже. Стенки ее влагалища сильно сжимались, заставляя мужчину удивленно вздыхать. Организм у Джины был каким-то другим, нежели у человека. Он это заметил еще тогда, когда увидел насколько быстро на ней заживают раны.       — Ваас… Прошу… Прошу… — умоляла девушка, дергаясь от каждого движения внутри себя. Она схватила ладонями простыню и просто-напросто скомкала ее, сжала до того, что костяшки пальцев побелели.       — Ох, блять, детка…— неожиданно сказал он и медленно вытащил мокрые пальцы из ее лона. Вытерев их о простыню, испанец быстро снял с себя трусы и небрежно кинул их на пол. Затем он схватил за ноги девушку и подтянул ее к себе поближе. Мужчина закинул ее ноги к себе на плечи. Он положил ладонь на свой член и, сжав его, ввел в разгоряченное лоно девушки. Джина вскрикнула от удовольствия. Член Вааса был больше, чем у Броди. Да и вообще зачем сравнивать небо и землю? Девушка сжалась внутри, усиливая трение.       — Блять, какая же ты мокрая. Ебать… Как же хорошо, — прошептал он, входя в нее до конца. Волна наслаждения прокатилась по его телу и мужчина приятно охнул. А затем стал медленно двигаться, наращивая темп. На самом деле, ему давно хотелось войти в нее, иногда просто разрывало изнутри это неистовое желание. И сейчас, наконец, оно исполнилось. Испанец обхватил ноги девушки чуть выше колена, продолжая двигаться. Джина громко стонала, сжимаясь внутри. Сейчас ее голову не занимало ничего, кроме того, что происходило. Ничего лишнего.       Австрийка открыла глаза и внимательно взглянула в карие глаза Вааса. Кем он, собственно, был? Работорговцем и наркоманом. И девушка именно его полюбила. Настолько сильно, что была готова рисковать собой ради его спасения. Впрочем, она это показала ему ранее, хотя тогда была еще не влюблена в него.       — Я… Люблю тебя, Ваас, — произнесла она, охрипшим от возбуждения голосом. Мужчина лишь на мгновение сбавил темп, полностью осознавая сказанное. Раньше Монтенегро бы послал девушку на хер за такие слова или просто не придал им значения. Всякие шлюхи, вроде тех, кого он в прошлом имел в разных позах, признавались ему на моменте кульминации в любви. В лживой, прогнившей любви. И цена ей — ноль. Но любовь Джины — совсем другое дело. Она являлась искренней, подлинной, проверенной. Именно о такой любви мечтают многие девушки. И Ваас ни минуты, не сомневаясь, очень серьезно произнес:       — И я люблю тебя, детка. Эти слова волной восторга и наслаждения прокатились по затуманенному сознанию Джины. Она растянулась в довольной улыбке, находясь на пике счастья. Ваас любит ее… Любит. А затем испанец снова стал наращивать темп. Звук влажных шлепков заполнил комнату вместе с протяжными сладкими стонами. Джина внезапно отпустила из рук простыню и потянулась ладонями к Ваасу. Мужчина, поняв намек, нежно опустил ноги девушки на кровать, а затем склонился над девушкой, позволив себя обнять. Австрийка притянула Монтенегро к себе и обняла его, прижав к себе. Он ласково прошелся по ее шее губами. Джина, положив руки ему на спину, залезла под майку и острыми когтями уже царапала кожу. Ноги она раздвинула еще шире. Монтенегро оторвался от ее шеи и его взгляд скользнул по правому плечу. Он заметил странное красноватое клеймо в виде двух букв — JM. Это слегка заинтересовало его, только вот момент был совершенно не для того, чтобы расспрашивать о таких вещах. Острые когти девушки больно впивались в спину и, с каждым толчком, она царапала все сильнее и сильнее. И эта боль была сладостной. Поэтому Ваас совершенно не возражал тому, что делала Джина. Он заметно ускорился, пытаясь дойти до конца. Джина совсем стала дикой. Она рычала, пыталась укусить Вааса за руку, а ее острые когти полосовали его спину в порыве страсти. Мужчина впился в губы девушки. Темп он нарастил настолько быстрый, насколько это вообще было возможно. Легкие горели от нехватки кислорода, а телу было настолько жарко, что хотелось выскочить под ледяные капли дождя. Но все это подавляло лишь одно желание — достичь пика. Девушка под Ваасом неожиданно обмякла. Мышцы рук заметно расслабились и девушка уже не с таким напором полосовала ему спину. Оторвавшись от поцелуя, Джина закатила глаза от наслаждения. Во влагалище у нее стало еще горячее и влажнее. Ваас мгновенно понял, что она уже достигла своего. И он, сделав два сильных толчка, вошел в нее до упора и излился. Напряжение разом ушло внизу живота. Мужчина глубоко вздохнул, пытаясь отдышаться. Все-таки секс — особый вид спорта. Вытащив обмякший член, Ваас улегся рядом с девушкой, не сводя с нее взгляд. На ее лбу выступили капельки пота. Даже потная и уставшая Джина выглядела отлично. Ее вид почти всегда притягивал.       — Ваас… Это было великолепно… Это… — прошептала она, стараясь отдышаться. Австрийка повернула голову к нему и улыбнулась. Монтенегро обнял ее за талию и прижал к себе. Было достаточно приятно ощущать ее голое тело рядом, касаться его.       — Я согласен с тобой, Джина. Это было просто ахуенно! — восторженно произнес Монтенегро и, вспомнив про клеймо, решил спросить. — У тебя на плече клеймо. Какая сука сумела захуярить тебе его?       Улыбка девушки моментально померкла. Она отвела взгляд от Вааса. На самом деле, он затронул не самую хорошую для нее тему. Клеймо — напоминание о том, кем она была и кому принадлежала. Напоминание о той самой жизни, в которую ей не суждено больше попасть.       — Это было очень давно, Ваас. Мне его поставил тот, за кого я впоследствии вышла замуж, — неохотно рассказала Джина, вновь посмотрев в глаза Вааса. Она увидела в них поначалу ревность, а затем недоумение.       — И нахуя он это сделал? — недоверчиво спросил мужчина. — Что с ним, блять, вообще случилось? Девушка замолчала на некоторое мгновение. Она не хотела говорить правду о том, что произошло с ее мужем. А правда в том, что Джина его убила. И не просто убила, а сомкнула острые зубы на его хрупкой шеи. И сделала это потому, что Уйдейкхаал заставил ее. Заставил убить собственного мужа, который уже был одной ногой в могиле. Но… Все равно он заслуживал дожить те годы, которые ему отводились. А Джина взяла и порвала все это в клочья. После этого она ушла в Амазонию, став по-настоящему дикой. Австрийка возненавидела себя, хотела найти способ, дабы избавить мир от собственного тела. Но… Не смогла.       — Он умер, Ваас, — с какой-то горечью ответила она. — Очень давно умер. А клеймо поставил в знак принадлежности. Испанец вдруг непроизвольно сравнил клеймо и Татау. Только вот тату можно вывести или перебить, а клеймо вывести невозможно. Монтенегро смотрел на девушку с каким-то подозрением. Что-то в нем задрожало при ее ответе, какая-то человеческая сущность, натура, инстинкт самосохранения. Ведь Ваас на данный момент делил кровать с настоящим каннибалом. Хотя до этого он тоже это делал, но именно сейчас до него дошло, что Джине ничего не стоит съесть его. Тряхнув головой, мужчина отогнал лишние мысли. Джина пусть и тварь с острыми зубами, но для нападения на Вааса у нее просто нет причин. И если она хотела бы его по-настоящему отведать, то сделала бы это раньше. А ведь он много раз оказывался в беззащитном состоянии перед девушкой. И она его тронула?       — Ладно, хуй с ним, детка. Сдох и сдох, бывает, — равнодушно произнес Ваас, ласково погладив Джину по волосам. Повисло неловкое молчание. Австрийка смотрела на испанца, понимая, что очень мало знает о его жизни, вернее, о его прошлом. И в голову ударили странные мысли.       — А ты когда-нибудь был женат? — внезапно спросила девушка и, поняв всю глупость вопроса, тут же застыдилась. Как может быть семья у работорговца и наркомана?       Взгляд Вааса сделался каким-то брезгливым, а затем брезгливость уступила место горячей ярости. Воспоминания о Цитре ударили в его разум острой стрелой. Пусть она и являлась его сестрой, но их связывали довольно странные отношения. Цитра видела в брате своего воина и своего… Мужчину? То, что она хотела сделать с ним… Совратить. Это все сломало. Просто все к черту сломало в сознании Вааса. Но до этого он убил ради нее. Впервые убил, чтобы доказать свою любовь.       — Эта блядь… Эта ебаная блядь заставила меня выбирать. Сказала мне ЛИБО ОНИ, ЛИБО ОНА. Словно, мне нужно было, нахуй, выбирать! Эта сука… Любимая сестренка вонзила мне ебучий нож прямо в сердце. Нет, ты не поняла. ОНА, БЛЯТЬ, ЧУТЬ НЕ УБИЛА МЕНЯ! А теперь, нахуй, она кормит сосунца Броди теми байками, ЧТО КОРМИЛА, БЛЯТЬ, МЕНЯ! Ссыт ему в уши, типа он, блять, воин. Ну, ты прикинь? ОН — ВОИН! Подкидыш с континента, который ебал в рот все традиции племени — воин. Зато он трахает ее и ему ничего, нахуй, больше не надо, — рассказывал мужчина, инстинктивно сжимая Джину за волосы. Его взгляд во время разговора метался по комнате, словно искал выход из натянутого на разум купола воспоминаний. Сильных воспоминаний. Хотелось выхватить пистолет и стрелять во всех и каждого. Хотелось бить голыми кулаками по стене. Но вместо этого он лежал рядом с испуганной Джиной, сжимая ее волосы настолько, что удивительно, как он их вообще не вырвал. Девушка ласково погладила Монтенегро по щеке, сопротивляясь ужасной боли кожи головы. Эта речь пробудила в Джине страх. Ей казалось, что сейчас Ваас ударит ее кулаком по лицу или просто начнет избивать, потому что боль внутри должна найти выход. Ужасная, скрежещущая боль. И она была, как никогда, знакома австрийке. Боль за то, что с тобой так поступили, хотя ты ничего не сделал. Ничего. Джина прижалась к мужчине еще сильнее, закидывая ему ногу на бедро. Она понимала Вааса. Только вот никто не предавал Джину. Просто ее дочь убили ни за что, еще пришли и похвастались этим. Тот, кто ее убил — схожее с Уйдейкхаалом существо. И против него девушка ничего не смогла сделать. Совсем ничего.       — Все прошло, мой дорогой, — ласково прошептала девушка, поглаживая Вааса по щеке. — Ты еще отомстишь ей за все. Мы возьмем этот остров за голову. Поверь, мы это сделаем. Наше время наступило. Время возвращать долги.