You took all that you could get from me Until the final day My pride, my light, my energy My sight to see my way (L'Âme Immortelle- Betrayal)
Это, наверное, могло бы и не случиться. Никогда не быть. Прав был вчерашний Кинкейд. Почему вчерашний? Сегодня Джина поехала с ним на аванпост и он уверял девушку в том, что вчера совершенно к ней не подходил. И даже не видел ее вчера. При этом Итан вел себя как человек, а не как какое-то таинственное создание. После захвата аванпоста, австрийка захотела получить ответы от Вааса. Но ей стало неожиданно плохо. Только разве ее это остановило? Девушка направилась за ответами. Она их получила. И поэтому то, что происходило сейчас — отчасти ее вина. Австрийка жаждала ответов и ей удалось их найти. Только… Какой ценой? И стоило ли ей вообще их получать? Но теперь это неважно, ведь вертолет благополучно приземлился на остров Хойта. Никакого шторма, внезапной непогоды или чего-нибудь в таком роде не случилось. Девушке удалось попасть в капкан из которого вряд ли выберется. Сколько бы Джина не вырывалась, сколько бы не кричала — все бесполезно. Поэтому, дабы не тратить силы, девушка перестала показывать свой характер. К тому же на улице было нестерпимо жарко и не хотелось потом мучиться от жажды. Она, понурив голову, шла вместе с двумя наемниками в город Хойта, где находился его дом. Растительности на этом острове мало, чем он отличался от северного острова. Поэтому стражи Джины то и дело оглядывались по сторонам, иногда хватаясь за оружие. Ведь вероятность того, что их по дороге съест тигр — больше, чем хотелось бы. Один из наемников, голубоглазый мужчина с русыми, как пшено, волосами, сжал руку Джине сильнее, таща ее к городу. Он скользнул взглядом по девушке еще раз. В его извращенный разум неожиданно хлынули мысли о том, как можно было бы неплохо развлечься с такой красоткой. На Рук было очень мало красивых девушек, а если это был товар Хойта, то обычно ревел и сопротивлялся. Эта же пленница вела себя достаточно спокойно. Непривычно спокойно. — А знаешь, — начал говорить он. — Мне кажется, нам надо свернуть в переулок. Его коллега с восторгом на лице прекрасно понял намек. — Ты знаешь, чем порадовать, Уильям, — оценил коллега, подмигнув ему. Джине это сразу не понравилось. Она взглянула на лицо того, кого назвали Уильямом и уловила в его глазах искры похоти. «О, нет…» Девушка отвела взгляд в сторону, пытаясь лихорадочно придумать, как действовать дальше. Но в голову абсолютно ничего не приходило. Да и что она может сделать двум полностью вооруженным мужчинам? Глупо даже пытаться драться. Ничего так не гневит, как собственное бессилие. Базу Хойта огибал каменный забор с колючей проволокой наверху. Джина с интересом взглянула на это построение, мысленно сравнивая с концлагерем. Только вот в концлагере ее никто не пытался изнасиловать. Подойдя к красным огромным вратам, наемник достал рацию и, быстро пробормотав код, убрал. Через минуты две врата распахнулись, приглашая троицу в рассадник ужаса и злобы, в логово грязи и безнравственности. Наемники, со вздохом облегчения, вошли в маленький городок их босса. Джине сразу открылся вид на несколько домов, два из которых отличались от остальных своей величественностью и архитектурой. Город наполняли разговоры наемников, одинокие звуки выстрелов и ленивый лай собак. Вооруженных мужчин оказалось настолько много, что девушка потеряла всякую надежду на спасение. Уильям сначала двигался к одному из величественных домов, но неожиданно свернул в переулок. У девушки мурашки пробежали по коже, а сердце стало биться чаще. Во рту резко пересохло и захотелось пить. — Куда мы идем? — с ясной тревогой в голосе спросила она. Но тот лишь ухмыльнулся. — Не волнуйся, куколка. Мы идем туда, куда нам было велено, — заверил ее наемник. Австрийка недоверчиво покосилась на него, осознавая весь ужас ситуации. Ей никто не поможет, если вдруг они задумали что-то очень грязное и извращенное. Здесь нет ни Вааса, ни Джейсона, второй, кстати, вполне мог при некоторых обстоятельствах ее спасти. Ведь, скорее всего, Хойт является врагом Цитры, а значит и врагом Броди. Переулок заметно сузился и в нем совершенно никого не было. Они молча завели девушку в тупик. Затем один из наемников отошел как можно дальше, но при этом не выходя из переулка. Он встал к парочке спиной, закрыв собой проход. Джина с отчаянием взглянула на ушедшего, мечтая лишь о том, чтобы что-то произошло. Что-то внеплановое, что-то неестественное. Что-то такое, что бы ее освободило. Сильный удар в живот вернул ее к реальности и заставил упасть на колени перед блондином. Она ахнула от боли, схватившись за живот, а затем взглянула на довольное лицо наемника. Так и хотелось содрать с его лица эту маску похоти. Ужасно хотелось… — Пошел к черту! — яростно прошипела Джина, скривившись в отвращении. Наемник не обратил на это никакого внимания. Он быстро расстегнул пояс на штанах и приспустил их до колен. — Ну, сладенькая, давай по быстрому отсосешь и все будет хорошо, — произнес Уильям и только хотел взяться за трусы, как девушка резко поддалась вперед и схватила руку наемника. Острые зубы вонзились в ткань амуниции, но она порвалась, а затем лопнула и кожа. Билл, громко вскрикнув от жуткой боли и удивления, ударил девушку коленом и вырвал руку из ее слабой хватки. Джина испустила недовольный рык и свалилась на землю, тяжело дыша. Ребра и живот дико болели. Девушка хотела визжать и корчиться от острой, ужасной боли. Ей хотелось открыть рот и вопить, что есть силы. Только вот она упорно сопротивлялась данным болезненным ощущениям. — Ах ты ебанутая сука! — грозно закричал мужчина и смело пнул ее ногой в живот. Джина негромко вскрикнула от новой волны болезненных ощущений, схватившись за живот. Она внимательно посмотрела на этого похотливого самца, не скрывая свое отвращение к нему. Так и хотелось вцепиться снова в руку и разорвать ее. Хотелось доказать, что она не такая уж слабая и ничтожная. Но увы, все было как раз-таки наоборот. — Что там случилось у тебя, Билл? — взволнованно спросил наемник, не оборачиваясь. Но Уильям молчал. Ярость на эту маленькую суку металась внутри его разума, подобно зверю. К сожалению, Хойт запрещал калечить свой товар. Поэтому оставался лишь один вариант. Он медленно спустил трусы, достав свой небольшой член. Девушка удивленно подняла бровь, не понимая, что он хочет сделать. Но ей не пришлось долго ждать. Струя горячей вонючей мочи ударила прямо в лицо. Волна омерзения охватила австрийку, словно вторая кожа. Даже боль ушла на второй план. Джина отвернулась, в надежде спастись от этого. Однако мужчина щедро поливал ее, словно из шланга, намочив ей волосы, лицо, одежду. — Получай, ебаная блядь! Это тебе за минет! Сдачи не надо! — издевательским тоном произнес он, а затем, стряхнув последние капли на землю, натянул трусы. Девушка лежала в грязи, свернувшись калачиком и чувствуя, как к горлу подступает ком, а на глаза наворачиваются слезы. «За что мне все это?!» Билл натянул штаны и, затянув пояс, схватил девушку за чистую руку, поднимая ее. Джина, чуть ли не плача, кое-как поднялась на ноги. Мужчина хотел ее еще раз ударить и бить, пока лицо не распухнет и не станет сплошным синяком. Но нельзя. Его коллега повернулся к ним и с ужасом уставился на девушку. Ее вид оставлял желать лучшего. — Ты что сделал, блять?! — гневно спросил напарник Билла. — А если Хойт нам пизды потом даст за это? Всех лишь здесь волновала собственная жизнь. То, что происходит с товаром Волкера — сущие мелочи. Наемникам было абсолютно плевать на жизни людей, которые попали к Хойту. Каждый здесь находился лишь ради денег. Больших денег. Билл недовольно продемонстрировал ему руку, на которой кровоточила рана. — Эта сука меня укусила. Сущая тварь! Я ее вообще прямо сейчас готов на автомат ебалом натянуть и прострелить ей мозги, — заявил мужчина и голос его сквозил сплошным недовольством. Джина молчала. Она сжимала зубы от злости на все вокруг и на себя. То, что с ней сейчас происходило — не слишком важно, ведь важнее то, что Хойт остался с Ваасом. С ее любимым… И что с ним он творит — неизвестно. Девушка оказалась готова стерпеть все выходки, лишь бы Монтенегро не трогали. Лишь бы его не мучили, не причиняли боль. Лишь бы… Джина опустила голову, стараясь хоть как-то подбодрить себя. Ведь не все еще кончено. Быть может, ей как-то удастся сбежать. Вдруг она сможет что-то сделать. Но пока что пути к освобождению не маячили на горизонте. Ведь австрийку вели по городу, где полным полно мужчин в амуниции с оружием в руках. И как же тут сбежишь? Наемники в напряженном молчании дотащили ее до большого красивого дома, который также охранялся четверкой хорошо сложенных мужчин. — Это товар Хойта. Он просил привести ее, — начал говорить с ними Билл. Охранники с интересом взглянули на девушку. Минуту они просто изучали ее вид подавленного, испуганного зверька, от которого шел неприятный запах. Но со всем этим разбираться теперь только одному человеку. Один из охранников кивнул и, подойдя к девушке, схватил ее за руку. — Будешь рыпаться, куколка, и мне придется сделать тебе очень больно, — предупредил он, затем повел девушку внутрь. Джина обернулась к тем, которые вели ее до дома и оскалилась. В своем оскале она попыталась выразить всю ненависть к ним. Пираты Вааса оказались не такими уж аморальными. Наемник завел ее в двухэтажный дом. Внутри располагалась небольшая красивая гостиная. Одно только черное кожаное кресло намекало на состояние хозяина дома. Оно стоило, на вид, баснословных денег. Рядом с ним располагался круглый маленький столик, на котором стояла пепельница и неподалеку лежали сигары. Недалеко от кресла стояла железная большая клетка, по размерам прямо под человека. Джине также бросилась в глаза красивая деревянная лестница цвета темного дуба. Недалеко от нее стояла дверь. В клетке девушка рассмотрела что-то наподобие подстилки и бутылку воды. Все. Наемник подошел к клетке и, вытащив ключ, стал открывать дверь. — Нравится? Твои новые хоромы! Располагайся! — воодушевленно заявил мужчина и, открыв клетку, грубо толкнул туда девушку. Джина упала на подстилку и свернулась, словно гусеница, в которую ткнули палкой. Дверь за ней со скрипом закрылась и послышался неприятный щелчок замка. Наемник, сам себе ухмыльнувшись, пошел прочь из дома Волкера. Девушка закрыла глаза, чувствуя, как ее голову стальным обручем стягивает боль. За сегодня она сполна наглоталась боли и отвращения. Наглоталась страданий, от которых хотелось выть и лезть на стены. Особенно раздражал тот факт, что Джина бессильна. Она не могла противостоять всему этому. И не могла спасти ни себя, ни Вааса. Все это настолько давило на мозг, что хотелось покончить с собой. Но оставалась надежда, что девушка найдет выход и вернется к своему любимому и лишь она, словно якорь, удерживала Джину от непоправимых действий.***
Хойт вернулся, когда остров накрыла ночь. Небо затянулось свинцовыми тучами, а температура на острове заметно упала. Будет дождь. Мужчина, покончив со всеми делами, вошел в свой дом, мечтая о стаканчике дорогого виски. Усталость неприятно давила на плечи, словно камень. Хотелось вырваться из оков рутины и забыть обо всем. Но как только дверь за ним закрылась, Волкер остановился. В нос ударил противный, резкий запах мочи. Первое, что пришло в голову Хойта, так это то, что он забыл смыть за собой в туалете. Но все оказалось намного хуже. Стоило мужчине приблизиться к клетке, как вонь усилилась. «Ебаный скот!», — взревел мысленно Хойт, внимательно смотря на девушку. Он, конечно, все предельно ясно понял. Видимо, она что-то сделала, раз они решили на нее помочиться. Но наказанием этих вонючих писюнов он займется позднее. Слишком устал разбираться во всем за сегодня. — Как же ты воняешь, просто пиздец какой-то! — не сдержался Хойт. Джина в клетке зашевелилась. Она медленно села на подстилку, внимательно взглянув на Волкера. По ее опухшим глазам можно было предположить, что она долго плакала. Мужчина оценил ее внешний вид, осознавая тот факт, что ее такую никто не купит: волосы всклочены, глаза, под которыми залегли морщинки от усталости, опухли от слез. А сам вид раненного, потерянного зверька вызывал легкую жалость. Только вот Хойт моментально растоптал это чувство, ибо товар нельзя жалеть. И все же, после всех унижений, ее интересовало лишь одно. — Что ты сделал с Ваасом?! — гневно потребовала ответа Джина, не сводя взгляд опухших глаз с пришедшего. Хойт устало вздохнул. Он совсем не понимал, каким образом безумец из Ракьят так понравился этой милой на вид девушке. С его то агрессивным поведением понравиться достаточно тяжело. — Не понимаю, Джина… Тебя ведь так зовут, правильно? — спросил мужчина, подойдя к креслу. — Как мог тебе понравиться этот торчок? Знала бы ты, каким он был. Однажды, пришел ко мне весь такой забитый, с напуганным видом мальчик и попросился. Он хотел работать на меня. А знаешь почему? Хойт плюхнулся в кресло и выдержал паузу. Мягкое удобное кресло пришлось как нельзя кстати. Мужчина наконец-то позволил себе полностью расслабиться. — Его сестрица совсем съехала с катушек. Захотела сесть ему на член, а после убить. В общем, у него, кажется, сумасшествие — дело семейное, — Волкер взял со столика сигару и, достав серебряную зажигалку, продолжил. — Ты бы видела как у него руки тряслись, когда он держал в руках пистолет. И, когда он нажимал на курок, закрывал глаза. Если бы не я, то Ваас так и бы остался запуганным мальчишкой, которого тошнило после каждого убийства. Он был никем! Просто ничем! Ваас многим мне обязан. Нет, я бы даже сказал, что он обязан мне второй жизнью. Джина внимательно его слушала, слабо представляя себе того Монтенегро, которого рисовал в ее сознании Хойт. Очень слабо. В голове не укладывалось, что Ваас дрожал, когда кого-то пытался убить. И все-таки теперь было ясно, почему Ваас не мог возразить своему боссу. Дело даже не в деньгах, а в том, что этот мужчина сделал из испанца ручного пса. Он буквально вырастил его, только уже на своих условиях. Это лишь ухудшало ситуацию. Монтенегро не полезет за ней сюда. Не станет настолько сильно рисковать собой, дабы ее спасти. Брюнет поднес к огню сигару, а затем, как только от нее пошел слабый дымок, закрыл, погасив огонь, и положил серебряную зажигалку на стол. — А теперь он имеет наглость укрывать у себя мой товар. Это по твоему нормально? Я ему дал приют, вырастил его, научил всему, чему мог, а тут хоп… И нож в спину! — недовольно произнес мужчина, внимательно посмотрев на пленную. — Он влюбился в тебя, то есть в товар. А это непозволительно. Джина молча слушала Хойта, опустив голову. Что же он сотворил с Ваасом? Что он сделал с ним? Перед глазами разыгралась картина, как Хойт достает пистолет и выстреливает прямо в голову ее любимого. В сердце моментально вошла острая игла и страх тугой петлей сдавил шею девушки. Ей стало дурно от одной только мысли, что ее любимый убит. Волкер молчал, продолжая затягиваться. Напряжение медленно покидало его тело, уступая место покою. Мужчина с улыбкой на губах вспоминал каким был Ваас, когда пришел к нему. Забитый, жалкий мальчишка, который хотел уцепиться за любую возможность, лишь бы не возвращаться в племя к обезумевшей сестре. Сейчас он полностью уверенный в себе мужчина, только благодаря трудам Волкера. И все мучения своего босса он отрабатывал, но сегодня… Сегодня произошло что-то из ряда вон выходящее. Монтенегро поступил странно, нелогично и безобразно. А все почему? Любовь… Но ничего. Брюнет продаст девушку за такие бешеные деньги, словно она состоит из поддельного золота. Мужчина ставил на то, что девушка вышла из какой-то аристократической семьи, а это просто набивает цену. — Ладно, хватит о плохом, — немного подумав, добавил Хойт, затягиваясь. — От тебя все несет мочой и надо с этим что-то делать. Работорговец медленно поднялся с кресла и, подняв сидение, достал оттуда стальной ключ. Сделав еще две затяжки, Волкер потушил о пепельницу сигару и быстро направился к клетке. Подойдя к решетке, он торопливо вставил ключ в замок, морщась при этом. Запах стоял просто невыносимый. Резкий щелчок оповестил девушку о том, что замок открыт. Джина хотела что-то придумать. Что-то такое, что бы ее спасло. Что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Только вот все мысли были лишь о Ваасе и о том, что если он мертв? Что если испанец давно закопан в землю? Тогда побег попросту бессмыслен. Ради чего вообще стоит жить? Хойт, открыв дверцу, подал руку в приглашающем жесте. — Я приглашаю тебя, Джина, по-хорошему, в ванну, — вежливым голосом произнес он. Девушка внимательно взглянула в его голубые глаза, пытаясь вырвать из водоворота мыслей хоть одну единственную, которая помогла бы ей сбежать. Помогла сделать правильный ход. Но увы. Все мысли занимала лишь судьба Вааса, а не спасение собственной шкуры. — Что ты сделал с Ваасом? — повторила она свой самый важный вопрос. Мгновение Хойт смотрел на австрийку с вежливым спокойствием. Но затем на его лице проступила тень улыбки. — От тебя несет, как от бомжа, Джина. Я не смогу ответить на твой вопрос, пока не исчезнет этот мерзкий запах. Тебе все ясно? Девушка покорно кивнула и положила ладонь в руку мужчины, позволив ему отвести ее в ванну. Сейчас ответы решали судьбу австрийки. Если Ваас умер, то стоит ли вообще сопротивляться всем событиям, которые с ней происходят? Стоит ли пытаться сбежать? Ведь в таком случае ключ к жизни утерян, а отсюда следует лишь одно — жизнь потеряет всякий смысл.