Кокон безумия

And I'm over you, congratulations Thank you for all the pain Cause it made it be so much more fun There's nothing to say now The feelings are already dead And I don't believe theres a way now All that is said has been said (Sum 41 — Blood in My Eyes)

      Ваас тем временем напился окончательно. В своем алкогольном опьянении он размышлял над тем, что сказала ему Джина и что ей он ответил. Ему казалось, что он не все сказал. Джина плохо его слышала, совсем плохо. Да и к тому же уехала ли она с острова? Послушалась ли она его? Ваасу не терпелось узнать. Он вышел из бара, бросив в одиночестве сидеть находящегося в ужасе Брендона. Мужчина медленно направился прямо к дому Вильгельма, вернее, теперь этот дом принадлежал Джине. Попадавшиеся по дороге пираты с интересом смотрели на своего босса, но никто даже не заикнулся спросить куда тот направляется и зачем. Наемники, которые изредка попадались мужчине на глаза, тоже без особого интереса наблюдали за Ваасом. Зато Люцию, который стоял возле доме в тени, оказалось совсем не все равно кто там подходит к дому. Но наемнику было, откровенно говоря, скучно. Он привык к тому, что у Рассела всегда находились интересные дела или случаи, а тут же не происходило ровным счетом ничего. Люций совсем не хотел сторожить каких-то людей от непонятно чего. Это являлось нудным, скучным и совсем неинтересным делом. Ему хотелось направиться по какому-нибудь ответственному заданию в гущу событий. Пальцы, кажется, только и тянулись к курку. Люцию хотелось вновь охотиться на людей из племени и захватывать важные точки. Люк ведь поначалу направлял наемника на самые жестокие и ответственные задания, которые Люций с уверенностью проходил. Но увы, сейчас он стоял здесь, возле дома, практически ничем не занятый, скучая по прежней жизни. Однако Ваас, кажется, грозился добавить в его сегодняшний день чуточку разнообразия. Немного покачиваясь, король пиратов добрался до дома Вильгельма без проблем, ни разу не упав. Люций, заметив знакомую противную фигуру, сразу же вышел из тени, угрожающе вскинув автомат. Вааса Люций недолюбливал как-то по-особому. Ему на протяжении всего времени хотелось пирата взять и убить. Но Люк никогда не давал на это зеленый свет.       Монтенегро, завидев на своем пути знакомое лицо, совсем не удивился. Ведь Рассел уже везде поставил своих людей на все случаи жизни. И почему-то пирату показалось, что этот наемник просто стоит на его пути, а не охраняет дом.       — Так, сьебался с моей дороги, блять, быстро, — заявил уверенным голосом Ваас. «Он, что, серьезно?» Люций вскинул в удивлении бровь, мысленно поражаясь наглости Монтенегро. Кажется, тот совсем забылся, раз позволял себе такие высказывания в адрес ближайшего окружения Люка.       — Если ты хочешь войти внутрь, Ваас, то мне придется огорчить тебя, — без какого-либо страха ответил мужчина. — Ты туда не попадешь. Ваас вдруг почувствовал крайнее недовольство по поводу этой ситуации. Как может какой-то наемник ему запрещать входить в дом? Притом, что дом этот находится в его лагере и командовать наемник здесь не имел права.       — Да мне похуй на тебя, — яснее некуда выразился король пиратов. — Ты просто возьми и съебись отсюда нахуй. Мне нужно поговорить с большими сиськами. Люцию очень хотелось просто взять и пристрелить Монтенегро на месте. В отличие от Альберта, этот наемник мог остановить Вааса, не боясь его ударить или что-то ему повредить. Поэтому Люк взял к себе в приближенные именно Люция, ведь тот действовал очень эффективно в самых разных ситуациях. Ваас продолжил идти дальше, грозясь добраться до двери. Но Люций остановил его, преградив путь. Монтенегро, чувствуя поток ярости, не смог сдержаться. Король пиратов поднял руку, сжатую в кулак, собираясь врезать наемнику, но он ловко перехватил ее, а затем сделал захват, повернув Вааса спиной к себе. Мужчина сжал руку настолько сильно, от чего Монтенегро захотелось заорать на весь лагерь: боль с легкостью распространилась по его руке, словно самый жгучий яд или даже перец, вроде капсаицина. Он понятие не имел, что наемники Рассела обучены действовать без оружия. Пираты без оружия же напоминали потерянных щенков.       — Давай-ка ты не будешь меня злить, хорошо? — спокойно спросил Люций, с каким-то внутренним удовольствием пнув Вааса на землю. — Я ведь могу сделать тебе очень-очень больно.       Альберт бы не смог сделать то, что сделал Люций и причина заключалась вовсе не в том, что он просто не умел. Альберт боялся противостоять тем, кого охранял. Вероятно, на этом сказалась его служба у Саманты. Люций же не имел никакого страха и являлся достаточно храбрым бойцом Рассела. Он шел на самые разные задания, без всякой задней мысли. Ваас, упав на землю, почувствовал всю горечь унижения. Он сейчас лежал на земле, словно какой-нибудь пленник из Ракьят, а ведь такого быть не должно. Грязь неприятно липла к коже, а в глаза попало немного пыли. Ваас оскалился сам себе, осознавая тот факт, что его унизил наемник Люка. Даже унижение от Хойта не являлось таким чудовищным по ощущениям и чувствам. Волкер хотя бы являлся боссом Вааса, а наемник… «ДА КАК ОН, БЛЯТЬ, СМЕЕТ?!» Гнев, обида и злость слились в каком-то ядовитом коктейле внутри Вааса, создавая стальное желание уничтожить того, кто посмел унизить столь величественную особу. Монтенегро даже забыл о том, что перед ним наемник Рассела, а не какая-нибудь шавка из Ракьят. Желание требовало выход, а рациональные чувства с неимоверной силой подавлялись. Теперь за Вааса говорило его тело. Мужчина быстрым движением выхватил из-за пояса пистолет и, повернувшись на спину, был готов выстрелить прямо в голову Люцию. Но боец Рассела оказался намного проворнее: наемник быстро ударил с ноги по руке Вааса, вследствие чего выбил пистолет и повредил кисть руки Вааса. Окружение Люк подбирал себе с особой требовательностью к навыкам. Монтенегро, конечно, совсем на такое не рассчитывал. Он понятие не имел, что Люций предугадает его действия. Острая боль пронзила кисть руки мужчины, словно его не ударили, а всадили туда нож. Подошва ботинок у наемников явно не резиновая. Лежа на спине, король пиратов сжимал ноющую кисть и, оскалившись, смотрел с отвращением на довольного собой наемника.       — Я предупреждал тебя, Ваас, — тихо проговорил Люций, смотря на поверженного. — Я не буду с тобой здесь играться. Ваас продолжал лежать, чувствуя себя настолько хреново, от чего ему даже не хотелось говорить. Какой-то наемник Рассела взял и победил его, даже не прибегая к оружию. Джейсон пользовался зубами, а Люций использовал только тело и свои навыки. Разница на лицо. «Блять, какой-то белый хер взял и победил меня. Пиздец». Монтенегро немного даже отрезвел. Злость, обида и гнев продолжали бурлить в его теле, требуя выход. И несмотря на то, что Ваас не мог сражаться с Люцием, все равно знал, кого обвинить во всех неудачах. А виноват оказался никто иной, как Люк. «Этот белый мальчик позволяет своим гандонам распускать руки в МОЕМ, БЛЯТЬ, ЛАГЕРЕ!»       Поначалу Рассел охотно помогал Ваасу, но постепенно стал переходить ему дорогу. Сначала Джейсона не позволил убить, потом Джину не позволил наказать за все содеянное, затем смерть Агаты сошла всем с рук. А вот теперь один из его наемников нагло взял и унизил Вааса в его собственном лагере. Монтенегро считал это неприемлемым и понимал, что Люк, скорее всего, уже не его босс. Он вообще никто и непонятно, что замышляет. Быть может, завтра он просто возьмет и отдаст на растерзание Джейсону весь лагерь, а затем и его предводителя. Ваас понял одну простую истину — от Рассела нужно избавиться. Он перестал действовать в интересах своего подчиненного и творил то, что даже Хойт бы себе не позволил. Во всяком случае, Волкер бы точно не взял к себе под крыло Джейсона и не стал защищать Джину. Рассел по какой-то причине это все делал, ничего толком не объясняя. Из показательного босса Люк в мозгу Вааса вдруг перешел в разряд врага номер один. И вся злость теперь обрушится именно на него, а не на кого-либо еще. Люций отступил обратно в тень, проклиная злосчастную жару. Он бы с удовольствием сидел сейчас рядом с Расселом в прохладной комнате, а не стоял возле дома на жаре, отбиваясь от психопатов. «И за что мне эта работа?» Ваас медленно поднялся с земли, зная, что попытки его не увенчаются успехом. Проникнуть в дом он не сможет, ведь Люций вновь окунет его в грязь. Нужно бить в голову, а не в руки. Поэтому все претензии теперь были строго к Люку. «Ебаные наемники». С отвращением сплюнув на землю, Монтенегро пошел прочь от дома Вильгельма. Он сейчас хотел посидеть в одиночестве и поразмышлять, что делать дальше. Ведь оставлять все как есть — нельзя. Нужно было разработать какой-то план и, по возможности, уничтожить Рассела и его шайку. Люций же с брезгливостью смотрел вслед Ваасу. Он, конечно, и раньше укрощал психов, но не думал, что сможет столкнуться с их «предводителем». Его пальцы, словно магнит, легли на курок. Наемник сдерживал свое непреодолимое желание наставить дуло автомата на уходящего, прицелиться и выстрелить. Но не мог, потому что Рассел это бы совсем не одобрил. А, быть может, даже выгнал Люция из наемников. Поэтому Люций убрал пальцы с курка и посмотрел куда-то в сторону, дабы не искушать себя. «А жаль. На одного психа бы стало меньше».