Кокон безумия

Will I be an end to someone's destiny? Who's to know? And will I give right into my aggression? Who's to know? Will I fall apart all alone? Who's to know? Or will I shine right through, And lay this hate to rest with all of you? (Silent Theory — Fragile Minds)

      Джейсон с искренним сочувствием смотрел на свою девушку, которая сидела на диване, совсем не готовясь ко сну. На улице давно стемнело и часы на телефоне ясно показывали: 11 часов ночи. Броди хотел обсудить с ней ситуацию, которая произошла после бара. Ему хотелось понять, почему Джина видела в Люке такую огромную угрозу, почему пыталась сбежать с острова, несмотря на то, что плана у нее не было. Однако он сомневался стоит ли это делать в столь позднее время. Джина сидела, обдумывая свои дальнейшие действия. Она по-прежнему была убеждена в том, что нужно бежать с острова. Жаль, что только никто ей не верил. Никто даже не хотел ей верить, а Броди вообще с удовольствием мешал ей. Но Джина оказалась слишком упертой девушкой. Она в любом случае добьется того, чего хочет. Джейсон не поднимал тему ее побега и за это девушка оказалась ему отчасти благодарна. Он все равно не поймет причину столь резкого поведения. Джейсон, решив, что не будет пока поднимать неприятную тему, собрался уложить Джину спать.       — Может ты уже разденешься и ляжешь? — неловко нарушил тишину мужчину, не зная, чего именно выжидает Джина. Австрийка с каким-то легким презрением взглянула на него, словно тот сказал что-то обидное или намекнул на обиду. Он не пытался даже поверить в то, что Люк опасен и нужно спасаться. Даже не попытался. «Не хочу здесь находиться. Просто не хочу». Австрийка вдруг поняла, что совсем не хочет говорить с Джейсоном, по крайней мере, сейчас. Заключение в доме давило на нее самым неприятным образом, а лагерь мозолил глаза. Джине хотелось выйти на улицу, а затем побежать прочь и больше никого не встречать на своем пути. Желание оказалось настолько острым, от чего австрийка вскочила с дивана и напугала и так волнующегося за нее Джейсона. Он инстинктивно схватил ее за руку, но девушка сразу же вырвала ее и с неподдельной угрозой взглянула ему в глаза.       — Я не хочу спать, Джейсон. И вообще оставь меня в покое, ясно? — прорычала она, понимая, что окружение, каким бы оно прекрасным не было, выводит ее из себя. Броди с удивлением смотрел на девушку, не понимая, в чем причина такой агрессии. Он ведь ничего плохого ей не сделал. Совсем ничего.       — Джина, почему ты так на меня злишься? — прямо спросил мужчина, наблюдая за ней. — Почему ты сегодня подвергала опасности нашего ребенка? Мне не все равно на то, что ты с собой делаешь. Девушка обозленно уставилась на него, не скрывая своей агрессии. Она не ощущала какого-то страха за того, кто уже развивался у нее внутри. Как ни странно, Джина не чувствовала себя беременной, если, конечно, не считать тошноту, головокружение и частое давление на мочевой пузырь. Она вдруг поняла, что готова рискнуть даже жизнью ребенка, лишь бы сбежать с острова — настолько сильным оказался страх перед Расселом.       — Иди к черту, Джейсон, — прорычала австрийка, понимая, что с Джейсоном бесполезно что-то обсуждать. Он все равно ничего не поймет. — Я делаю так, потому что дорожу тобой. Ты все равно не поймешь. И Броди действительно не понял. Он смотрел на девушку, чувствуя, что бессилен перед ситуацией. Джина подвергала себя настоящему риску и сейчас вела себя настолько грубо и агрессивно, от чего Джейсону становилось совсем не по себе. Но, несмотря на ее реакцию, он все равно думал в первую очередь о ребенке.       — Послушай меня, — начал спокойно мужчина, взглянув Джине в глаза. — Ты можешь делать все, что тебе хочется, но не подвергай опасности нашего ребенка. Я люблю тебя и…       Джина, не в силах больше слушать его речь, развернулась и пошла прочь к двери. Казалось, даже спертый воздух действовал девушке на нервы. Джейсон, осознавая, что ситуация выходит из-под контроля, вскочил с дивана и схватил девушку за руку, не собираясь отпускать. Джина внимательно взглянула в глаза Броди и оскалилась, словно настоящий зверь. Ей очень не понравилось то, что он преградил путь.       — Отпусти меня, Джей, — прорычала она, не сводя с него взгляд. — Если ты этого не… Броди только хотел вставить слово, как ему прилетела звонкая пощечина. Он открыл рот в удивлении, не веря своим глазам. Джина реагировала слишком агрессивно и причина оказалась неясна. Джейсон схватился за лицо рукой, немного потерев больное место. Вырвав свою руку из его хватки, девушка открыла дверь и выскочила на улицу. Джейсон, парализованный происходящим, просто смотрел, как она идет прочь от дома, а за ней тем временем увязался Люций. Джейсон решил не идти за ней, чтобы не провоцировать на более страшную ярость. Тем более за ней пошел наемник, а это значит, что в беду она не попадет. Броди ощущал себя каким-то брошенным и несправедливо униженным. Ведь, что он сделал Джине, от чего заслужил удар по лицу? Тем более для воина Вендиго все произошло как-то быстро и совсем внезапно. Он продолжал стоять, смотря в ночную темноту и упорно надеясь, что Джина придет в себя. «Возможно, ей нужно просто прогуляться». Джина шла, укутанная приятным одиночеством, покинув компанию, которая сейчас ей была совсем не по душе. Она шла прочь от дома, выбрав направление наугад. Люций медленно шел за ней, не докучая своим обществом. Он не думал о том, куда она идет и зачем. Ему было, мягко говоря, все равно. Наемника больше заботило появление пиратов. А насчет Вааса можно было не волноваться, ведь Люцию сообщили, что тот покинул лагерь несколько часов назад. Приятный еле заметный ветерок касался волос Джины, от чего той становилось немного лучше. Где-то в лагере слышалось, как переговариваются о чем-то наемники и их голоса иногда заглушал лай собаки. Скулеж пленников тонкой ниткой просачивался в эти повседневные звуки для лагеря Вааса. Джина не обращала на это никакого внимание. Она хотела покинуть лагерь, выйти поближе к воде и уединиться с миром, который стал ей временно недоступен. Холодные звезды, казалось девушке, смотрели на нее с стальным равнодушием. Иногда она видела в них поддержку или ощущала себя единой с ними. Но сегодня они казались ей совсем далекими и в них явно не было ни намека на поддержку. Джина ускорила шаг и попадавшиеся на пути наемники с каким-то интересом смотрели ей вслед. Она не обращала внимания, шагая все быстрее и быстрее, а затем и вовсе покинула лагерь. Люций неизменно шел за ней, кивая наемникам, которые попадались на пути. Он даже увидел Кайла, который разговаривал с кем-то по телефону, держа в пальцах сигарету. Тайлор приветливо улыбнулся Люцию, который ответил лишь холодным взглядом. Долгожданный шум моря порадовал девушку. Джина с таинственной улыбкой вышла к берегу, ощущая лишь наслаждение. Здесь даже воздух оказался совсем другим. Одиночество и отсутствие всех «куриц-наседок» лишь прибавляли сил и надежду на то, что Джине все-таки удастся покинуть этот злосчастный остров Рук.       Придя на берег, девушка медленно села и взглянула на темно-синее море, вспоминая, что однажды она уже переплывала через него. Только вот тогда ей помог никто иной как Уйдейкхаал. Но поможет ли он ей теперь? Она не знала. Однако девушка надеялась, что когда придет время, ее хранитель окажет самую настоящую поддержку. Но когда это время придет? Люций, понимая, что Джина не пытается сделать ничего радикального, приблизился к ней и сел совсем близко, немного расслабившись. Он тоже с каким-то внутренним уважением взглянул на спокойное море. Люцию нравилось быть одному, наедине с природой. Он находил пение птиц настоящей мелодией природы. Однако наемник редко себе позволял такую роскошь. Люк редко вылазил на природу, предпочитая сидеть в доме, занимаясь работой.       — Как у тебя получилось меня повалить на землю? — вдруг нарушил тишину наемник, взглянув на молчаливую девушку. Джина, совсем не ожидая, что ее охранник заговорит с ней, повернула к нему голову. В темноте этот мужчина казался ей еще таинственнее и мужественнее, чем при свете дня.       — Я не помню, как это произошло, — честно призналась она, помня только то, что неслась, не разбирая дороги. Люций чуть было не усмехнулся. Джина находилась в ужасной истерике, поэтому делала вещи на автомате.       — Зато я помню, — тихо произнес наемник, посмотрев куда-то вдаль. — Ни одна девушка такого типажа не способна на подобное. Джина без интереса пожала плечами. Ей было все равно способен ли кто-то еще на такое. Хотя, рассматривая Люция, она отмечала красивые мускулистые руки, которые оказались оголены до локтя. В теории мужчина смог бы ее без труда остановить, но на практике она оказалась куда сильнее.       — Значит все-таки есть одна, — лениво подметила девушка. Она вдруг поняла, что этот наемник единственный, кто сейчас мог ее понять, хоть и служил Расселу. Ее разум наполнился странными мыслями и желаниями, которые оказались связанны с сидящим рядом. — У тебя есть семья? Люций с удивлением посмотрел на Джину, не понимая, какое это отношение имеет к его вопросу. Он совсем не ожидал, что девушка полезет в его личную жизнь. Однако, как ни странно, мужчина являлся одиноким и это его полностью удовлетворяло.       — Нет, а это имеет отношение к моему вопросу? Джина продолжила задавать вопросы, не смотря на то, что совсем недавно смотрела на Люция недобрым взглядом. Совсем недавно он был для нее одной из пешек Рассела. Но сидя в полной темноте, возле море, девушка ощутила, что он сейчас единственный, кто сможет хотя бы выслушать без осуждения.       — Значит, Люк окружает себя одиночками? Люций не вел статистику, кого к себе берет в наемники Рассел. Однако знал, что ближайшее окружение — такие же одинокие люди, как он сам. И самое главное — они оказались полностью довольны тем, что у них никого нет.       — Это не похоже на минус, — пояснил Люций, не зная, куда еще заведет его этот разговор. Он вообще предпочитал молчать, однако Джина сумела немного его разговорить. Девушка отвернулась, чувствуя, как чувства внутри поджимают ее взять и высказаться. Она понимала, что если не выскажется хоть кому-нибудь, то однажды взорвется в неподходящей ситуации. Джейсону, Ваасу и тем более Расселу не следовало знать то, что она думает на самом деле. Они бы не поняли.       — Я… Я хочу высказаться, — вдруг заявила девушка, посмотрев куда-то вдаль. — Знаю, что тебе все равно и вообще это глупо. Но… Мне кажется, что все-таки я никогда не заведу семью и буду скитаться вокруг таких же одиноких людей, как ты вокруг Рассела. Люций одобрительно улыбнулся. Он сам то когда-то возлагал на некоторых людей большие надежды. Но, как обычно бывает, эти люди его подвели самым неприятным образом. «У каждого есть первая любовь, которая продинамила его самым неприятным образом. Только в моем случае ее голова отделена от тела ее же объектом вожделения. Какая нелепость».       — Люк считает, что зависеть от чего-то или кого-то — проявлять слабость, — процитировал наемник босса и Джина почему-то даже засмеялась. Она боялась и ненавидела Рассела, но сейчас он был прав как никогда. Видимо, не зря за ним следуют люди. Не излучая бы он зло, Джина, быть может, тоже за ним пошла.       — Никогда не думала, что соглашусь с ним. Австрийка замолчала, не зная, что еще сказать. Если бы не Джейсон, то она бы покинула остров без каких-либо проблем. Если бы не Ваас…       Чувства, бурлившие в ней на протяжении всего времени, вдруг собрались в какой-то острый клубок, который стал стремительно расти внутри сознания девушки. Она вспомнила Вааса, который орал на нее грязным матом, не думая о том, насколько сильно обидит ее. А затем на ум пришел Джейсон, который пытался ее насильно опекать, не давая свободы. Девушка вдруг почувствовала, как к глазам подкатывают слезы. Она, не сопротивляясь разрыву острова клубка бушующих чувств, зарыдала в полную силу. Люций, удивленный ее поведением, молча наблюдал, не испытывая никакого желание помочь.       — Ненавижу любовь, ненавижу эту чертову привязанность! Ненавижу все это! — взревела девушка, сжимая руки в кулаки. — Все это сводит меня с ума… Я не могу больше так… Мне так плохо, когда Ваас обзывает меня, обижает, а Джейсон… Он не дает мне проходу! Строит из себя отца года! Хотя я даже не уверена, что это ребенок от него. За что мне это все?! Все эти разборки постоянные, волнения. Все время боюсь, что Джейсон и Ваас убьют друг друга. Люций слушал этот истерический порыв без всякого интереса. Но, с другой стороны, он бы тоже не пожелал бы становится центром каких-то романтических разборок.       — Нет личной жизни — нет проблем, — отстранено произнес Люций. После высказанных слов, девушке стало намного легче. Она будто бы избавилась от мешающего ей груза. Джина, взглянув на наемника, слабо улыбнулась. Как ни странно, она была с ним согласна. Но увы, не могла поделиться подозрениями насчет Рассела. Ей приходилось вынашивать это все в себе и утешать себя тем, что она единственный себе собеседник, который понимает в чем проблема и вообще готов ее поддержать в любую минуту. Она смотрела на Люция, понимая, что сейчас он для нее ближе, чем Джейсон и Ваас вместе взятые. Он сидел рядом, такой же одинокий внутри, но в отличие от Джины, не имел никаких личных отношений. Его не волновало отсутствие любви или секса. Его волновало только то, сколько патронов он потратит, когда будет преследовать свою жертву и будет ли доволен им Люк. Джина вдруг подумала о том, а что будет, если она вдруг влюбится в подобного себе человека? Ни Джейсон, ни Ваас не являлись объектами этой категории. Джейсон кардинально отличался от Джины, а Ваас и подавно. Но что если она найдет человека, который также одинок и придерживается такой же позиции? Что если она полюбит его? «Разве Рассел не похож на тебя? Такой же одинокий, к тому же очень умный и хитрый». Девушка встрепенулась от такой мысли. Рассел хоть и походил на идеального кандидата, но им не являлся. Он источал зло, реальное зло. Джина же, кем бы ее не считали, таковой не являлась.       Рассматривая Люция, девушка ощутила внутри настойчивое желание приникнуть к этой сильной груди, позволить себе забыть на время Джейсона, Вааса, да и вообще всех.Джине сейчас хотелось просто побыть поближе с человеком, который хоть немного похож на нее похож. Поначалу она не решалась, ведь неизвестно, что сделает наемник. Но, вспоминая горькие слова Вааса и требовательные Джейсона, решилась.       — Прости меня за то, что я сейчас сделаю. Люций удивленно уставился на нее, не зная чего ожидать. Он всем телом напрягся, думая, что девушка совершит что-то ужасное. К примеру, она, возможно, вытащит спрятанный нож и попытается убить его или еще что-то в таком духе. И Люций оказался готов к любой из проработанных мозгом версий. Только вот эта готовность не понадобилась: Джина, разрушая все ожидая наемника, подвинулась к нему еще ближе, а затем обняла, прижавшись к его груди. Она вновь зарыдала, прижимаясь к его мускулистому накаченному телу. Люций, пораженный поворотом событий, смотрел на девушку, никак не реагируя. Он совсем не ожидал, что его обнимут. Мужчина смотрел на то, как Джина прижимается к нему, сотрясаясь всем телом. Ее прикосновения, как ни странно, нашли отклик в одинокой душе Люцифера. «Ну хоть обними ее что ли, черствый кусок хлеба». Люций, повинуясь внутренним мыслям, неуверенно обнял девушку, не зная, зачем вообще это делает. Не в его характере было утешать рыдающих, к тому же, он практически лишился человеческих чувств, преданно служа Расселу. Но Джина каким-то образом заставила его обнять себя, да еще и ласково погладить по длинными черным волосам. Австрийка, прижимая к наемнику, почувствовала настолько сильное чувство удовлетворения, от чего неосознанно стала зарываться в его грудь носом, проклиная его толстый бронежилет. Задумчиво поглаживая по голове девушку, Люций отметил, что не испытывает ни сочувствия, ни жалости к ней. Однако кое-что он все-таки ощутил.