Кокон безумия

Ich hab schon lange aufgehört zu glauben Meine Liebe im Tränenmeer verloren Warum wurde ich in diese Welt Mit diesem Fluch geboren? (L'Âme Immortelle — Absolution)

Джейсон обнимал поникшую Джину, прижимал к себе, вновь и вновь понимая, насколько сильно соскучился по ней. То, что между ними происходило — лишний раз доказывало наличие особо прочной связи. Что бы Джина ни говорила, ни делала — все равно помирится с Броди. Девушка прижималась к бывшему воину Ракьят, чувствуя себя немного виноватой перед ним. Ведь она совсем недавно послала того, кто никогда не бросит и не отступит. Но сейчас они вроде бы помирились. Джина принесла самые искренние, со слезами, извинения и Джейсон их принял. Они стояли в баре, отдаваясь теплым и нежным чувствам. Джина вряд ли просто так пришла бы в бар, особенно после произошедшего с ней в нем, но и Джейсон не зашел бы, только вот сообщение Люка всех вынудило. Рассел сообщил им, что появилась очень срочная новость и огласит он ее только в баре перед всеми. Поэтому, когда Джина и Джейсон вошли в бар, им было некуда деваться перед друг другом. Насчет новости Рассела все уже догадывались, что же именно он им хочет сообщить. У всех участников данной операции в голове уже прозвучала коварная мысль — «Цитра». Броди, поглаживая австрийку по черным густым волосам, думал лишь о том, как с удовольствием возьмет мачете и прирежет Цитру. Ведь по поводу кого еще могла быть новость? Он мысленно витал в красочных образах, где Цитра умирает мучительной смертью.        — Ахуеть. Может вы еще и потрахаетесь здесь? Как раз Рассел заснимет и продаст, — с ярким возмущением проговорил Ваас, который только что вошел в бар. Он с отвращением посмотрел на Джейсона и на то, как он прижимает к себе утерянную для Вааса Джину. Во всяком случае, для Монтенегро она еще частично что-то значила. Ведь с ней Ваасу было как-то легко в общении, к тому же развлекаться с ней мужчине очень нравилось. Однако, по мнению Вааса, теперь ее осквернил, словно храм, тупоголовый попугайчик из США. Броди с невозмутимым выражением лица взглянул на вошедшего, но ничего не сказал. Сейчас он хотел только одного — найти Цитру и убить. Сам Ваас с большой неохотой пришел в бар по «зову» Люка. Он готовил просто замечательный план, дабы его убить. План состоял в том, чтобы заманить Люка в выбранное место, а затем словить в ловушку и убить. Но что-то Ваасу подсказывало, что Рассел даже в самую лучшую из ловушек не залезет. Все-таки персонаж он слишком атипичный для острова Рук. А нетипичность заключалась в его остром, как бритва, уме. Кажется, Люк мог предвидеть любую катастрофу для себя и устранить ее. И тем не менее, Монтенегро верил в свои силы, в то, что однажды Рассел умрет от его руки и все станет как прежде, но только без Хойта.        — Блять, нахуя вообще меня вытащили с острова?! — вновь с сильным возмущением проговорил мужчина, отойдя к стене. — Я променял шикарные попки шлюх на ваши тошнотворные ебла. Джина внимательно взглянула на Вааса, чувствуя, как его слова наносят ей маленькие удары по сознанию. Все же с Ваасом они когда-то были более, чем близки. И она ни раз вспоминала их недолгий роман, который чуть не кончился ее смертью. Все-таки между ними было много и того, что она с какой-то горячей тоской будет вспоминать всю жизнь. Девушка уже хотела что-то сказать, может даже спросить, только вот ей не дал приход самого Рассела. Люк, будто какая-то кошка, совсем не слышно вошел в бар. За ним медленно вошел Люций, который по приказу должен был встречать босса, а не охранять Джину. Ваас, встретившись со змеиным взглядом Люка, от чего-то быстро отвел глаза. Ему показалось, словно Рассел знает об его планах и лишь ждет позорного шага Монтенегро в свою сторону. Джина, выйдя из объятий Джейсона, с какой-то настороженностью взглянула на Рассела и получила такой же взгляд в ответ. Люций встал возле стены, приняв скучающий вид. Люк же остановился посредине бара, а затем, обведя взглядом всех и каждого, заговорил:        — Итак, этот день настал, — начал говорить спокойно босс наемников, а затем стал последовательно смотреть на Вааса, Джейсона, Джину. — Твоя любимая сестра, твоя ненавистная жрица и… Твоя злая похитительница нашлась. Вааса будто парализовало. Его мышцы напряглись и стали жесткими. Он стоял на месте, чувствуя, как его сердце стало биться чаще. Момент X для него настал и этот момент он оттягивал все свои годы, проведенные у Хойта. Король пиратов молчал, ничего не говоря. Он хотел матернуться, сказать что-то оскорбительное, но в итоге не сказал ничего. Все эти годы, пока рядом был Хойт, Ваас постоянно говорил о том, как хочет убить свою сестру, однако Волкеру намеренно не сообщал где она. К тому же, Хойту было совсем плевать на желания Вааса и бежать за Цитрой он особо не стремился. Но Люк — совсем другое дело. У него, кажется, был какой-то свой мотив, ведь Талугмай он отыскал быстро. И, к сожалению, Ваас, вероятно, не увидит свою сестру, потому что ее убьет Джейсон. Внутри мужчины боролись два противоречивых чувства: с одной стороны, он ликовал от того, что Цитре снесут голову. Но с другой… А кто эту голову ей снесет? Разве какой-то белый мальчик с континента этого достоин? Ведь между Ваасом и Цитрой шла особая личная война. Теперь же в нее вмешались абсолютно все. Броди стоял, внутренне ликуя. На самом деле, он именно этого и ожидал. Быстренько прогнав по памяти все моменты, где фигурировала Талугмай, на лице мужчины появилась хищная улыбка. Он хотел ее убить больше всех на свете. С одной стороны, Ваас тоже доставил ему много проблем, но Цитра сделала это изощреннее и изнутри. Особенно Джейсон не мог спокойно спать из-за того, что жрица причинила Джине непоправимый вред. Он мог простить то, что жрица сделала по отношению к нему, но по отношению к Джине — простить никак не мог. Девушка стояла, сверля не верящими глазами Рассела. Ей казалось, что жрица сбежала далеко и надолго, но Люк быстро ее отыскал. Он в который раз доказывал, что достигнет все, чего желает и не перед чем не остановится. Джина была благодарна Расселу за то, что он убил Хойта, унизил Кинкейда и теперь прижимает к стене Цитру. Однако ее благодарность сильно соперничала с чувством опасности. Что-то будто перетягивало специально ее на сторону Люка и она этому в какой-то мере поддавалась. Люк молчал, ожидая комментариев со стороны.       — Ох, блять, ахуеть, — первым, кто заговорил, оказался Ваас. — Теперь ты пошлешь этого напыщенного попугая качать тупой головкой в логово Цитры? Джейсон заметно оскалился, наблюдая за недовольным Ваасом. Ему очень хотелось ему врезать так, чтобы пират не издал больше ни звука.        — Если хочешь, могу тебя с собой захватить, отрежу две головы за раз. Рассел, тихо вздохнув, посмотрел сначала на Вааса, потом на Джейсона. Ему немного надоели придирки этих двоих, при том, что эта миссия затрагивала всех.        — Мои наемники трудились днями и ночами не для того, чтобы вы сейчас убили друг друга, — медленно стал проговаривать Люк, чувствуя легкую усталость от обязанности все объяснять этим двоим. — Цитру никто убивать сразу не будет. Мы возьмем ее живой, дабы каждый, если хочет, сказал ей все, что хочет. На самом деле, Люк сам хотел с ней поговорить. Ему было интересно поговорить с манипулятором и попытаться понять ее логику. Однако лезть ради этого в ее логово он, конечно, не спешил. Ваас, при упоминании о том, что Цитру они возьмут живой, схватился за голову. Для него это было хуже, чем если бы ее взяли мертвой. Он вдруг стал ходить из стороны в сторону, а язык тела ясно походил на повадки дикого зверя: глаза стреляли по сторонам, будто высматривая притаившегося врага. Джина сразу поняла, что сейчас Вааса будет разносить здесь всех и каждого и от этого ей стало совсем не по себе.        — Ну и какого хуя?! — вдруг взревел мужчина. — Она же, блять, наговорит какой-нибудь хуйни. Не-не, ты думаешь, что она просто будет молчать, сидеть, как куколка? А ВОТ НИХУЯ! Она будет говорить, говорить и говорить! И ее язык… Ее, блять, ПОГАННЫЙ ЯЗЫК наговорит всякой хуйни, от чего вы просто ебанетесь. Рассел без каких-либо эмоций наблюдал за взрывом Вааса, который ходил туда-сюда по бару, выплескивая свои какие-то глубинные страхи. Ему было совсем все равно на то, кого и чего боится Монтенегро. Перед Люком стояла задача взять Цитру живой и он, вопреки всему, это сделает. Джина, словно в поисках защиты, внезапно прижалась обратно к Джейсону. В этом состоянии Монтенегро уже себя не контролировал. Он мог сотворить что угодно и как угодно. Люций пристально наблюдал за разбушевавшимся пиратом, готовый в любой момент сойти с места. Джейсон вновь захотел предложить альтернативу с двумя отрезанными головами, но почему-то не стал. А тем временем Ваас продолжал:        — Ты думаешь, что Ракьят ей отлизывают просто так? А вот нихуя! Она просто ссыт им в уши как может, — Монтенегро остановился напротив Броди и указал на него пальцем. Ты же ебаный свидетель, так че ты молчишь? Тебе ссали в уши кипятком и ты, блять, даже ухом своим белым не повел. Люк наблюдал за разыгравшийся драмой, надеясь, что сейчас Джейсон не будет все усложнять, ведь пират был просто на пределе. Броди слегка усмехнулся, совсем не чувствуя какого-то страха перед королем пиратов.        — Единственный, кому Цитра ссала в уши, это ты, — смело проговорил он, попутно словив неодобрительный взгляд Рассела. Монтенегро стоял, не шевелясь. В его сердце разрастался гнев на того, кто только что попытался унизить самого короля пиратов. Он чувствовал, как ярость льется по его венам, просясь наружу. Люк, заметив это, быстро встал между ними и тем самым Джейсон оказался за спиной у Рассела. Джина смотрела Люку в спину, чувствуя какое-то ощущение неправильности. Ведь он не должен закрывать их своей спиной. И вновь она ощутила к нему какой-то совсем нетипичное чувство жалости. Ведь, кажется, Рассел рисковал собой. Люций, который уже был готов сорваться с места, получил легкий знак не двигаться. Вопреки напряженной ситуации, наемник должен был стоять и смотреть. Ваас, который уже хотел броситься на Броди и разнести ему череп, быстро остановил свой пыл. В зеленых, почти змеиных, глазах Рассела виднелся вызов. Если Монтенегро примет его, то неясно чем это закончится. Уже один раз король пиратов хотел самостоятельно расправиться с Люком, но не вышло. Этот парень, больше смахивавший на подростка, мог намного больше, чем казалось с виду. Монтенегро вдруг взмахнул кулаком и Джина, неясно по какой именно причине, схватила Рассела за запястье и сжала его, словно пыталась таким образом спасти от Вааса. Люций, который стоял все время у стены, напрягся еще больше, но ничего сделать не мог, потому что таков оказался безмолвный приказ босса. Люк, почувствовав прохладную ладонь на своем запястье, удивился, но не вырвался. Ваас, сжав зубы, хотел во всю глотку проорать на Рассела о том, какую катастрофическую он ошибку допускает, но не смог. Ведь, что будет потом, когда Монтенегро ударит Люка или сделает что-нибудь похуже, например, распространится о своих планах? Заметив то, что Джина сжимает запястье Люка, он слегка усмехнулся. «Тут все ясно. Уже ебется и с ним во всю, а ебанат Джейсон не против.»        — Да пошли вы все нахуй, свингеры ебучие, — проговорил он сдержанным тоном Расселу в лицо, а затем опустил руку и пошел прочь из бара. Настроение его ухудшилось в разы, а планы немного поменялись, ведь сейчас начнется охота на Цитру и не трудно догадаться, кто сыграет единственную роль охотника. Все трое смотрели вслед уходящему Ваасу и только Джина думала о том, а что будет с ним дальше. Ведь совсем скоро они и вправду заполучат Цитру. Как вообще пройдет встреча брата и сестры? Никто не знает. Джина полагала, что для Монтенегро это очень болезненный момент. Она продолжала сжимать запястье Рассела, чувствуя себя какой-то потерянной и разбитой. Что-то надвигалось на остров и Джина это ясно ощущала.