***
Малфой на мгновение замер, зачем-то всматриваясь в лицо гриффиндорки. Каштановые волосы непослушно торчали в разные стороны. Несколько выбившихся из общей кучи прядей колосились на ветру. Её щеки явно пылали. В сумеречном свете это казалось завораживающим. Несколько маленьких веснушек, раскинутых в беспорядке на лице. Бархатная кожа. Ни единого изъяна. Это видно. Это практически бросается в глаза. Абсолютно чистое, лишенное какой-либо косметики, пылающее лицо. Скулы выразительно подчеркивают точёное лицо, дающее понять, что перед ним уже не подросток, а созревшая девушка. Глаза как у лани. Цвета виски. Шоколада. Янтаря. Палитра многогранна. В них как будто можно согреться. Они дарят тепло и уют. Истинно гриффиндорские глаза. Брови ровные, ресницы длинные. И наконец губы. Как что-то до невозможности притягательное и до ужаса пугающее. — Не подходи ко мне, Малфой. Никогда. Ты слышишь? Оторвавшись от разглядывания, он отошёл на пару метров от неё. На лице у неё читалось полнейшее недоумение. Поведение Малфоя казалось ей странным. Человек, который много лет её не выносил, сейчас так спокойно хватает её за руки и подходит так близко, что чувствуется его дыхание. — Между нами договор, ты забыл? Ты меня уверил, что соблюдать его тебе не составит труда. Так в чём же дело? «И то верно. Чего это я… Очнись, парень. Перед тобой Грейнджер». — Не бери в голову, — вновь вернув прежнее, скучающее выражение лица, сказал он. — Ты, Грейнджер, сильно заблуждаешься, если думаешь, что можешь быть мне интересна. Что уж говорить об объятиях и поцелуях… — Фу… Малфой! Хватит! Я не хочу больше разговаривать с тобой! Ты мерзок! — Гермиона быстрыми шагами направилась прочь. «Фу? В смысле фу? Мерзок? Совсем с ума сошла? Тупая идиотка!» Разочарованию Малфоя не было предела. Ни одна девушка на свете не говорила «фу» о перспективе поцелуя с ним. Не сказать, что факт нежелания целоваться сильно задел бы его, так как он в принципе считал это невозможным. Он встречался лишь с теми, кто изначально испытывал к нему большую симпатию, чем он сам. Возможно, поэтому столь грубая реакция девушки оглушила словно пощёчина. «Придурок. Нашёл тему для шуток с Грейнджер. И почему я чувствую себя полным идиотом?» Развернувшись в сторону замка, он увидел быстро удаляющуюся фигуру и побрёл следом. О трудно выдавшемся дне он подумает позже. Сейчас нужно лишь дойти до спальни, никого не встретив по пути.***
Оказавшись в гостиной Гермиона схватила несколько книг из огромного книжного шкафа и быстро убежала в свою комнату, решив не выходить из неё до следующего утра, дабы не встретить Малфоя. Через десять минут, она услышала за дверью шаги. «Пришёл… Придурок Малфой. Идиот. Что он себе позволяет? Как вообще его понять? Да к чёрту. Вот ещё. Пусть его колдомедики в Мунго понимают». Гермиона крутилась на кровати с книжкой в руках, пытаясь найти себе место поудобнее. На мгновение ей показалось, что кровати в башне гриффиндора куда лучше, чем здесь. Не найдя себе места, она подскочила, раздражённо скинув плед в угол комнаты. «Бесит! Как бесит!» Она сама не могла понять, что именно её бесит. Однако то, что это связано с противным слизеринцем, не вызывало сомнений. «Свалился на мою голову. Я ведь просто хотела учиться… Спокойно, без каких-либо приключений и проблем. Что в итоге я получила? Весь учебный год жить с Малфоем в одном помещении! Сидеть за одной партой! Мерлин! Да просто находиться рядом с ним! Как такое возможно? Просто какая-то злая шутка!» Перемещаясь из угла в угол, девушка чувствовала, как её щёки вновь начинали краснеть. Периодически она хваталась за голову, пытаясь сдержать крик. «Почему именно он? Почему именно я? Почему решили так?!» Время шло, а Гермиона продолжала задавать себе вопросы, ответов на которые у неё не было. Причина, что Малфой в стенах школы должен стать истинным джентльменом и образованным волшебником, казалась ей полным бредом. Такой богатый человек мог бы закончить образование дома с лучшими учителями всего магического мира. Да, на данный момент, величие этой семьи уже не такое, как прежде. Тем не менее, Гермиона была уверена, что пройдёт несколько лет, и их простят. Будут косо смотреть ещё какое-то время, но простят. Она думала об этом не раз. Если до сих пор есть люди, которые считают его прекрасной партией, и люди, у которых он вызывает жалость — значит у них есть будущее. Гермиона видела две причины, по котором Малфоя отправили в Хогвартс. Первая и, как ей казалось, более вероятная, для Малфоя это карательная мера. Отправить парня в место, где его ненавидят абсолютно все, — достаточно суровое наказание для неустоявшейся психики. Гермиона действительно считала, что с головой у Малфоя не всё в порядке. Разве может быть иначе? Он долгое время находился под прессингом Волан-де-Морта и пожирателей. Хоть она и гнала подальше мысли, которые вызывали сострадание к Малфою, она была уверена, что не являлся бы Малфой-старший главным приспешником Волан-де-Морта, судьба у них была бы иная. В её глазах Малфой по-прежнему был вредным, надоедливым и сильно зазнавшимся мальчиком. Не пожирателем, не предателем и тем более не убийцей. Всего лишь мальчиком, который, как и все они, попал в беду, но который не смог спастись. Потому что выбрал не ту сторону. Нет. Не так. Он не мог выбрать. У него не было выбора. Он лишь следовал за своей семьёй. В какой-то момент он просто заставил себя поверить в то, что теперь он — пожиратель смерти, предатель и несостоявшийся убийца. Второй причиной, по которой Малфоя прислали заканчивать обучение, ей казалось, чувство жалости и отеческая забота министра, которую он испытывал к Малфою. Возможно, ему грозило заключение в Азкабане, и, предложив своеобразную альтернативу, министр спас Малфоя. Разве есть что-то страшнее Азкабана? Поэтому провести год в школе, где все тебя ненавидят, кажется уже не таким суровым наказанием. Размышляя, Гермиона не заметила, как время перевалило за полночь. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Она собрала с пола упавшие книги и плед и вновь уселась на кровать, обняв колени и вновь погрузившись в свои мысли. По сути, оба варианта, если их соединить, также имеют место быть. Скажем, Малфою грозило заключение в Азкабан, но министру стало жалко мальчишку с неустойчивой психикой, который натворил дел, не имея выбора. Решив наказать его менее ужасным способом, дав после возможность «реабилитироваться», он отправил его в Хогвартс. Якобы закончить учёбу и найти своё место под солнцем. Находясь в Азкабане, он больше пострадал бы физически. Находясь в Хогвартсе, он больше пострадает морально. Оба варианта жестокие, достойные того, кому требуется хорошая трёпка. Но всё же, вариант с тюрьмой, заслуживают люди более ужасные, нежели Малфой. Да. Логично. Если соединить оба варианта, то пазл складывается. «Остается один вопрос. При чём здесь я?» Хотя если честно, ответ на поверхности. Из золотого трио, яростно сопротивляющихся Волан-де-Морту, в Хогвартсе находилась только Гермиона. После окончания войны они стали кумирами многих, очень многих волшебников и волшебниц. А к кумирам принято прислушиваться. И если героиня войны простила и ведёт дружбу с бывшим пожирателем смерти Малфоем, то, вероятнее всего, и другие попробуют. «Логично. Браво, министр Бруствер».***
Малфой медленно шёл позади Гермионы, когда заметил, как со стороны озера ему навстречу идут знакомые фигуры. Не желая сейчас общаться с кем-либо, он ускорил шаг, чтобы не пересечься. Однако через пару минут услышал, как кто-то быстро приближается. Не составило труда понять, кто именно. — Драко! Милый! Постой же! Малфой, резко остановившись, развернулся так, что Пэнси чуть не влетела ему в грудь. Чуть позади неё шёл Блейз с недовольным лицом. — Чего тебе? — не скрывая явного раздражения, прошипел он. — О чём ты? Как чего? — Драко буравил взглядом приблизившегося Блейза, вставшего рядом с Пэнси. — Зачем вы приехали сюда? — Мы приехали к тебе! Из-за тебя! Поддержать тебя! — Ох, милая, прекрати. Ты же перестала общаться со мной, забыла? — Пэнси опустила голову, пряча стыд в глазах. Драко закатил глаза, не веря её якобы раскаянию. — А ты, Блейз? Ничего не хочешь объяснить? — Сюрприз, — не шевельнув ни единым мускулом на лице, ответил мулат. — Отлично. Спасибо. Прекрасный сюрприз. — Драко, пойми меня, — завопила Пэнси, — родители запретили мне общаться с… — С пожирателем смерти? Серьёзно? А я думал, они в восторге от меня. — Драко… — Ах, да. Они были в восторге, пока был Тёмный Лорд. Как интересно получается. Тогда что же теперь? — Блейз, объясни ему, — обиженно буркнула Пэнси. — Нас Бруствер озадачил. Я не собирался продолжать учёбу. — А я собиралась! — Ой. Паркинсон! Хватит врать! — почти рявкнул Малфой. Блейз, не имея привычки влезать в чужие разборки, сохранял хладнокровие. — Бруствер связался с предками и попросил о содействии. Честно говоря, идея — отстой. Поэтому я согласился. Люблю отстойные идеи. — Как раньше, здесь уже не будет, друг. — Да я в курсе. Будет лучше. — Блейз подмигнул другу и хлопнул по плечу в знак поддержки. Малфой слегка улыбнулся, но Пэнси, вновь напомнив о себе, вернула на его лицо гримасу недовольства. — Как мило, мальчики. Как в старые добрые времена! — сомкнув руки под подбородком от умиления, произнесла она. Блейз прислонил руку к лицу, а Малфой, свысока взглянув на бывшую подружку, ответил: — Как раньше, уже не будет никогда. — И продолжил свой путь в замок, оставив товарищей за спиной.***
Дойдя до школы, Малфой невольно обрадовался, что уже поздний вечер, и он вряд ли кого-либо встретит. Настроение было испорчено окончательно. Возможно, не встреть он отвернувшуюся от него бывшую подружку, всё было бы не так плохо. Или всему виной была Грейнджер, а Паркинсон лишь вишенка на торте? Малфой брёл в подземелье с единственной мыслью, что не желает больше видеть эту высокомерную выскочку. Через несколько минут, минуя с десяток обзывающих его предателем портретов, Малфой оказался в гостиной. Он слегка поёжился, но не из-за прохлады помещения, а наоборот, от неожиданной теплоты. Стены маленькой гостиной словно пытались согреть замерзшего слизеринца. Уют давил на него. Ему было непривычно, пожалуй, даже неприятно. Он привык к каменным, холодным помещениям. Однако эта комната, хоть и находилась в подземелье, как и прежняя гостиная слизерина, сильно отличалась от той. Возможно, наличие в ней Грейнджер так влияло на его ощущения. Хотя, как таковой, ни самой гриффиндорки, ни каких-либо её личных вещей он не наблюдал, всё словно пропиталось ею. Это раздражало. Очень сильно. Малфой, скорчив лицо, быстро отправился в свою комнату. Упав на кровать, он засмотрелся на потолок, на котором красовалась гобеленовая картина с изображением герба его факультета. Он всегда любил змей. Ему казалось, что это удивительное существо. Хладнокровное, сильное, опасное существо. Всю жизнь отец учил его быть именно таким. Быть змеёй. Малфой гордился собой, поступив на слизерин. Он гордился своей фамилией, своей родословной. Теперь он ненавидит змей. Какими бы они не были. Большими или маленькими. Ядовитыми или абсолютно безобидными. Живыми или нарисованными. Он потёр руку. Очень много раз он пытался избавиться от метки пожирателя. Стирал руку в кровь, но она не исчезала. Когда пал Волан-де-Морт, метка изменила цвет, став серой, но это не мешало ей быть слишком заметной на бледной коже. Малфой встал на кровати и, приподнявшись на пальцах ног, схватил гобелен за край и резко сдёрнул картину с потолка, оставив на её месте кусок холодного камня. «Так лучше. Вернувшись на прежнее место, он вновь засмотрелся туда, где минутой ранее висела картина. Несколько минут он бессмысленно глядел в одну точку. Неожиданно перед его глазами начал всплывать образ. Сначала это был расплывчатый облик, но вскоре стало ясно, чьё лицо он видит. «Грейнджер? Какого чёрта? Ты теперь будешь меня преследовать? Как же бесишь». Малфой всё смотрел и видел, как облик девушки становится все чётче и реалистичнее. И вот через мгновенье он вновь смотрел на каштановые волосы, пылающие щеки, глаза как у лани и губы. Странно было осознавать, что эта девушка очень привлекательна. Более того, ему вдруг стало не по себе от мысли, что он никогда не считал Грейнджер некрасивой. Да, её волосы всегда были словно после урагана. Но именно это делало её той Грейнджер, которую не мог не заметить Малфой в толпе других. Испугавшись своих мыслей, парень затряс головой, прогоняя образ надоедливой гриффиндорки. Решив не думать об этом на сон грядущий, он решил изучить расписание занятий, а после уснул, в полусидячем положении. 4 сентября.***
«Он уснул? Мерлин, да какая разница! Просто встань и сходи, куда тебе нужно! А если я выйду, и он выйдет? Оглушу его. Блин. Что за бред. Наверное, он спит. Просто встань и иди! Гермиона Джин Грейнджер! В конце концов!» Гермиона ходила из угла в угол, словно тигр в клетке. Необходимость сходить по нужде накрывала её всё сильнее. Однако обещание, данное самой себе не выходить из комнаты до утра, чтобы не столкнуться с Малфоем, не давало ей осуществить столь необходимое деяние. Не в силах больше терпеть, она всё же подошла к двери и, прислонив ухо, прислушалась. За дверью было тихо. Гермиона медленно приоткрыла дверь и выглянула. Никого не обнаружив, она выскочила из комнаты и, сделав пару шагов, оказалась в общей ванной комнате. Через несколько минут Гермиона вернулась в комнату и застыла на входе, пытаясь придумать себе занятие. Время уже было половина первого ночи, но сон не шёл. Абсолютно. Мысль почитать она быстро отсеяла, так как, начав читать, умные мысли быстро вытеснял Малфой. «Из-за Малфоя я не отправила письма… Может, сходить… Так, Гермиона! Остановись! За окном ночь! Но я бы и прогулялась, и дело бы сделала…» Договариваться с самой собой пришлось недолго, и уже вскоре Гермиона шла по холодной улице в сторону совятни, сжимая в замёрзших руках слегка смятые письма. Луна освещала ей путь, поэтому настроение было приподнятым. С некоторых пор она заметила за собой, что вместо того, чтобы сидеть тихо как мышь, чего в принципе она сама от себя хотела, она всё больше и больше вписывает себя в авантюрные ситуации. Казалось бы, отнести письма можно и днём, но это было бы слишком просто или, возможно, ей просто хотелось прогуляться и подумать. Гермиона сама себя не понимала и действовала по наитию. Оставив письма в совятне, ей захотелось подняться повыше. Вид который был виден с верхних этажей башни был прекрасным. Она никогда не поднималась так высоко в этой башне, но сегодня вдруг решила. На верхних этажах было очень холодно, но то что она видела, стоило того, чтобы окоченеть от пронизывающего ветра. Луна озаряла озеро, на поверхности которого было словно миллион светлячков, которых когда-то очень давно ловила в банку маленькая Гермиона. Она облокотилась об оконный проём без стекла и любовалась пейзажем, как невольно её взгляд проскользил чуть в сторону от озера, к тому самому вековому дубу. И в голову вновь влез образ приближающегося слишком близко Малфоя. Его горячее дыхание, которое обожгло кожу. Почему-то ей казалось, что от него не может исходить тепло. Он напоминал ей холодную змею, но, кажется, это было не совсем так. Уходя всё дальше в мысли, которых не должно быть в её голове, она услышала треск позади себя. Обернувшись, она увидела, как несколько сов подлетели к куполу башни и подняли настоящий вихрь своими огромными крыльями. Решив, что они охотятся на незадачливую мышь, она вновь продолжила любоваться красотами Хогвартса. Не прошло и минуты, как она услышала приближающиеся шаги и резко обернулась. В темноте помещения, освещаемым лишь струями луны, она разглядела высокую фигуру мужчины, который сразу же потянулся к палочке. По привычке она полезла в задний карман джинс, в котором она обычно держала палочку, но сейчас у неё не было ни палочки, ни джинс. Не рассчитывая встретить кого-либо в ночное время, Гермиона на пижаму, состоящую из майки и шортиков, накинула халат, еле закрывающий колени. — Люмос! — мужской голос казался достаточно молодым. Гермиона зажмурилась, попятившись назад. — Ученица? Вы видели время? Ваша фамилия? — Растерявшись, как первокурсница, пойманная за прогул, она, заикаясь, начала бубнить: — Гр… Гр… — Фамилия и факультет! — громко и грубо. Гермиона не видела лица преподавателя, голос которого никак не могла упомнить. — Г-Грейнджер. Г-Гр-риффиндор. Мужчина резко как направил палочку, также резко и опустил её в пол. Гермиона часто заморгала, пытаясь избавиться от светлых пятен в глазах. — Гермиона Грейнджер? — сменив тон на более спокойный, даже скорее озадаченный. — Д-да… — Неожиданно. Гермиона подняла голову и увидела перед собой нового преподавателя по трансфигурации. Голубоглазого блондина в прямом и переносном смысле. Он был безумно привлекательным. На мгновение она почувствовала, что её щеки горят от смущения. Быть пойманной до сумасшествия красивым учителем среди ночи в лёгком халатике на вершине башни для сов. Такого в её досье ещё не было. — Я тут… — Письма отправляешь? — Д-да. Извините… — Я многое слышал о тебе, Гермиона Грейнджер… — с лукавой улыбкой произнёс учитель и слегка наклонил голову. Гермиона хотела провалиться сквозь минимум десять этажей совятни, оказаться на холодной земле и бежать в свою спальню, сгорая от стыда. Но она не могла пошевелиться. Получалось шевелить лишь губами и глазами, словно на неё наложили заклятие оцепенения. — Не собираешься возвращаться в замок, пока я решил сделать вид, что ничего не видел? — Д-да… Учитель начал улыбаться еще шире, поняв, что она не может сдвинуться с места. Гермиона, увидев его улыбку, сделала вывод, что прекраснее него, не встречала мужчин. Нелепость ситуации сводила её с ума. — Думаю, всё дело в том, что ты замёрзла. Гермиона поняла, что для него всё очевидно, от этого становилось ещё хуже. Она вложила максимум усилий, чтобы опустить голову вниз и скрыть пылающие щеки и глаза наполненные стыдом. — Вот, надень. Мгновение, и на её плечи лёг тёплый свитер, пропитанный запахом самого совершенного мужчины. — Я уйду первый. Отправляйся в замок, как только наденешь его. — Он указал взглядом на свитер и на прощание слегка наклонил голову. — Добрых снов, Гермиона Грейнджер. — И ушёл, оставив Гермиону стоять как вкопанную.***
Драко стоял в большом зале, раньше бывшем столовой, в которой принимали гостей и родных семейства Малфоев. Рядом с ним стояла его мать, а спереди отец. На мгновение он обрадовался, но затем всё обрело прежние тона. Серые и красные, кроваво-красные. Тот день давно не снился ему. Возможно, потому что до этой недели Грейнджер им была забыта. Он знал, что это всё неправильно. Знал, что она не заслуживает того, что с ней сделала его тётя. Чувство вины, зарытое им глубоко в подсознание, вновь вырвалось на свободу. Его окутал страх и ненависть к самому себе, боль от увиденного и стыд из-за невозможности остановить это насилие. Гермиона Грейнджер лежала на полу этого зала. Замученная, истерзанная, одному богу известно, что испытавшая. Он ведь знал её много лет. Пусть они никогда не были союзниками, но всё же она была лишь девчонкой. Хрупкой и нежной. Пусть все её считали сильной и смелой, но это была лишь маска. Просто ей, как и ему, пришлось вжиться в навязанную обстоятельствами роль. И вот сейчас эта девчонка вновь перед ним. Уже не кричит, не стонет. Лишь редкая слеза стекает по её лицу. Малфой отвернулся. Он не мог смотреть на неё. Но те несколько секунд, что он видел, слишком сильно въелись в память. Вот Беллатриса, сделав круг по залу, вновь возвращается к девушке и, наклоняясь, хватает её за волосы. И опять душераздирающий крик гриффиндорки разрывает ушные перепонки. — Сон! Это просто сон! — подскочив с кровати, произнес Малфой, махая перед лицом рукой, прогоняя дурной сон. — Чёрт возьми… Зачесал волосы рукой назад и облокотился о стену. Вспотевшее от напряжения тело быстро покрылось мурашками, и от этого стало зябко. Он, поёжившись, схватил плед и укутался в него, прикрыв глаза. — Чёрт возьми, почему мне приснилось это. Малфой нервно перебирал влажные волосы на голове, пытаясь выровнять сбитое дыхание. Через пару минут он услышал шаги в коридоре и на автомате взглянул на часы. Время было пол первого ночи. «Куда она собралась в этот час?» Малфой подошёл к двери и прислушался. Гриффиндорка старалась идти тихо, но лестница всё равно предательски скрипела. «Да к чёрту её. Пусть катится. Может, она хочет вернуться в свой гребаный маггловский мир? Так не буду мешать». Малфой сделал шаг к кровати, и в его голове вновь всплыл образ лежащей в зале замученной девушки. Чувство стыда вновь нахлынуло. Кажется, совершенно не отдавая отчёт своим действиям, он решил последовать за ней. Было ли это банальное любопытство или желание уберечь от проблем хотя бы в этот раз? Он не ответил себе на это вопрос. Малфой быстро натянул одежду, взял на всякий случай мантию и отправился следом. Через пять минут стало ясно, что Грейнджер направляется на улицу. Заметив про себя, что одета она во что-то совсем легкое, он быстро откинул эту мысль. «Может, она завела себе ещё одного любовника? Будет забавно посмотреть, какого кретина на этот раз». Он шёл достаточно далеко от неё, она не могла его услышать. Однако она весь путь оборачивалась, поэтому ему пришлось прекратить преследование. «Что в той стороне? Совятня. Она решила ночью письмо отправить? Серьёзно?» Выждав пять минут, он отправился к совятне. Малфой зашел в башню и, стараясь не шуметь, медленными шагами начал подниматься вверх по лестнице. «Парень, что ты делаешь? Вот серьёзно? Права была Грейнджер! Ты подглядываешь!» Малфой остановился. Его совесть никак не могла прийти к соглашению с желанием узнать секрет гриффиндорки. «Но это такой шанс! Поймать её на месте преступления! Или шантажировать какой-нибудь пикантной информацией. В конце концов, просто поиздеваться! Иначе с ней будет совсем скучно! Это же Грейнджер!» И он продолжил восхождение по лестнице. Ноги уже начали побаливать от количества преодолённых этажей, когда он наконец достиг своей цели. То, что он увидел, сильно поразило его. Гриффиндорка, сев в оконный проём, с улыбкой любовалась луной, небом, озером. Всем, что видела. Видеть её такой мечтательно-задумчивой было странным. Волосы развевались ветром, а кончик её носа был красным от холода. Она была одета в совсем лёгкое платье. Или это была мантия, халат. Неважно. Ей было холодно, но она продолжала стоять и смотреть в окно. «О ком ты думаешь…» Малфой, дёрнув головой, услышал сам свою мысль, и также мысленно дал себе пощечину. «Идиот! Придурок! Какая тебе разница!» Ругая самого себя, он случайно наступил на хворост, разбросанный по полу и тот громко захрустел. «Чёрт! Только этого не хватало!» Малфой, сам удивившись своей грации, не создав ни звука, взлетел на проём выше и замер. В разные стороны разлетелись совы, но Грейнджер, немного оглядевшись, вернулась к окну. «Неужели ей совсем не страшно? Среди ночи. В совятне. Совсем одна. С каким-то незнакомцем. Без Поттера и Уизли, которые могут спасти. Ненормальная». Когда совы успокоились и башня вновь погрузилась в тишину, Малфой решился выбраться из убежища и найти место, из которого сможет наблюдать за гриффиндоркой, чтобы позже проводить её взглядом до комнаты, и, убедившись, что с ней всё в порядке, лечь спать. Он не понимал, откуда взялось это странное чувство долга. Однако исполнить намеченное у него не вышло. Не успев встать с колен, он услышал быстро приближающиеся шаги и вновь спрятался, опять почувствовав себя идиотом. — Люмос! Ученица? Вы видели время? Ваша фамилия? «Кто это?» Вытянув шею, чтобы разглядеть, Малфой увидел молодого мужчину в мантии преподавателя. — Гр… Гр… «Вот ты и попалась, Грейнджер…» Малфой наблюдал со стороны, как Грейнджер ведёт себя по-детски глупо и трусливо. — Фамилия и факультет! — Г-Грейнджер. Г-Гр-риффиндор. — Гермиона Грейнджер? — Д-да… «Чего ты мямлишь, Грейнджер?» — Неожиданно. — Я тут…э… — Письма отправляешь? «Нет. Считаю звёзды на небе», — закатив глаза, подумал Малфой. — Д-да. Извините… «Дай угадаю. Ты много слышал о ней…» — Я многое слышал о тебе Гермиона Грейнджер… «Бинго». — Не собираешься возвращаться в замок, пока я решил сделать вид, что ничего не видел? — Д-да… «Хочешь проводить героиню?» — Думаю, всё дело в том, что ты замёрзла. — Вот, надень. «Какой заботливый». — Я уйду первым. Отправляйся в замок, как только наденешь его. Добрых снов, Гермиона Грейнджер. «Мерлин. Нелепость. Кажется, у героини появился ещё один поклонник. Меня сейчас стошнит». Малфой начал раздражаться от разговора, свидетелем которого он стал. Было непривычно видеть гриффиндорку в образе засмущавшейся девицы. Это раздражало. Если с тем, что день не удался, было всё понятно, то ночь конкретно разочаровала. Малфой дождался, пока Грейнджер уйдет, отметив, что та всё-таки надела на себя свитер этого незнакомого учителя. Как и хотел, он незаметно проводил её, оставшись подпирать стену коридора, после того, как увидел, что она добралась до гостиной.