***
«Как же хочется сломать её вздёрнутый нос! К чёртовой матери вырвать мерзкие волосишки! Закопать под гремучей ивой!» — Это была лишь малая часть того, что Малфой хотел сделать с гриффиндоркой. — «Значит от меня у тебя по телу бегают сотня жуков? Так, может быть, стоит их на хрен действительно нарыть и кинуть тебе ночью под одеяло? А? Мерзкий? Гадкий? Что-то по тебе не скажешь, что я настолько тебе противен…» Малфой очень сильно старался слушать и понимать то, о чём вещает красотка Астория. Она была немного младше его и являлась младшей сестрой его сокурсницы Дафны Гринграсс. Как будто бы подарок свыше, она была послана ему назло гриффиндорской выскочке, что изо всех сил теперь пыталась не смотреть на них. «И не хрен смотреть! Только взгляни сюда, Грейнджер… Клянусь, я выжгу огнем каждое твоё пятно на лице…» — Оскорблённый, униженный, ненужный. Таким она сделала его в собственных глазах. И никакая Пэнси Паркинсон с её офигительными формами и Астория Гринграсс с её идеальной родословной не могли вытеснить маглорождённую и достаточно заурядную Гермиону Грейнджер. — «Чтоб тебя…» Гермиона с подругой сидели позади Астории, напротив которой восседал Драко, и ему требовалось огромное количество силы воли, чтобы не выдать себя, сдвинув свой взгляд от красотки хотя бы на пару сантиметров, чтобы лицезреть шатенку, а вернее её спину. Ведь та намеренно избегала его взгляда. «Ты должна молить меня о прощении, а ты… игнорируешь? Избегаешь меня? Может быть, не считаешь себя виноватой?» Каждый вечер после инцидента в коридоре, он задавал себе один вопрос: даже если она и виновата, должна ли она, признав вину, придти к нему на поклон? Ведь он — не её золотые дружки. Он Малфой, был, есть и будет… Почему он ждет от неё того, во что сам слабо верит? «Коза..» — вновь мысленно обозвал её, не сводя глаз с милой мордашки младшей Гринграсс. Она сама подошла к нему. Просто подошла и села рядом, чем повергла в шок сидящих рядом Блейза и Пэнси. Вряд ли стоило полагать, что её родители сочли его достойной парой своей дочурке. Зато она вполне могла поднять его семью со дна. Нужно ли упускать такой отличный вариант? Ведь известное дело, когда влюблённые барышни бросают всё ради любви, даже к таким как Малфой. Пожалуй, в этом было даже больше романтики. Считал ли он её красивой? Безусловно. Она была не только красивой. Изящная, статная с великолепным знанием этикета и умением подать себя. Но было кое-что ещё. Она ненавидела всё это. Такую жизнь. Такую себя. Жизнь в этих рамках настолько осточертела ей, что бунтарка внутри неё, наконец вырвалась на свободу. Его это заводило. Возможно, с небольшой вероятностью его заводило то, что этим она была похожа на гриффиндорку, вечно бунтующую, кому-то что-то доказывающую… «Блять. Мудак. Очнись! При чём тут Грейнджер?!» — Драко? Ты меня слышишь? — вдруг вернула его к сути дела Астория. — Да, конечно… Так, и что? — Он так и не понял, о чём она рассказывала. Кажется, что-то про Хеллоуин. — Ты проводишь меня до поля? — Конечно. Он мысленно выругал себя за то, что не закончил разговор до того, пока красотка не попросила проводить себя до поля по квиддичу, ведь погода была мерзкая до безобразия, собственно, как и его настроение. Однако, увидев как две гриффиндорки беззаботно встают и направляются к выходу, он предпринял попытку показать, кто есть кто и где чьё место. А место наглой зазнайки было позади него. Него и той, которую он лишь использовал для того, чтобы насолить той, что так ненавидел. Выйдя из зала, он немного удивился, когда услышал, как младшая Уизли окликнула идущего чуть позади Блейза. Любопытства ради он повернул голову в их сторону и увидел, как в другом конце коридора с таким же удивленным лицом застыла Гермиона. «Что ей надо от Забини…»***
Весь оставшийся день она провела в одиночестве. Малфоя она больше не видела, а Джинни увлечённо обсуждала с однокурсниками прошедшую игру в квиддич. Перечитав написанное ею эссе, она всё же решила выбраться в библиотеку после занятий, так как информации в её понимании было недостаточно. Однако её плану помешала непонятно откуда взявшаяся в подземелье Джинни, явно идущая со стороны слизеринской гостиной. «Что она тут забыла?» — Джинни! — окликнула её Гермиона. Джинни с облегчением вздохнула, словно уже не первый час бродила по подземным коридорам в её поисках. — Герм, чёрт возьми! Тебя не найти! — подкинув руки к потолку взвизгнула Джинни. Гермиона озадаченно почесала свой локоть. — Ну, я… А что случилось? — Она искренне удивилась внезапно появившейся подруге. Джинни наконец подошла ближе и, схватив её за руку, умоляюще взглянула. — Герм, у меня проблема… — Что случилось? — Вскинула та брови. — Я…не могу сказать…здесь… — Тогда заходи! — Гермиона указала на вход в её гостиную. — Нет, знаешь, это не для стен замка… — Мерлин, да что случилось? — встревоженно переспросила она, но Джинни лишь отрицательно помотала головой. — Мы сможем увидеться позже? — Да что случилось, Джинни?! Ты меня пугаешь… — Герми, ну пожалуйста… — Конечно, но, Джинни, ты случайно, не беременна?! — Гермиона, выпучив глаза, смотрела на рыжую подругу, которая мгновенно покрылась краской и начала нервно озираться по сторонам. — Чёрт, тише ты! — Серьёзно?! Мерлин! — Джинни не придумав ничего лучше, не стала отрицать предположения подруги, ведь ради такой причины та точно без проблем покинет стены замка даже за полночь. — Просто давай встретимся у озера… в полночь. — В полночь?! — Да, так нужно… — Джинни, но ведь… — Герм, я серьёзно… это очень важно. — Не дожидаясь ответа подруги, она начала уходить, загадочно положив руки на плоский живот. — Я буду ждать тебя. В полночь у озера! — И она скрылась за углом, оставив ошалевшую Гермиону наедине со своими мыслями. «Мерлин…она правда беременна? А Гарри знает? Неужели они…спали?» — Гермионе вдруг стало неловко от осознания того, что она интересуется столь интимными подробностями по отношению к друзьям. — «Это не твоё дело, Грейнджер! В конце концов это абсолютно нормально, когда люди любят друг друга… Решив срочно выбросить из головы эту информацию, она, совершенно забыв о необходимости посетить библиотеку, побрела по прохладным коридорам. Её прогулка продлилась буквально три минуты, прежде чем она заметила в конце длинного коридора погружённого в какую-то странную дымку приближающуюся фигуру. «Малфой…» Он был рассержен. На его лице было написано, что лучше с ним не пересекаться. И у девушки действительно было желание развернуться и убежать, но, заметив, что он смотрит сквозь неё и совершенно не намерен вступать в полемику, она продолжила путь, также игнорируя его. Ей казалось, что её разорвёт на кусочки от желания посмотреть на него, но мотивируя себя тем, что каждый подаренный ему взгляд — плюс в копилку сплетен и догадок, она сдерживала себя. Сказать, что она была напряжена до предела, — ничего не сказать. Каждый шаг сделанный в его сторону, навстречу ему, давался с трудом, и когда они наконец оказались в шаге друг от друга, она почувствовала его. Его парфюм, запах кожи. Платиновые волосы и серая дымка коридора творили какое-то невообразимое волшебство. «Не смей останавливаться… Если остановишься, точно пропадёшь… Не смей…» Было тяжело, почти невозможно. Её кости как будто бы начали ломаться одна за другой, а под ногти как будто загнали сотню иголок. Желание остановиться и просто постоять рядом было так велико, что, кажется, он и сам это понял, поэтому резко ускорил шаг. «Правильно… Впервые правильно… Просто уходи». — Показалось, что она лишилась чего-то. Накрыло чувство опустошения и недоделанности; теперь ей точно будет трудно уснуть. — «Чёрт возьми… Да что же это…» Захотелось плакать. Даже рыдать. Совершенно не понятная ей обида рвала душу на части. Гермиона пожалела уже сотню раз, что сказала тогда те гадкие слова. Ради того, чтобы не очернить себя, она так низко пала. Пусть бы Паркинсон и дальше считала, что он ей не безразличен, чем как теперь, когда хочется вырвать скачущее сердце из груди и очистить голову от ненужных мозгов, которыми она думает невпопад. «Ты такая идиотка Гермиона…» — Ей хотелось извиниться и скинуть наконец груз вины, однако она не представляла, как это сделать. — «Может, просто догнать и сказать «прости»? Или нет. Он в лучшем случае пошлёт меня… Но нечего было нести всякую чушь! Имей храбрость признать вину!» Девушка, не останавливаясь, шла дальше, кажется, её мозг и ноги служили разным хозяйкам. Она сама не знала, куда идёт, но знала точно: больше так продолжаться не может. В любом случае Гермиона уже признала то, что Малфой изменился, и теперь она не в праве оскорблять его как прежде, ведь причин для этого нет. Он много раз выручал её, да и просто… он изменился. Как и изменил своё отношение к ней, и если предположения, глубоко зарытые ею в подсознание, верны, то теперь она вела себя, как последняя дрянь. «Нападать нужно было на тех, кто распространяет слухи… Причём тут он?» — Наконец, самовольно убегающие ноги проиграли голосу разума и развернувшись туда, куда минутой ранее ушёл Малфой, она поспешила догнать его. — «Да, я просто извинюсь. Скажу, что была не права и не должна была всего этого говорить…» — Она ускорялась, почти бежала. — «Оскорблять это тебе не извиняться, да, Грейнджер?» — За спиной оставалось несколько пройденных коридоров, но затылка блондина она так и не видела. — «Наверное, он уже в спальне…» — Гермиона перешла на бег. — «Разве я могу зайти к нему? Конечно же, нет! Если он не отзовётся на стук, сразу же уйдёшь!» Показалась дверь гостиной, и на бегу выкрикнув свою фамилию, она забежала внутрь и тут же врезалась в Малфоя. Потирая, лоб она отпрыгнула от блондина, стараясь не растерять мысль, с которой ворвалась в комнату как умалишённая, но от осознания, что теперь извиняться придётся и за это, совершенно растерялась. Стоя друг напротив друга, они не знали, что сказать друг другу. Малфой видел, что она пытается, но сам же не делал попыток хоть как-то разрядить обстановку, поэтому, не дождавшись слов извинений хотя бы за дерзкое столкновение, он обошёл Гермиону сбоку и, не сказав ни слова, вышел из гостиной, оставив её и дальше чувствовать себя идиоткой.***
«Она меня поцеловала? Ёбнуться. Нахера?» — Слизеринец быстрым шагом направлялся в свою комнату, чтобы обдумать случившееся. — «И что теперь? Мы типа вместе?» Он был рассержен и взволнован одновременно. Довольно легко она упросила Драко остаться до конца тренировки, а после попросила сопроводить её на вечерний променад. Малфой не понимал, как можно любить гулять в холод. Он был уверен, что гриффиндорка сейчас либо греется в пледе у камина с книжкой в руке, либо, укутавшись в несколько кофт, читает в конце библиотеки, подальше от сквозняков. «Пошла на хер из моей головы!» Его раздражало и бесило то, что, представляя в голове гриффиндорку, он испытывал чувство теплоты и уюта. Того самого, который не должен был присутствовать в его жизни. Ведь как истинный слизеринец, он должен был наслаждаться прогулкой с чистокровной красавицей из благородной семьи, что неожиданно подарила ему свой первый поцелуй. «Сука. Сука. Сука…» Однако вместо этого он, разочарованный и разозлённый, шагает туда, где его явно не ждут такие же горячие объятия и нежные поцелуи. И от понимания того, что всё так, как и должно быть, хочется вскрыться. Гриффиндорка совершенно внезапно появилась из ниоткуда. Словно призрак материализовалась перед ним, пряча свои огромные карие глазища. Было видно, что она тоже не ожидала повстречать его. Неожиданно в памяти всплыл непрошенный поцелуй слизеринской красотки, что заставило Малфоя опустить глаза в пол. «Да какого?!» — Резко поднял взгляд, ускорив шаг. — «Нельзя останавливаться… Ты, чертов кретин, жалеющий о поцелуе с такой, как Астория Гринграсс. И мечтающий о поцелуе с ней. Быстрее. Быстрее! Иди быстрее Малфой! Не смей смотреть на неё!» Он знал, что если даст слабину, то, постаравшись содрать с себя прикосновение Астории, он впечатается в Гермиону так, что никто и никогда больше не посмеет прикоснуться к ней, ведь он просто выклеймит на ней: «Принадлежу Малфою». На трясущихся ногах пройдя мимо, он как можно скорее поспешил убраться из дурманящих коридоров. Было трудно привести дыхание в норму, а мыслить практически невозможно. Но вернувшись в гостиную ему полегчало. Правда не надолго. Ведь его догнала мысль, что от границы сумасшествия его вырвал грёбаный уют гостиной, в которой недавно находилась гриффиндорка. На столике перед камином лежало недописанное эссе, а рядом стояла чашка с какао, которое было ещё тёплым. «Твою мать. Твою грёбаную мать». Трудно было поверить, но, кажется, он терял ориентир, менял полярность, превращаясь из белого медведя, любящего холод и зиму, в долбанного бурого, который залегал на зиму в спячку, а, проснувшись раньше времени, обзывался шатуном. Ни то, ни сё. Уже не белый, но ещё не бурый. Что-то между. Что-то такое, что сносит башку от неопределённости. Засмотревшись на чашку с какао, он не успел среагировать, когда девушка влетела в него с порога с глазами, как блюдца для десертов. Он отпрянул, но, встретившись своим взглядом с ней, уже не мог прервать этот контакт. Он ждал. Просто ждал чего-нибудь. Может быть, слова «прости», а, может быть, просто, что она сделает шаг на встречу. Однако она не двигалась. Смотрела на него своими глазищами и глубоко дышала, как он парой минут ранее. Словно внутри у них одно и тоже… Он мог бы стоять так вечно, но… не смог.***
Вернувшись в свою комнату по пути забрав эссе и остывший напиток, Гермиона наконец призналась себе, что неравнодушна, сильно неравнодушна к Малфою. Её пониманию не поддавалось то, как вообще могло это произойти, учитывая, что в последние недели у неё был ухажер, в сто раз выигрывающий у слизеринца. Возможно, она ещё не до конца себе призналась, а, может быть, ей просто не хотелось придумать лишнего? Как бы то ни было, признаться себе в том, что слизеринец ей нравится, она могла, но принять как факт, что нравится ему в ответ — увы. Особенно после того, как Малфой обзавёлся новой подружкой. «Подумаешь… Астория… Имя-то какое, дурацкое». Пытаясь не думать о них, она погрузилась в эссе. Так и не добравшись до библиотеки, она вдруг решила, что, возможно, если единожды её эссе будет выполнено не безупречно, это не сильно скажется на её успеваемости. Встречаться вновь с Малфоем ей совсем не хотелось, по крайней мере без чёткого плана, в котором будут расписаны её слова и действия. Ведь тот сумбур, что происходил в последнее время, точно не мог привести ни к чему хорошему. «Что хотела Джинни от Забини?» — Вдруг вспомнила Гермиона. — «Они ведь никогда не общались…» Гермиона закрыла эссе и убрала в ящик конспекты, случайно уронив взгляд на коробку с пластырями, отчего по телу струей полилось тепло, но внезапно в голову выстрелила ужасная мысль. «Она беременна от Забини?!» Машинально вскочив с кровати и уперевшись взглядом в фотографию с улыбающимся слизеринцем. — Отстань, Малфой! Не до тебя сейчас! — Махнула рукой, и, поддавшись потоку воздуха, фотография слетела на пол, лицом блондина вниз. — Мерлин Всемогущий! — Она схватилась за волосы на голове и, пытаясь держать себя в руках, зашагала по комнате. — Да нет, не может быть! «Ведь не может же? Джинни бы никогда…» — Гермиона пыталась увести мысли в правильное русло, но как она могла? Когда на собственном примере показывает, что может. Может быть, симпатия к врагу, может быть, тяга к слизеринцу, пусть даже он — самый неподходящий вариант из всех существующих. — «Или может? И Гарри для неё… возможно… как Рон для меня?» Она, выпучив глаза, стояла посреди комнаты, не веря в то, о чём думает. — «Не может быть. Невозможно!» — А память вновь возвращает её в тесную комнату, где, ощущая запах слизеринца, она сходила с ума. — «Может… Возможно…» Сорвавшись с места, она сиганула скорее на улицу, хотя до назначенной встречи был еще целый час. Гермиона была уверенна, что Джинни в принципе не может быть беременна, а особенно от какого-то Блейза Забини. Ведь она так сильно любит Гарри, что мысль о том, что она так же жестоко могла поступить с ним, как Гермиона с Роном, просто не укладывалась в голове. Тем не менее, странное поведение подруги и её подозрительный разговор с слизеринцем заставили поставить Джинни на её место. Ведь это она пытается скрыть за маской равнодушие растущие чувства к бывшему пожирателю. Вполне возможно, что она не одна такая сумасшедшая в этом мире… «Скорее всего, это моя дурацкая фантазия…» — внушала она себе по пути к озеру. До выхода из школы оставалось не больше десяти метров, когда её неожиданно окликнули сзади, отчего по спине пробежал холодок. Быть пойманной в такое позднее время сулило много неприятностей, а пятнать свою репутацию сомнительными прогулками в её планы не входило, но Джинни… — Мисс Грейнджер… — Резко остановившись, она развернулась, стыдливо пряча взгляд в пол. — Да, простите, я… — Решила прогуляться? — Теперь она узнала его, было странно что не сразу. Но, возможно, стены замка искажали голос. — Профессор Монтгомери? — Довольно холодно. Она явно не ожидала его увидеть, поэтому оказалась не готова к разговору с ним. — Не поздно для прогулки? «Отлично, Гермиона… Не хватало теперь, чтобы в отместку за всё он заложил тебя Макгонагалл…» Она не хотела оправдываться и что-то объяснять ему. — Вы что-то хотели от меня? — Нейтон был настроен не так агрессивно, как Гермиона, поэтому пропустил её тон мимо, слегка улыбнувшись. — Проводить. — Гермиона удивлено вскинула брови, явно не ожидая подобного предложения, после всего, что было. — Тебя кто-то ждёт, или ты просто решила прогуляться? — Ждёт, — быстро ответила она, но тут же решила уточнить, чтобы не вызвать ненужных мыслей у профессора. — Джинни… — Это та рыжая девушка, с которой ты теперь постоянно сидишь в большом зале? Гермиона невольно обрадовалась тому, что Нейтон, кажется, решил не вспоминать о произошедшем, хотя, конечно, он не мог скрыть то, что пытается разглядеть на её лице наличие или отсутствие синяка. Не нужно было быть самой умной волшебницей школы, чтобы понять, что он сожалеет. Сожалеет о драке с Малфоем и, конечно же, о том, что нечаянно нанес ей увечья. — Да, она. — Девушка вновь опустила глаза в пол, не зная, что ещё сказать. Ей и не требовалось. В этот раз Нейтон всё взял в свои руки. — Познакомишь нас? — улыбнувшись, спросил он. Его улыбка была очаровательна, но почему-то не вызывала прежнего восхищения. — Что? — спросила Гермиона, будто бы не расслышав с первого раза. — Познакомишь меня с Джинни? — Ну, она ведь была на Ваших уроках… — скептически ответила она. — Да, но я бы хотел познакомиться с ней в неформальной обстановке, как с подругой девушки, в которую влюблён… — Вдруг оглушил он её. По-идиотски наивно она засмущалась. Ведь, если честно, слышать признание было чертовски приятно, но всё же ложка дёгтя была и в этой бочке мёда. И ею был блондин, чьи волосы были куда холоднее, а сердце куда горячее. Она не знает, почему не смогла отказать. Возможно, не хотела обижать и тем самым отдаляться ещё сильнее, а возможно, она просто соскучилась по нему. Но тогда почему при всём своем обаянии и умении красивыми словами смущать и льстить он не вызывает душевный трепет и желания оказаться в его объятиях?.. «Грейнджер! Выкинь из головы! Сейчас же!» — Так ты не против? — Нет, пойдем… те, — зачем-то добавила она. — Давай, как прежде? — неожиданно он взял её руку, немного притянув к себе. Гермиона не грубо вырвала руку, отчего Нейтон прикусил губу. Было неловко. — Давай… — ответила она и они медленно направились к месту встречи с Джинни. Гермиона взглянула на часы и отметила, что придет минимум на сорок минут раньше, поэтому торопиться не было смысла. Они изредка кидали взгляды друг на друга, но разговор никто не начинал. Нейтон пытался начать, но Гермиона совершенно точно не собиралась быть первой. — Я хотел бы извиниться за тот случай… — начал он. Она хотела сказать ему, что всё в порядке и нет причин для разговора, но почему-то промолчала. — За то, что сорвался на Малфоя и за то, что причинил тебе вред… — Она молчала. Нейтон немного растерялся, ведь он ждал хоть какой-нибудь реакции. — Не знаю, что на меня нашло… Какая-то дикая ревность… Признаю, было по-мальчишески глупо срываться, но у меня внутри просто всё горело, а этот Малфой явно потешался надо мной, чувствуя, что я ничего не могу сделать, так как преподаватель… — Гермиона молча шла и смотрела вперёд. Показалась гладь озера, и луна, что освещала их путь, спряталась за облаками. — Я понимаю, что ты злишься на меня, я бы тоже злился! Никогда не думал, что буду таким ревнивцем и что так опростоволошусь, но… но… — Он вдруг сбился, явно потеряв мысль. Гермиона заметила это и взглянула на него, ожидая продолжения речи. — Это… это не Джинни, — вдруг огорошил он её. Вздрогнув, она проследила за его взглядом и, увидев, резко зажмурила глаза. Сомнений быть не могло. — Малфой… — прошипел профессор. Более идиотской ситуации нельзя было придумать. Что за игру затеяла Джинни? «Почему… Что он…» — Н-Нейтон… — Она виновато кинула взгляд на профессора, на чьём лице была такая гамма эмоций, что она не могла разобрать, что именно ощущает Нейтон. Злость? Разочарование? Обиду? Малфой сидел у столетнего дуба, как обычно прислонившись спиной к стволу, и также смотрел на идущую в его сторону пару. Она не могла разобрать эмоций на его лице, но предполагала, что ничего хорошего. — Нейтон, я не понимаю… здесь… здесь должна была быть Джинни! Она сама позвала меня! Нейтон сморщил лицо, дав понять ей: всё, что она сейчас говорит, — пустое. Ненужное и никчёмное. — Нейт! Я говорю правду! — Схватила она его за локоть, развернув к себе. Он поддался, смотря на неё сверху вниз с немалой долей презрения. Малфой поспешил встать и, кажется, направился в их сторону, и Гермиона поняла: дело дрянь. Ей за пару секунд нужно было решить, как объяснить Нейтону всю ситуацию, как не допустить очередной стычки с Малфоем и как потом устроить взбучку Джинни за подобную шутку. Слизеринец приближался со скоростью света, и Гермиона почувствовала, как теряет самоконтроль. Нейтон встретил взгляд соперника уверенно и дерзко, явно готовый вновь вступить в бой. Поняв это, девушка инстинктивно встала перед Нейтоном, отрезая Малфою путь к нему. Вряд ли он бы смог пройти сквозь девушку, а отталкивать силой он не стал бы. — М-Малфой, не… не приближайся… — Она непроизвольно вытянула руку, тормозя ураган по имени Драко. Он остановился резко, но всё же так, чтобы её рука упёрлась в его грудь. Специально, напоказ. Из ноздрей Нейтона шёл дым. — Почему так долго? Я заждался, — он сказал это, смотря в глаза профессору, а затем проскользил взглядом на девушку, заставив округлить глаза. — Ч-что?! — Она быстро убрала руку за спину. — Почему ты с ним? — Он махнул головой в сторону Монтгомери, окинув его таким взглядом, словно перед ним какое-то мерзкое насекомое. — Малфой! Что ты несёшь! — вскрикнула Гермиона и обернулась к Нейтону. — Нейтон, не слушай его, он всё врет! — Нейтон стоял с лицом, на котором ясно читалась боль. Боль от поражения. Очевидного и оттого болезненного. — Он всё придумал! Он не ждал меня, а я шла не к нему! — Она схватила его ладонь, но он вырвал её и, не сказав больше ни слова, быстрыми шагами направился обратно в школу. Гермиона, открыв рот, стояла и, кажется, забыла как дышать. Шок, в который поверг её Малфой своими действиями был просто колоссальным. Наконец придя в себя, она кинула на слизеринца уничтожающий взгляд и кинулась за Нейтоном. — Остановись! — вдруг крикнул Малфой. — Стой! — утробным рыком донеслось до неё. И она остановилась. Видела спину удаляющегося профессора, хотела догнать его и всё объяснить. Но, словно вкопанная в землю, остановилась стоило Малфою приказать ей. Затылком она чувствовала, что он смерчем приближается к ней. Она испугалась. Она действительно испугалась такого Малфоя. Он больно схватил её за предплечье и резко развернул к себе. Крутанувшись на месте, она подняла в воздух мокрые листья и каштановые волосы словно хлыстом ударили её по лицу. Закрыв машинально глаза, она ждала, чего угодно. Толчка, тряски, удара. Пожалуй, даже зелёного луча в грудь, но явно не того, что сделал слизеринец…