***
«Господи. Это же Малфой. Неужели меня раздевает Драко Малфой? Мерлин! Конечно же, он, Гермиона! Кто ещё? Ведь ты только что чуть не сделала ему… Мерлин, нет. Просто не думай об этом. Нет. Наоборот. Подумай хорошенько. Ты ведь хочешь этого. Очень хочешь. Так?! Да. Хочу очень сильно. К тому же… Ведь он тебя не торопит. Да, мы можем просто… Ведь это ничего, да? Мы же всё-таки… Господи да кто мы друг другу, чтобы делать это?!» Гермиона чувствует его дыхание на своей спине, стоя у кровати и придерживая платье на груди. Стоит ей отпустить его, и он лицезреет её во всей красе. Хочет ли она этого? «Мерлин, да! Тогда какого дьявола ты стоишь спиной к нему?! Сделай же что-нибудь! Он должен знать, что ты хочешь! Должен видеть и чувствовать твоё желание». — Неожиданно его хриплый и до ужаса чувственный голос раздался позади неё. — Ты очень красивая, Грейнджер. Просто до сумасшествия красивая. «Драко…» — Никогда бы он не сказал это той, кто для него никто. Она знала это. Была уверена. И эта уверенность наконец позволила ей разжать руки.***
Он не хотел выглядеть сентиментальным болваном, но всё же дрожащие плечи и мурашки на спине, что сейчас он видел перед собой, дали ему понять, что девушка боится? Сомневается? Возможно, просто не может решиться, пусть и безумно желает того же, чего и он. «Она не уверена в себе? Серьёзно?» Его сердце бьётся так сильно, что хочется крикнуть всему миру о том, что сейчас перед ним самая охуительная девушка на планете. На этой чёртовой планете, где нет места их союзу. Тем не менее вот она. Не побоявшаяся вновь нарушить глупые правила ради того, чтобы в эту рождественскую ночь он был не один. «Сумасшедшая девчонка. Самая лучшая девчонка. Моя». — Ты очень красивая, Грейнджер. Просто до сумасшествия красивая. Он видит, как она вздрагивает, а ещё через мгновение её напряженные плечи наконец расслабляются, и он будто в замедленном кадре видит, как платье падает к ногам, открывая просто крышесносящую картинку. То самое молочное тело, которое почти покинул лёгкий летний загар. Нелепые хлопковые трусики цвета морской волны на аппетитной, подтянутой заднице. Он не мог поверить, что видит это перед собой. Он не мог поверить в то, что это действительно его Грейнджер. Глупо приоткрыв рот, наслаждаясь её красотой, он громко сглатывает слюну, что наполнила рот, когда она начинает медленно поворачиваться. Он ожидал, что она будет смущённо прикрываться, но девчонка, будто впитав в себя его слова, не лишает его удовольствия увидеть… «Чёрт возьми… Грейнджер». Он боится моргать, чтобы ни на мгновение не пропустить то, что она позволяет ему увидеть. Маленькая, но такая красивая грудь. Соски, торчащие, как верхушки маггловского мороженого. Розовые, немного сморщенные, но такие… Малфой неверяще качает головой, продолжая сидеть с открытым ртом. Неужели всё это действительно скрывалось под её мантией, школьной формой и её любимых толстовках с джинсами? «Серьёзно? Как такое тело вообще можно прятать?» Да, он видел её тогда, в душе. Но в прошлый раз и обстоятельства были другие, и она… пряталась от него. «Нет. На хер. Только я должен это видеть». Сейчас же она смотрит на него почти чёрными глазами. Глазами, в которых желание льётся через край. Малфой понятия не имеет, как выглядит сейчас, но почему-то уверен, что до глупого восторженным. «Неужели она позволяет видеть себя обнаженной? Не будите меня от этого охеренного сна». — Молчание затянулось, но Малфою, кажется, всё мало. Девушка же, видимо, поняв, что творится в его голове, смущённо опускает взгляд на его полотенце. «О, ты даже не представляешь, что можешь там увидеть, Грейнджер». — Заметив то, как сильно оттопырилось полотенце, она прикусывает губу и отводит взгляд. — Даже не представляешь. — Протянув к ней руки, он хватает Гермиону за талию и тянет на себя.***
Не успев моргнуть глазами, она почувствовала под спиной прохладу его покрывала. Ещё секунда, и тяжесть его тела заставила втянуть в лёгкие как можно больше воздуха. Сейчас дышать им было крайне трудно, поэтому стратегический запас кислорода казался вполне уместным. Серые, мутные, словно лёд, глаза восторженно глядели на неё. Гермионе казалось, что она невероятно счастливый человек. Она в объятиях своего возлюбленного, сгорающая от желания испытать близость. Он неотрывно смотрел в её карие, распахнутые глаза, считывая всё то, что она позволяла увидеть. Она была открыта перед ним во всех смыслах. От понимая этого ему окончательно снесло крышу. Одна его рука запуталась в волосах, что в беспорядке покоились на кровати, вторая же медленно опустилась на её согнутую коленку. Он лежал на ней, а её охренительные ноги обнимали его бёдра. Гермиона приоткрыла рот и разорвала зрительный контакт, закатив от удовольствия глаза. Господи, ради этого момента, он был готов продать душу дьяволу. Ему был необходим её взгляд, но нарушить этим мгновение удовольствия не торопился. Вместо этого он приподнял её голову и легко коснулся её щеки губами. «Мерлин. Он так нежен. Просто невероятно». — Ладонь начала движение выше по бархатистой коже, стараясь не пропустить ни миллиметра. Гладя, сжимая, порой даже щипая. Её ресницы так дрожали, а рот то и дело открывался и закрывался, периодически даря ему довольную улыбку. — «Невероятно». Он прикусил мочку её уха, в ответ услышав низкий стон. Ему и самому хотелось стонать от ощущения голого тела под собой. Самого необходимого тела. И эти стоны и мимолётные взгляды… Ещё немного, и удовольствие польётся через край. Гермиона сообразила, что лежит, не касаясь его. Лишь извивается под ним, но, конечно, этого было адски мало. Руки сами обняли его и сжали кожу так же, как его ладонь сжимала бедро. Ладонь, которая постепенно перемещалась на внутреннюю часть бедра. Драко сумел оторваться от разглядывания гриффиндорки и, не почувствовав никакого сопротивления, принялся ласкать её шею. Ключицы. Плечи. Шаг за шагом приближаясь к груди. Ей было стыдно признаться самой себе, но необходимость прижаться к нему промежностью вдруг стала острой потребностью. Внизу пружина, натянутая до предела, отдавала таким давлением, что ещё немного, и её просто разорвет из-за невозможности получить разрядку. Она напрягла мышцы, прижимаясь к его бедрам так яростно, что Малфой упоенно оторвал лицо от её плеча, вновь глубоко целуя. Забирая, высасывая из неё все те эмоции, что сейчас вырывались стонами из опухших губ. Гермиона с новой силой сжала его бёдра, и Малфой скорее вернулся к месту, где остановился. Высоко вздымающаяся грудь и торчащие соски молили о ласке. Он мог двинуться от этого вида. Хотя, возможно, он сделал это несколько месяцев назад. Рот наконец накрыл одну грудь, позволив второй руке оторваться от бесящих волос и сжать вторую. Гермиона снова и снова тёрлась о Малфоя, уже не стараясь скрыть рвущиеся наружу стоны. Мерлин, что он с ней сделал? В кого заставил её превратиться? «Мерлин, господи, как же…» Она не успевает осмыслить это, как он слегка прикусывает сосок, отчего её спина выгибается так сильно, что Малфою приходится привстать иначе девчонка просто отобьет ему яйца. Его член уже покинул пределы полотенца и теперь она может чувствовать бедрами то, как он дёргается от каждого прикосновения, будто в конвульсиях. «Драко, господи». — Ей нравится ощущать его на себе: его руки, скользящие по телу; его член, упирающийся то во внутреннюю часть бедра, то в промежность. Ей даже страшно представить, на что сейчас похожи её трусики. Скорее всего, их можно выжимать. Его губы оставляют в покое одну грудь, но тут же перемещается к не менее соблазнительной соседке. «Ох». — И снова стон. И снова она прижимает его ногами к себе. — «Мерли-и-ин». Драко хочет сказать ей о том, как она прекрасна, но не может оторваться от соска, что языком перекатывается во рту, будто виноградина. Его ладонь уже почти достигла края трусиков, ещё немного, и он сможет прикоснуться к тому, что, он уверен, имеет для неё огромный вес. И она даёт это ему. Ему. Малфою. Думать об этом не хочется, но мысли кружат в голове как рой ос. Если она не захочет, он не зайдет дальше. Но, кажется, она вовсе не против продолжить. Подтверждение тому — влага, что уже бесстыдно оказалась за гранью её трусиков. — Грейнджер, ты… Господи, нет. Он не может озвучить то, как ему льстит, что она насквозь мокрая. Губы снова находят её, и язык проваливается почти по самое горло, проглатывая стон, когда пальцы уверенно хватают ткань в руки и стягивают по стройным ногам. Чтобы избавиться от них окончательно, ему приходится привстать с кровати, что неминуемо лишает его единственного вида одежды. Полотенце спадает с его бёдер, и Гермиона видит его колом стоящий член. Дыхание моментально учащается, а температура в комнате взлетает на несколько градусов. — Малфой, господи. Она сама накидывается на него, отчего он почти что падает с кровати, но, вовремя опомнившись, хватает её на руки и вновь укладывает на покрывало. Руки хватают её за тазовые косточки и пробираются к ягодицам. Сжимает их, отстранено замечая, как её ладонь неуверенно тянется к его достоинству.***
Драко кажется, что его оглушили, когда он видит, как её рука несмело прикасается к члену. Он вздрагивает, понимая, что немедленно хочет сменить позу. Ему необходимо видеть её. И да. Вероятнее всего, сегодня не стоит ждать многого от встречи. Учитывая, что он не собирается заканчивать всё на этом, действительно лучше остановиться вовремя. Ведь он уверен, она обязательно придёт вновь. Как? Об этом можно подумать и позже, а сейчас… Сейчас он садится на корточки, притягивая её к себе, разводя её ноги по обе стороны от себя. Раскрывая, позволяя себе увидеть всё. Ладонь сама тянется к груди, а вторая рука поднимает её за ягодицы и притягивает на свои колени. Она полностью раскрыта перед ним, но что не может не радовать его, она не зажимается и не пытается закрыть себя. Его глаза жадно таращатся на её разгорячённые щёки, вздымающуюся грудь, пупок и ниже. Туда, где он и в мечтах не мог поверить, что окажется его взгляд. Влажные, розовые губы. Вовсе не те, что на лице. Мыслей нет. Есть только безумное желание оказать внутри. И если не членом, то хотя бы… Один палец легко скользит по бедру, собирая как можно больше влаги. «Ведь ей может быть больно? Или нет?» Наконец, палец прикасается к ней, и вот тут дыхание замирает, а взгляд мечется от её входа к стонущим губам и дрожащим ресницам. Эти ресницы, губы, вечно вздёрнутый нос и веснушки. Всё это тело. Вся эта девочка принадлежит ему. Секунда, и он внутри. Гермиона стонет и выгибает спину, как сумасшедшая. Его член почти разрывается, но он сдерживает себя. Медленные, размеренные движения внутри, и вот он добавляет ещё один палец. Видеть перед собой эту картину выше его сил, поэтому он закрывает глаза, не веря в происходящее. На ощупь большой палец находит клитор и надавливает так, что его уже в действительности оглушает её стон. Его рука, ласкающая грудь, уже готова схватить член и через несколько хаотичных движений получить разрядку, но не успевает эта мысль поселиться в его голове, как прохладная ладонь Гермионы нежно обхватывает его, и ему приходится открыть глаза, чтобы увидеть это. «Ненормальная. Сумасшедшая. Самая чокнутая на свете». Она, вперив взгляд полный просто крышесносящего желания, смотрит на него, начиная двигать рукой вниз-вверх, в тоже время второй рукой прикасаясь к его головке, размазывая по всей длине смазку. Малфой вновь закрывает глаза. Эта картина сбила его, поэтому он, вернув себе сознание, продолжает проникать в неё. Она же старается соответствовать ритму, выбранную им и дрочит ему до тех пор, пока её мозг не затуманивается от приближающегося оргазма. Руки соскальзывают с члена на его бёдра, и она сильно сжимает их, когда спазмы оргазма заставляют сжаться её вокруг его пальцев. Малфой настолько впечатлён тем, что видит, что возвращение её рук на член не требуется. Не в силах больше сдерживаться от кончает ей на живот одновременно с тем, как его пальцы с хлюпающим звуком выскальзывают из неё. Ему хочется завалится на кровать, но это может и подождать. Сейчас он таращится на девушку, лежащую перед ним, с одной лишь мыслью: «За какие достижения ты моя?»***
«С ума сойти. Ты сделала это, Гермиона». — Неверяще она проморгалась, скидывая пелену с глаз и возвращаясь в реальность. Малфой нависал над ней, прожигая своим взглядом. — «Жалеет ли он? А ты?» — Слегка улыбнулась ему, дабы сгладить неловкость. Он ответил тем же. — «Нет. Не жалею. И он, думаю, тоже». Ей захотелось сказать ему что-то приятное, чтобы он не счёл произошедшее необдуманной глупостью, но прежде чем она успела раскрыть рот, в комнате послышался громкий хлопок. Повернув синхронно головы к источнику шума, они опешили, когда поняли, что, скрывая смущённый взгляд, перед ними появился домовой эльф. — Мать твою, Твинки! — рявкнул Малфой, скатываясь с девушки и прикрывая её покрывалом. Сам же он, стараясь скрыть спадающую эрекцию, прислонил руки к паху, кидая молнии в бедное существо. — Простите, хозяин Драко! Твинки ничего не видел и не слышал! — Ещё бы! Если хоть словом обмолвишься, я выколю тебе глаза и зашью рот! — Малфой! — вскрикнула гриффиндорка, зарываясь в покрывало и кидая на него гневный взгляд. Он отмахнулся от неё, ожидая, когда эльф соизволит сообщить, какого дьявола явился. — Говори, Твинки! — Ваша матушка велела мне позвать Вас в малый зал. Она приказала мне накрыть праздничный ужин и пригласить Вас. — Эльф опустил голову, теребя подол не очень свежей футболки. «Малый зал?! Тот самый?!» — Скажи ей, что я сплю. — Но, хозяин, она велела разбудить Вас, если так. — Малфой прислонил руки к лицу. — Салазар, спаси меня от этих женщин. — Гермиона невольно взглянула на него. — Ты ведь снова из камина явилась? — Она качнула головой. — Мерлин. Он взъерошил волосы, начиная вставать и тянуться за бельём. Словно по щелчку, Гермиона и Твинки отвернули от него головы. Заметив это, Малфой ухмыльнулся. «Как же мне вернуться в замок. Ой! А сколько времени?!» Ей хотелось поднять голову, чтобы поискать часы в комнате Драко, но перспектива пялится на его зад, который явно был интереснее механизма, была некстати. — Малфой, который час? — Уже уходишь? — Я должна вернуться до одиннадцати. — Иначе твоя карета превратиться в тыкву, а ты в бедную крестьянку? — Ей захотелось сострить как-нибудь на тему его осведомлённости маггловским произведением, но вновь разжигать ссору не хотела. — Твинки? — Сейчас без четверти одиннадцать. — Мерлин! Через пятнадцать минут закончится торжество в большом зале, и Макгонагалл направится в свой кабинет! — Она подскочила на кровати, но, вовремя вспомнив, что не одета, села обратно. — Твинки, скажи маме, что я бы предпочёл прогуляться в саду. Эльф исчез так же быстро, как и появился, и теперь Гермиона могла сползти на край кровати и протянуть ногу до валяющегося на полу платья. Малфой проследил за её ногой, снова ухмыльнувшись. — Нет, ничего смешного, Малфой. Если я не успею вернуться… Мерлин. — Не истери, старуха не узнает о твоём отсутствие. Уверен, все учителя отправятся праздновать Рождество в более приватное место. — Если она решит заглянуть в кабинет, то Джинни и Блейз могут попасться. — Забини? — Гермиона замерла, вспомнив, что мулат просил не упоминать его имени. — Ну, то есть Джинни… — Вот же хитрая смуглая задница. — Вопреки ожиданиям, что Малфой будет в ярости, Гермиона заметила на его лице улыбку. Однако стоило ему заметить её пристальный взгляд, как он вновь натянул недовольную мину. — Предатель. — Мне нужно возвращаться, Малфой. — Натянув на себя платье, она завозилась с молнией на спине. — Я провожу тебя до камина, как только вернется эльф. — Твинки. — Эльф. — Эльф Твинки. — Домовой эльф. — Домой эльф Твинки. — Ладно, твоя взяла, — засмеявшись, сообщил Малфой девушке, подходя ближе. Даже не пытаясь скрыть улыбку, Гермиона позволила ловким пальцам Малфоя помочь застегнуть платье. На мгновение его руки задержались на молнии, а затем он обнял её со спины, гладя живот. Гермиона не знала, должна ли что-то сказать ему, поэтому, не найдя подходящих слов, просто откинула голову на его грудь. «Как хорошо. Как же с тобой хорошо, хорёк». — Мне понравился рождественский подарок, — прошептал он ей на ухо и прикоснулся губами к обнаженному плечу. В это же мгновение хлопок сообщил им о возвращении Твинки. — Моя матушка покинула зал, Твинки? — Да, молодой господин. Но она всё же намерена поужинать позже. — Отлично. Малфой вновь коснулся губами бархатной кожи, когда услышал возню за спиной. Обернувшись, он наткнулся на взволнованный взгляд эльфа. — Что?! — Госпожа… она интересуется, останется ли гостья на поздний ужин? Гермиона дёрнулась в объятиях Малфоя, словно ей дали под дых. — Она интересовалась именем гостьи, но Твинки поклялся никому не говорить, что это мисс Гермиона Грейнджер. Гермиона вырвалась из объятий и, выпучив глаза, смотрела то на Твинки, то на его хозяина. — Что? Удивлена что тебя знают эльфы? — Но, я… — Перестань. Полагаю, тебя с твоим прозвищем золотой девочки знают даже пингвины на северном полюсе. — Малфой! — Он довольно хмыкнул, решив, что отлично описал известность гриффиндорки. Она смущённо отвернулась, а Малфой дал жестом понять эльфу, что ему следует уйти. — Пойдём, золотая девочка. — И он взял её за руку.