Закалённые дыханием вулкана. Том 1

      — Я желаю принять ванну.       — В такой час?       — Именно.       Мерлин измученно пропыхтел, но ослушаться его Высочество в его же день рождения было непростительно. Хотя в такой поздний час после столь выматывающего дня последнее, что хотел Мерлин, это носить в покои принца воду, потому что тому вдруг неожиданно вздумалось заняться банными процедурами на ночь. Он так сильно устал, что ноги держали его в вертикальном положении лишь благодаря тому, что он представлял в мыслях мягкую зовущую в свои владения постель, ждущую его в комнате.       Но Артур умел испортить настроение. Конечно, ему позволялось всё, не только потому что тот был принцем, и не только потому, что у него был день рождения. Артуру не нужно было знать, что с недавних пор Мерлин готов был ринуться в смертный бой вместо него, устроить взбучку любому повару, который не дожарит любимое блюдо принца до необходимой готовности и отдать свой воздух, если тому будет не хватать своего, чтобы дышать.       Мерлин был по уши влюблён. И даже больше.       Если и существовала в мире сила, способная поднять его уставшую тушку и отправить готовить ванну почти ночью, это была воля принца. Но подобное нисколько не означало, что Мерлин не мог позволить себе чуточку поворчать и пожаловаться… Хотя посмел делать это только мысленно, разумеется.       Артур по-прежнему был малоразговорчив. Он отдавал приказания скорее машинально и предпочитал не смотреть Мерлину в глаза. Это напрягало. Чем бы ни был опечален принц, он явно не хотел делиться причинами своих тревог со слугой.       Когда ванна была готова, Мерлин помог принцу снять одежду, учтиво отвернувшись, когда тому потребовалось оголиться полностью. Больше всего на свете он ненавидел подобные моменты. Искушение, которому юный колдун был не в силах противиться, так и подмывало Мерлина на шалости, которые бы вряд ли ему позволили. Хотелось многого. Чересчур многого. Но принц обычно всегда отпускал слугу, предпочитая в одиночестве нежиться в горячей воде. Однако сегодня что-то заставило его произнести, когда Мерлин уже направился к двери:       — Останься.       Хриплый голос из его мокрых снов не оставил возможности к неповиновению.       Мерлин сглотнул и нехотя повернулся, услышав за своей спиной всплеск воды. Артур уже погрузился в купальню и откинул голову, расслабленно прикрыв глаза. Юному колдуну оставалось лишь нелепо топтаться на месте, пребывая в догадках, зачем принцу понадобилось его присутствие и чем, собственно говоря, ему сейчас себя занять. Честно говоря, жутко хотелось спать. Уставший за весь день Мерлин с упавшим до критической отметки настроением после неудачных попыток начать с Артуром разговор, сейчас грезил лишь одной мыслью. И в его планы вовсе не входило испытывать себя на прочность, когда живой объект его самых пошлых фантазий полностью голый находился всего в нескольких шагах, в заманчивой близости от Мерлина, но всё же остающийся как и прежде безмерно недоступным.       Коря себя за медлительность, юный колдун засеменил к кровати принца, откинул одеяло, поправил простынь, стряхнул невидимую пыль и взбил подушку. Пока его руки усердно работали над сминанием непослушных пёрышек под шёлковой наволочкой, мысли были далеко за пределами допустимого.       Он нервничал.       Артур не был похож на самого себя. Имея возможность наблюдать за ним на праздничном пиру, Мерлин неоднократно замечал нахмуренные брови и отрешённый взгляд. При всей пышности и роскошности проводимого праздника, Артур не выглядел человеком, которому это всё великолепие было в радость. И сколько бы Мерлин не рассуждал о поведении принца, он приходил к мнению, что не находил причин для подобного. Возможно, сказывалось отсутствие доверия.       Последнее время они сблизились, что было очевидным, однако же недостаточным в понимании Мерлина. Как-никогда остро он чувствовал, что находится где-то на самом краю, что как бы он не пытался, границы зоны позволения для него так и остаются чрезвычайно маленькими, что глубже, чем уже есть, Артур не пустит его внутрь своей души, своих мыслей и переживаний. Да и разве мог Мерлин мечтать о чём-то большем?       Погрязнув в собственных мыслях, он не заметил, как уже довольно продолжительное время беспощадно сжимает в руках несчастную ткань подушки, рискую разорвать её по швам. Он опомнился и отошёл на пару шагов назад, после чего вздрогнул, когда внезапно Артур окликнул его.       — Подай мне воды.       Дрожащими руками юный колдун налил стакан и, медленно шаг за шагом подходя к ванне, чувствовал, как подкашиваются колени и разливается по щекам и шее жар смущения. Подняв глаза, Мерлин почувствовал, будто в этой комнате не принц был полностью обнажён, а он. Казалось, все его чувства, все ощущения были выставлены напоказ. Артур, не отрываясь, смотрел на него. И под этим взглядом Мерлин плавился, изнывал от бурных всплесков возбуждения и собственного стыда, что на мгновение забыл, как следует дышать.       А ещё... прозрачная вода не скрывала абсолютно ничего.       И совершено не было удивительно, что когда Артур потянулся за стаканом, Мерлин не смог удержать его в руках.       — Ой, чёрт, прости, — забормотал он неловко и принялся немедленно исправлять учинённый бардак, подбирая осколки, разлетевшиеся по полу.       — Да ничего страшного, продолжай, — усмехнулся Артур. — Скоро в замке твоими стараниями и посуды то целой не останется. Мерлин, ты нервничаешь ? Тебя смущает видеть своего принца голым?        — Что? Нет, — он вскинул голову, опешив от вопроса, — в смысле да! В смысле нет…       — Ну всё, перестань, у меня от тебя голова разболелась. Присядь уже, — в тоне голоса Артура, на удивление, не было раздражённости, лишь проскальзывала усталость… и ещё что-то, что не поддавалось объяснению.       Он плюхнулся на табуретик рядом, не понимая, что он здесь делает. Нервная дрожь пальцев передалась всему телу, и Мерлин никак не мог успокоить дыхание. Он не знал, чем себя занять, и находящийся на спиной голый Артур не способствовал мышлению.       Это было похоже на наваждение.       — Могу я спросить, зачем я тебе сейчас нужен? — решился на вопрос Мерлин, с отчаянием заметив, что голос выдает его волнение.       — Разве ты не собирался подарить мне подарок?       Он поднял бровь от изумления. Заявление Артура было неожиданным и совсем неуместным. Мерлин уже давно потерял понимание того, что происходит, и оставалось только дивиться поведению принца.       Но мысль о том, что Артур помнил про обещанный подарок, и ему это было важно, заставила Мерлина улыбнуться.       — Дай-ка вспомнить, ты сказал, что тебе не нужны подарки от слуги, ведь всяко лучше получить более дорогие подношения от всяких вельмож, — забормотал он в шуточной манере. — Разве я могу одарить принца чем-то стоящим в его день рождения? У меня и годовалого жалованья не хватит.       — Не прибедняйся, — усмехнулся Артур. — За свою работы ты получаешь приличные деньги.       — Но даже их не хватит, чтобы оправдать запросы Его Высочества. Тебе подарили отменного скакуна, вряд ли я могу соревноваться с…  — он услышал всплеск , но слишком поздно понял, что это могло значить.       Прямо в его спину полетели брызги воды, окропив юношу с ног до головы. Пропитавшаяся рубашка мгновенно прилипла к телу, заставив Мерлина неприятно поморщиться от соприкосновения с влажной тканью. Позади раздался заливистый смех, и он повернулся. На лице Артура играла такая расслабленная и умиротворённая улыбка, что в первое мгновение это заставило Мерлина отвлечься от своего праведного гнева и бессовестно залипнуть.       Принц наполовину высунулся из воды и держался за края купальни, выставляя на показ литые мускулы сильных рук. Его волосы были влажными, вероятно, Артур уже несколько раз успел нырнуть с головой, и сейчас капли влаги скатывались с его золотистых прядей, капая на нос и глаза, от чего он смешно жмурился. Мерлин подумал, что таким Артура полагалось видеть только ему и никому больше.        Хотелось, чтобы так было и впредь.       Мерлин настойчиво не желал представлять, что подобное станет позволительным для Леди Морганы или другой знатной дамы, которая в будущем будет называть себя женой Артура.       — Как смешно, просто смешнее некуда, ты… — закатил глаза Мерлин, но ему снова не позволили договорить, в этот раз плеснув водой прямо в лицо.       Юный колдун неприятно поморщился, выплюнул залетевшую ему в рот воду, протёр глаза рукой и уставился на своего принца со справедливым укором.       Артура это заставило лишь ещё больше расхохотаться.       — Видел бы ты своё лицо, — пробормотал он в перерыве между приступами хохота.       — Я рад, что к тебе вернулось хорошее настроение, — произнёс Мерлин еле слышно.       Артур напоследок громко фыркнул и, удобнее устроившись на спину, откинул голову на бортик купальни. В уголках его глаз по-прежнему таились морщинки от прищуренных смеющихся глаз. Острые ключицы в свете свечей казались ещё острее. На красивой бледной коже щёк отмечался характерный румянец, вызванный продолжительностью купания в горячей воде. Мерлин и сам почувствовал, что ему становится жарче. Только причина тому кроилась вовсе не в тепле, которое окутало комнату благодаря исходившем от горячей воды клубкам пара.       — Что заставило тебя думать, что я был не в настроении раньше? — спросил Артур.       Мерлин фыркнул.       — Только слепой это не заметил. Каждый присутствующий на пиру чувствовал, что с тобой что-то не так. Они боялись сказать слово не так, чтобы ненароком не вызвать гнев молодого наследника.       — Но однако же никому из них не пришло в голову поинтересоваться, отчего же этому наследнику печалиться? — сказал Артур, поморщившись. — Даже тебе.       — Мне? — выпалил Мерлин. —  А что мне? Я же простой слуга. Если бы мне было интересно… а мне нисколечко не интересно, вот прямо ни капельку, — на этих словах Артур так красноречиво просмотрел на него, что у Мерлина отпало всякое желание юлить. — Ладно, вру. Но если ты хотел бы с кем-нибудь поделиться, полагаю, я был бы последним человеком, которому бы ты доверил свои тайны.       Он слегка покраснел, но поток речи уже не было возможно остановить. Когда Мерлин нервничал, он говорил слишком много, пытаясь этим как-то отвлечь внимание от собственного красного от смущения лица.       — Ведь ты - принц Камелота. Само собой Его Высочеству не предстало разговаривать по душам с простым слугой. У тебя есть для этого советники, рыцари, леди Морриган, хотя я и не знаю её так хорошо, как ты, но вероятно вы с ней очень близки, и она ваша сестра…       — Может быть, мне не хватает друга. — произнёс Артур, мгновенно лишая дара речи Мерлина.       — А… ты бы хотел, чтобы он у тебя был? — неловко поинтересовался юный колдун. — Я к тому, что дружба строится на доверии и взаимопомощи, а ты…       — Что я? — тотчас воскликнул Артур, нахмурив брови. — Договаривай, Мерлин, если уже начал.       — А знаешь, я, наверное, всё-таки пойду, дел накопилось к вечеру, — запричитал юный колдун.       — Сейчас почти ночь, и я тебя не отпускал, — отрезал его путь к отступлению Артур стальным тоном. — Принеси мне масло. А ещё я по-прежнему хочу пить.       Мерлин метнулся за водой, потом обратно к купальни, уже со стаканом для принца, едва не поскользнулся на мокром полу и направился к шкафчику с банными принадлежностями.       В груди рокотало волнение.       — И не разбей там ничего, — полетело вслед.       Мерлин надул губы от досады и не сразу нашёл необходимое принцу масло, за которым тот его послал. Для этого ему нужно было исчезнуть из поля зрения своего господина, зайдя за ширму, стоявшую перед кроватью, к другому шкафчику, и когда он вернулся, то заметил, что Артур больше не выглядел умиротворённо расслабленным. Его лоб снова неприятно искажала морщинка задумчивости.       — Тебе понравился праздник, устроенный отцом? — внезапно спросил принц.       Желая разгадать подвох в вопросе, Мерлин не стал много разглагольствовать и коротко кивнул.       — А вам?       — В какой-то момент торжества я хотел, чтобы день рождения праздновал просто Артур, без каких-либо титулов.       Мерлин нахмурился, не совсем представляя, о чём говорил принц.       — Что?       — Ты не поймешь, — произнёс Артур, видя замешательство на лице своего слуги.       — А ты потрудись объяснить, — пожал плечами юный колдун слегка обиженно, — я ведь не глупый, Артур, каким ты меня считаешь.       — А я так и не считаю, — внезапно заявил принц, посмотрев ему в глаза. — Никогда не считал.       Его пальцы отбарабанили непродолжительную дробь о поверхность купальни, что было характерно, когда принц слегка нервничал. И бегающие на скулах желваки выдавали его состояние. Мерлину так хотелось просто взять и вытрясти все эти тяжеленные думы Артура, которые заставляли его так сильно волноваться и переживать, из головы, чтобы он снова был тем улыбчивым остроумным, слегка дерзким и высокомерным мальчишкой, который при первой встрече вызывал в его сердце сумасшедшие кульбиты. И юный колдун изнывал от чувства беспокойства, приправленного горьким осадком беспомощности. Ведь он видел, что с Артуром что-то не так задолго до праздника, тот был странным, как только они вернулись с охоты, но не придал этому значение. А сейчас копя в себе какую-то тревогу, Артур за неимением возможности рассказать, что его тревожит, всё больше и больше походил на тень самого себя. Мерлин желал бы сделать что угодно, лишь бы Артур доверился ему. Позволил помочь. И кажется, сегодня лёд между ними трескался, и пар от горячей воды в купальне постепенно растворял в себе все границы недосказанности.       Мерлин более не чувствовал себя простым слугой. И, очевидно, Артур конкретно в это мгновение тоже видел в нём нечто иное.       Принц так внимательно смотрел на него, как никогда прежде. Красивые голубые глаза проникали в самую толщу, манили к себе своей теплотой и лаской, обнажали самые потаённые мысли и лишали возможности защищаться или выстраивать стены из гордости.       Артур был невероятно красивым сейчас.       — Ты не поймёшь, потому что никогда не ощущал то же, что и я, — наконец, найдя подходящие слова, произнёс принц слегка грустно.       Наваждение спало, и Мерлин понял, что его увлечённость сейчас является вовсе некстати. Огорчение Артура было связано с чем-то очень важным, и юный колдун мог всё испортить, если в данный момент не возьмёт себя в руки и не прикажет самому себе быть серьёзным. В данный момент Артур нуждался в советнике, и Мерлин мог им стать.       — Если бы у меня был друг, — нарочито беззаботно сказал Артур, посмотрев на него искоса, — я бы спросил у него сейчас, каково это чувствовать себя свободным от обязательств. Не испытывать гнёт отца и тяжесть ответственности перед целым королевством. Ответь мне, Мерлин, каково это?       Юный колдун молчал, пытаясь осмыслить произнесённую фразу.       — Когда ты родился, ты был лишь Мерлином. — принц пожал плечами, вздохнув. — Просто Мерлином. А мне же с момента рождения приходилось соответствовать званию принца. Это не так легко, как кажется. Быть сыном короля больше обязанность, чем благо. Не так-то просто отказываться от того, чего хочется, потому что все считают, что ты обязан хотеть другого.       Артур выплюнул последнюю фразу с приличной тонной раздражения. И Мерлин ощутил глубоко в душе леденящую холодность подобных слов. В одном Артур был не прав: Мерлин тоже не был простым. Он был колдуном с самого рождения. С самых первых дней жизни он обязан был скрывать то, кем является, то кем хочет стать, и это тяготило его не меньше, чем Артура его собственное положение.       — И никому нет дела до твоих истинных желаний, — договорил принц с отчаянной обречённостью в голосе.       — Мне есть дело, — тотчас воскликнул юный колдун, но укорил себя за глупость. Конечно, Артура мало волновало мнение одного только Мерлина. — И леди Морриган тоже беспокоится о вас.       — Ты не знаешь её, — покачал головой принц, — в нашем с ней прошлом она всегда подчёркивала отличие между нами, всячески давая понять о том, что именно я скован узами ответственности и долга. При этом сама она была вольна делать, что ей вздумается. Ты не представляешь, как меня это бесило.       — Разве тебе не позволено многое из того, что недоступно другим? Я о том, что принц Камелота, жалующийся на тягость своего положения, это попахивает лицемерием, не находишь? Прости, — тут же извинился Мерлин, заметив, каким недовольном взглядом смерил его Артур. — Я не знал своего отца. Не знаю, каким бы он хотел меня видеть да и вряд ли когда-нибудь узнаю. Но у меня есть друг, был, — исправил себя Мерлин, слегка занервничав, когда понял, что его чересчур внимательно слушают, — его отец с детства заставлял работать в кузнеце, он ненавидел это, но не мог воспротивиться. Их семья всегда занималась этим делом, и идти по стопам предков мой друг был просто обязан, с точки зрения его родителей.       — И где он сейчас ? Твой друг.       — Там же, где и всегда - куёт оружие на заказ под наблюдением своего отца.       — И зачем ты мне это всё рассказываешь?       Принц усмехнулся. В приглушенном свете в облаке пара от горячей воды в окружении родных стен замка Мерлин внезапно со всей отчетливостью ощутил, что находится на своём месте. Где-то там за гранью прошлого остались его мысли о тяжести принятия судьбы, размышления о нежелании следовать пророчеству дракона. Сейчас всё, что ему хотелось, это обнять напряженные плечи принца, и внимать его словам, пытаясь, возможно, неловко и неумело, но решительно делиться собственными истинами, в которых нуждался Артур.       — Ты спросил, каково это жить без обязательств, — произнёс Мерлин. — Никто не в состоянии дать тебе точный ответ, потому что все люди сталкиваются с тем же, что и ты. Я не про то, конечно же, что каждому с детства внушают мысль, что он станет главой государства. Нет, но человеку рано или поздно приходится делать выбор. Моя мама не хотела, чтобы я ехал в Камелот.       — Но ты всё равно ослушался.       — Это ведь мой путь и моя жизнь. Родители не вправе решать за нас, куда нам следовать. И никто не вправе, — Мерлин улыбнулся, заметив каким завороженным взглядом проследил за ним принц, у которого тоже слегка приподнялись уголки губ. — У тебя великая судьба, Артур. Ты родился принцем Камелота, и, возможно, многие хотели бы оказаться на твоём месте, но не многие способны были бы удержать на своих плечах такую непомерную ответственность. Но как поступать, ты решаешь сам.       Мерлин опомнился, что стоит с бутылём масла в руке посередине комнаты, и быстро подошёл к купальне принца, присаживаясь на корточки. Артур не отпрянул, погружённый в собственные мысли. И Мерлин, не зная, откуда в нём столько дерзости и уверенности, слегка дотронулся до влажного запястья принца, привлекая к себе внимания. Он вылил масло в воду, ощущая разлившийся по комнате приятный запах ромашки, и столкнулся глазами с принцем, не зная, как сдержать себя и не поцеловать эти прекрасные потрескавшиеся губы. Как не ублажить все тревоги, позволив Артуру раствориться в ласке, которую тот заслуживает. Почему он не мог подарить ему любовь, которая так сильно пылала в его сердце?       — Тебя тяготит воля отца? — осторожно поинтересовался он. — Ты не желал бы брака с леди Морганой?       — Мерлин, конечно же нет! — вскинулся Артур, но руку не отдёрнул. — За кого ты меня принимаешь? Я не хочу женится не по любви. Я хочу… — на этой фразе он осёкся, как-то странно посмотрев на него. — Иногда мне кажется, что лучше бы я родился простым фермером.       — Тогда бы мы не встретились, — усмехнулся Мерлин. — И знаешь, может быть, я что-то не понимаю, но зачем Камелоту король, который вынужден быть несчастливым в своей любви?       — А нужен ли Камелоту король, который совершает безрассудство?       — Что, по-твоему, является безрассудством?       — Это.         Артур потянулся к нему, прежде чем Мерлин успел обдумать сказанное. Еще мгновение – и принц накрыл его губы своими, утягивая в горячий сладкий поцелуй, заставивший тело сгорать от жажды и тепла. И непонимания. Мерлин затаил дыхание, пока мысли беспорядочно суетились в кругу вопросов, застигнувших его в этот момент и мешающих насладиться поцелуем, но, казалось, Артура мало заботила скованность слуги. Он слегка сжал верхнюю губу, не почувствовав сопротивление, вторгся глубже, задействуя язык, и уже явно не намеревался останавливаться.       Мерлин, наконец, понял, что от него требовалось. И нерешительно ответил. Артур удовлетворительно замычал в поцелуй и прижал его к себе сильнее. Влажные руки прошлись по бокам, остановившись на шее. И Мерлин издал задушенный всхлип, оказавшись в ловушке этого притягательного сильного тела. Ему казалось, что это всё нереально. Не мог же Артур поцеловать его? Его? Простого слугу?       Мерлин отпрянул, не в силах унять заполошно бьющееся сердце. Вскочил на ноги, заскользив по полу. Перед глазами мелькнул испуганный взгляд Артура. Но Мерлин отвернулся, застигнутый полнейшим шоком от произошедшего.       — Мерлин, стой! — раздался позади громкий оклик.       Ноги не слушались юного колдуна. Единственное, что ему хотелось в данный момент, это остаться в покоях принца и продолжить нежиться в его объятьях, наплевав на всё. Но он не знал, откуда в нём взялись силы направиться к двери, будто за ним гнались десятки демонических созданий. Артур на самом пороге умудрился перехватить его и прижать к стенке.       — Я сделал что-то не так? — прошептал он, пытаясь поймать взгляд Мерлина, но тот смотрел куда-то выше плеча принца и никак не желал идти на контакт. — Мерлин, посмотри на меня. Посмотри на меня! Пожалуйста…       И юный колдун послушался.       — Артур, это…       — Я сделал то, что тебе не понравилось? Скажи мне, я неправильно всё понял?       Артур слегка встряхнул его, когда не услышал ответа. На его щеках был смущающий румянец, вода капала на пол. Мерлин только сейчас понял, что принц прижимается к нему полностью голый, и это осознание не улучшило ситуацию. Ему по-прежнему казалось, что всё это сон.       — Мерлин! — всё твердил Артур.       И в следующее мгновение Мерлин поцеловал его, сам потянулся вперёд и получил такой бурный ответ, который не мог ожидать. Между ними будто вспыхнула искра, которая словно раскалённый уголёк взорвала молодые тела и ввергнула их в водоворот безумства. Артур, получив ответ на свой вопрос, теперь действовал неистовее. Он больше не спрашивал, он брал. Брал то, что мог дать Мерлин. Прикосновение, кожа к коже, жар пылающих объятий и влажных губ. Желание, присутствующее во взгляде. Всего было так много.       Но внезапно юноши услышали, как в замке раздался крик и звон мечей столь громкий, что заставил их двоих вздрогнуть. Запыхавшиеся, словно застигнутые кем-то за постыдным занятием, они отскочили друг от друга на расстояние невыразимо далёкое от того, что было между ними ранее. Находясь в замешательстве, Мерлин и Артур переглянулись, но времени на размышления не было. Что-то происходило в замке, и Артуру необходимо было выяснить, что произошло. Это был долг. И просто проигнорировать принц подобное не мог.       В одно мгновение он уже натягивал на влажное тело рубашку и штаны. Мерлин, по-прежнему замерев, стоял возле стенки, и Артур дотронулся до его плеча, тем самым словно указывая на необходимость действий. Юный колдун опомнился и последовал вслед за принцем, который, схватив меч, выбежал из комнаты. ***       Из раскрытой пасти всадника Дикой Охоты ощущалось зловонное дыхание. Он был сильнее, чем она предполагала. Вцепившись в гаснувший факел двумя руками, вынутый из кронштейна позади неё, Морри бесцельно взмахнула им перед лицом тёмного рыцаря, который приближался к ней в намерении убить, выполняя приказ сумасшедшей Морганы. Но огонь был лишь игрушкой в её руках, которая никак не могла испугать существо из Другого Мира.       — Прекрати это, Моргана, — закричала Морри, обращаясь в сторону наблюдавшей за развернувшимся противостоянием ведьмой, стоявшей на ступеньках под сводчатым просторным куполом замка.       Моргана лишь покачала головой, в ожидании увидеть приближающуюся казнь. Морри поджала губы и в замешательстве огляделась вокруг. Оружия у неё не было, магической тёмной энергии было недостаточно, чтобы воспользоваться ею для защиты от такого могущественного явления, как Дикая Охота. Ей прекрасно было известно, что колдовство не страшно для всадника, который был отродьем, взращённым из самой сущности магии, впитавшим всю её мощь и энергию. Находясь посреди пустынного коридора без какого-либо оружия, Морри не могла понять, что ей следует предпринять, чтобы спасти свою жизнь.       Сердце бешено билось в груди, поверженная рука изнывала от боли, и плачевное состояние огорчалось ещё и тем, что будучи не выспавшейся и усталой от долгого дня, Морри не была готова к полноценной схватке с мифическими созданиями. Моргана встала на её пути так невовремя. Но не стоило рисковать и позволять ей уйти, понимая, что следующей жертвой в перечне сумасшедшей ведьмы будет Артур. А этого Морри позволить никак не могла.       Прямо перед её глазами внезапно мелькнула тень, и в тот момент, когда всадник Дикой Охоты подобрался к Морри на расстояние рокового удара, Пендрагон вдруг кто-то сильно толкнул. Она сразу же обернулась, не ожидая увидеть здесь Утера, который, закрыв собой принцессу, вступил в схватку с всадником Дикой Охоты.       — Уходи отсюда, — приказал ей отец, не глядя, и отразил меч.       Всадник пошатнулся под мощной защитой, но отступил. Утер замер в предельно низкой, оборонительной стойке, крепко держа свой меч, на его плечах была наскоро накинута накидка, а взъерошенные волосы на затылке говорили о том, что король ещё недавно спокойно спал в своих покоях. Он посмотрел на Морри, и девушка ещё никогда не видела в глазах Утера столько страха. Только боялся он не за себя.       — Уходи немедленно и приведи стражу! — снова закричал он ей и, не медля, бросился на всадника, направившегося в их сторону.       Отец сделал шаг вперёд, намереваясь точным ударом острого лезвия проткнуть врага, но не принял в расчёт, что всадник даже не шелохнётся, и меч без усилий с отвратительнейшим звуком пройдёт сквозь него. Утер не успел восторжествовать, потому что стало очевидным, что воткнутый в тело меч помехой странному рыцарю не является.       — Что за… — Утер опешил и поэтому не успел вовремя защититься от удара, последовавшем за этим.       Что-то холодное царапнуло его рубашку, боль в затылке от соприкосновения со стеной заставила его на мгновение потерять сознания. Морри, увидев это, тотчас вскочила.       Тёмный рыцарь с непроницаемым шлемом опустил голову, двигаясь слегка неповоротливо, словно кукла в руках неумелого кукловода, и оглядел торчащий из его груди меч короля, словно это было надоедливое пятно на обшивке, крайне его расстроившее. Он выдернул меч без усилий, слегка раздражённо дёрнул головой и бросил под ноги Морганы, которая с задумчивым видом опустилась и изящным движением подобрала оружие короля.        — Бессмысленно, вам не устоять перед мощью тёмной магии. Ты действительно думаешь, что сможешь спастись? — обратилась она к изнывающей от гнева принцессе.       Всадник направился в сторону лежавшего на полу короля, медленно приходящего в себя от удара, но Морри преградила ему дорогу. Она схватила висевшую на стене бутафорную рапиру. Это не могло быть хорошим оружием, но смогло бы помочь ей отвлечь внимание от Утера. Морри яростно нанесла всаднику удар по ногам, заставив его с рыком опуститься на землю, потом предприняла попытку опустить тупое оружие на предплечье, чтобы тот выпустил из рук свой меч. Затея увенчалась успехом, и с характерным звоном лезвие с окутанной тёмной магией рукояткой упало вниз.       Это было оружие Дикой Охоты, смертоносно опасное и единственное, что могло ввергнуть душу в загробный мир. Меч зашипел, оказавшись на полу, и живые нити тёмной магии заверещали в голове Морри криком выверены.       Всадник остался безоружным, и принцесса, свирепо напирая, заставила его отступить, загоняя в угол. Ярость рокотала у неё в груди. Она подумала, что сможет размозжить врагу голову, но тот, в какой-то момент извернувшись от занесённого удара, схватил её за локоть и со всей силой опрокинул через себя. Удар вышиб воздух, и Морри не сдержала болезненного вскрика.       Моргана невозмутимо стояла позади. Её, казалось, не волновал исход битвы, и ведьма была уверена, что поражение она не потерпит.       Морри перекатилась на живот, уходя из-под ударов всадника, и зарычала, воспользовавшись медлительными движениями врага, придавливая того к полу мощным ударом ноги по коленям. Что-то хрустнуло, возможно кость. Но мёртвый рыцарь был бессмертным, и сломанные кости не могли стать помехой. Этот неравный бой следовало заканчивать, но Морри не знала, как. Она из всех сил пыталась вспомнить те знания, которыми обладала, о сущности Дикой Охоты, о способах их устранения, но в голове лишь всплывали фразы из свитков о том, что «Дикую Охоту невозможно было остановить, пока они не заберёт душу, за которой пришли в Зримый Мир», и от этого становилось не легче.       Внезапно издав пронзительный рык, всадник распростёр перед собой руки, и из прикрытой бронёй с зазубренными шипами груди сквозь рассечены, где торчали обугленные кости, вырвался поток тьмы, отбросив Морри в сторону. Король, с трудом приподнявшись на ноги, снова оказался пригвождён к стене потоком магической энергии. И в этот самый момент Моргана безумно рассмеялась. Морри, едва справившись с раздирающей уши и глаза болью, вызванной мощнейшим всплеском магии, припала к земле, не в силах подняться. Смех колдуньи, звон и звяканье дрожащих металлических карнизов у окон и кронштейнов слились в один сплошной комок из раздражающих звуков. Где-то разбилось стекло, кто-то закричал, возможно, она сама.       Морри не сразу поняла, что всё прекратилась, опешив от массивной атакой. Она была оглушена, цеплялась за каменные выступы на стене, пытаясь встать. Голова кружилась, и поэтому Морри не заметила приближающегося всадника, который уже поднял свой меч, вспыхнувший в его руках ярким кроваво-красным цветом, и занёс его над головой принцессы.       Всё произошло за какое-то мгновение. Она видела перед собой тёмного рыцаря, сквозь шлем которого просачивались витки магической энергии и алели красные искры, имеющиеся у него вместо глаз. А потом перед глазами предстала чья-то спина. Морри услышала стон боли и распахнула в ужасе глаза, когда меч тёмного всадника пронзил фигуру её отца насквозь.       Утёр в самый последний момент загородил собой принцессу, жертвуя жизнью.       — Нет!! — закричал кто-то голосом Артура.       Сквозь мутную пелену неверия Морри повернулась на звук, как во сне замечая бегущих по коридору в их сторону Мерлина и брата, на лицах которого застыла жутчайшая маска боли и шока. Но приглушённый хрип впереди привлёк её внимание. Морри посмотрела перед собой, не в силах поверить в увиденное.       Из спины отца торчало лезвие, вокруг которого вились жалящие своей силой витки тёмной магии. Утер осел на землю, побледнел и дрожащими пальцами пытался дотронутся до своего камзола. Меч Дикой Охоты не ранил физически, и место раны было похоже на яркое пятно кроваво-красной кляксы сияния, вместо того чтобы мгновенно покрыться кровью и быть похожим на обычное колотое ранение.       Но именно так Дикая Охота высасывала душу...       Всадник поудобнее ухватился за рукоятку своего меча, намереваясь вырвать его из тела Утера, вместе с жизнью, но Морри, посредством внезапно вспыхнувшей в её голове мысли, тотчас обхватила меч с тыльной стороны, обняв руками отца со спины, не давая ему этого сделать. Пальцы прошли сквозь нематериальное оружие, но глаза Морри зажглись синим пламенем силы, порождаемой сильнейшей вспышкой гнева, страха и паники, и ей удалось дотронуться до волшебного меча. Ощутив прохладу металлического острия, Морри сразу же почувствовала боль от рассеченных ладоней, но пальцами лишь сильнее обхватила меч.       — Нет... нет, нет, нет, — запричитала она, отказываясь верить в то, что происходило.       Утер не мог умереть вот так.       Должно было быть по-другому. Не так скоро. Не так... Не так!       Она не заметила, в какой момент потекли слёзы по лицу, лишь вздрогнула, когда отец дотронулся до её щеки, стирая скатывающиеся комочки влаги. Губы Утера уже посинели, а лицо приобретало оттенок белого света, в его глазах она распознала то, от чего отворачивалась, отмахивалась все эти годы, и груз ответственности и вины затмил её сознание.       — Нет, не умирай пожалуйста, отец, только не умирай.       Нельзя было позволить мечу выйти из тела. Тогда душу будет уже не вернуть. А так она ещё может что-то сделать. Она должна что-то сделать! Артур не готов стать королём, она не готова потерять отца. Нет!       Всадник применил силу, чтобы вырвать меч, но Морри не сдавалась. Она потянулась за помощью к магии Мерлина, охотно отозвавшейся на её зов, приказала повиноваться и усмирила тёмную мощь Морганы, опутывающей фигуру колдуньи, и впервые за очень много времени ощутила своё всемогущество. Давно позабытое чувство...       Однако даже оно не смогло заставить волю Норн повиноваться, а нить Мирозданье – плестись так, как угодно принцессе. Как и тогда. Всё повторялось.       Утер умирал. Жизнь уходила из его тела, сквозь волшебный меч.       Артур что-то кричал, со всех ног мчавшись к ней. Но Морри не обращала на это внимание. Утер ободряюще улыбнулся, сквозь боль.       — Всё будет хорошо, — произнёс он хрипло.       Морри хотелось кричать, что не будет. И в какое-то момент пространство осветила вспышка белого света, выхватив из темноты измождённое лицо Утера, сжатые скулы Морри, невозмутимого всадника Дикой Охоты, обеспокоенное лицо Артура, бледные губы Мерлина и оскалившуюся ухмылку Морганы. Всех их охватил сгусток света, после чего так же внезапно и быстро погас, оставив после себя лишь пустынный коридор под сводчатым куполом, освещённым луной, виднеющейся внутри арочных окон.       Все, кто был причастен к произошедшему здесь событию, исчезли...