Расстояние

      Можно было и не сомневаться в удобстве Инквизиторской опочивальни, но Элис всё равно рассеянно удивляется. Когда изысканное вино допито, а важные речи грозятся перейти в пустую сонную болтовню, благородная леди Тревельян, чьи бледные щеки слегка порозовели, невесомо улыбается. Поднимается на ноги, тянется довольной кошкой (вовсе и не величественно-неприступный Инквизитор) и делает несколько шагов к двери. На удивленный взгляд Элиссы поясняет:       — После всех ваших скитаний вы заслужили немного отдыха в самых комфортабельных условиях, леди Кусланд. А за меня не волнуйтесь, мне, знаете ли, есть… с кем уснуть, — слова Эвелины настолько откровенны, что обе девушки еще минутку смеются, ощущая незримые нити взаимопонимания между ними.       Потом Инквизитор уходит, кивнув на прощание, а Элис неуверенно прохаживается по оставленным ей покоям. Впрочем, очень быстро усталость берет верх над неловкостью и смущением. Девушка растягивается на широкой кровати, выполненной, верно, по орлесианским образцам, и очень скоро погружается в спокойный, глубокий сон без всяких сновидений.       Эвелин кажется бодрой и полной сил, однако Кусланд еще вчера заметила темные круги под ее глазами, а взор девушки нередко устремлялся будто бы в никуда. «Нелегко ей дается возглавлять Инквизицию, — успевает подумать Элис, завидев свою новую знакомую. — Да и когда это спасать целый мир было легко». Но леди Тревельян прячет усталость и тревогу за милой улыбкой, осведомляется о самочувствии собеседницы и уверенно ведет ее через замок. Скайхолд тут же напоминает Элиссе о родовом имении Кусландов: те же мощные стены, множество дверей, запутанные переходы между комнатами, бесконечные лестницы, чьи ступени не хватит терпения сосчитать. Элис впитывает в себя родной до боли вид совершенно чужого замка и едва поспевает за молчаливой проводницей. Эвелин замедляет шаг только у необъятных книжных стеллажей, вызвавших у гостьи замка восхищенный вздох.       — Дориан, ленивец этот, еще спит, — усмехается Инквизитор, кивая на пустующее кресло среди книжного великолепия. У его подножия аккуратными стопками лежат, видимо, избранные литературные труды. Элис успевает заметить несколько томов по истории Тевинтера, толстенный магической фолиант и пару сборников эльфийских легенд. — Библиотекой заведует, конечно же, не он, однако именно Дориан, как мне кажется, сможет вам помочь. Надо бы напомнить ему, что мы тут спасением мира занимаемся, а не соревнуемся, кто дольше дрыхнуть будет!       Кусланд тихонько смеется, но не решается ничего сказать: Инквизиция — это отдельный маленький мир со своими порядками и особенными отношениями, а она в этом мире пока только гость. Такое же ощущение у нее было, когда ее только-только привели к Серым Стражам — суровым воинам, которых она так и не успела узнать.       Вид очередной многоступенчатой лестницы, уводящей, похоже, под самую крышу башни, вызывает у Элис утомленный вздох. Однако, осилив последние ступеньки вслед за Эвелин, девушка понимает, что этот тяжелый путь, включающий многочисленные лестницы Скайхолда, заснеженный перевал и целые дни в седле, был проделан не зря. У дальней стены стоит вполоборота фигура до боли знакомая, только облачена она в странное одеяние с тяжелым, скрывающим большую часть лица капюшоном.       — Думаю, я оставлю вас, — от улыбки Инквизитора веет теплом. Она стремительной галлой проносится мимо Элис обратно в библиотеку — ей эти все ступени преодолевать не впервой.       — Как давно мы не виделись… Героиня Ферелдена.       Резким движением фигура в аметистовом плаще поворачивается к гостье этого замка, капюшон соскальзывает, открывая взору ярко-рыжие, словно язычки веселого пламени, пряди волос, и родное до невозможности лицо. Растянутые в загадочной улыбке полные губы, аккуратный прямой нос, глаза — чистые и светлые, словно пробивающиеся из-за серых туч лучи солнца. Элисса отмечает чуть заострившиеся черты лица, налет грусти на столь беззаботном когда-то взгляде… Но это, вне всяких сомнений, она.       — Лелиана!       Обе они почти одновременно бросаются друг другу навстречу, на лицах невольно расцветают самые яркие улыбки, а тяжесть перенесенных испытаний, давящая на плечи, будто немного отступает. В порывистых, крепких объятиях подруги Элис чувствует себя так, словно она после долгих скитаний наконец-то вернулась домой. Они стоят в объятии несколько минут, ощущая тепло друг друга, вдыхая привычно-непривычные запахи, наслаждаясь обретенным вновь единством.       — Лелиана… — выдыхает Кусланд, отступая на шаг, чтобы внимательнее рассмотреть заметно переменившуюся за годы их разлуки подругу. — Я и подумать не могла, что ты здесь, в крепости Инквизиции!       — А так и должно было быть, — смеется Соловей звонко и мелодично, как прежде. — Это немножечко секретная информация — что я Тайный Канцлер при Инквизиции. А может, уже и не очень секретная, просто кто-то всё проспал.       — Ничего я не проспала! — с шутливым возмущением фырчит Элис. Они усаживаются за деревянный столик, по чистой случайности свободный от многочисленных важных бумаг, документов, доносов и писем Лелианы. Всех рабочих и тайных агентов сестра Соловей предусмотрительно разогнала. — Всего-то пара месяцев скитаний по трактам, лесам и заброшенным обителям на самом вредном коне всея Ферелдена!       — Всё дело в коне, — кивает рыжеволосый бард с почти серьезным лицом.       Горечь минувшего всё-таки настигает их, прорываясь сквозь непрочную преграду дружеских шуток. Элис шепчет, уткнув глаза в неровную поверхность стола, словно в произошедшем может быть ее вина:       — Мне жаль, что Джустиния… Она была тебе другом…       — Больше, чем другом, — отвечает Соловей резко и надолго замолкает.       Протискивающиеся сквозь узкие оконца солнечные лучи украшают ее помрачневшее лицо причудливой пляской света. Лелиана бросает взгляд на постепенно поднимающееся солнце средь заснеженных вершин, жмурит глаза, и губы ее трогает легкая улыбка.       — Знаешь, Элисса, недавно мне снился сон… Скорее, кошмар. Я шла по тихой, мирной церкви, бывшей мне приютом когда-то в прошлом… И вдруг подумала о том, что именно эта церквушка помогла мне найти в себе силы и пережить… твою смерть. Этот факт во сне показался мне безусловно верным… Я шла по звонко отстукивающему каждый шаг чуть запыленному полу и ощущала горечь невосполнимой потери. Смерть, которую я не сумела предупредить. Близкая подруга, которую не успела спасти… Таким реалистичным и тоскливым показалось мне несуществующее прошлое. Я проснулась со слезами на глазах и ощущением сжимающей, непередаваемо мучительной боли в глубине меня. Тут же бросилась к своему рабочему столу, мои руки бездумно разбрасывали бумаги… Пока я не отыскала стопку писем от тебя. От живой, счастливой, сумевшей одержать победу Героини Ферелдена. Этот сон не ослабил боль от утраты Джустинии, нет… Но помог понять, как же ценно то, что еще живы другие любимые моему сердцу люди. И как сильно я хочу защитить их — как ты когда-то защитила меня от моего прошлого, от Мора, от Архидемона…       Они вновь замирают в объятиях друг друга, и по щекам струятся слезы, но слезы эти — не о боли. Не о скорби. О надежде.       Лелиана отодвигает в сторону свои многочисленные тайные дела и отсылает каждого осмелившегося подняться к ней докладчика к другим своим помощникам с лицом настолько грозным, что Элиссе трудно сдержать улыбку. Под ставшее привычным ворчливое карканье и хлопанье крыльев они проводят несколько часов, делясь новостями, мыслями и чувствами, вспоминая прошлые приключения, рассуждая о будущем. И Кусланд вдруг осознает, как же сильно ей не хватало дружеского общения с родной, задорной, так и лучащейся эмоциями Лелианой — пусть даже теперь в ней стало куда больше силы и горечи.       Когда суета за дверью становится совсем уж навязчивой, обе приходят к пониманию, что от дел вселенской важности убегать надо было куда-нибудь подальше. У Лелианы вид понурый и расстроенный, и Элис обнимает ее долго-долго, обещая непременно зайти к ней вечером. На прощание девушка оставляет Тайному Канцлеру стопку писем для Алистера, а затем вновь начинает пересчитывать бесконечные ступени Скайхолда.       Найти проход к Башне Магов с первого раза не получается, и леди Кусланд думает уже попросить у кого-нибудь помощи, как вдруг помощь сама находит ее, представая перед девушкой в лице русоволосого гнома с задорной ухмылочкой на губах.       — Героиня Ферелдена, значит? Та самая, что одолела короля и вышла замуж за Архидемона? Ой, кажется, наоборот… — Гном весело щурит золотисто-карие глаза. По манере общения и знакомому по книжным обложкам профилю Элис догадывается, кто это, но не может удержаться от ответной шутки:       — А это тот самый гном, который пишет самые невинные сказочки?       — Точно! — хмыкает Варрик Тетрас, одобрительно кивая Элиссе. — Невиннее только в покоях Инквизитора… кхм-кхм. Ты потерялась, что ли? Проводить?       — Было бы неплохо, — спешит согласиться Кусланд. — Мне нужна чародейка Фиона.       — Это в Башню Магов, значит, — гном уверенно направляется во внутренний двор, чтобы затем свернуть к одной из лестниц, ведущих на крепостную стену. — Маги у нас целую башню отжали, представляешь? Ну, конечно, ее Инквизиторство сама предложила им поселиться в Скайхолде… Но они могли бы и отказаться!       В компании Варрика легко и приятно, и Элис даже жалеет, что прежде не имела возможности узнать его лучше. Шуточки мастера Тетраса приходятся ей по вкусу — той, чей собственный юмор не всегда был понимаем спутниками. Кроме беззаботно-веселой болтовни, девушка успевает спросить Варрика о его друге Андерсе. В ответ она получает гримасу раздражения, которая, однако, исчезает сразу же, как только Элис удается пояснить, что она спрашивает о маге-отступнике вовсе не затем, чтобы его осудить. После чего Варрик тут же оттаивает и соглашается ответить на все вопросы новой знакомой. Столь трепетное отношение к старым друзьям не может не вызвать у нее самые теплые мысли об известном писателе.       Сведения, сообщенные им, не приближают Элиссу к решению ее непростой загадки, однако упрощают поиски, мгновенно обрезая один из вариантов: даже одержимый Справедливостью, бывший Страж Андерс не прекращал слышать Зов. Лишь, может быть, ощущал его не так сильно.       Башня Магов радует, прежде всего, отсутствием охраняющих ее храмовников. Похоже, они пребывают здесь не как пленники, но как полноправные гости или соседи. «Леди Инквизитор тоже, должно быть, не поддерживает идею Кругов», — с теплотой отмечает Элис. Сама башня только-только отстроена, выглядит новой и достаточно уютной. Войдя внутрь, девушка видит книжные стеллажи вдоль стен, лестницу наверх, проходы в другие комнаты, где, возможно, живут сами маги или их ученики…       — Рада видеть вас, Элисса, — внезапно окликает ее резкий, суховатый голос.       Кусланд поворачивает голову и понимает, что среди бесчисленных книжных стопок не заметила тоненькую фигурку Великой чародейки. Ее одежды достаточно простые и неброские, темные волосы сложены в аккуратную прическу, а заостренные уши выдают в этой женщине эльфа. У Фионы тонкие губы и чуть нахмуренные брови, а серо-зеленые глаза смотрят на гостью изучающе.       — Я тоже рада, что внезапно нашла вас здесь, — старается быть приветливой Элис. — И хорошо, что… маги выжили. Хотя бы часть.       — Многие продолжают погибать в жестокой и бессмысленной войне с храмовниками, — печально вздыхает чародейка, но, похоже, проникается к Элис чуть большей симпатией, поняв, что та поддерживает магов. — Что ж, думаю, у вас немало вопросов. Давайте пройдем в мой кабинет.       Из разговора с Фионой девушка надеялась получить больше всего ценной информации — ведь Великая чародейка была той единственной, кто точно перестал быть Серым Стражем и при этом остался жив. Однако глава восстания рассказывает ей о короле Мэрике, Глубинных тропах, предательстве и внезапно исчезнувшей Скверне как о давней истории, в которой для нее самой видится слишком много белых пятен.       — Мне жаль, Элисса, но, похоже, я мало чем могу быть вам полезна. Для меня самой произошедшее в те дни остается загадкой, которую я не в силах разгадать. Можно было бы посоветовать вам отправиться на Глубинные тропы, да еще и с артефактами, усиливающими действие Скверны… Но я боюсь, что этот фокус может не сработать дважды, а вы только зазря погубите себя. Мне… действительно жаль. Алистеру… повезло с вами.       Элис хмурится, не отводя глаз от бледного лица Фионы. Имя Алистера она ни разу не упоминала, хотя и не секрет, что леди Кусланд является женой короля. Но всё-таки… почему Фионе это важно? Однако расспросить подробнее не удается: у чародейки множество дел, связанных с заботой о магах в Башне, так что, рассказав всё, что могло быть ценным для Элиссы, она поспешно ее покидает, чуть погрустневшая от растревоженных воспоминаний. Но на прощание Фиона с неожиданно искренней улыбкой произносит:       — Хотела бы я приехать к вам в Денерим… Потом, когда это всё закончится. Думаю, нам будет о чем… поговорить.       Странные слова чародейки еще долго эхом звучат у Элис в голове, однако разгадать их значение она не в силах. К тому же, рано думать о том, что будет после — нужно избавиться от Скверны сейчас, пока Зов не увел ее в самый мрак Глубинных троп. Спускаться туда в надежде на то, что ее кровь очистится от Скверны по какому-нибудь волшебству было бы, действительно, не слишком разумно.       Величественный Скайхолд нежится в лучах постепенно закатывающегося солнца. Снежные склоны вокруг становятся вначале золотистыми, а затем, на краткие мгновения — огненно-алыми. Элис готова подолгу любоваться этими горными красотами, но пронизывающий ветер поселяет в сердце холод и зовет поскорее спрятаться внутри надежных стен. Тевинтерский маг Дориан встречает ее испытующим взглядом и целой стопкой книг, которые, как ему кажется, могут оказаться полезными. И с усмешкой, забавно приподнимающей его закрученные усы, рекомендует:       — Лучше не задерживайся в этой их Инквизиции! Сначала обещают, что будем мир спасать, а потом, значит, бегай по этим перевалам по колено в снегу, и никаких тебе радостей жизни, одни упреки!       — Ну закажу, закажу я тебе целый караван винограда! — смеется вовремя подошедшая Эвелин.       Улыбка у Инквизитора Тревельян усталая. Она интересуется у Элис об ее успехах в сборе информации, однако с трудом сдерживает зевок и вскоре удаляется почивать. Элиссе всё еще неловко от того, что она столь нахально пользуется удобствами Инквизиторских покоев, но Эвелин лишь рассеянно махает ей рукой, скрываясь в неизвестном направлении. Дориан тоже уходит к себе, а Элис, вспомнив о недавнем обещании, поднимается к Лелиане в башню воронов. Карканье, скрежет когтистых лап и ласковый голос Соловья убаюкивают не хуже колыбельной…       Когда голова ее касается подушки, леди Кусланд осознает, что она тоже до ужаса устала, пусть и не занималась, казалось бы, ничем тяжелым. Тяжелую стопку книг о Серых Стражах и Морах приходится пока что оставить без внимания. Девушка уютно устраивается под теплым одеялом и невольно уносится мыслями к самому любимому человеку, который в этот час, должно быть, еще не спит, занятый очередным неотложным государственным делом. А может, он просто стоит на балконе, зябко поеживаясь, и изучает печальными глазами россыпь сияющих звезд… Не так уж много ценного ей удалось выяснить за этот день, и идей, где искать лекарство от Скверны, больше, к сожалению, не стало. Может быть, стоит попробовать осмотреть Храм Священного Праха? Конечно, сам храм разрушен, от него остались лишь руины, но вдруг… Ведь прах Андрасте способен на чудеса — она и сама в этом убедилась, когда излечила эрла Эамона от скрадывающей его жизнь болезни. Маленькое чудо ей сейчас как раз не помешало бы…       Погрязший в утренней суете замок будит ее отдаленным перезвоном голосов и шелестом бесчисленных шагов. Девушка вскакивает с постели, быстро одевается и спешит узнать, что же происходит. Ответ ей удается получить от самой Эвелин. Инквизитор выглядит немного растрепанной и сонной, но старается держаться уверенно:       — Нашему послу наконец-то удалось раздобыть для Инквизиции приглашения на бал императрицы в Халамширале. Ох, не спрашивайте, зачем, это слишком долгая история… Мы выезжаем сегодня днем, нужно успеть к началу. Вы можете оставаться в Скайхолде сколько пожелаете, в вашем распоряжении вся библиотека, да и вообще всё, что может вам пригодиться.       На вопрос Элис о Храме Священного Праха Инквизитор болезненно прикусывает губу и, немного помолчав, качает головой:       — От него практически ничего не осталось. Если Урна и была там на момент взрыва… сами понимаете. Конечно, вы можете осмотреть руины, вдруг найдете что-нибудь… хоть какую-то подсказку… Но Завеса в той области всё еще может быть тонка. Остерегайтесь демонов.       Сборы Инквизиции проходят крайне стремительно. Кусланд, решив не отставать от них, тоже собирает вещи, чтобы отправиться исследовать руины храма. В ее сердце, как и раньше, остается место огоньку надежды. Так что Скайхолд она готовится покидать одновременно с пышной делегацией Инквизиции. Лелиана на прощание касается ее щеки невесомым поцелуем, а затем с озорной улыбкой шепчет что-то на ухо леди Тревельян. Вестница ойкает и заливисто смеется, отчего ее светлые кудри весело подрагивают:       — Точно! Надо дать вам нормального коня. Ваш упрямец даже Деннета чуть с ума не свел — это с его-то спокойствием и любовью к лошадям! Хм… Берите того, в ком я точно уверена.       И Инквизитор, принимая поводья из рук рыцаря-командора, без раздумий передает их Элис. А той остается лишь вздохнуть восхищенно: конь высокий, тонконогий, мускулистый, а шерсть его — белоснежная. Очень знакомым кажется этот прекрасный белый зверь…       — Так это были вы! — неожиданно для самой себя восклицает девушка и впивается взором в Эвелину, нарушая все правила этикета. Действительно: фигурка очень похожа на ту самую, что спасла ее у озера Каленхад от неизвестного убийцы, поразив его магией. И навершие посоха за спиной Инквизитора очень знакомым кажется. То, что именно этой девушкой она оказалась спасена от верной гибели, кажется Элис удивительным чудом. Ей даже неловко становится за этот детский восторг на ее лице. Однако Эвелин улыбается спокойно, а голос ее мягок:       — Вот как. Я тоже не была уверена, что встретила тогда именно вас.       Вскоре леди Инквизитор в сопровождении своей многочисленной свиты уезжает, а Кусланд остается стоять у поднятой решетки крепостных ворот с зажатыми поводьями в руке и радостной улыбкой на губах. Она отчего-то ощущает себя счастливой и обнадеженной, хотя ничего существенного и не произошло. Переминающийся с ноги на ногу белоснежный жеребец кажется ей каким-нибудь волшебным зверем из эльфийских легенд, так что забираться на его спину кажется настоящим кощунством.       — Ну… надеюсь, по характеру ты не менее прекрасен, чем по красоте, — замечает Элис, вскакивая таки в седло и трепля коня по мускулистой шее. Тот отвечает насмешливым, как ей кажется, похрапыванием.       Вскоре приветливый, надежный, подаривший столько приятных встреч Скайхолд остается за спиной, а она вновь отправляется в путь.