History of Stray kids

— Я, конечно, рад, что у вас любовь-шмульёв — начал орать Сынмин, — но может хватит уже этих прелюдий?! Нет, ну вы подумайте, на бедного Сынмина свалилась еще одна парочка бесстрашных голубков, которые "воркуют", где только можно. Концентрация геев на один квадратный метр резко увеличилась. Благо, ему не доводилось присутствовать на спаривании этих удивительных птиц. Вот бы крику было. — Сынмин-а, не завидуй ты так, — накрыв своей рукой плечо младшего, подметил Хёнджин, — у нас еще все впереди, просто ты, как ребенок, тебя не хочется портить. О да. Эту ехидную ухмылку надо было видеть. Ким с Хваном — единственная парочка, которую никто не мог раскрыть. То они молчат неделю, кидая друг другу лишь взгляды, то пропадают где-то вдвоем с утра до ночи, возвращаясь домой усталыми, счастливыми... и возбужденными? Но ведь Ким Сынмин – натурал. Да, даже Феликс не понимал, как они так держатся. Как бы Ли-младший не старался отвергать Со – у него никак не получалось. Кажется, своими попытками разорвать все отношения со старшим, они наоборот сближались все сильнее. И совсем не скажешь, что его не устраивал такой расклад событий... Не то, чтобы парням-одиночкам было противно, или может завидно. Совсем нет. Они наоборот были очень рады за своих друзей. Но... Вы что, правда могли подумать, что им самим этого не хочется? Не хочется этих легких чмоков при встрече и на прощание, или же наоборот горячих и страстных поцелуев, лежа в своей, закрытой от всех любопытных глаз, кровати? Не хочется ходить везде со своей любимой половинкой, вечно обнимая, боясь отпустить и потерять раз и навсегда? Не думали так? Вот и не надо, ибо хочется. Какими бы холодными и резкими они не были – любви хочется всегда. И не только любви... — Что ты только что сказал,  гомик? — нахмурил брови Ким, — ничего у нас не будет. — Ты так уверен? — с ухмылкой Хван  прижал младшего к стене, не давая права на свободу. — Иди ты в задницу! — Только если в твою! — крикнул тот в ответ так громко, что несколько студентов обернулись в их сторону. — Да ну тебя, дурак!  — разорвав замок из рук старшего, Мин убежал на пару по истории хореографии. — Не ходи за мной больше! Конечно же, парни, не смотря на свое важное задание, ходили на учебу. Можно сказать, что они сами этого хотели. Все таки, как они могут создать что-то оригинальное и новое, если знаний в их черепушке никаких не будет? Хван уже долго бегает за этим невинным ребёнком, что не могло не бесить младшего. Безусловно ему льстило внимание старшего, но надо же давать личное пространство, не так ли? Урок уже давно начался, поэтому в коридорах было тихо и спокойно. Из-за этой тишины, Сынмин уменьшил шаг и погрузился в свои собственные раздумья. Хотел ли он оттолкнуть парня?  Не думаю. Хотел ли он в тот момент сам его прижать к стенке и своими языком  доказать, что он уже давно совсем не ребенок?  Безусловно. Но он же натурал, не так ли? Из-за погружения самого в себя, Ким не заметил, как с первого этажа за ним велась слежка. И вот вроде бы остался последний поворот и последние ступеньки небольшой  лестницы, ведущей в нужный кабинет, как парень резко почувствовал боль в области легких от удара ими об холодную стенку. От боли и резкости толчка, Сынмин зажмурил свои молочные глаза, и лишь через пару минут он смог прийти в себя. За эти пару минут, пока он приходил в сознания, он догадался, кто это может быть. — Что ты творишь, Хендж... Кто ты и что тебе надо? — увидев, что это не его хён, а какой-то высокий и сильный парень, Ким впервые начал молить, чтобы и сейчас Хван следил за ним и пришел, вдруг что, на помощь. Но оглянувшись, он понял, что они тут совсем одни. — А ты меня не узнал, зайчик?  Я с параллельного курса, — эта ухмылка совсем не была похожа на ухмылку старшего, которая ему так нравится, — я уже давно за тобой хожу. Ты мне нравишься. Видишь, как улыбнулась нам удача, что мы оказались здесь вдвоем, без лишних глаз и ушей. Наконец-то я могу сделать с тобой все, что уже давно так хочу, — одна рука незнакомца потянулась к шее нашего малыша, а вторая перекрывала все пути к отступлению. Сынмин, конечно же, среагировал быстро, и начал отбиваться, но... — У тебя такие милые лапки,  малыш, — одним движением тот заломал руки младшего и продолжил начатое. ... но сейчас он впервые  пожалел, что родился маленьким и не занимался вместе с Хенджином, когда тот предлагал ему вместе подкачаться. Как только Сынмин открыл рот, чтобы закричать, его тут же заткнули. — Если ты хоть слово крикнешь, то не то, что ходить или стоять, а, и сидеть, и лежать не сможешь, зайчик, — тихо, но с силой  шлепнул того Кай, давая понять, что он не шутит, — все равно тебя уже никто от этого не спасет. Ха-ха, какой милый малой, у тебя все равно не получится выбраться, так что не трать силы, они тебе еще понадобятся, — старший, подхватив Мина, потащил его в туалет, приближая свое лицо к уху младшего, — расслабься, иначе будет больно, — смог только услышать бедняга, как был уже прижат к кабинке туалета. У Кима действительно не хватало сил, чтобы в одиночку выбраться. Кай был настолько большой и сильный, что ему вдруг показалось, что этот парень не с параллельной группы по вокалу, а явно на три года точно старше его, и явно это парень, который отдавал себя не вокалу, а тренажерному залу, проводя там дни и ночи. Он еще обязательно побьет его, обязательно расскажет все друзьям, и те, обязательно заступятся за него. А сейчас... а сейчас остается только молчать, тихо плача, чтобы было не так больно, и он мог, хотя бы ходить и сидеть. Как только рубашка на теле младшего была уже с треском порвана, он ничего не видел из-за слез, которые ручьем текли по его щекам. Он тихо умолял его этого не делать, обещая, что тот готов даже платить ему, лишь бы он с ним ничего не сделал. Но старший уже ничего не слышал, он так уже увлекся, целуя лицо и шею Кима, что не слышал ни мольбы Мина, ни шаги, которые тихо, но уверенно приближались в его сторону. *двумя минутами ранее* — Сонсеним, сонсеним! Можно я выйду? Жутко живот крутит! — начал кричать на всю аудиторию Хёнджин. — Хенджин, ты и так редко ходишь на мои пары, сиди!  — начал протестовать, в таком же тоне, учитель. — Ну как знаете, я за себя не ручаюсь, — Хван зажмурился и сжал пальцы в кулаки, — заранее извиняюсь. — Ладно иди, — сдался учитель, — засранец, хи-хи. Конечно же, Хенджин никуда не хотел, у него просто шило в одном месте. Куда интереснее походить по пустым коридорам, чем сидеть на парах и впитывать, как губка информацию. Дойдя уже с первого на третий этаж, он услышал какие то, то ли слова, то ли всхлипы. — Ооо, приближается что-то интересное! Сейчас поиграем! — завелся Хван и побежал к месту, из которого доносились звуки. Какого же было у него удивление, когда это был... — СЫНМИН-А, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! — выкрикнул старший и оттолкнул Кая от своего Кима, пару раз ударяя ему по лицу. — Он успел тебе что-то плохое сделать? Ты только скажи и от него мокрого места не останется!  — и еще пара ударов, но уже по животу парня. — Н-неет, — захлебываясь своими слезами, попытался ответить Мин, — но хотел... я... пытался защищаться, но он оказался сильнее. — Ну все, тварь, тебе не жить, - сквозь зубы процедил Хван и только принялся опять бить его, как... как две маленькие ручки обняли его со спины, умоляя не делать этого и оставить того в покое. — Пошли, Хенджин, прошу, уходим... — уже немного успокоившись, Ким, обняв его сзади, и потащил к выходу, — ему еще все вернется, а я не хочу тебя терять. В ответ ничего не послышалось. Старший лишь взял его на руки и потащил его, куда-то, кажется, на крышу. Не смотря на холодный сезон, там было достаточно тепло, поэтому Хван любил сидеть там, пропуская свои "любимые" пары. Усадив Кима на один из стульев, что там стояли, Хён сел рядом, дав возможность младшему успокоиться и самому все рассказать. — Ой, точно, — старший снял свою верхнюю кофту и надел её на Мина, — вот так лучше. Прошло более десяти минут, как этот беззащитный зайчик только смог прийти в себя и перевести дыхание. — Он ничего не успел со мной сделать, правда, — тихо и неуверенно начал оправдываться Мин. — Спасибо большое, — хоть он уже и успокоился, но дрожь из его голоса так никуда и не ушла. И нет, это не от осознания того, что могло только что с ним произойти, а от того, что он сейчас прекрасно понимал, что они сидят сейчас одни на крыше, на которую, судя по ее виду, ходит один Хван. И Сынмин совсем не боялся, что старший может воспользоваться его положением и закончить начатое дело этого Кая. Он боялся, что это было последней каплей. Он больше не натурал. Его больше не привлекают девушки. Его окончательно привлекают парни. Его привлекает Хван Хёнджин. Его Хван Хёнджин. Его герой и спаситель. — И что, ты меня теперь совсем не боишься и не будешь вопить, что я конченный извращенец и гомик? А вдруг я тебя сюда притащил, чтобы изнасиловать? — кареглазый прекрасно понимал состояние младшего, но никак не мог не съязвить. — Нет, не боюсь, — с серьезным и каменным лицом Сынмин поднялся и вплотную подошел к старшему, — но ты все равно конченный гомик, ненавижу тебя, — Хван бы точно поверил в его последние слова, если бы за ними не последовал, почему-то не нежный и теплый, а страстный и мокрый поцелуй. — Мой конченный педик... И они потерялись. Потерялись в друг друге. И, кажется, навсегда, на целую вечность... Ну ладно, ладно. Шучу.  Пока воздуха стало катастрофически не хватать. Но они обязательно продолжат, только уже в другом, более мягкое месте. А хотя, кто их знает, дойдут ли.