"Забастовочные завтраки" имени Гермионы Грейнджер

— Ну что, поторопимся? — Гермиона посмотрела на свое запястье, на котором оказались простые маггловские часы на кожаном коричневом ремешке, и махнула рукой в сторону кабинок. — Кажется, Миртл спит где-то в трубах. — Да будет так, — с явным облегчением откликнулся Фред, не желающий встречаться с привидением-нытиком. Парень и девушка пересекли комнату и зашли в самую дальнюю кабинку, скрывающую раздолбанный унитаз. Фред пошире раскрыл туго набитую сумку и вынул из нее содержимое: оскудевшие запасы канареечных помадок, кровопролитных конфет и других сладостей, входящих в «Забастовочные завтраки». Затолкав их в самый дальний угол нестройной стопкой, Уизли отошел в сторону, позволяя Гермионе протиснуться вперед. — Каве инимикум, — взмахнула палочкой Грейнджер, и коробки стали невидимыми, — так, отлично, а теперь Дезилюминационное заклинание, — она дотронулась кончиком палочки до того места, где только что были груды сладостей. — Фианто дури. Флиппендо. Теперь никому не захочется даже подходить к этой кабинке, — заявила Гермиона, не замечая внимательного и почти что восторженного взгляда близнеца, смотрящего за действиями старосты из-за девичьего плеча. — Мерлин, ты блистательна. Гермиона наконец развернулась к Фреду и улыбнулась смущенной и вместе с тем гордой улыбкой «лучшей ученицы», неожиданно делающей лицо девушки очень даже хорошеньким. — Нет, серьезно. Как там говорят? Можно вечно смотреть на огонь, воду. А еще на то, как Гермиона Грейнджер размахивает своей палочкой и творит поразительные вещи, — он изобразил руками не то жесты дирижера, не то танцовщицы. — Да хватит, — вконец раскраснелась Грейнджер, выходя из кабинки и пряча взгляд. И Фред поймал себя на мысли, что ему нравится Гермиона Грейнджер. И ее набитый знаниями ум, и отчаянная смелость, и пушистая грива волос нравится. И нравилось стоять с ней в темной нише, сжимая хрупкие теплые плечи. И грудью чувствовать ее спину, гуськом передвигаясь под мантией-невидимкой. Черт, уж не втюрился ли он, как неизящно обозвал бы все происходящее Джордж?.. — Наверное, нам стоит идти, — вернула на землю бренную Фреда Гермиона, доставая из сумки мантию. — Джордж будет ждать нас у прохода через полчаса. Фред машинально взял из рук девушки карту и развернул ее. Северус Снегг ошивался в своем кабинете, Филч присоединился к Миссис Норрис и пока что не собирался покидать большой зал. И Уизли вдруг со странным сожалением подумал: сейчас действительно самое удачное время, чтобы беспрепятственно добраться до гриффиндорской башни. — Пора, — кивнул он, сворачивая карту и накидывая мантию, в которую тут же скользнула Гермиона. Они добрались до гостиной за двадцать минут и были вынуждены еще десять прождать Джорджа в оглушающем, полном неловкости и странной близости молчании, чтобы не разбудить Полную даму. Наконец, проем открылся, и Фред с Гермионой прошли в круглую комнату и сняли мантию. Уизли пришлось сделать над собой усилие, чтобы не взять старосту за руку и не остановить ее от неминуемого отдаления. — Ну как? — жадно спросил Джордж, буквально налетая на сконфуженных брата и Гермиону. И почему им вдруг захотелось сквозь землю провалиться?.. — Все прошло отлично, — сдержанно ответила притихшая Грейнджер, не глядя на близнецов. — Нас никто не видел. — А «Завтраки» как? Порядок? — не замечая молчаливости вернувшихся, продолжал вопрошать Джордж. — Придется перевыпускать, — вяло ухмыльнулся близнец, — после той вони, что творится в туалете, продавать их просто преступление. — Я спать, — объявила Гермиона и взяла из рук Фреда мантию. — До завтра, — и так быстро убежала к себе, что никто и сообразить не успел. — Что это с ней? — запоздало спохватился Джордж, глядя старосте вслед, но его брат только пожал плечами, лишь бы не отвечать. *** Гермиона была даже рада оказаться в своей комнате, в которой уже давно все спали, и остаться наедине со своими мыслями, льющимися через край. Она была настолько психологически измотана, словно весь день пробыла в компании Амбридж, Трелони и Снегга. И вся это нервозность была далеко не из-за очередного нарушения правил, по большему счету. Ей просто до одури было трудно идти с Фредом практически вплотную и вести себя так, словно это никаким образом ее не трогает. И на прикосновения его пофиг. И на цитрусовый одеколон пофиг. И на тепло его — и подавно пофиг. Что, не действует мантра, да? Гермиона, закусив губу, чтобы не застонать от досады, быстро разделась в кромешной темноте и совершенно не по-гермионовски кинула вещи на стул. Забравшись к себе в кровать, девушка яростно задернула полог и с головой укрылась одеялом, словно это могло спасти ее от самой себя. Все думают, что они с Фредом встречаются, а они не только не встречаются, они практически друг другу никто. Она всего лишь подруга его брата. Ну и староста факультета, где он учится. И всё. Их даже друзьями назвать нельзя. Да и так бы хотела Гермиона дружить с Фредом? С Джорджем, пожалуй, да. Но не с Фредом. Поздно ей уже было думать о дружбе с Фредом. «Да во что ж я ввязалась-то, господитыбожемой…» — прохныкала Гермиона в подушку, умоляя небо о сне. Пусть завтра все вряд ли наладится, но это уже будет совершенно другой день. И, быть может, ей все-таки удастся остановить то, что въелось в ее жизнь слишком глубоко и цепко?.. *** Увидев с утра пораньше заспанного Фреда, расслабленно опершегося об одно из кресел и крутящего рыжей головой во все стороны, пока гриффиндорцы спешили на завтрак, Гермиона шестым чувством уловила, что стоит он здесь по ее душу. Несколько раз вдохнув и выдохнув, она уже вознамерилась проскочить мимо, все-таки допуская мысль, что могла ошибиться в своих догадках, как буквально в метре от прохода на плечо девушки опустилась рука: — Спешишь? Грейнджер обернулась: так и есть, Фред. Сонный, взлохмаченный, довольный и почему-то без своего брата. Словно прочитав мысли девушки, парень пояснил: — Он уже в зале с Роном и Гарри. Что-то ты припозднилась сегодня. Ну да. Она полночи крутилась в кровати, пытаясь решить, что ей делать с собой дальше и как вернуть свое отношение к Фреду в первоначальную стадию приятельской любви, неизменно распространяющейся на все семейство Уизли, даже на Чарли, которого Гермиона не видела ни разу; поэтому сегодня она с трудом поднялась, чувствуя себя разбитой. Мало того, пока что у нее, если честно, ничего не получалось. А еще самая умная ученица Хогвартса, называется. — Ну что, пошли? Я клятвенно пообещал Гарри и малышу Ронни, что доставлю тебя в зал в целости и сохранности, — и, перехватив ладонь старосты, подмигнул и шепотом добавил: — Пусть Амбридж с МакГонагалл полюбуются, а? Не обращая внимания на растерянность Грейнджер, Фред буквально поволок ее из гостиной в сторону большого зала, наверняка уже полного до отказа. «Если я хочу, чтобы все эти глупости выветрились из моей головы, я должна сопротивляться», — мучительно думала Гермиона, не в силах отнять свою пылающую ладонь, парализованная от своей покорности. Следовать за Фредом, доверять ему даже в таких мелочах стало настолько естественно, что хоть сейчас вешай белый флаг и объявляй полную капитуляцию. Ей мазохистски нравилось идти с близнецом рядом, чувствовать его широкую ладонь, в которой очень правильно, очень уместно спрятались ее пальцы. И даже любопытные взгляды, с которыми она сталкивалась по пути на завтрак, пусть и коробили, но оставляли странноватый отзвук эйфории, будто все происходящее практически правда. «Практически», — напомнила себе Гермиона, подходя к гриффиндорскому столу и отпуская руку Фреда. — Увидимся, — ухмыльнулся он и неожиданно скользнул губами по щеке девушки, уже спеша к дожидающимся его Ли Джордану и Джорджу. Гермиона, к своему ужасу, остолбенела, во все глаза глядя в спину Уизли, беззаботно болтающему со своими однокурсниками. — Поторопись, — требовательно потянула за рукав мантии старосту не заметившая ничего Джинни, заставляя ее наконец занять свое место за столом, — у тебя минут десять. И, рассеянно выдавив приветственную улыбку, Гермиона принялась ковырять вилкой совершенно неаппетитную в данный момент яичницу. Ощущение конца стало как никогда острым. *** Гермиона развернула перед собой воистину длиннющий свиток пергамента, на котором обозначались все пояснения для заполнения карты к уроку профессора Синистры, и сверилась с небесным атласом. В такой час в библиотеке было немноголюдно: большинство учащихся уже либо доделали свои домашние работы, либо сдались и ушли спать, лишь несколько когтевранцев скрипели перьями в другом конце зала, возможно, мучаясь над тем же самым заданием. Гермиона со вздохом подумала, что вот уже несколько недель почти не вспоминает про учебу и делает все невпопад. Развернувшиеся приключения до такой степени захватили ее, что даже на любимых рунах стали появляться оценки ниже «превосходно», а это было нонсенсом. С трудом найдя на карте нужные звезды, девушка соединила их линейкой и уже хотела провести между ними отрезок, как напротив нее кто-то уселся на стулья. Грейнджер подняла от карты глаза и увидела братьев Уизли, глядящих на нее с одинаковыми сияющими физиономиями. Но теперь, какими бы одинаковыми эти физиономии не были, Гермиона удивительно просто отличила Фреда от Джорджа. — Грейнджер, у нас идея, — заговорщическим полушепотом заявил Джордж, небрежно оперевшись на домашнюю работу старосты. Сердце девушки пропустило удар и зачастило. Она уже знала, что это конец, и все-таки испугалась, словно таки спрыгнула с невидимого обрыва, падение с которого было неминуемо. "Однажды ваши приключения останутся позади..." Горло девушки сжало, однако ей потребовалось лишь несколько секунд, чтобы прийти в себя. — Нет, — просто ответила Грейнджер, аккуратно, но решительно высвобождая свои труды из-под локтя Джорджа. — Что — нет? — не понял он. — Нет значит то, что нам пора остановиться, — совершенно спокойно пояснила Грейнджер, глядя на обоих близнецов по очереди. Знали бы они, что скрывается за этим спокойствием! — Почему? — вытаращился Джордж. — Это беспроигрышный план, вот увидишь! На долю секунды девушке показалось, что она вот-вот сломается, подчинится. Но ведь она уже все решила… — Во всем должна быть мера. И рассудок, — почти строго заметила девушка, чувствуя практически физически, как отдаляется от братьев, от их бунтарского мира, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержать дрожь потери и разочарования. — Слишком рискованно. — Еще вчера ты так не думала, — скривился Джордж, складывая на груди руки, и жест этот выглядел как-то презрительно, что ли. — Вчера мы были обязаны спрятать «Завтраки». Ради нашей же безопасности, — Гермиона ощутила слабую мольбу в своем голосе, — мы слишком на виду, чтобы подставляться. Не время для демонстративности. — Значит, ты разрываешь наш уговор? — слишком спокойно для неугомонного Фреда спросил близнец, глядя на старосту прямо и странно непроницаемо. «Сейчас он станет совсем чужим. Снова». — Да, — выдохнула Гермиона, закусывая от напряжения губу. — Это для общего же блага. Конечно, если вы захотите что-то сделать, я на это повлиять не смогу. Но я хочу, чтобы вы просто задумались, насколько сейчас это глупо — пытаться дразнить Амбридж прямо под ее носом. Уж поверьте, мы сейчас в фокусе ее внимания. Ей захотелось схватиться за его руку, удержать, заставить ее выслушать и понять. Они уже были на грани отчисления. Просто так министерская жаба их не отпустит. Однако Гермиона ничего не сделала, лишь чуть сильнее, чем нужно, сжала в руках пергамент, сминая края. — Понятно, — с непроницаемым видом протянул Фред и поднялся со своего места, заставляя Джорджа сделать то же самое, — ну что ж, бывай. И они покинули библиотеку, оставив старосту в одиночестве. И почему она чувствовала себя так паршиво? *** Лица у Гарри и Рона были такими, словно Гермиона призналась им, что Амбридж — ее потерявшаяся в младенчестве сестра. Грейнджер выложила им все от самого начала и до самого конца, не видя смысла и дальше водить друзей за нос; выслушав довольно насыщенную историю приключений Гермионы и близнецов, Уизли и Поттер только таращились на старосту, не в силах понять, как им отреагировать. — То есть, кабинет и класс защиты — это ваших рук дело? — зачем-то переспросил Рон, будто это не было уже очевидно. — Поверить не могу, Гермиона! Гермиона лениво кинула камень в воды озера. Стало совсем холодно, поэтому ребята подошли к воде лишь на пару минут. Конец сентября выдался неожиданно промозглым и недобрым: все небо вот уже неделю было заковано свинцом, кажется, готовым прорваться в любую минуту и затопить все ледяной влагой. И Гермиона чувствовала в этом неожиданное созвучие себя и окружающего. Просыпаясь утром, спеша на завтрак, болтая с кем-то на перемене и готовясь ко сну, она словно пребывала в угрожающем оцепенении в ожидании, когда все «прорвется». Она боялась услышать какую-нибудь дурную весть о близнецах, и это сделало ее замкнутой и нелюдимой. Лишь для Рона и Гарри Гермиона решила наконец открыться, пусть и не полностью. И даже как-то стало чуть-чуть легче. — Почему ты не сказала нам? — спросил Гарри то, что она и ожидала от него услышать. — Из-за тебя, — честно ответила староста и развернулась к озеру спиной. — Из-за меня? — приподнял брови Поттер, пряча озябшие руки в карманы. Не сговариваясь, неразлучная троица побрела в сторону замка. — Я не хотела, чтобы ты вмешивался в эту историю, — почти виновато кивнула Грейнджер, пытаясь пригладить разлетающиеся волосы, — Амбридж ненавидит тебя, а на меня, как я уже не раз слышала, никто и не подумал бы. — Ну, а я, я, — яростно ткнул себя в грудь Рон, — мне-то ты могла сказать? — И ты бы проболтался, — грустно усмехнулась девушка, — мы стали бы шушукаться, что-то прятать, возможно, ты бы и сам все Гарри выдал. Зачем вас ссорить? Нет, — она качнула головой, будто отбрасывая эти мысли. — А теперь все кончилось. — Значит, вы с Фредом все-таки не встречаетесь? — как бы невзначай уточнил Рон, и веснушчатое лицо его запылало алым пламенем. — Ты сам-то такое представляешь? — решила отшутиться Гермиона, моля Мерлина, чтобы не вспыхнуть под стать Уизли. Несостоятельность собственной симпатии сейчас казалась Гермионе как никогда очевидной, только вот очевидность не придавала ей и грамма смирения. Черт возьми, ей было тоскливо без близнецов. Без их общих тайн. Без Фреда. Тоскливо и непривычно. Но вернуть ничего нельзя: идти на поводу будет не просто безрассудно, а неправильно во всех смыслах. Поддавшись соблазну возобновить их общение, она поступится справедливому (да, справедливому!) зову разума и совести. Если без проделок она Фреду не интересна, то не о чем и сожалеть. — Честно говоря, — пробубнил Рон, косясь на подругу, — вы неплохо пустили пыль в глаза. — В том и дело, что пыль, — сухо пожала плечами Грейнджер. — А ведь он так серьезно пообещал мне заботиться о тебе. Гермиона и сама не поняла, что встала как вкопанная, пока Рон, не ожидавший этого, не уткнулся ей в спину. — О чем это ты? — не своим голосом спросила Гермиона, глядя на Поттера во все глаза. Гарри явно смутился: — Просто когда ты попросила мантию и карту, я решил переговорить с близнецами, — сбивчиво пояснил Поттер, отводя взгляд, — мы все ведь были уверены, что ты с Фредом, что, собственно, он и подтвердил, пусть и не напрямую. И я, скажем так, попросил его приглядывать за тобой, — Гарри словно не знал, как подруга отреагирует на такую заботу, поэтому мялся на месте, — и он пообещал. Пообещал не подвергать тебя серьезной опасности, даже если сам будет под ударом. Гермиона и сама не могла понять, почему эти слова показались ей такими важными, так взволновали ее; ведь, в сущности, на месте Фреда она сказала бы то же самое. Да и на защиту встала бы наверняка, не заботясь о собственном благополучии. И все-таки… — Холодно, — буркнул Рон и зашагал вперед, оставляя Гарри и Гермиону стоять на ветру.