Этот город он видел лишь ночью, либо под пологом серого дождя, когда тучи закрывали небо до самого горизонта. Как давно это было? Для существа, над которым не властно время, и которое, потеряв осознание себя, парило в небытии, это очень сложно понять. Всё могло случиться лишь вчера, а могли пройти десятки, если не сотни лет. В вернувшей вновь целостность душе он молил всех Древних, чтобы это оказалось не так. Жизнь человека такая хрупкая и короткая, но демон желал лишь одного - найти своё синеглазое сокровище. Лишь бы Чуя был ещё жив. Даже если он уже стар, это не имеет значения. Осаму просто хочет быть рядом с ним. Даже если его тело уже потеряло гибкость и желание, Осаму будет просто лежать с ним рядом, нежно обнимая и наслаждаясь его жизнью. Проклятье Зерван более не тяготело над Дазаем, а потому узнать по звёздам, где его сердце, не представлялось возможным.
Он ненавидел этот город, залитый сегодня светом осеннего солнца, такой яркий и радостный. Это отвратительно-прекрасное синее небо без намёка хотя бы на одно облако. Эту восхитительно-мерзкую рыжую листву, в которой утопали парки и скверы. Гул машин, голоса людей, запахи сигарет и кофе...
В какой-то момент Осаму не выдержал и, зажав ладонями уши, бегом бросился в ближайший переулок. Там он свернул за угол дома, оказавшись в относительной тишине и тени высокого здания. Дышать было больно. Не так больно, как противиться расщеплению сознания, но всё же тяжело. Прижавшись спиной к бетонной стене, он судорожными глотками хватал воздух широко раскрытым ртом. В его груди не бьётся сердце, которого там нет, но отвратительная зияющая дыра ужасно ноет.
Уворачиваясь от людских потоков, Осаму стремился добраться до городского парка. Он лелеял в душе надежду, что пробыл в безвременье не слишком долго, но очень боялся спросить у людей. Он должен узнать сам - был ли смысл в его возвращении в реальность, или лучше бы он так и оставался ничего не чувствующей частью бессознательного бытия.
Осаму помнил вкус крови и собственного ужаса, когда вернулся в маленькую светлую квартирку и обнаружил там истекающего кровью Чую. Его сокровище в тот миг выглядело ещё более хрупким, чем всегда. Он лежал на огромной белоснежной постели, хранящей запах их любви, такой крошечный и сломанный. Прекрасный до боли в груди и уже охваченный объятиями смерти. И тогда Дазай без раздумий отдал жизнь и душу, умоляя Зерван спасти человека. Ему совершенно не было жаль своего бессмертия, лишь бы Чуя остался жив.
Споткнувшись о ступеньку порога, Осаму покачнулся и плечом врезался во входную дверь подъезда.
"Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста."
Демон провёл дрожащими пальцами по двери прежде, чем рывком открыть её и зайти в подъезд. Ещё несколько лестничных пролётов. Всего несколько пролётов, и он узнает.
На третьем этаже ноги подвели Дазая, и демон рухнул, цепляясь руками за перила. Его губы продолжали беззвучно шептать мольбы Древним, пока Осаму поднялся и заставил себя преодолеть оставшиеся ступени.
Знакомая дверь, обитая чёрным заменителем кожи. Уже понимая, что Чуи здесь нет, он всё же взмахнул рукой, вскрывая механизм замка, и открывая дверь. В душе́, как и в квартире, было пусто.
Ботинки оставили в пыли на полу прихожей следы. Чуя ненавидел грязь, в его доме всегда было идеально чисто. Всё на своих местах, расставлено так, как ему нравится. Не перфикционист, просто ему так приятно и уютно. Всё только для него одного, пока не появился Дазай и не сломал его жизнь. А теперь ещё и не хочет отпускать.
Осаму медленно провел ладонью по стене, дойдя до встроенного шкафа. Наверное, он был вторым, кто знал, что есть ещё в нём, кроме одежды. Или было...
Внутри висели несколько пальто, плащей и пиджаки. Все они принадлежат Чуе. А ещё парочка дурацких шляп, которые по непонятной причине так шли убийце. Самую его любимую Осаму и Чуя потеряли, когда к демону вернулась способность летать, и он показал Накахаре город с высоты нескольких сотен метров. Там, где были только они вдвоем, тёмное небо и звёзды.
Проклятые звёзды! Осаму со всей силы ударил кулаком о дверцу шкафа, проломив её. Как и какой насмешкой судьбы одна из них привела к тому, что его сердце оказалось в груди Чуи?! Они смогли вернуть всё, что отнял у Дазая Фёдор. Демон нашёл того, ради кого отказался от Трона. Того, кто научил демона любить. Оставалось лишь вернуть чёртово сердце, чтобы снять проклятье! И оно билось в том, за кого Осаму отдал свою бессмертную жизнь. Как же так, Чуя? Почему теперь так болит душа?
Демон достал один из небольших кейсов, хранящихся в шкафу, и любовно провел по нему рукой. "Интересные у тебя игрушки. — Самому нравятся."
На полу засохшее чёрное пятно рядом со сморщенными картонными стаканами и бумажный пакет: это Осаму выронил кофе и пирог, когда почувствовал непоправимое в то роковое для них утро. Их так никто и не убрал.
Кейс почти безразлично болтался в висящей руке Дазая, пока он шёл в кухню. Здесь тоже всё в пыли, и неприятно пахнет испортившейся едой. Но все предметы на том же месте, где и были раньше, словно Осаму лишь вчера вышел за утренним кофе, а Чуя всё ещё нежится в спальне. Даже чёртово солнце светит так же ярко в окна. Но пыль и запахи говорили об обратном.
Осаму медлил и боялся идти в комнату, откуда чувствовал застарелый запах крови возлюбленного. Последнее, что помнил демон - закатывающиеся синие глаза, кровь и когти Зерван, вцепившиеся в его душу. А что, если Великий Первый не внял мольбе и жертве? Что, если Дазай, войдя в обитель их любви, найдёт на белых простынях...
Кейс он вскрыл, просто сломав замок. Схватив нож, Осаму со всей силы вонзил его в свою ладонь, лежащую на столе. Мрамор столешницы пошёл мелкими трещинами, боль обожгла руку, пробив до самого плеча, зато стало немного легче. Вдох. Выдох. Запрокинув голову, демон взвыл сквозь стиснутые зубы.
Окровавленный нож выпал из пальцев и упал на пол. Запах собственной свежей крови тут же перебил страшный аромат из спальни. Осаму, как зачарованный, смотрел на рану на своей ладони. В отличие от ран, нанесённых Чуей в ночь их знакомства, эта затягиваться на глазах не спешила. Рука человека демону не страшна, а эту он нанёс себе намеренно, чтобы немного очистить затуманенный горем разум и заглушить иные запахи.
Дазай провёл пальцами по столешнице, оставляя на ней тонкие кровавые полосы. Неспешно обвёл чёрный с коричневой окантовкой кружок, оставленный Чуей, когда тот затушил об стол сигарету. В ту ночь Осаму в первый раз был с ним близок. В ту ночь Чуя просил демона забрать его с собой в Преисподнюю, либо остаться с ним на земле. Чуя никогда не говорил, что любит Осаму, но каждое его слово в ту ночь звучало признанием.
— Скажи, откуда ты приходишь, Красота?
Собственный голос казался Дазаю сухим и бесплодным, как пустыня. Окровавленная рука болталась плетью, пачкая светлую штанину брюк. Голова опущена, и челка скрывает лицо, пока Осаму преодолевает несколько шагов, отделяющих его от комнаты. Страшно, как и в роковое утро. Было бы сердце, он бы уже выблевал его от волнения, уверен демон. Хорошо, что своя кровь перебивает чужую.
В комнате тоже ничего не изменилось. На полках любимые книги Накахары, маленькие статуэтки и фоторамка с лавандовым полем. "Я даже домик себе купил в Провансе. — А почему не уехал? — Не знаю. Словно что-то держит здесь." Уютное большое кресло и низкий столик перед ним, на котором пыльный ноутбук. Пока шли дожди, пока Осаму и Чуя были счастливы, как самые обычные влюблённые люди, они забирались вдвоем в это кресло, устраиваясь в объятиях друг друга, и целыми днями смотрели фильмы. Ели дурацкие тосты с шоколадной пастой и пили мерзкий растворимый кофе, казавшийся слишком вкусным на чужих губах.
Осаму повалился на пустую кровать, простыни которой давно впитали в себя и высушили их с Чуей кровь. Он лежал бледной щекой на запятнанной ткани и стискивал её медленными движениями пальцев, тихо поскуливая, подобно раненому зверю.
— Чуя... Мой Чуя...
Схватив подушку, демон подтянул её к животу, прижимая к себе руками и легко завывая. За своё более чем тысячелетнее бессмертие он лишь дважды лил слёзы. И оба раза причиной их был один и тот же смертный.
— Мой Чуя...
Он стискивал подушку так, словно от его воли та могла обратиться рыжим убийцей. Как же Осаму хотел, чтобы тот влетел в комнату и накричал на него. Дал затрещину за испорченный шкаф и стол. Схватил за шкирку и отчитал за испачканные простыни и одежду. Что угодно, лишь бы увидеть его вновь.
— Твой взор лазурь небес иль порождение ада... Я вернулся, Чуя. Вернулся. Где же ты?
Как святыни он касался дрожащими губами высохших пятен крови на простынях и орошал их слезами. Мягкие рыжие волосы протекали сквозь его пальцы. Светлая нежная кожа горела под его ладонями, что жадно скользили по бокам, талии, бёдрам... Он прижался лицом к подтянутому животу, провел по нему носом и жадно втянул запах... Но почувствовал только затхлость и кровь. Всё, что ему осталось — воспоминания и ожидание, пока Фёдор вновь найдёт его, чтобы убить. Осаму не будет противиться этому, он будет лежать на этой кровати и на ней же примет смерть. Там же, где он потерял своего рыжего ангела. Где смешалась навечно их кровь, высыхая чёрными пятнами...
Кровь! Осаму застыл, стискивая подушку и перестав всхлипывать. Конечно же! Он же единожды напоил Чую своей кровью! Как давно это было? Сможет ли он отыскать её следы? Если Чуя находится хотя бы в пределах этого города, а не покинул страну, он может попробовать. Надежда слабая, но всё же.
Дазай резко сел, свесив ноги с кровати и прижимая к груди подушку. Демон закрыл глаза, затаил дыхание и в полной тишине квартиры стал слушать и искать.
Ничего. Ослепляющая пустота и леденящее душу безразличие этого мира. Осаму погружался в глубины себя, вновь теряясь для реальности. Все его чувства, кроме поиска частичек собственной крови, перестали функционировать. Он плыл в абсолютной темноте и тишине. Да будет Осаму трижды проклят, если он — один из главных претендентов на Трон Преисподней — не сможет отыскать Чую.
В квартире было темно, а на улице стояла глубокая ночь, когда Дазай открыл глаза, вновь ощущая собственное тело. Он не имел представления, сколько прошло часов. На пересохших губах играла счастливая улыбка. Он нашёл его, похожий на блеклый серебристый мазок, след собственной крови.
Больше ничто не могло удержать демона на месте. Взмахом руки заперев дверь, он выбежал на улицу и, убедившись, что вокруг нет ни одной живой души, взмыл в ночное небо. Как за пресловутую мифическую красную нить, Осаму держался за найденный след. Такой бледный, едва заметный и уловимый, но дарующий всю надежду любых миров. Он летел так быстро, как только мог, чтобы ненароком не потерять эту хрупкую нить. Найти. Только бы найти и увидеть! Только бы вновь прикоснуться.
Город внизу пестрил огнями всех цветов, похожий на сказочную картинку. Паутиной переплетались красно-желтые вены дорог и сияли мягким белым неоном небоскрёбы. Город не засыпал ночью, люди всегда куда-то спешили, но ни один из них не стремился куда-либо с таким же рвением, как Дазай. Ветер свистел в ушах, холодил пылающее в предвкушении лицо. Он приближался.
На землю демон опустился во дворе повидавшего виды трёхэтажного здания, окружённого высоким глухим забором и множеством пожелтевших деревьев. Растений даже больше, чем видно из окна квартиры Чуи. Может быть, он решил сменить жильё? Тогда почему не забрал свои вещи? Одолеваемый этими вопросами, Осаму шёл по дорожке к зданию.
Он понимал, что прошло не фатальное количество времени, но точный его срок не знал. А потому его очень волновало, что с Чуей, и как он отреагирует на появление Дазая. Мог ли он его забыть? А вдруг Чуя так зол, что не захочет его видеть? Осаму прикусил губу и помотал головой: нет, он не должен так думать. Но на всякий случай демон решил проверить, как теперь живёт его сокровище.
Плавно взлетев вдоль стены дома, Дазай приник к первому попавшемуся тёмному окну. Обстановка квартиры была очень скудной. После красивых вещей, виденных им в доме Чуи, кровать с железной спинкой, старенький потёртый стол с одним стулом и единственная тумбочка казались ему до удивления жалкими. Спящий в кровати человек даже на беглый взгляд в темноте не походил на рыжего убийцу.
Странным демону показалось и то, что за соседним окном была не кухня, а ещё одна комната — точная копия предыдущей. И следующая. И за ней. И ещё пять, сбивших его с толку. Может, он ошибся, и Чуи здесь нет?
Осаму прижался к стеклу, всматриваясь в торчащую из-под одеяла рыжую макушку, и где-то внутри болезненно потянуло. Его губы дрогнули, выдавая волнение. Вот он! Осаму открыл окно и вместе с прохладой ноября проник внутрь.
Ветерок пробежал по рыжим кудрям, их обладатель поёжился и спустя минуту сел, удивлённо хлопая заспанными глазами. Дазай затаил дыхание, не в силах пошевелиться. Так он и стоял бледным призраком, взирая на смотрящего на него Чую. Молодой человек почти не изменился внешне, что не могло не радовать Дазая. Но внутренне...
Накахара мягко улыбнулся, хотя в синих глазах было непонимание. Пошарив рукой под одеялом, он что-то сжал, подтянув к себе и радуясь, как ребёнок. Осаму успел заметить мелькнувший кусок бежевой ткани.
— Прислал ли ад тебя иль звездные края?
Скинув с себя одеяло, Чуя, облачённый в светлую футболку и штаны, опустил ноги с кровати и встал. Непонятную ткань он тащил за собой. Взгляд тёмных в ночи глаз неотрывно сосредоточен на лице Осаму.
— Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно.
Он сделал шаг к Дазаю. Ткань тяжело упала одним концом на пол, другой Накахара продолжал стискивать пальцами. Осаму чувствует, что его ощутимо трясёт.
— Всегда таинственна, безмолвна власть твоя.
Если Дазай сейчас протянет руку, то сможет дотронуться до него. Почувствовать, что Чуя — живой и настоящий — прямо перед ним. Голос демона прозвучал глухо и надломлено:
— И все в тебе — восторг, и все в тебе преступно...
Чуя приблизился вплотную и вскинул голову, чтобы не прерывать зрительный контакт. Его глаза мечтательно сияли. Он не понимал, что происходит, но был счастлив.
— Я знал, что ты придёшь за мной. Я знал и...
Договорить рыжему Осаму не дал. Подавшись вперёд, он обхватил его руками, прижимая к себе и жадно приникая к сухим губам. Чуя на мгновение растерялся, но в следующую секунду его ноша с тихим шорохом упала к ногам, а сам он вцепился пальцами в жилетку на спине Дазая, отвечая на объятие. Губы раскрылись, впуская в рот чужой язык.
Демон нехотя отстранился, перемещая руки с плеч парня на его лицо, и принялся поглаживать длинными пальцам скулы, щёки, подбородок.
— Дай мне посмотреть на тебя.
Он не может налюбоваться на эти восторженные влюблённые глаза, раскрытые розовые губы, светлую кожу, рыжие локоны. Осаму касается его, но всё ещё не может поверить в реальность. Чуя выглядит таким хрупким и неземным, потерянным, но счастливым.
— Я ждал, — шепчет он в губы демона. — Ждал и берёг твой плащ.
До Дазая наконец доходит, что за ткань тащил за собой возлюбленный. Чёртов бежевый плащ, который когда-то понравился Осаму, и он забрал его у убитого человека.
— Они говорили, что я сумасшедший, раз жду тебя, — прижался к его груди рыжий парень. — Говорили, что это бред. Но я знал, что это не так. Ведь я не помнил ничего, кроме того, что ты вернёшься и заберёшь меня отсюда.
— Никогда больше не отпущу тебя, — пообещал Осаму, обнимая парня за талию одной рукой, а другой — поглаживая его волосы. — Прости, что пришлось оставить тебя, — целовал его в макушку демон. — Прости.
— Главное, что ты пришёл.
— Ты не злишься на меня? — Дазай вновь заглянул Чуе в глаза. Тот забавно наморщил лоб.
— За что?
Нехорошее предчувствие кольнуло в душе.
— Чуя, что ты помнишь?
Накахара задумчиво откинул назад голову, неосознанно соблазнительно обнажая шею, и сдул с лица прядку волос.
— Ничего до появления здесь, — он глубоко вздохнул, чувствуя мягкое прикосновение губ к кадыку. — Только своё имя. Ммм... И твои глаза. Твои глаза я не мог забыть никогда, — пальцы перебирают ткань жилетки. — И то, что ты заберёшь меня. Ах...
— Куда ты хочешь, чтобы я забрал тебя? - между поцелуями шептал ему в шею Осаму.
— Я не знаю. Или не помню. Скажи мне сам, куда...
— Домой.
— Домой, - Чуя вновь прильнул к нему, утыкаясь носом в грудь. — Домой, это прекрасно.
— Тогда собирай свои вещи.
Чуя окинул взглядом свою очень скромную комнату, ни на чём не останавливая внимания.
— Мне ничего отсюда не нужно.
— Хорошо, - Осаму отстранился и, подняв с пола плащ, набросил его Накахаре на плечи. Он легко подхватил парня на руки, укутывая в ткань. — Держись очень крепко, — улыбаясь в переполненное нежностью лицо рыжего, попросил демон. — И ничего не бойся. Я не отпущу тебя.
Взволнованно облизав губы, Чуя кивнул и обвил руки вокруг шеи Осаму. Дазай бережно прижал парня к себе, клянясь Матерью, что не разожмёт рук, даже если за ним будут нестись все Древние. Он подошёл к окну, ловя потоки свежего ночного воздуха. Накахара слегка заёрзал, с интересом наблюдая за происходящим. Он просто смотрел: не дёрнулся даже, когда Осаму встал на подоконник и шагнул наружу.
***
— Ты живёшь здесь? — удивлённо спросил Чуя, входя в квартиру и пытаясь рассмотреть что-либо в темноте. Его немного трясло от холода, пока он шлёпал босыми ступнями по полу коридора.
— Мы здесь жили, - Осаму закрыл дверь на замок и тут же вновь подхватил Накахару на руки. — Правда, это было давно. И здесь не прибрано. Но я сейчас всё приведу в порядок!
С драгоценной ношей на руках демон зашёл в ванную комнату и, перегнувшись через Чую, открыл тёплую воду. Он отпустил парня только когда в ванную набралось немного воды, чтобы согреть окоченевшие ноги.
— Я бы мог и сам, — немного смущённо протянул Чуя, пока Дазай стаскивал с него плащ и футболку.
— Да, — но продолжил раздевать парня, подцепив резинку странных блеклых штанов. — Давай, садись вниз. Тебе нужно согреться.
— Эй, — вместо того, чтобы опуститься под воду, обнажённый убийца обхватил ладонями лицо демона. — Не суетись так. Со мной всё в порядке, видишь?
Он смотрел, как и всегда, прямо в глаза. Осаму сглотнул и дрожащими руками приобнял Чую за талию, притягивая к себе. Его кожа такая же мягкая и нежная, как помнил Дазай. Он такой же гибкий и красивый. В сапфировых глазах - любовь и тепло. Но это не Чуя. Нет, конечно же это Чуя! Но не совсем... Нет того яростного пламени и льда, что горело в нём раньше. Всё это скрыто за печатью закрытых воспоминаний. Осаму оставил поцелуй за ушком Накахары и отпустил его.
— Чуя, — замялся Дазай, — ты хочешь всё вспомнить? То, что было до того, как ты оказался в том странном месте?
— Конечно! — рыжий, наконец, уселся в воду и поднял голову на Осаму, севшего на пол, сложившего руки на бортик ванной и положившего на них голову. — А это возможно? За три года в больнице я не вспомнил ни капли.
— Да, возможно. Но хочешь ли ты этого? Сейчас я смотрю на тебя, и ты улыбаешься. Ты так счастлив, — в подтверждение его слов, Чуя одарил Дазая улыбкой. — Но в твоей жизни было много плохих моментов. Даже очень много.
— Было — это значит, что все они уже в прошлом.
— Не уверен. Хотел бы, чтобы так и было, но нет.
Чуя нахмурил тонкие рыжие брови, сведя их к переносице.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Потому что я не в праве решать за тебя: хочешь ли ты жить так, как жил прежде, или предпочтёшь остаться таким, каким стал. Один раз я уже попытался всё решить, не спросив тебя, и едва не потерял тебя из-за этого, — Осаму протянул руку и коснулся рыжих волос, пропуская их сквозь пальцы, пока Чуя обдумывал сказанное. — Твоя жизнь — самое ценное, что у меня есть.
— А, — парень покусывал собственные губы, — как мой ответ повлияет на нас? На тебя и меня.
— Я всегда буду тебя любить, — пообещал Дазай, выпуская из пальцев мягкие пряди и вставая на ноги. — Подумай об этом, ладно?
***
Накахара вышел из ванной спустя полчаса мучительных ожиданий Дазая, за которые он успел найти замену постельному белью в комнате, относительно почистить матрац, вымыть окровавленные ножи и столешницу и принялся скрести пол в коридоре.
— Осаму, — демон вздрогнул, когда его окликнули. Взгляд наткнулся на голые стройные ноги. Поднялся глазами выше, к острым коленям. Скользнул по крепким обнажённым бёдрам, ничем не прикрытому паху, подтянутому животику, молочно-белой груди с бусинками розовых сосков. Демон почувствовал во рту вязкую слюну.
— Прикоснись ко мне, — попросил Чуя, сгибая одну ногу в колене и протягивая её вперёд к Осаму.
Второй раз просить не пришлось. Осаму выронил тряпку и, вытерев руки о штанины, потянулся к предложенной ножке. Он мягко провёл пальцами по коже, лаская косточки щиколотки и поднимаясь выше. Обхватил целиком и́кру и припал губами к колену, выцеловывая на нём ему лишь ведомый узор. Придвинулся чуть ближе, позволяя Чуе поставить ногу на своё бедро. Когда ладони Дазая скользнули выше, Накахара вскинул голову и тяжело задышал, ловя первые волны охватывающего его желания. Пальцы сильно сжали ягодицы в то время, как горячий язык оставил мокрый след на внутренней стороне бедра.
— Хочешь меня? — зажмурив глаза от наслаждения, спросил Чуя куда-то вверх.
— Безумно.
— Тогда почему не берёшь?
Вот чёртов провокатор! Осаму зарычал и, рывком встав на ноги, подхватил своё рыжее сокровище, заставив обхватить себя руками и ногами.
— Ты сам напросился!
— Прислал ли Ад тебя или звёздные края, — хрипел Накахара, пока демон жадно засасывал и покрывал отметинами кожу на его шее, направляясь к любовному ложу. — Твой Демон, словно пёс, с тобою неотступно... Хаа...ах...
Рыжего искусителя бесцеремонно опрокинули на свежие простыни. Даже снедаемый страстью, Осаму хотел в первую очередь досконально рассмотреть Чую, в очередной раз убедиться, что с ним всё в порядке. Удостовериться, что на с виду тонких руках не осталось шрамов от порезов, ведь он такой хрупкий. Этот Чуя слишком хрупкий и доверчивый, чтобы выжить рядом с Осаму.
— Нет! Подожди! — принялся он вырываться от цепких пальчиков, стащивших жилетку и растегивающих рубашку. Но Накахара как будто и не слушал — что есть сил тянул за рукава, злобно сверкая глазами. — Прекрати!
Дернувшись, словно от удара, Чуя разжал руки, безвольно уронив их на простыни и отползая спиной назад. Секунды назад податливый и страстный, он жался к спинке кровати, подгибая колени и обхватив себя руками.
— Чуя, — опираясь на ладони, Дазай чуть приблизился к нему.
— Что такого было во мне раньше, чего нет сейчас? — затравленно поинтересовался рыжий, кусая губы в отчаянии. — Почему я стал для тебя дефектным?
— Это не так, красивые глазки, — Осаму протянул руку и мягко провёл ладонью по щеке.
— Тогда в чём дело?
Демон подобрался вплотную, вновь повалил парня на спину и навис над ним. В этот раз он гладил его тело нежно, как бы успокаивая. Если Осаму хочет остаться с ним, то придется вернуться к плану, придуманному демоном в день расставания. А это значит — магическое вмешательство и изменение Чуи. Это решение, как и вопрос с его памятью, должен принимать Накахара. А для этого он должен всё вспомнить, чтобы оценить риск и степень необратимых изменений.
— Я не могу. Ты не помнишь, при каких обстоятельствах мы расстались.
— А это важно? Я знаю, что люблю тебя, и мне достаточно.
— О,Чуя, — Осаму прижался своими губами к его. — Твои слова так много значат для меня.
— Но всё же недостаточно, чтобы ты перестал сомневаться, — грустно ответил возлюбленный. — Ты сказал, что будешь любить меня любым, — демон кивнул. — Сделай это. Если можешь, верни мою память. Дай вновь узнать, за что я так люблю тебя. Почему так безоговорочно верил, что ты вернёшься, хотя забыл абсолютно всё.
— Уверен?
— Да.
Дазай ещё раз поцеловал припухшие губы и прижался лбом ко лбу Накахары. С его уст слетали слова непонятного Чуе языка, сплетаясь в вязь какого-то заклятия. Рыжий убийца замер, похолодев. Взгляд из нежного стал переполнен ужаса, метнулся к рукам, к Осаму, и заледенел, блеснув гневом.
— Осаму! — демон вскинул голову и тут же отлетел на пол, получив сильный удар кулаком в лицо и ногой в грудь. Чуя тяжело дышал, сидя на кровати и осматривая свои запястья. — Блять! Вот же ты сука!
— Чуя, — поверженный Дазай вновь протянул к нему руки.
— Не смей меня трогать! — убийца вскочил с кровати, схватил простынь и обернулся в неё, ещё раз пнув демона. — Три года, блять! Три грёбанных года я жил в дурке! Я не знал, кто я и что с тобой! Чёрт! Как ты мог?! Убери свои руки! Я видеть тебя не хочу!
