***
Гарри Поттер, грёбаный Золотой Мальчик. Он ненавидел эти прозвища, их поставили на него словно клеймо, их можно было перечислять бесконечно: Мальчик-Который-Выжил, Национальный Герой, Надежда Магического мира и тому подобное. Его это безумно выбешивало. Даже пронзительный ветер, который, казалось, пробирал до костей, не мог снять его раздражение, ненависть… бессилие. Он не хочет быть Героем с большой буквы, хочет именно жизни обычного парня. Обычного. Странно, многие стремятся выделяться, а он хочет стать серой массой, потому что всё его достало. До зуда. Проблемы. Да, именно из-за того, что он в свои несколько месяцев от рождения победил Волдеморта создало кучу проблем. Сейчас они отражались даже в выборе друзей, к этому надо было подходить со всей чёртовой ответственностью. Многие хотели им пользоваться. Ведь у него была слава. Многие хотели встречаться с ним. Ведь у него была слава. Слава, от которой проблем побольше, чем от Василиска на втором курсе. Он приходит сюда почти каждый день и каждый раз думает. Сколько людей тут грустили, злились, боялись? Сколько бед и слёз повидали эти стены, которые хранили вековые тайны? Сколько раз они оставались безразличны, видя все ужасы? Сколько раз им было плевать на человеческие судьбы, оставаться к ним безучастными? Он ненавидел именно поэтому стены — они были равнодушны ко всему. Хотелось бы и ему так же. Глупо злиться на стены. Очень глупо. Скрип. — Г-гарри? — девушка, стоявшая позади него немного заикалась, голос был знаком, но он никак не мог припомнить его обладателя. Он обернулся и выругался, когда по своей же неосторожности, чуть не потерял равновесие и не свалился в чёрную пропасть. А может это было бы и к лучшему. Ничуть не удивился, увидев Браун. Он ничему не удивлялся. — Лаванда, чем должен? — постарался выразить в голосе минимум чувств. Она стояла, и видно было, что нервничала. Не знала, как подобрать слова. — А это правда, что Рону нравится Гермиона? — А тебе какое дело? — Ну, мы как бы с ним встречаемся… — Лаванда явно не понимала. — Я и не знал, — на самом деле он готов был прямо сейчас её расцеловать, потому что Рональд теперь занят, что означало, что Уизли не претендует на сердце Гермионы. — Так ты мне ответишь? — Рону не нравится Гермиона, — пожал плечами, больше убеждая себя, чем её. — Отлично, спасибо, — слабо кивнув ему, она удалилась. А он опять остался один. Тишина давила на него, лопала барабанные перепонки и отдавалась шумом в ушах. Тишина орала на него громче мандрагоры. Тишина умеет говорить. Она заставляет тебя подумать о жизни. Она заставляет тебя нервничать. Она оставляет тебе право побыть наедине со своими чувствами. Она много чего может, и он обожал это явление, непременно он был бы умиротворен, если бы не проблемы, которые свалились на него горой, словно книги Гермионы. Остался один со своими демонами, которые разрывали его на куски воспоминаниями, обязанностями, проблемами. Опять один. Дамблдор был убит уже как две недели. Непременно, Поттер был опустошен. Это был человек, которому он доверял, потому что был одним из единственных кто его понимал. И сейчас появилась нелепая мысль попробовать покурить или выпить, чтобы расслабиться, хотя бы на час наплевать на всё и забыть о своих проблемах, но он не трус, а тем более не слабый. Он будет бороться до конца за своё. Это проявляется во всём. Прогнётся, но дойдет до цели. Такова была его природа и стальной характер.***
Помимо всех проблем появилась эта. Отец действительно сошёл с ума. Притащить грязнокровку в Малфой-Мэнор подобно Аваде Кедавре или даже Круциатусу. Очередное тупое письмо, не имеющее ничего, кроме как последующих после него проблем. Было, как обычно: кратко, сухо и «не подведи меня». Жутко бесит. «Драко, Тёмному Лорду нужны воспоминания грязнокровки. Ты должен привести её в Малфой-Мэнор, в воскресенье. Портключ прилагается к письму. Не подведи меня.С уважением, Люциус Малфой»
Захотелось рычать. Чёртов отец. Так мало времени уделить на то, чтобы влюбить в себя строптивую гриффиндорку, так ещё и притащить её в поместье. Злость была на самого себя. Сколько буквально валялись у его ног, а он не может тупо влюбить в себя заучку. Великий Салазар. Хотелось биться об зелёную стенку. Остыв, он просто посмотрел на потолок и начал шептать губами какую-то чушь. Вся жизнь чушь. Грейнджер добровольно никогда не пойдёт в Мэнор, он бы применил «Империо», но Северус будет против. Что ж, попытаться можно всегда. Именно так он подытожил это утро, день и вообще всю жизнь. Всю.***
Она идёт к кабинету Зельеварения , но кто-то к ней подбегает, толкает, и все её учебники валятся на пол. Мерлин! Она поворачивается, чтобы отчитать преступника, но видит Гарри, который выглядит как минимум подавленным. Вся злость сразу пропадает. — Гарри? Всё нормально? Грейнджер видит, как Гарри пытается выдавить улыбку. Получается плохо. — Пойдём в гостиную Гриффиндора, нам нужно поговорить втроём. — Мне нужно зайти к Слизнорту, уточнить можно ли добавлять волос единорога в зелье… — Гермиона! — он её прерывает. — Это срочно, пожалуйста, — он умоляет её голосом и взглядом. Она соглашается. А ещё называет себя независимой.***
Никогда она не думала, что гостиная Гриффиндора может встречать её так. Тона уже не казались такими уютными: красный начал ассоциироваться с кровью, тревогой и беспокойством, а жёлтый — с улетающими воспоминаниями. Словно пожелтевшие и старые страницы. Она ёжилась от каждого косого взгляда, словно не все шесть курсов они были друзьями. Гарри лишь приобнимал её за плечо, подбадривая. Только нихера это не подбадривало. Только больше нагнетало. Казалось, что половина взглядов была именно из-за того, что они обнимаются. Все их давно уже считали парой. Она села на своё привычное место на диване, рядом с Роном, который уже сидел там и поприветствовал её в очень радостном, но измученном тоне. От Гермионы Грейнджер не спрячешь своё настроение ни под какими масками. Исключением был Малфой… — Ну и зачем вы меня сюда позвали? — Понимаешь, Гермиона… — Уизли говорил неуверенно. — Мы собираемся на поиски крестражей, — подытожил после небольшой паузы Гарри. — Серьезно? Наконец-то! Что мне надо взять? — настроение сразу приподнялось. Гарри и Рон переглянулись, она подняла бровь вверх. — Понимаешь, мы не берём тебя с собой… Не хотим рисковать тобой. — Что это значит, Гарри? — посмотрев на него, она не увидела ни капли жалости. — Рональд? — она жалобно на него посмотрела, но он лишь отвёл взгляд. — Прости, Гермиона, так будет лучше. Так будет лучше. Ненавистные три слова. — Гермиона, тебя звала МакГонагалл, — сзади подошла Парвати и неловко позвала. — Да, спасибо. Сейчас подойду. — Я не хочу ничего слышать. Я поеду с вами! — Мы уже всё решили, — Уизли покачал головой. — Максимум через неделю будем аппарировать, теперь Снейп директор и мы не можем тут задерживаться. — Спокойной ночи, — они выпалили это хором, чтобы поскорее закончить разговор, который их напрягал. Она это чувствовала. — Спокойной ночи, — с грустным видом она удалилась из гостиной.***
Она безумно не хотела возвращаться в башню старост. Казалось, там всё пропиталось ненавистью, как и в гостиной. Даже не знала, была ли она рада, когда Астория позвала её. С одной стороны сидеть с ней было мучением, но с другой, лучше, чем с хорьком. Проанализировав она решила, что уж лучше посидеть с Асторией. Сегодня была пятница и некоторые слизеринцы уже были не в трезвом виде. Она лишь качала головой. Ещё и аристократы. — Будешь? — Астория кивнула на бокал с огневиски, который наколдовала пару секунд назад. — Нет, спасибо. — Да ладно, Грейнджер, тебе просто слабо, — рядом прошёл Малфой, бросив фразу, с ухмылкой на лице он вышел из гостиной. Она выдохнула: гостиная будет свободна и она сможет насладиться чтением книги. Слово "слабо" повисло в ушах. Вот уж что ей нельзя говорить. Грейнджер сделает всё, что угодно, лишь бы не покарать честь. — Вот ещё что! — залпом она выпила целый бокал янтарной жидкости. Судя по виду Гринграсс — она была ошарашена. Аристократки пьют маленькими глотками, но никак не залпом. Она была до жути придирчива в плане манер, но промолчала, ограничившись качанием головы. Они болтали. О пустых темах. Старались ускальзывать от неприятных и так по кругу. Огневиски немного развязал язык и она проговорила лишнего, не подозревая, на что это может повлиять в будущем. Всё же, даже маленькие секреты, уменьшают пропасть между людьми. По крайней мере так думала Грейнджер. Она так думала. Астория оказалась не таким уж и плохим собеседником, что дало Гермионе надежду, что на этом факультете не все потеряно. В гостиную она поднялась в приподнятом настроении, оставляя Асторию ликовать, ведь она получила её доверие и, соответственно, будет этим пользоваться. Тонкая оболочка доверия. Алкоголь спасал от проблем и заставлял её расслабиться. Впервые за семь курсов. Впервые за семь курсов она не ощущала груза. Впервые. Всё же усталость покорила её, и она заснула. — Грейнджер, ты так и собираешься проспать тут? — она могла чувствовать в его голосе ехидные нотки и усмешку. Первый вопрос, который пронёсся в голове, после пробуждения: «Что происходит?» За ним посыпались кучи других вопросов. С трудом открыв глаза, она чуть ли не застонала от бессилия. Организм, не привыкший к алкоголю реагировал слишком остро — голова гудела, а в ушах будто были помехи, словно в маггловском телевизоре. Естественно, в этом не было ничего постыдного… Мерлин, кого она обманывает! Если речь идёт о Малфое, то как раз таки постыдно. Несмотря на то, что она вчера будто отголосками слышала, что он пришёл тоже не очень трезвым — этот гад все равно выглядел достойно и… прекрасно. Не будет же она себе врать! Смешно, ты же так часто врёшь себе, Гермиона. От камина, который почему-то был зажжён отражались блики и падали на его мантию. Почему-то её это завораживало. — Отстань. — Успокойся, Грейнджер, — он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, будто пытался успокоиться. Затем протянул ей букет от чего она буквально зависла. Впихнув его ей насильно он вышел оставив её в недоумении, разглядывая букет роз. А он просто по-другому не умел обращаться с девушками. Не было опыта. Ведь он никогда никого не любил кроме Нарциссы. Не позволял чувствам взять его в плен. Ведь Малфой не знал, что Грейнджер попросту не нужны цветы, дорогие подарки и тому подобное. Её не подкупишь этим. Ей нужны чувства и проявление их. И только.***
Она до сих пор не знала, что сделать с этими злосчастными цветами. До сих пор было недоумение и только. Пока что они просто стояли в вазе. Цветы ей не нужны. Они завянут, но от чего-то на душе было радостно из-за такой мелочи, как багряные розы. Если уж на то пошло: лучше бы подарил ей книгу, как раз нечего было читать. Со вздохом она отвернулась к стене у кровати и пыталась заснуть. Сон не шёл. Ещё один вдох. Пошла в библиотеку, стояла тишина. Была глубокая ночь, но от чего-то ей не спалось. Терзали мысли и воспоминания, до которых ей не дотянуться. Какое-то новое чувство было в ней, отражаясь будто волнением в животе. Она не могла понять что это. Надеялась, что мадам Пинс разрешит ей взять какую-либо книгу и уйти. Тишина и темнота обволакивала её густым дымом. Ёжилась постоянно, боясь, что темнота примет тело и заберёт её в силки. Отчаянно было страшно. Глупо. Очень. Но оттого не менее страшно. Люмосом она не воспользуется, ибо боится встретить преподавателей или же Филча. Шаги отдавались гулким стуком,но в то же время было тихо. Даже слишком. Облегчённо вздохнула, когда дошла до библиотеки, отворив со скрипом дверь, тихонько прошмыгнула в библиотеку. Взяла первую попавшуюся книгу и села на одно из простеньких кресел. «…единорога…» Интересно, а чем сейчас занят Гарри? «… помешивая по стрелке…» А Рон сейчас с кем-то встречается? «… затем нарезая…» Почему Малфой подарил ей цветы? «… затем положить туда…» Почему же? Может он решил на ней подшутить? «… рекомендуем не класть…» Не похоже на шутку. Он бы ей тогда подарил совсем другое. Мда, чтение явно не шло, но Гермиона решила свалить всё на книгу. Слишком скучная. Мысли явно давали ход не туда. Мерлин, может пройтись? Тихо призвав через «Акцио» мантию, она вышла на свежий воздух.***
Она шла достаточно долго, слыша шелест травы и изредка звуки, доносящиеся из Запретного леса, от чего по её спине бегали мурашки. Вдруг послышался хруст ветки и она испуганно отпрянула. — Кто здесь? Глупее не придумаешь. Похоже кто-то или что-то облегчённо выдохнул. — Это ты, Гермиона. Гарри. Мерлин, она же даже не додумалась зажечь палочку! — Пойдем пройдемся вместе? Обида ещё не прошла, но она все же кивнула, взяв его за руку, чтобы не потеряться в этой темноте. — Гарри, почему же вы меня не можете взять? Она почувствовала, как он напрягся. — Давай не будем это обсуждать. — Ну Гарри! — Гермиона, пожалуйста, не надо. Мне сложно об этом говорить. Гермиона поняла, она обычно всё понимала. Они проболтали ещё долго, идя в сумраках. Никто не стремился достать палочку и сказать простой «Люмос». Может это было из-за их влечения к друг другу, а может из-за того, что не хотели видеть напряжённые лица друг друга. Всё же, её разум склонялось ко-второму варианту, а она отчаянно надеялась на первый. Дойдя до многовекового замка Гарри немного замялся и неуверенно потянулся к ней. Разум кричал, чувства кричали, но она все же потянулась в ответ. Поцелуй был недолгим, словно их манило, но в то же время отталкивало. Обоим это не нравилось. — До завтра, Гарри. Она не была уверена в этом «завтра», общались ведь не каждый день. — До завтра, — он ей улыбнулся и обнял её. Глупое, но комфортное объятие. От него пахло мятой, он любил мятный кофе. Она знала его очень хорошо. В голове промелькнула и зависла мысль о том, что запах не тот. Не тот… От этих мыслей стало стыдно: Гарри, милый Гарри, а она при нём думает о другом. А ведь Гарри её лучший друг и один из самых близких ей людей. … лучший друг, которому она даже не может доверить информацию о Малфое.***
— Грейнджер, ты полетишь со мной, — от бессилия он готов был биться головой и стонать. Она явно стояла на своём. — Я с тобой никуда не поеду! Повторяю в сотый раз, Малфой. Эта. Тема. Не. Обсуждается! В его глазах промелькнул огонь. — Интересно, а твой Поттер знает о том, что ты со мной целовалась? Отвечала мне взаимностью? — Малфой, даже не вспоминай об этом. Зачем мне куда-то там, тем более с тобой? — По делам, — не мог же он сказать, что Грейнджер нужна Тёмному Лорду. — Допустим, но я все равно никуда не поеду. — Тогда завтра же расскажу Золотому Мальчику. — Не смей, хорёк. — В таком случае ты летишь со мной. — Нет, нет и ещё раз нет! — Грейнджер, не глупи. Ты летишь со мной, я не думаю, что твой дружок захочет узнать. Он ей манипулирует. Манипуляция — самое тонкое дело и в то же время он будто с рождения знал, как это делать, за какую нить хвататься, за какой нерв и как подчинить себе чувства. Это было в нем всегда. Он чувствовал людей. Ещё пару строк в попадание Поттера и он достиг своей цели. Он не скажет ей куда она летит. Отец не смог договориться, чтобы Драко предъявили ключ до Мэнора и теперь прийдётся лететь на метле. Но и это не самое страшное. На одной метле с Грейнджер — вот, что самое страшное. Она даже в руки не разу не брала метлу. Настолько скучна, что даже не интересуется квиддичем. Мелкая Уизли и то будет лучше её в этом плане.***
Сколько недель она провела в Аду? Жизнь старост она представляла себе не так. Была бы рада любому главному старосте кроме Малфоя! Хотя бы даже Блейз Забини, но не он. Хотелось реветь, бить кулаками и кричать. Он манипулирует ей, словно марионеткой, но она не может допустить, чтобы Гарри узнал, что у неё творится с Малфоем. Ей придется. Мерлин, это было настолько нелепо и она ничего не могла поделать. Гермиона едет с Пожирателем Смерти, не зная даже куда. Может он просто захочет её убить где-нибудь в лесу? Переводит взгляд на розы. К чёрту. Надевает какую-то маггловскую толстовку и джинсы, укладывает заклинанием свою кудрявую голову и выходит с мыслей в голове: «Пойдёт». Она особо не следит за своей внешностью. Зато Малфой выглядел как обычно. Даже слишком нарядно. На метле. От осознания этого она захотела рассмеяться. Похоже, у неё уже нервные срывы. — Я боюсь, мне не взять метлу, прийдется призвать Акцио через окно, там залезешь. — Малфой, ты с ума сошел? Через окно? На метлу? — У тебя нет вариантов, — сухо ответил он и на этом поставил точку. Покачав головой, она поплелась следом. — Великий Салазар, Грейнджер! Не бойся, пожалуйста. Залезай на метлу. — Я не полезу. С закатыванием глаз он протягивает ей руку, но она лишь качает головой. — Доверься мне, — говорит сквозь стиснутые зубы, но все же говорит. … и она верит. Почему-то верит. Принимает его холодную, словно металл, руку и аккуратно пытается сесть на скользкое древко. Хвататься за его талию было высшей глупостью, и она решила не держаться, из-за чего свалилась бы в пропасть, но в последний момент Малфой её удержал. — Грейнджер, совсем с ума сошла? Держись, я не собираюсь постоянно тебя ловить, — в его глазах слишком много яда, словно насмехается над её глупостью. Отводит взгляд и что-то мямлит по типу: «Ну я же не могу держаться за тебя». Попытки тщетны, всё получается нечленораздельно. Он смотрит на небо и шепчет: «Салазар». Всё же легче всего её влюбить в себя и поскорее убраться, подальше от грязи, от неё. — Ухватись за меня. Всё равно потом сожгу этот пиджак. Мысленно считает до десяти, обхватывая его талию и жмурясь от своей глупости, боясь, что это злая шутка, и он её оттолкнет. Но он не отталкивает и, похоже, вообще старается не замечать, что она рядом. Глотает ком. Почему-то. Внизу живота тянущее ощущение. От полёта. Почему-то ей это нравится. Несмотря на страх, ей нравится чувствовать свободу, хотя бы на миг. Чувство полёта. Вскоре её клонит в сон, и не заметив, засыпает, вместо подушки выбрав спину Малфоя.***
Она просыпается, но увы, от резких криков и ругательств. Хватает всего нескольких секунд, чтобы она пришла в себя. — М-малфой, что произошло? Он злобно поворачивается к ней, похоже забыв, что она тут, но спустя несколько секунд, снова погружается в мысли, прожигая взглядом её переносицу. И ей не нравится, что он её игнорирует. Словно досадную помеху. — Малфой! — уже говорит громче, строже, но вряд ли на Малфоя это подействует. И правда, продолжает смотреть в одну точку. А потом она отводит взгляд от него и понимает, что не знает где находится. Какой-то пляж, причем безлюдный. Оборачивается и выдыхает, увы, не с облегчением. … сзади находится лес — непроглядный, тёмный и, похоже, самая чаща. Оборачивается, так резко, что волосы хлестнули по лицу. Малфой уже не смотрит в одну точку, а с ужасом рассматривает сломанную палку. Её прошибает холодный пот, когда она всё-таки осознаёт — это не просто сломанная палка, это сломанная метла.