***
Коннор бездумно двигался вперед. После того как сбежал от Хэнка, он очень быстро вышел из залива. Но потом остановился, не зная, куда ему деться. Выражение лица Хэнка – смесь испуга и отвращения – все еще живо стояло перед глазами, и Коннору было больно почти физически. Он медленно двинулся дальше в открытый океан, позволяя течениям направлять себя и не задумываясь, куда он плывет. Коннор понял, что движется на север только когда услышал родной голос, зовущий его. Отозвался, скорректировал путь, забирая все больше к восходу и двигаясь к зовущему его Ричарду. Они встретились скоро, чуть в стороне от путей человеческих кораблей. Ричард отъелся на жирной северной рыбе и казался теперь массивнее Коннора. Коннор подплыл к брату, показывая радость встречи. Ричард отразил жест, раскрыл руки, и братья обнялись. – Как ты узнал, что я в этих водах? – спросил Коннор. Ричард посмотрел на него с удивлением. – Ведь это ты звал меня. Я сразу двинулся навстречу тебе. Коннор уставился на брата, замер, медленно погружаясь ко дну. Да, верно, он вспомнил теперь. Он позвал Ричарда, едва вышел из залива и звал все время пока шел на север, не понимая сам, что зовет. Коннор двинул хвостом, поднимая тело к поверхности и показал Ричарду замешательство и извинение. Ричард принял, но спросил почти сразу: – Что случилось? – Коннор никогда не стал бы звать его так настойчиво, если бы не произошло что-то действительно плохое. Коннор помедлил. Брат не стал бы его осуждать или обвинять, но сушу Ричард не любил, и Коннор не знал, как объяснить ему произошедшее. Лучше не говорить совсем все, ограничиться основными моментами. – Я был на суше, Ричард. И я подружился с человеком. Он не знал, кто я, но помог мне, когда я поранился. А потом он уронил меня в океан и увидел, кто я. И он... – у Коннора перехватило голос, он с трудом сглотнул, весь его вид демонстрировал Ричарду боль и смятение, – я не понравился ему, понимаешь? Он испугался, я видел. Я так хотел... Так хотел, чтобы он принял меня... Я не собирался рассказывать ему кто я. Но он – мое сердце, и я не хочу его отпускать. И я не знаю, что мне теперь делать. Лицо Коннора исказилось отчаянием, Ричард дернулся к брату, притянул в объятия. Он не мог полностью осмыслить произошедшее, но верил Коннору как себе, больше, чем себе. Коннор никак не показал, что его беспокоит сохранность тайны вэйлов, и Ричард принял, что этот неизвестный человек, глупый и злой, человек, которому не понравился его брат, все-таки не раскроет их тайну, не выдаст их народ другим людям. Они медленно погружались на дно. Ричард гладил и гладил Коннора по спине и плечам, успокаивая, лихорадочно бормотал слова утешения. Что наверняка Коннор неправильно понял, испугался сам и увидел то, чего нет. Что просто человек растерялся, ведь он не ожидал такого превращения. Что ему просто надо подождать, что человек успокоится и Коннор сможет объяснить ему все. Поначалу напряженный, Коннор медленно расслабился, ответил на объятие, сам погладил Ричарда. Они поднялись на поверхность, и Ричард медленно направился к югу, увлекая за собой брата. Коннору требовалось отвлечься от переживаний и немного передохнуть. Лучше всего для этого подходила охота, конечно. Довольно быстро они наткнулись на косяк сельди, но проигнорировали его. Сельдь они оба одинаково не любили и были недостаточно голодны, чтобы довольствоваться жирной, но жидкой и костлявой рыбой. Зато позже, на много миль южнее и на несколько часов ближе к закату, они нашли прекрасный косяк тунца. Ричард с удовольствием откусывал жирные мясистые спинки, Коннор предпочитал сладкие сочные хвосты. Они охотились не столько ради еды, сколько для развлечения и потому негласно устроили игру. Требовалось откусить лакомый кусочек, не ловя рыбу руками, практически на плаву. Коннор увлекся, хватая зубами бестолково мечущихся рыб и забавно отфыркиваясь от плавников, мешающихся во рту, он был ловчее и быстрее Ричарда, но тому и не требовалось победить, только помочь брату отвлечься. Охота помогла. Коннор повеселел. Ричард следовал за ним, пока они двигались к югу, оставив за спиной печально идущих ко дну надкусанных рыб. Там они послужат едой донным тварям и ни один кусочек не пропадет даром.***
Дни проходили как в тумане. Утром Хэнк гулял с Сумо, ехал на пляж, ходил вдоль берега или заплывал как мог далеко, и звал Коннора. После обеда возвращался в город, брал катер и шел к выходу из залива, всматриваясь во все подозрительные темные силуэты под водой. Вечером сменял Саймона в баре. Иногда, кажется, что-то ел. Спал урывками, просыпаясь от малейшего шороха. Долго лежал после этого и прислушивался, не вернулся ли Коннор. С трудом засыпал снова, чтобы утром повторить все с начала. И постоянно, постоянно проклинал себя за импульсивность, прокручивая в голове события того дня. Или вспоминал дни до него, наполненные безоблачным счастьем, и проклинал себя вдвое сильнее. Саймон заметил отсутствие Коннора и изменившееся настроение Хэнка в тот же день, когда наниматель вернулся с пикника. Хэнк – огромный жизнерадостный мужчина – вошел в кафе с видом побитой собаки. Саймон решил, что они с Коннором поругались, и не счел для себя возможным интересоваться подробностями или предлагать свое сочувствие. Однако на третий день ситуация вышла из-под контроля. Хэнк более всего напоминал оживший труп, улыбался посетителям – Саймон специально задержался, чтобы посмотреть, потому что ему самому Хэнк не только не улыбался, но и слова лишнего за три дня не сказал – так, словно это действие причиняло ему нестерпимую боль, часто зависал в одной позе, бездумно глядя в пространство. Нужно было что-то делать, и Саймон решил начать с разговора. Он снова задержался после окончания своей смены. Все равно Норт с компанией отправились ловить какие-то совершенно невероятные волны в Австралию, так что вечером он был абсолютно ничем не занят, а вид Хэнка прямо-таки молил о помощи. Так что Саймон дождался затишья между заказами и приступил к расспросам. – Коннор несколько дней не появлялся, вы поссорились, Хэнк? – окей, ладно, Саймон никогда не считал себя хорошим психологом. Хэнк с трудом оторвался от созерцания кристально чистого бокала, который он натирал. – Поссорились? Нет, Саймон, с чего ты взял, – Хэнк улыбнулся, и Саймон передернулся от вида этой жути, – просто... – Что "просто", Хэнк? – Просто у нас возникло небольшое недопонимание, вот и все. – Настолько небольшое, что ты своим видом который день посетителей пугаешь? – Саймон между делом обслужил парня, подошедшего к стойке, потому что Хэнк реагировал очень медленно. Хэнк как будто очнулся от непривычно агрессивного тона Саймона и удивленно посмотрел на работника. – Ты что вообще тут делаешь, Саймон? Твоя смена давно закончилась, тебе самое время идти домой, – Хэнк сердито нахмурился и отобрал у Саймона бутылку виски, которую тот все еще держал в руках. – Не зли меня и не лезь туда, куда тебя не просили. Саймон с трудом удержался от язвительного комментария и послушно отправился собираться. Разговор зашел не туда, куда надо, но, по крайней мере, ему удалось хотя бы ненадолго вытащить Хэнка из пучины апатии. Может попозже получится узнать еще какие-нибудь подробности и придумать, как помочь Хэнку, если он не справится сам.***
Как бы то ни было, но усилия Саймона оправдались. Приступ раздражения вырвал Хэнка из замкнутого круга размышлений "что было бы, если бы". Поэтому на следующий день он не поехал на пляж, а вместо этого прибрался дома, приготовил полноценный обед и поел, хоть и без аппетита. Удивительно, но нехитрые действия немного разогнали туман беспросветной тоски. После обеда Хэнк позвонил Джеффри Фаулеру и отвел душу, расспрашивая друга о делах в участке и делясь своими новостями. О Конноре он, конечно, умолчал, но и без него было о ком поболтать. – ...а потом он звонит и говорит мне "Капитан, можно я подам вам рапорт через неделю, а то я в больнице с сотрясением, и мне запретили работать за компьютером". – Ха-ха-ха, Рид – говнюк тот еще, но трудоголик круче тебя, Джефф. – Хэнк от души расхохотался, представив бледного Гэвина, тянущего ручонки к очередному делу прямо с больничной койки. – Его бы энергию да в мирное русло, Хэнк, – фыркнул Фаулер. – Через неделю его выпустили и на третий день он получил пулю в живот, потому что на задержании вместо бомжа оказался бегунок с целым арсеналом, а он, вместо того, чтобы вызвать группу захвата, решил взять того с помощью Миллера. Слава богу, у Миллера оказались мозги на месте, а то бы Рид сейчас не в больничке валялся, а на кладбище. – Горбатого могила исправит. Ну, а ты не надумал взять отпуск? Если что, я обещание держу и всегда рад, если ты надумаешь приехать с женой. – В этом году точно нет, Хэнк, она меня тащит в Европу, посмотреть каких-то империалистов*. Может в будущем году, я ей уже намекнул, что хочу посмотреть, как ты обустроился. Ох, Хэнк, давай заканчивать, чую, по мою душу пришли. – Держись, Джефф, до пенсии чуть-чуть осталось. – Ха-ха, – уныло ответил Джеффри, – рад был с тобой поболтать, созвонимся еще. Хэнк завершил вызов и откинулся на спинку дивана, начесывая бок Сумо, лениво развалившегося рядом. Все-таки Саймон правильно влез, надо ему спасибо сказать. А то неизвестно сколько бы еще он бессмысленно убивался. Если Коннор захочет дать ему шанс на извинения, то вернется сам.***
Спустя два дня Хэнк как обычно стоял за стойкой, болтая о том, о сём с посетителями. Он уже выглядел как нормальный человек, да и чувствовал себя намного лучше, хотя и продолжал просыпаться ночами от любого шороха. Помогло ли самовнушение или что-то еще, но решение расслабиться и ждать здорово облегчило его мучения. Хэнк как раз обновил выпивку для Мэгги и Роба, заглянувших на огонек, когда заметил на пляже знакомую фигуру. Сумерки уже сгущались, но стемнело еще недостаточно, и Коннор был хорошо виден – стоял недалеко и наблюдал за баром через окна. В груди у Хэнка что-то дернулось, и он замер, боясь упустить Коннора из виду. – Мэгс, ты не приглядишь за стойкой чуток? – хрипло спросил он, благодаря всех богов, что именно она стоит сейчас рядом. Мэгги – умница – не стала задавать лишних вопросов. – Конечно, Хэнк, о чем речь, – Мэгги зашла за стойку, пока Хэнк выбирался из-за нее же, пытаясь даже не моргать. Стоило ему выскочить на улицу, как Коннор развернулся и двинулся вдоль берега – не бегом, но достаточно быстро. Хэнк припустил трусцой, опасаясь, что парень снова сбежит. Он еще толком не догнал Коннора, но сразу принялся извиняться. – Коннор! Ради всего святого, прости меня, я не должен был бросать тебя в воду! И я вовсе не испугался тебя! То есть, конечно, блядь, я испугался, но не того как ты выглядишь! Мне все равно кто ты! Коннор! – Коннор шел не замедляя шага и ни разу не обернулся, и Хэнк снова почувствовал отчаяние. – Да погоди ты, Коннор! Хэнк нагнал Коннора и, схватив за руку, рывком развернул лицом к себе. Чтобы тут же отпрянуть в шоке. Перед ним был не Коннор. Очень похожий, практически близнец, но все-таки не он. Двойник Коннора спокойно стоял и молчал, больше не делая попытки уйти. Чуть помощнее, с серо-голубыми, почти бесцветными в сумерках, глазами, с неряшливо обстриженными короткими волосами, он был как отражение в кривом зеркале. Отойдя от первого шока, Хэнк вспомнил, спасибо профессиональной памяти, что Коннор упоминал брата. Еще в самый первый день. Кон тогда назвал его по имени. Ричард, кажется. – Ты Ричард? – затаив дыхание, спросил Хэнк. Двойник нахмурился, как будто недовольный, что его имя известно человеку. – Коннор говорил тебе обо мне? – задал теперь-уже-точно-Ричард встречный вопрос. Акцент у него был намного ярче, чем у Коннора. – Конечно, – почти не соврал Хэнк, – ты знаешь, где он? С ним все в порядке? Я обидел его, но я не хотел, правда. Я должен извиниться. Ричард помолчал, задумчиво разглядывая Хэнка. – Он подумал, что противен тебе. И что ты испугался. – Противен? Какого черта, я все уши ему прожужжал про китов, как он мог такое подумать? Дьявол! – шумно выдохнув, Хэнк с силой разворошил волосы на затылке. – Я был шокирован, это правда, не каждый день на твоих глазах человек превращается в кита. Кто вы такие, кстати, есть у вас какое-то название? – Мы вэйлы, – Ричард с проснувшимся интересом разглядывал человека. Понятно, почему он понравился Коннору. Такой... настоящий. – Вэйлы? Хах, вот засранец, сказал, что это его фамилия, – Хэнк криво ухмыльнулся и нервно облизнул губы, – могу я... Могу я его увидеть? – Если он сам захочет. Я передам ему, что ты сказал. – А сейчас нельзя? Я мог бы пойти с тобой... – У тебя ведь, кажется, работа, – Ричард махнул головой в сторону бара. Хэнка немного попустило – выходит не так сильно Коннор обиделся, раз рассказал брату о работе Хэнка, да? – Иди, я все расскажу Коннору, и он сам решит, что делать. Хэнк качнулся с пяток на носки, раздумывая. Велик соблазн был попытаться настоять на своем. С другой стороны, если Ричард хотя бы вполовину так упрям как Коннор, то ни черта у Хэнка не получится настоять. – Ладно. Ладно, я вернусь в бар, а ты передай Коннору, если он захочет, то... Ключ от дома лежит там, где обычно. И скажи ему, что я очень его жду. Ричард молча кивнул, развернулся и вскоре скрылся из виду в сумерках, сгустившихся за время их разговора. Хэнк еще постоял на всякий случай, но потом вернулся в бар. Мэгги за помощь он предложил выпивку за счет заведения.***
Сложнее всего было поверить, что Ричард, тот самый, который недолюбливал людей, уговаривал его вернуться и выслушать Хэнка. Сначала Ричард привел его сюда, исподтишка выведав, где найти этого человека, пока они плыли в открытом океане, играли и охотились. Потом, уже в заливе, вызвался сходить и посмотреть, как чувствует себя Хэнк. А теперь уговаривал дать ему шанс, хотя Коннор и сам уже решил, что зря он так сбежал от Хэнка. – Что он такого тебе сказал, что ты теперь на его стороне? – Ничего сверх того, что я сам тебе сказал. Он удивился и испугался, но не тебя, а твоего превращения. Он все еще думает о тебе и хочет, чтобы ты вернулся. Еще он что-то сказал про китов, что он жужжал тебе про них. Что это значит, "жужжать"? – Это вроде того, как креветки щелкают клешнями** и получается такой звук, а на суше есть насекомое, которое шумит крыльями, и люди называют это "жужжать", – Ричард покивал головой и Коннор продолжил, – про китов он говорил, но только это были косатки. Мы же совсем не похожи! – Он всего лишь человек, брат. Ты хочешь, чтобы он разбирался в жителях океана? – Коннор нахмурился, но промолчал. – Ты ведь и сам уже решил идти, я вижу, Кон. – Я пойду туда и поговорю с ним, ты прав. Пойдешь со мной? – Воздержусь. Лучше вернусь в океан. Я буду ждать тебя на камнях, хорошо? – Коннор согласно кивнул и обнял Ричарда. – Спасибо, Ричи. Ты мое сердце. Ричард улыбнулся и вернул: "Ты мое сердце, Коннор".***
Сложнее всего оказалось доработать смену. Хэнк надеялся и боялся верить, что Коннор действительно вернется. Так и оказалось. Дом встретил его тишиной и темнотой, и соскучившимся Сумо. Никакого Коннора. Подавив укол разочарования, Хэнк вывел собаку на улицу и дошел до парка, уныло шаркая по пустынным дорожкам. Равнодушный к переживаниям хозяина Сумо понюхал и пометил каждый кустик, все столбы, столбики и урны, встреченные ими. Ночью было прохладно, и Сумо, в своей шикарной шубе, наслаждался свежестью. Домой он, конечно, не торопился, так что обратно они вернулись только, когда Хэнк почувствовал, что вывихнет себе челюсть, зевая. Перед домом Сумо вдруг заторопился, и стоило открыть дверь, как он рванул в дом, бешено мотая хвостом. Хэнк вошел за ним, еще ничего не заподозрив, и замер на пороге. На диване в гостиной сидел Коннор. Сидел, улыбался и чесал чрезвычайно довольного Сумо.***
Уже на подходе к дому Хэнка Коннор увидел его самого, выходящего с Сумо на улицу. Коннор притаился за деревом, подождал, пока Хэнк и Сумо скроются из вида, и только тогда вышел. Ему вдруг подумалось, что лучше будет зайти в дом самому и подождать Хэнка там. Он все еще немного опасался, что Хэнк не пустит его на порог, если он просто постучится в дверь. "Глупый, глупый вэйл, – бормотал себе под нос Коннор, доставая ключ из тайника и открывая дверь, – если бы Хэнк не хотел тебя видеть, он бы перепрятал ключ!" Ждать, сидя на диване, пришлось долго. Но Коннор терпеливо сидел и ждал, чувствуя вину за случившееся и за собой тоже. Когда на улице послышался шум – Сумо никогда не был тихой собакой – Коннор дернулся и уронил с дивана один из собачьих мячиков. Тот подпрыгнул разок и прокатился по полу с оглушительным, по мнению Коннора, шумом. Возможно именно поэтому Сумо сразу побежал к Коннору, едва зайдя в дом. Увидев собаку, Коннор понял, что скучал не только по Хэнку. Сумо влетел в его объятия, задыхаясь от счастья, сшибая хвостом все вокруг и буквально давя своей радостью. Коннор поневоле заулыбался, не в силах оставаться равнодушным к лохматому великану, и с удовольствием зарылся пальцами в густую шерсть на боках Сумо. Хлопнула входная дверь, Коннор повернулся на звук и уставился на Хэнка. Тот стоял неподвижно, смотрел на Коннора как на самое прекрасное творение природы и улыбался.