Сабля

«Я вам говорю, что в последние годы произошло катастрофическое падение нравов!» - вопил с экрана телевизора невысокий толстячок – член какой-то правой ультраконсервативной организации – «Процентное количество разводов зашкаливает, семьи распадаются. Дети обречены разрываться между каждым родителем и это в лучшем случае!» Даже смотря передачу с другой стороны экрана, будучи не совсем трезвой Марисса видела, как реагирует на монолог политика ведущий. Под притворным интересом скрывалась усталость и раздражение, а также немой вопрос: «Ты что б…ть такое несёшь?» «Мне кажется вы сгущаете краски.» - попытался деликатно возразить ведущий. «Отнюдь!» - стоял на своём консерватор – «Для молодых понятие семьи перестало быть чем-то образующим, сакральным. Пары женятся и разводятся, словно меняя перчатки и считают, что это нормально! Взять, например истории с моими пациентами» Марисса только теперь обратила внимание на вывеску под толстяком. Мигель О’Хара. Помимо членства в правоконсервативной фашистской секте, этот адепт «традиционных ценностей» оказывается являлся семейным психологом. И прямо сейчас собирался в угоду своей позиции разбазарить конфиденциальную информацию проблем своих пациентов. «Ко мне недавно один обратился, после развода с женой. Любил, на руках носил, а в дочери вообще души не чаял, но тут у супруги видите ли случилась «большая любовь» с другом семьи и она ушла. Наплевав на клятву у алтаря и вытерев ноги о мужа и ребёнка! Есть и другой случай. Вот взять недавний с Пабло Бустаманте, который вернулся в надежде снова обнять сеньориту Мариссу пиа Андраде, с которой у него были отношения. И что же его ждало?» Не в силах дальше слушать, Марисса вырубила телевизор и осушила уже, хрен пойми какую по счёту, рюмку виски. Алекс уехал к матери по делам семьи, поэтому он была одна. Поначалу в душе она ругала жениха, что тот оставил её в такой момент, но с другой стороны Марисса вполне могла пригласить домой кого-нибудь из родных. Нет, ей надо побыть одной. Всё переварить. С Пабло всё решили, при чём Марисса ожидала гораздо более тяжёлого прощания. Он смирился и это хорошо. Марисса чувствовала лёгкую грусть, а вместе с тем облегчение. Всё закончилось. Что бы там Алекс не говорил про последствия жертвы любовью ради комфорта, но она сейчас чувствовала себя намного лучше, чем если бы снова прыгнула в омут страсти с головой. Мысленно Марисса прокрутила все моменты, проведённые вместе с Пабло и поняла, что больше не испытывает боли от потери. Даже лёгкая досада притупилась. Только приятные воспоминания и потеря сопереживания. Она всё ещё чисто по человечески сочувствовала Пабло и желала ему счастья, но в тоже время твёрдо решила, что отныне это не её проблемы. Накажут ли злодеев, что сотворили с ним такое, или же снова упекут, её уже не касается. У супермена другой путь, а она теперь будет жить спокойно и счастливо. Но была последняя проблема, которая её не отпускала. Несколько дней назад, когда они с Мией выступили дуэтом в клубе, то их выступления сорвала группа разгневанных фанатов Пабло. В Мариссу кидали мусор и обзывали шлюхой и предательницей. Потом, дома, почту Мариссы засорил спам в лице писем угроз и оскорблений. Репортёры ухватились за тему о «трагической, несчастной любви» и теперь вся страна знала, что та, ради которой Пабло и пережил всё это, не желает быть с ним. И появились люди, огромное количество людей, которым есть дело, до чужой личной жизни. Удаляя токсичные письма из почтового ящик на компьютере, Марисса не понимала, что так взбесило общественность. У нас разве Средневековье, чтобы привязывать женщину к мужчине на всю жизнь без права выбора? Ну случилось вот так, ей что теперь в монахини записываться, в надежде, что любимый на самом деле не умер? Впрочем, неважно. Как только они с Алексом поженятся, то это всё не будет иметь значение. Перед глазами снова проплыли приятные воспоминания о её любви с мэрским отпрыском и в этот раз, Марисса всё-таки пустила досадную слезу. «Прости, Пабло. В жизни не всегда всё получается так, как желают романтики и идеалисты. Может быть, когда-нибудь… в другой жизни» Был уже вечер, когда Хаким и Пабло зашли в бар. Последний уже забыл, как пахнет алкоголь. После пережитого, любой мог бы спится, чтобы забыть ужасы, что пережил, но оба являлись лютыми трезвенниками. Пабло панически боялся, что его снова схватят, поэтому желал всегда быть в трезвом уме и памяти, а Хакиму религия не позволяла. Цель их визита стояла за барной стойкой. Увидев гостей, он лишь слегка удивился, но быстро пришёл в себя. - Так-так, пара героев наконец-то решила отметить своё спасение в одном из моей сети баров? - Не в этот раз, Хавьер. Аланис отложил пустой стакан и тряпку, после чего слегка наклонился вперёд, уперевшись руками о барную стойку. - В таком случае, чем обязан? - Нам бы хотелось с тобой побеседовать. Хавьер кивнул и позвал одного из работников подменить его. Они вышли в служебные помещения и зашли в его кабинет. - Итак? – спросил Хавьер вальяжно развалившись в директорском кресле – Я так полагаю, вы решили заказать банкет по поводу праздника возвращения? - Нет. – ответил Хаким – Мы затем, чтобы выяснить, по чьей наводке Пабло похитили. Насколько я знаю, в школе вы не ладили. Хавьер от дикого смешка подавился слюной. - Только не говори мне, что я главный подозреваемый. - Нет. – сказал Пабло – Один из. Всех кто желал мне таких мучений. - А почему именно Я должен хотеть этого? – удивление Хавьера было искренним. Пабло давно, как он думал, знал Хавьера, и точно мог определить, когда он притворяется. Либо, за эти несколько лет, Аланис отточил навыки актёрского мастерства до совершенства – Паблитто, не надо смотреть на мир глазами подростка. Пока тебя не было тут многое изменилось. - Я это слышу с самого момента возвращения. - Что ж, давай тогда я тебе разжую – сказал Хавьер – Я уже не школьник и, уж тем более не твой однокурсник. Может, тебе это не интересно, но после того, как мой отец приказал долго жить, то вся ответственность за его бизнес свалилась на меня. - Соболезную – произнёс Пабло – Я не знал. - Ты не мог знать. До того, я был скользким слюнтяем, цепляющимся за мамину юбку. За год до того, как ты пропал, «Мятежный Дух» собирал аншлаги и наверняка нехилые гонорары, в то время, как я получил в наследство огромную компанию, которой не умел управлять. Пока учился, акулы-конкуренты рвали её на части. В конце концов, чтобы самому урвать хоть что-то, пришлось продать то что осталось и обзавестись пятью барами и одной дешёвой забегаловкой в трущобах. Я даже сам работаю барменом, чтобы сэкономить на персонале и иметь, хоть какую-нибудь прибыль. В то время, как в высших кругах бизнеса над моим покойным отцом не глумится только ленивый. Ибо тот родил наследника, который всё просрал. С каждым словом, голос Хавьера становился всё твёрже и мужественней. Это действительно был другой человек. Пабло больше задело весть о смерти отца Хавьера, когда он ещё был в Аргентине. То есть изменения в жизни старых знакомых случались тогда, когда Пабло был целиком поглощён Мариссой. - Так что, если хочешь выбить дурь из тех, кто всё это с тобой сделал, то ты не по адресу, - продолжил Хавьер, поднимаясь с кресла – Мне в тот момент, не было ни до тебя, ни до Мариссы никакого дела. И сейчас тоже. Так что, прошу меня извинить. Если вы не будете ничего заказывать или пить, то покиньте моё заведение. - Ну, что думаешь? – спросил Пабло, когда они вышли на улицу, хотя уже знал ответ. - Не он. – с лёгкой досадой ответил Хаким. - Всё таки, нельзя смотреть на бывших одноклассников стереотипами колледжа – сказал Пабло. Теперь, он бы не удивился, даже если бы Рокко из эксцентричного рокера, превратился бы в книжного червя. Впрочем, ещё одну метаморфозу он разглядел раньше встречи с Аланисом: Мия, которая больше не была помешана на своём гардеробе. - Думаю, нет смысла тупо ходить ко всем, с кем у тебя были тёрки в юности – сказал Хаким – Даже если, кто-то из них действительно причастен к тому, что произошло с тобой, вероятность чего один к миллиону, то никто напрямую не будет выдавать себя, а моя проницательность далеко не совершенна. - Ну и что тогда будем делать? – спросил Пабло. Он уже устал. Слишком долго на ногах. Кости ноют, голова кружится. А раньше мог хоть целый день бегать. - Пока домой. – разочарованно вздохнул Хаким – Не переживай, Пабло. Я костьми лягу, но вычислю того, кто это сделал с нами.