Его причуда

      Тогда он был всего лишь младшим братом Симона, еще юниор, никто. Только пришел, совсем не привык к гонкам, к людям. А те, кто не первый год в юниорских, сразу приметили его. Только придя попал в топ-10. Он бы стал звездой раньше, обращай кто внимание на молодежь, но тогда еще катали старички, и все взгляды обращались на Кубок Мира. Если бы не то утро, то не было бы ни звезды биатлона Мартена Фуркада - гения Франции.       День отдыха между гонками был таким теплым, что все повылазили из двойных свитеров, оставаясь, в чем полегче. Спускаясь на завтрак, немного позже, чем обычно, Фуркад сразу приметил своих, и неспешно пошел к ним. Практически в самом дальнем углу, он проходил по широкому проходу как по подиуму, все смотрели на него, шептались. Он смущался, даже и, не зная, что думать и делать. Он слегка сжимал губы, пытаясь привыкнуть и не обращать внимания, но это было тяжело. Его первый год не задался, что еще сказать.       Да и утро это было хуже остальных. С шести, встав специально как на гонку, он начал бороться со своими волосами. Будто это что-то изменит, наивный Мартен. Часы у зеркала не смогли выпрямить его кудряшки, противные ему настолько, что всегда он бегал в шапке, лишь бы их не было видно. Но сегодня гонки нет, как посторонних дел у всех. — Он такой кучерявый! — произнесли сидящие русские, когда тот прошел мимо них и завернул к своим. Они, не скрываясь, говорили на английском так, что бы он, да и все слышали. — Интересно, а ему с ними удобно? — Он не пытался их выпрямить? Или тогда они будут очень длинными? - Может он специально их завивает? Что бы ни хвостики делать, а с кучеряшками ходить? — Они же прямо от корней завитые! Он такой забавный, — россиянки не успокаиваясь, трещали о парне.       Нельзя упрекать их в длинном языке, это вертелось у всех, озвучивалось шепотом в кругу сборных, они просто имели куда больше храбрости, нежели остальные. Да что уж, сама сборная Франции была согласна с ними. Это понимали все, в том числе и Мартен.       Что он может сделать? Ответить, что они от природы закручиваются? Будто это остановить их. Начать скандал? Ну, можно, чисто технически, но тогда вряд ли он пройдет дальше юниоров. Прекрасно понимая, что лучше ничего нет, Фуркад стиснул зубы, игнорируя не замолкавших русских. — Вы сегодня какие-то буйные, — послышался мужской голос, — и чего вам его волосы с утра покоя не дают? Завидуете, что они у него лучше ваших? — со всех сторон послышались смешки, но особенно сильно они были слышны от того же не замолкающего столика. Мартен уже подошел к своим, но еще не сел. Ему стало интересно, кто говорит на этот раз, но тот сидел, скрывшись от его любопытных глаз. — Ты чего Шипка? — по-русски спросили девушки. — С самого утра не в духи? — Я не хочу слушать ваш пустой треп, хотя бы во время еды, — так же ответил им Антон, — у вас на это будет еще весь день, — под недовольными взглядами парень встал. — Да и вообще, по-моему, кудряшки очень даже милые, чего вы все к ним привязались? — уже по-английски произнес Антон. Не дожидаясь ответов, он встал.       Направляясь к столу для грязной посуды, Антон проходил мимо французов. Мартен уже сидел и ел, успев мысленно послать всех на различные концы, украдкой поглядывая на шумных. Их взгляды встретились и тут же разошлись. Шипулин смотрел на кудри француза, а тот смотрел на стол, а в голове его звучало: «…очень даже милые». — Если, — неожиданно для всех произнес француз, — если они тебе так нравятся, то я буду показывать их тебе каждую гонку.       Шипулин ничего не ответил, лишь ухмыльнулся и пошел дальше. Мартен же, будто ничего и не произошло, причинялся за остывший завтрак. Со временем все забыли об этом, все кроме ребят. — Ну как, насмотрелся во время гонки? — подкалывал Фуркад, приходя первым. — Отсюда вид получше будет, — шептал французу Шипулин, стоя выше его на пьедестале.       Сладко улыбаясь, прокручивая в голове сотни общих воспоминаний, Мартен встал с кровати. В зеркале на него смотрело уставшее, не выспавшиеся лицо. Проведя по лицу от подбородка до лба, сосчитав морщинки, Фуркад запустил руку в волосы, уже давно не такие кудрявые, как тогда. После того утра он перешел на повязки? Из-за этого стал любить в себе все? И не только в себе.       Выйдя на балкон подышать и лишний раз вспомнить, что он спортсмен, Фуркад совсем не ожидал встретить в три часа ночи еще кого-то, тем более его. Быстро же летит время, вот уже новый сезон и он. — Давно не виделись, — не шевелясь, ни моргая, ни отводя глаз, слушаешь, — ты, наверное, изменился, — он замолкает, а ты не можешь вымолвить и слава. — Думаю, я успею разглядеть тебя днем. — Может быть, — еле выдавливаешь из себя. — Нужно поспать перед гонкой, — молчание. — Давай откроем сезон красиво.       Еле дыша, наблюдаешь как уходит к себе. Удивляешься, его самонадеянности. С большим нетерпением ждешь день открытия. Такую желанную гонку с ним.