Или... уже не друг?

Осень. Брр... от одного слова мурашки по коже. Довольно поднять голову, дабы глянуть в оконо, где сразу же будет видно тяжёлое, мрачное небо, покрытое сотнями серых туч. Холод на улице такой, что пробирает до дрожи, как бы тепло ты не был одет. Именно так мыслил Салли, лёжа на своей кровати и глядя в окно. — Благо каникулы, лежи себе и не выходи в этот мучительный ад. — сказал сам себе Салли и лениво перевернулся на другой бок. Хотелось спать, хотя голубоволосый только-только проснулся. Да, осень не была его любимым временем года... *** А Ларри, тем временем, чувствовал себя очень даже бодро и был готов на любые подвиги. За сегодняшнее утро он успел сходить по этой мерзкой сырости в магазин за продуктами по просьбе Лизы, придумал новую идею для картины, несколько раз прокрутил у себя в плеере альбом «Смысловой Фальсификации» и даже убрал в комнате. Но одному было всё же скучно, именно поэтому он надел свою толстовку (в коридорах АЭ довольно холодно) и со скоростью света побежал в квартиру Салли. *** Салли уже было задремал, но его отвлёк стук в дверь. Папа был на работе, именно из-за этого Салли пришлось самому идти и открывать нежданному гостю, не Гизмо же отправлять за этим. Медленно и сонно он поплёлся в прихожую. Так хотелось спокойненько лечь, заткнуть уши наушниками и слушать всё подряд. Всё, кроме этого противного звука дождя. Конечно, Салли очень этого хотел, но как только он открыл дверь и увидел своего друга, он сразу же ободрился. — Здарова, чел! Чё сонный такой, как муха? — спросил патлатый, по-дружески похлопав по плечу Салла, параллельно уже снимая свои кроссовки. — Ты погоду видел, чудила? — с нежной улыбкой, ответил протезник. Он всегда поражался, насколько они с Ларри разные. Лар красиво рисует, слушает металл, очень мечтателен, хоть по его виду и не скажешь. Он очень творческая и ранимая личность. А Салл? А что Салл? О нём мало чего можно сказать, лишь то, что он считал, мол не может быть другом для такого прекрасного человека, как Ларри. Салл и Ларри дружат с самого первого появления протезника в апартаментах Эдисона. Только для Салли эта дружба стала чем то больше, он долго не мог разобраться, что же он ощущает. Сначала, всегда казалось, что это лишь крепкая дружба. Но с каждым днём он всё больше и больше сомневался в этом. Пока в один прекрасный момент не осознал, что всё же эта скорее всего симпатия. Он боялся признаваться себе в том, что любит Ларри не как друга, а как парня... своего парня. *** Болтовня не о чём вполне обыденное явления для этих двух. Уже почти четыре года они не могут отойти друг от друга, помогая чем угодно. То с уроками, то в играх, то в жизненных и не очень приятных ситуациях. Они были неразлучны. Салл это понимал, и не только это. Ему казалось, что если он скажет Ларри о своих чувствах к нему, в которых сам толком не разобрался, то их дружбе настанет конец. У Салли были друзья, но патлатый был самым близким ему другом. Он не хотел, чтобы и этот близкий человек покинул его. — Чел, погнали прошвырнёмся по городу? — довольно серьёзно сказал Ларри. Хотя Салл принял это предложение за шутку. — Ты смеёшься?! На улицу, да по такой погоде? Бессмертный что ли? Я и так болею. Осложнений я не хочу. — Какой же ты нежный. Да ты только представь: аллея, разноцветные листья деревьев, мелкий дождь, никакого солнышко и только ты и я. — мечтательно заявил патлатый. — Брр, да не за что! — специально скорчив недовольную мину, сказал Салл. — Ой, чел, ну как всегда! Ладно, чёрт с тобой, двинься, я тоже лягу. — сказал Ларри и начал двигать протезника к стене, дабы освободить себе место на его кровати. — Вообще наглёж! — возмутился голубоволосый, отодвигаясь чуть дальше, чтобы Ларр мог приземлиться рядом с ним. *** Так продолжалось около трёх-четырёх часов. Они лежали, слушали музыку, пересматривали фотографии и смеялись. Но в один момент Ларр, неожиданно для Салли, да и для себя самого, повернулся лицом к голубоглазому и, пристально глядя на него, тихо, почти шёпотом, сказал: — Салл, я тут давно уже хотел с тобой поговорить, но не мог подобрать подходящего момента... — сердце голубоволосого забилось чаще, хотя он сам не понимал от чего. Вдруг, Ларр просто хочет... хочет... да мало ли, что угодно! Он же не хочет сказать... — Мне кажется, что если я скажу, то наша дружба больше не будет столь крепкой, но... я заебался молчать. Салл, я тебя люблю, не как друга, как... как парня. Возможно это не взаимно и... — в этот момент голубоглазый понял, что ошибался, что был глуп, что не видел того, что было видно всем. Они любили друг друга и, кажется, что об этом знали абсолютно все их общие друзья, кроме их самих. Салл аккуратно закрыл рот Ларри одной рукой, а второй стал снимать протез. Ларри немного боялся, он ещё не видел Салла без протеза. Он боялся, но очень заворожённо смотрел на его ловкие движения рук. Через пару тройку секунд протез был на кровати, а покрасневший Салл, смотрел прямо в глаза Ларри, ожидая его реакции. — Я... Ты... О, Боже... твои шрамы... Ты... — мямлил патлатый, но продолжал в открытую пялиться на Салли. — Урод? — немного дрожащим голосом выдавил из себя протезник. — Ты прекрасен... — прошептал Ларри и очень медленно стал тянутся к лицу Салла. Эти шрамы, эти рубцы вызывали смешанные чувства: испуг, восхищение, волнение. Они так и тянули к себе. — Ларр... я — не успев договорить, Салли почувствовал губы друга на своих. Это... это был даже не поцелуй, просто прикосновение. Но именно после него были разрушены все барьеры. Ларр начал отстраняться от таких желанных губ, он хотел взглянуть Салли в глаза, но тот не дал этого сделать. Переняв инициативу в свои руки, голубоволосый, как можно нежнее, вцепился в губы патлатого. Он хотел всем телом прикасаться к нему, ласкать эти плечи, кусать эти ключицы – хотел принадлежать только Ларри. Хотел быть полностью его. Хотел чтобы Ларри был только его. Его и ни чей больше: ни Эш, что так смотрит на него, чуть ли не съедая взглядом, ни какой-нибудь девчонки из параллели, которая одним своим видом раздражает рвотный рефлекс. — Всё очень взаимно... прости, что раньше не сказал. — Салл посмотрел в глаза Ларри, из которых уже текли слёзы. Слёзы радости, счастья, потому что они есть друг у друга. На это голубоглазый лишь улыбнулся и вытер эти солёные дорожки с щёк друга, или... уже не друга?