***
Морган умолял не трогать себя и сопротивлялся с редкой силой, когда Сид дотрагивался. Утешало тут то, что всех прочих мужчин он ненавидел и боялся еще сильнее. Когда доктор попытался промыть его мочеточник и извлек длинную трубку, он вырывался так, что удержать его ни вдвоем, ни втроем возможным не представлялось. Морган успокоился только после нескольких тихих ласковых слов от Сида и дал ему дотронуться до себя. Конечно, неловкость парнишки причиняла ему боль, о чем он сообщал то громким стоном, то вскриком, но в остальном покорился. Сид трясущимися руками взял трубку, ополоснул кипятком, помахал в воздухе, чтобы охладить, а потом принялся вводить ее в покрытый спекшейся коркой из крови и сукровицы. — Осторожно, молодой человек, — негромко руководил доктор, придерживая Моргана, что тому явно не нравилось. — Не порвите канал. Медленно. Как можно аккуратнее. Ищите, где сейчас конец трубки, и помогайте второй рукой продвигать его. Он положил ладонь Сида прямо на обнаженную и выбритую по такому случаю паховую область чуть выше основания члена и заставил нащупать его. Но аккуратно не вышло: он все равно содрал корку, пошла кровь, испугавшая не столько Моргана, сколько самого Сида. — Спокойно. Продолжайте. — Но ему больно! Морган стонал в любом случае, так что возражение выходило слабое. — Если ваш друг так дорог вам, с болью придется смириться. Я дал ему немного опиума, чтобы он уснул, если повезет. И правда, голова казалась тяжелой, а сам капитан словно бы погрузился в блаженный туман, сквозь который лишь иногда проникали сигналы о болезненных манипуляциях. Но едва стоило Сиду приняться за само промывание, как внутрь словно хлынула обжигающая лава. Он взвыл, дернулся с бешеной силой. — Тише! Порвешь себе всё, будешь ссать под себя всю жизнь! — рявкнул доктор. Сложно сказать, возымела ли действие эта угроза или то, что промывание окончилось быстро, но Морган со вздохом распрямился и успокоился. Трубку извлекли. Слёзы лились сами по себе, чуть ли не ручьем, Сид утирал их еще долго и долго же убеждал, что вовсе не враг ему. В конце концов капитан забылся тяжелым прерывистым сном.***
Хуже всего было то, что деньги подходили к концу. Осталась пара серебряных, которые Сид твердо решил приберечь на черный день и не разменивать ни за что; а в остальном становилось ясно, что скоро ему придется подыскивать работу. Ему удалось устроиться в шахту, но работа там была тяжелой, и он не раз с тоской вспоминал и море, и палубу. Его опечаленный вид не укрывался от тех, кто часто видел его; даже вдова Кёртис невольно стала сочувствовать ему, хотя до этого не была в восторге от постояльцев с их шумом, постоянными просьбами согреть воды или позволить пожить в долг еще немного. — О море мечтаешь? — спросила она его. Сид вздрогнул от неожиданности — слишком уж сильно ушел в себя. Потом печально покачал головой. — Даже не мечтаю. Как я его оставлю? — он кивнул головой в сторону их комнатки, имея в виду Моргана. — Ему же лучше? — Да. Он уже встает сам, но ходит еле-еле. Доктор говорит, он всю оставшуюся жизнь так и будет хромать. Я уже и трость ему выстругал — пусть приучается. — А он гордый и не хочет? — Да. Так и стоит в углу. — Это не дело. — Но он ко мне привязан. Только мне и позволяет... Он хотел закончить "мыть себя или менять белье", но потом как-то постыдился упоминать такое при леди. Легкое презрительное выражение на лице женщины его даже слегка обидело, и он принялся с жаром расписывать ей все достоинства своего компаньона. — Вы не думайте, мадам. Он не то, что мы с вами. Он хорошего воспитания и вообще чуть ли не лорд, честное слово. Видели бы вы его раньше! Он принялся описывать сияние своего кумира, его ум, честь и достоинство во всех красках, но вдову это, кажется, мало впечатлило, хоть она и слушала вполне сочувственно. — Ну, ну. Ты будто посватать меня за него собрался. Сид снова грустно вздохнул и замолчал. И вдове было его искренне жаль сейчас. Она приобняла мальчишку за плечо. — Оставь его и езжай. Не убивай свою молодость на непойми что. — Да нет. Я прекрасно все понимаю. Кому он такой нужен? "До сих пор мочится по ночам, если не проснется вовремя", — подумал он, но вслух, естественно, ничего не сказал. Мадам, правда, и так догадывалась, в конце концов, кто, если не она, стирал им белье, если Сид днями и ночами работал в шахте? Но, как выяснилось со временем, кое на что Лерой Морган еще годился. Обнаружилось это тогда, когда они все втроем вышли провожать Сида, который собрался отплыть на "Марии-Стефании", небольшом корабле, идущем с торговым флотом в Англию, а затем вернуться обратно. Капитан, что привел сюда судно, стоял сейчас на берегу, уговаривая кого-то из местных торговцев купить товар, явно желая сбыть всё поскорее и отправиться назад. — Прямо из Индии, — убеждал он. — Правда? Как же ты шел туда, расскажи? Несколькими умно заданными вопросами Морган развенчал легенду о происхождении товара; он не заметил, что вокруг него уже собралась группа больше чем заинтересованных. Раздосадованному приезжему пришлось продать все за бесценок; правда, для Моргана в том особой радости не было: он жалел, что испортит Сиду возможность отплыть поскорее, о чем тот явно мечтал. На счастье, капитан всей флотилии согласился взять его на судно побольше простым матросом, так что к вечеру они все-таки распрощались, и очень скоро Морган медленно и с откровенной тоской в глазах брёл назад. Вдова Кёртис оторвалась было и шла вперед, но потом вспомнила данное Сиду обещание "присматривать за ним хоть немного, да благодарит вас Господь, мэм!", и остановилась. — Вам бы на таможню или в портовое начальство. Но Морган вовсе туда не рвался, памятуя о том, скольких бывших знакомых сможет встретить. Но деньги требовались, и это он не мог не понимать. — Придется. Завтра схожу в большой порт и узнаю. Хотя туда, я думаю, без связей нечего и соваться, — заключил он. — Сходите. Они поймут, что вы разбираетесь. Только вам долго будет. Я попрошу Гарри вас отвезти. — Но деньги! Я не... — Кто бы говорил, сэр, после того, как вы уже полгода живете у меня бесплатно. — Не смею вас больше стеснять. Я завтра же уйду, как только... — Не надо, — она со смешком сжала его руку. — Я запрещаю. Сид сказал ни за что вас не отпускать. Так они и добрели обратно до деревеньки и вскоре сидели на ее небольшой кухне за простым дощатым столом, крытым посеревшей, но чистой скатертью. Она внимательно всматривалась в него: он ей нравился, и нравился уже давно, и слова Сида только подтвердили догадки о том, что Лерой Морган — не простой британский или шотландский крестьянин. Это было видно и по осанке, и по взгляду, и по гордому профилю, и дивным серым глазам... Она вспомнила, сколько народа оборачивалось на их пару, когда они просто прогуливались вдвоем по берегу, когда кто-то отдал ей его трость со словами "Ваш муж забыл, мэм", вспомнила дикие пьяные замашки мистера Кёртиса, почившего от горячки семь лет тому назад, и подумала, что, в конце концов, совершенно всё равно, даже если в постели этот сероглазый красавец сможет ее разве что поцеловать.