★Выполнить просьбу ★Промолчать ★Отказать
– Не могу обещать, но в прошлом я попытаюсь поговорить с тобой и не допустить такой же ошибки. Генкиши кивает, плохо скрывая удивление в глазах. Хаято тактично молчит. На этом их встреча и закончилась. Что еще случилось за это время? Ну, отбыли Вария и Дино с Ромарио. У всех были дела, связанные со своими семьями, варийцы планировали подчистить остатки Мельфиоре. Каваллоне собирался связаться с Альянсом и начать восстанавливать былое, ведь пора Вонголе снова встать во главе мафии. Дино еще надо было попытаться сгладить вопрос относительно нового босса Королевской семьи, пока что только он знал о планирующемся воскрешении Десятой. С Дино Тсуна попрощалась очень тепло и по-семейному, парень хоть и ждал свою сестренку из этого времени, но мелкую версию тоже обожал и не мог просто уйти. Он извинялся за то, что не может остаться, но если вдруг с Хранителями возникнут проблемы, то Каваллоне пообещал примчаться и спасти Саваду. С Варией, разумеется, никаких трогательных сцен прощания не сваришь. Занзас появился только в первый день, сказал что-то типа «Мусор справился, мусор молодец, но можно было лучше». Тсуна не помнит точную формулировку, ее голова тогда раскалывалась, и тянуло тошнить. Но Саваде большего не надо, то есть Занзас и так помог Вонголе, поддержал ее во время битвы, большего и не надо. Скуало выбрал время получше, когда Тсуна могла соображать. Суперби метался из крайности в крайность, то похвалит и начнет беспокоиться состоянием больной, то начнет ругать за слабость и шутить про то, что даже обычный тунец бы завалил Бьякурана быстрее. Напоследок он взъерошил девушке волосы и немного смущенный ушел. С Луссурией Тсуна провела даже слишком много времени, ведь мужчина был одним из обладателей нужного для лечения типа пламени. В итоге девушка теперь знает слишком много про моду последней пятилетки и топ-50 красивейших мужчин Италии. Как Луссурия выразился: «это тебе пригодится». Леви тоже заходил пару раз, если бы не его обожаемый босс и его просьбы, то Тсуна бы чаще видела этого громилу у себя. Леви-А-Тан почему-то читал ей сказки. Не такого ждешь от высокого и мускулистого мужчины пугающей наружности. Но это было мило, даже его рассуждения о слишком хороших концовках и попытки добавить в каждую историю убийства и мафию имели свой шарм. Фран бы тоже мог часто тусоваться в ее палате, но на второй день дикого смеха Тсуны и кучи планов по розыгрышам парнишку выставили за дверь. Ну и Бельфегор, он, похоже, принял фразу «прописаться в палате больной» слишком буквально. Принц посещал Саваду слишком часто, а уж сколько раз он мешался во время непосредственных лечебных процедур? Не сосчитать. Один раз Тсуна проснулась, когда Бел решил, что «принцессе страшно ночью одной». То, что на соседней койке Лар, его не смущало. И именно Милч выгнала нерадивого сталкера из помещения и ругалась на смеющуюся Тсуну, которая должна была испугаться таких попыток проникновения. Но Савада уже устала напрягаться от показателей любви и бояться ребят, к тому же она скоро вернется домой, так что можно и потерпеть. К слову, Бел при прощании обронил фразу, что когда принцесса вернется в особняк в Италии, то они сходят на романтическую прогулку. Фран за ним закатил глаза и посмотрел на девушку с легко читаемым пониманием того, что никаких встреч не будет. Но не все были такими как Фран, кажется, некоторые здесь не понимали, что Тсуна планирует ретироваться из этого времени. Исправлением этого заблуждения она еще займется, но немного позже. Хранители, разумеется, тоже ее навещали, кто-то больше, кто-то меньше. Первую категорию возглавили Мукуро и Ламбо, если не считать Рёхея, ведь он и лечил больную. Остальные заходили реже, объяснялось это тем, что они заняты проблемами семьи в отличие от Мукуро и Ламбо, эти двое производили впечатление лоботрясов. Но с ребятами девушка еще увидится, и не раз, потому что они все на одной базе. И именно с ними будет сложнее всего в плане прощаний. Говоря о возвращении домой, стоит сказать, что квест «Вперед в прошлое» не был выполнен. То есть это значит, что решить проблемы будущего недостаточно и надо вернуться в прошлое для завершения. Логично. А вот за ивенты награду Тсуне отсыпало. Плюс пять к воле, это довольно большая прибавка, плюс два к красноречию и плюс один к психотерапии, вот эти два немного странно вписывались в произошедшие события. Еще было плюс три к пламени и три к реакции, но это уже не за ивент. Обычное повышение за развитие, то есть пламя повысилось из-за разговора с Примо, а реакция за новый опыт в сражениях. За последнее у Савады старое достижение «первая кровь», которое уже было второго уровня, эволюционировало в это: Почти опытный боец: вы поучаствовали уже в некотором количестве сражений и больше не являетесь новичком, но до Кратоса вам еще далеко (+ к реакции и гиперинтуиции во время битв) Ну, за «почти» обидно. Хотя честно, ведь Тсуна не так часто участвовала в битвах. И да, «первую кровь» надо было менять, ведь подобное уже далеко не в первый раз. А еще появилось такое достижение: Народ Огня: вы как Зуко, Скорпион, Человек-факел и… сколько там еще персонажей с огненными способностями? В общем, огонь ваш друг, пламя ваш наркотик и основная ударная сила (+ к силе пламени в условиях сильного и опасного ранения) Тут тоже вопрос, почему так поздно, ведь своим пламенем Тсуна пользовалась уже не раз. Но, возможно, потому что битва с Бьякураном была опаснее всех предыдущих. Девушке не помогали как в сражении с Мукуро. Или дело в том, что она не сдалась как в случае с Занзасом? Кто знает. Но лучше бы этот бафф ей не получать, не хочется что-то сильных ран. Савада не так давно задумывалась, если бы в Системе был показатель здоровья, то сколько hp было бы у Тсуны после сражения с Бьякураном? Наверное, это незнание к лучшему. Была еще одна вещь, что представляла из себя весьма интересную информацию. Профиль Призрака. Тсуна боялась открывать его целых три дня, ведь вспоминать о другой версии Бьякурана было больно и немного страшно. Но сил она все-таки набралась. История этого Бьякурана была идентична местной версии Джессо в первой половине: потерял родителей, жил у дальних родственников, в подростковом возрасте добился самостоятельности, хорошо учился и был перспективным молодым человеком. А вот дальше и идут различия, поступил он в другой университет, но тоже в Америке, встретился с Тсуной. Что там делала она? Этого точно не узнать, профиль же не Савады, а Джессо. Но, наверное, не имея связей с Вонголой, Тсуна вела обычный образ жизни, училась и решилась переехать в другую страну. А дальше все, как рассказывал здешний Бьякуран. Любовь, смерть Тсуны, зацикленность парня, который вскоре получил способность смотреть в параллели и решил этим воспользоваться, что стало первой ошибкой. Страшно было смотреть на статусы Призрака. «Результат эксперимента», «поглотитель пламени», «марионетка Бьякурана» – все это лишало его человечности. А еще больше пугал показатель любви. Он был сломан и показывал непонятные символы, покрывшиеся помехами и битыми пикселями. По истории видно, что чувства Бьякурана к той Тсуне были адекватными, даже обычными, никакой помешанности и чрезмерной любви. Возможно, показатель вырос и превысил максимально предусмотренную отметку уже после смерти возлюбленной? На это могла повлиять и новая способность, усугубившая положение. Хотя после всех экспериментов в этом мире он точно поостыл, потерял часть воспоминаний, оттого и так почти что спокойно отреагировал на живую Тсуну. Но, в любом случае, это было ужасно, Призрак подобного не заслужил, но, наверное, его смерть даже к лучшему, жить нормально он бы точно не смог. Как уже говорилось, в мед. отсеке Тсуна была уже четыре дня, на пятый она все же вырвала зубами право выйти отсюда и перебраться в свою комнату… то есть в комнату будущей себя. Девушка привыкла к этому времени, и это очень плохо. Она тут уже почти полтора месяца, и лучше не задерживаться дольше. Тсуна уговорила выпустить и Лар, что очень понравилось Аркобалено, хотя она этого и не показывала. Вообще, возникал вопрос, как Милч будет жить в этом мире, ведь вирус никуда не делся. Бьякуран уже не мог этого исправить. Обретя свободу действий, Савада просто стала шляться по базе и проводить время со всеми. Это она могла делать и в палате, но и ладно, Тсуна не была против такого времяпрепровождения. Так, она смогла проводить некоторых ребят. Бьянки отправилась на помощь людям Вонголы, запрос о поддержке они получили довольно давно, но тогда не было времени. Фуута с И-Пин должны были найти остатки CEDEF, Тсуна случайно услышала, как Лар просит их найти Базиля. От этой мысли стало больно, ведь ребята не знают, что он мертв, и, судя по всему, последнее задание было секретно доверенным ему Десятой. Савада отгоняла эти мысли, ее грусть никому не поможет. В общем, да, многие уходили с базы, ведь больше не надо было прятаться от Мельфиоре, и дел накопилось много. Из прибывших ранее осталась банда Кокуё, они без Мукуро бы не ушли. А туманник оставлять своего босса не собирался, Мукуро не стал оспаривать право на пост Хранителя у Хром, оставив ей кольцо Вонголы и коробочку, ему это ни к чему. У Рокудо есть кольцо Ада, которое сложно было назвать хуже. Но, даже не являясь Хранителем, он не собирался оставлять Вонголу. За эти десять лет он изменился, пусть и провел все время в одном месте, но все равно смог расширить кругозор и перестать отгораживаться ото всех. Хотя и свою независимость Мукуро тоже не потерял, он планировал часто работать со своими ребятами, то есть с Кеном, Чикусой и М.М. Проблемой тут было, что не последней причиной нахождения Мукуро в семье была Тсуна, и парень может просто не захотеть ее отпускать. Девушка отогнала эти мысли, она никогда не сдастся и вернется в прошлое. Тсуна неторопливо шла в столовую, когда увидела переговаривающихся Гамму и Юни. Да, эти двое плюс Нозару и Тозару тоже пока что были здесь. Немного странно, ведь Юни точно нужна была в Блэк Спелле, но девушка вроде бы передала информацию, содержащую верных ей людей, которые были против действий Мельфиоре, чтобы их не трогали и проинформировали, что их босс в Вонголе. Но все же странно, что она никуда не торопилась сама. Были дела тут? Возможно. Юни довольно часто разговаривала с Реборном и Лар, дела Аркобалено, наверное. Ну или захотелось пожить после заточения, в таком желании никто бы ее не упрекнул. – Йо! – Тсуна выскочила перед ними, за что сразу получила светлую и нежную улыбку от Юни. Небу Аркобалено очень нравилась жизнерадостность Савады. – Гамма, есть разговор. Или мне лучше называть тебя «капитаном»? – она подмигнула мужчине, отсылаясь к той встрече на Мелоне, когда притворялась подчиненной. Гамма закатил глаза, но кивнул, и они втроем пошли в столовую вместе. – Просто хотела сказать, чтобы кое-какая информация осталась в секрете. Если ты понимаешь, о чем я, – Тсуна поигрывает бровями, вводя собеседника в ступор и заставляя Юни тихо смеяться в ладошку. – Ну, я про… эээ, некое недоразумение, которое… – Аа, я понял, – Гамма смотрит с насмешкой. – Да, о таком постыдном случае лучше не упоминать. Это же надо было забыть активировать брас… – Тссс, – шипит Савада и с подозрением оглядывается, но потом тоже смеется, выходя из заговорческого образа.★Как дела? ★Спасибо ★Рассказать шутку
Как бы ни был заманчив последний вариант, Тсуна чувствовала, что должна поблагодарить этого человека. – Спасибо, Гамма, – она тепло улыбается, чтобы показать свою искренность. – Не стоит, это же такая глупость, мне не сложно промолчать. Но не обещаю, что навсегда сохраню в секрете. Через несколько лет будет забавно припомнить где-нибудь косяк великой Десятой Вонголы, – он весело хмыкает. – Ох, я не об этом. Спасибо, что помог мне там, на базе Мельфиоре. Тогда Тсуна не была уверена, помогал ли ей Гамма или вел в ловушку, но теперь она знает правду. Из-за того, что ее будущая версия была в хороших отношениях и с Арией, и с Юни, то Гамма, как верный семье человек, не забыл Саваду, которая помогала обеим доннам Джиглио Неро. Мужчина внимательно вглядывается в глаза Тсуны, видит в них тепло и живые искры и теряет суровость, слегка приподнимая уголки губ. – Я мог бы сделать больше, если бы не… – он смотрит на Юни. Да, он боялся за босса, если бы всплыл факт его помощи врагу, то все могло бы закончиться не очень хорошо для членов семьи Джиглио Неро. – Неважно, я бы могла умереть там, и ничего, что мы видим сейчас, не было бы. – Как скромно она намекнула, что без нее этому миру бы пришла жопа. Показателя скромности у Тсуны не было весьма заслуженно. – Можете рассчитывать на меня в будущем… точнее в прошлом, – он потерянно моргает от запутанности во временах, Савада задорно хохочет. – Я ничего не понимаю, – Юни немного надула щеки, что делало Аркобалено еще милее. – Секрет! – девушки улыбаются весь путь, одна из них строит из себя партизана, а вторая пытается выведать тайну пытками, то есть щекоткой. Гамма думает, что его босс наконец может быть счастливой, и это греет сердце Грозы. Так они и дошли до столовой, впервые используемой вместо кухни. Большой стол вполне вместил всех присутствующих, хотя, конечно, не все жители базы пришли. Вкусный ужин, частично приготовленный, частично привезенный из кафе, ведь теперь можно было спокойно взаимодействовать с поверхностью. Было шумно, но до ужаса весело и даже по-домашнему. Странной была причина этого мероприятия, все думали, что праздновали победу над Бьякураном и возвращение мира, но Хаято в тосте сказал о том, что это в честь выздоровления Десятой. Эту причину приняли, ведь Тсуна действительно выбралась из койки, девушка смолчала, что могла бы и раньше, но ее не выпускали. Было много болтовни, шуток и тихой радости за столом. Но через полчаса тепло в груди Савады сменилось на еле заметную печаль. – Тсуна? – обратился к ней сидящий справа Ламбо, который заранее застолбил место с девушкой. – Все хорошо? Из-за шума не все обратили внимание на этот разговор, но пара людей повернулась. – Что-то болит? Все же рано тебе было возвращаться к активному образу жизни, – с беспокойством бормочет Гокудера. Ох, Тсуна бы не назвала сегодняшний день активным. – Нет, нет, я в порядке, – у нее немного ныла рука, отчего было неудобно держать вилку, но это мелочь. – Просто… Она не находит в себе сил высказать мысли. Это же разрушит всю приятную атмосферу.★Рассказать ★Сменить тему
Тсуна уже готова начать исполнять второй вариант, когда замечает внимательный взгляд репетитора. Реборн смотрел с решительностью и с… надеждой? Непривычно видеть такие эмоции на лице киллера. Но, если он верит в нее, то лучше бы не молчать. Надо быть сильной и бороться за свое счастье. – Все в порядке, но… я… просто подумала, что… – девушка прикрывает на пару секунд глаза и немного печально улыбается. – Что хотела бы сидеть вот так же, но у себя дома, с мамой и… своими Хранителями. Нужно отдать должное ребятам, почти все смогли сдержать выражения лиц и скрыть на них боль. Хотя вот Ламбо немного отшатнулся от Тсуны и грустно уткнул взгляд в тарелку, Рёхей немного побледнел и что-то пробормотал, что с Наной она и тут может встретиться. Он и сам понимал, что это глупое предложение, хотя бы потому что Нана и Емицу не знали про смерть дочери. Хаято и Кёя визуально никак не отреагировали. Такеши неубедительно улыбнулся и начал рассказывать какую-то историю с участием Скуало. Хром и Мукуро смотрели на всю эту сцену с интересом, вот только интерес у них был разный, даже противоположный. Вечер все равно закончился неплохо, что, с одной стороны, хорошо, ведь Тсуна не хотела портить всем настроение. Но, с другой стороны, ее слова будто замяли и выбросили из головы, и девушка не добилась понимания. Но она изначально знала, что просто не будет. Тсуне предстояло еще побороться, в этот раз не за мир, а за саму себя. – Тсуна, – ее окликают в коридоре. Шоичи махнул ей рукой, будто бы для приветствия, хотя они недавно виделись за ужином. – Эм, есть время? – Для тебя оно есть всегда, – девушка подмигивает, но не видит никакой реакции, поэтому подмигивает второй раз. – Тебе что-то попало в глаз? – Мда, – резюмирует Савада и ерошит волосы, Ирие недолго держал лицо и рассмеялся. – Ах ты! Я ведь поверила, что ты не понял. – Ахаха, прости. – Он кивает в сторону, предлагая отойти, а то тут, посреди коридора, поговорить вряд ли удастся. Шоичи сразу становится серьезнее и более нервным, это видно по ссутуленной спине от боли в животе и постоянными попытками парня поправить очки, которые не сползали. Вначале-то ему удалось пошутить и посмеяться, но он просто старался не впадать в панику от проблем, долго ему это делать не удалось. – Что-то случилось? Тсуна начала перенимать тревожный настрой. И было почему. Из-за того, что после сражения у девушки были сложности с пламенем, ведь она еще не восстановила энергию, Савада не могла снова прийти к телу будущей себя для подпитки ради «воскрешения». Ну и еще никто не пустил бы Тсуну в такую даль, в общем, возможность возвращения взрослой себя была под вопросом. – Она не очнется? – тихо спросила она, воровато оглядываясь. – Что? О, нет, тут все вроде в порядке. Помощь Дино была очень кстати, хотя мои прогнозы по поводу того, когда она придет в себя, могут не сбыться. Но рано или поздно это случится, – он старается отдышаться после того, как все это протараторил, размахивая руками. – Я пытался отключить машину и посмотреть на ее действие. Не так давно Тсуна узнала, что эта конструкция, которую она окрестила машиной времени, не была машиной времени в прямом смысле слова. То есть она не перемещала во времени, на это была способна лишь базука и снаряды к ней, именно так Савада и попала в будущее. А эта большая белая машина, которую Ирие называл слишком заумно, нужна была для того, чтобы никто из путешественников во времени не вернулся в прошлое через пять отведенных минут. Логично, ведь нужно было хотя бы пару дней на их план по заимствованию кольца. А еще через нее можно было ограничить вмешательства из прошлого. То есть здешняя Тсуна не хотела втягивать слишком много людей, только себя. В принципе, это можно было понять, ни одна из Савада не хотела, чтобы ее друзья страдали, видя ужас будущего. Так что в машине была предусмотрена функция препятствования перемещению во времени, в теории, если бы на кого-то упала базука, то она бы не сработала. Это только в теории, ведь Шоичи банально забыл включить эту функцию, так в будущее попал Реборн. Но Ирие, заметив второго путешественника во времени, настроил все, как надо. А если бы забыл? Кто знает, вдруг сейчас тут бы бегала куча людей из прошлого? Страшно представить. Именно поэтому, чтобы вернуться в свое время, нужно отключить машину, и через некоторое время то, что держит Тсуну и Реборна тут, пропадет, и они вернутся назад. Из-за этого слова Ирие и были такими ужасающими. – Что? – испуганно спросила Тсуна. – Не знаю, оно не начинает отсчет, я даже рискнул и подождал отведенные пять минут, но вы не отправились в прошлое, – Шоичи скрючивается от усилившейся боли в животе. – Что-то мешает путешествию во времени. – Это плохо, очень плохо, – девушка начинает наворачивать круги по коридору, активно думая. – А возможно… да нет. Нет, конечно. Но… эм, можно ли было сломать эту штуку специально, чтобы… ну… помешать? Ирие от такого странного предположения и шока даже перестает нервничать. – Кому это может понадобиться? Полный бре… – он замолкает на половине фразы. – Ох, да ладно. Нет, они бы не стали. Парень не очень хорошо разбирался во внутренних отношениях Вонголы, но все-таки мог понять, что здешние ребята дорожат Тсуной, поэтому не хотят ее лишаться. – Эм, ты можешь просто рассказать им про то, что будущая ты жива, и все, никаких проблем. – Ирие действительно не понимает, зачем Тсуна все усложняет. – Агх, мое объяснение ты точно посчитаешь тупым, – она мотает головой и замолкает. – Я могу попытаться понять, – Шоичи с удивлением понимает, что говорит честно, ему интересно и даже важно это. Парень всегда предпочитал книги, науку, проекты, и единственными друзьями для него за всю жизнь были Бьякуран, Тсуна и Спаннер. Дружба с первым была иллюзией во время амнезии, со Спаннером он общался из-за схожих интересов. И только с Тсуной все было случайно и так по-настоящему, пусть и множество лет назад, ведь с ее взрослой версией он чувствовал себя виноватым и не мог вернуть старые дни. Но сейчас, с этой Тсуной было не так, было намного легче. И он хочет попытаться быть ее другом, хотя бы немного. – Ладно, это что-то типа социального эксперимента, – девушка облокачивается о стену. – Ну, просто… ты точно подумаешь, что это ужасно. Но мы… я хочу, чтобы меня отпустили. Не потому что знают, что их Тсуна вернется, а потому что… ох, потому что уважают мое желание. Звучит как-то эгоистично и самовлюбленно, да? Я усложняю и делаю их несчастливее, только потому что хочу почувствовать моральное удовлетворение. – Она закрывает лицо ладонями и трет глаза. Тяжелый вздох вырывается против ее воли и содержит в себе краткое резюме состояния девушки. Она действительно хочет, чтобы ее отпустили ради нее самой, чтобы они ненадолго поняли, как сложно ей и, наверное, как сложно было их Тсуне. Это как урок жизни, жестокий и бессмысленный. Савада понимала, что это все очень некрасиво и неправильно, но ей это было нужно. Она хочет верить в друзей. Тсуна чувствует руку на плече, почти невесомое прикосновение, но почему-то очень согревающее во всех смыслах. – Я точно не могу понять всех тонкостей, ведь мало знаю вас всех. Но я уверен, что по-настоящему жестоко ты бы никогда не поступила, ты всегда все делаешь ради семьи. – Он знает это даже с учетом того, что сам он был во вражеской семье. И слухов о донне Вонголы, и поступков этой Тсуны из прошлого было достаточно, чтобы понять сущность Савады Тсунаеши и ее любовь к друзьям. – Я не думаю, что кто-то бы смог сломать машину, это не так просто и нужен не удар, а пересбор компонентов, этого не сделать без знаний в данной области. Я все исправлю, и ты вернешься. И… и… – он пытался найти еще слова приободрения, но потерпел фиаско. А Тсуне и не надо большего, рука парня на плече и тихий уверенный голос придали сил, и Савада ярко улыбнулась, разгоняя тьму вокруг и в своем сердце. – Спасибо, Шоичи, – он неуверенно растягивает губы в улыбке и кивает. Они справятся.***
Утром Тсуна проснулась в полной боевой готовности. Она собиралась найти ребят и поговорить с ними, объяснить все, подбодрить, если надо. Савада понимала, что, рассказав правду, она облегчит жизнь себе и друзьям, что не будет чувствовать вину. Она любит сложности, получается? Не похоже на ленивую Тсуну. Но результат, на который она рассчитывала, должен был окупить все старания, хотя да, почти все плюсы получит ее будущая версия, а не она сама. А стоят ли мучения того? – Отступать поздно! – уверенно говорит девушка, берет Леона, который почему-то был без своего верного питомца, то есть Реборна, и выходит из комнаты. – Ты будешь моим талисманом удачи, моей группой поддержки. Хамелеон весело высовывает язык и отдает честь хвостом. – И откуда ты такой умный? – Тсуна размеренно гладит Леона. – Поглаживая маленькую прелесть, вы наполняетесь решимостью, – бормочет она. По коридору Савада идет слишком медленно, все же немного боясь. Разговор она решила начать с Рёхея, потому что с ним должно быть легче. Но через полчаса скитаний по базе выяснилось, что Хранитель солнца ушел на встречу с каким-то человеком Вонголы. – Зачем ты его искала? – спрашивает Хаято, который и рассказал о том, где Рёхей. – Черт, нужно его пламя? Вот он время нашел, чтобы уйти. Тебе очень больно? Давай доне… доведу до медицинского отсека, болеутоляющее может помочь. Девушка тихо засмеялась от того, как быстро говорил Гокудера, из-за волнения забывший о реальности. – Нет, все нормально. Я не поэтому искала его, – Тсуна уже начала разворачиваться, когда поняла, что нет нужды ждать Рёхея, можно начать с Хаято. Смотря на парня, она как-то подрастеряла уверенности. Но позже легче ведь не будет? – Эм, я хотела, кхм, поговорить о возвращении домой, эм, типа попрощаться? – неуверенно выдает она почему-то вопросительным тоном. – Не только с ним… со всеми. Она опускает глаза в пол, чувствуя себя неуютно. Хранитель шумно выдыхает и делает шаг к девушке. – Тсуна, – его голос звучит мягко и немного надломлено, это заставляет Саваду поднять голову. Хаято смотрел с явной печалью, но все равно улыбался, немного скомкано, но все же улыбался. – Мне больно думать, что ты боишься поговорить с нами по этому поводу, – Гокудера не знает, куда деть руки, поэтому засовывает их в карман. Вся его поза говорит о зажатости, что вообще не было свойственно ураганному характеру Хаято. – Я понимаю, почему ты хотела поговорить с нами. И, – он делает паузу, набирается сил. – Я не позволю кому-то тебя остановить… То есть я о том, что ты можешь, черт, не то слово, ты должна вернуться в свое время. Тсуна широко раскрытыми глазами смотрит на друга. Она вносила Хаято в список тех, кто не захочет ее отпускать и попытается уговорить остаться. И парня можно было понять. У него с самого детства были проблемы с семьей, он мало общался с отцом, потом та трагичная история со смертью матери, да и Бьянки со всей ее любовью к брату натворила дел и отдалила Хаято от себя. Потом Хаято жил самостоятельно, хотя даже не жил, а выживал. Боролся на улицах Сицилии, еще глубже увяз в мафии. А тут вдруг попал в Вонголу, нашел семью, друзей. И к Тсуне у него очень сильная привязанность, такая чистая, ведь парень никогда бы не смог по-настоящему надеяться на взаимную любовь, ему достаточно просто находиться рядом. Но он удивил своей готовностью отпустить Десятую. Хаято не так давно понял, что должен перестать быть эгоистом. Это случилось, наверное, в тот момент, когда Тсуна, узнав про свое самоубийство, молчала, никого не винила. И в этом была вся суть Десятой, она готова простить близких, забыть о своих несчастьях и делать вид, что все хорошо, ради других. И от этого Хаято чувствовал себя ужасно, ведь они заслужили гнева и ненависти, но Тсуна осталась дружелюбной. Тогда Гокудера и понял, что хватит мучить босса, надо отпустить. Ради нее, хоть что-то, черт побери, они, Хранители, должны были сделать ради нее. – Ох, я… Спасибо, Хаято. Это важно для меня и… – девушка не знала, как можно поблагодарить и показать то, как она ценит их, так что она просто обняла парня, уткнувшись ему в грудь лицом с зажмуренными от счастья глазами. Савада прекрасно осознавала, что им не легче, чем ей, но Гокудера смог пересилить себя. Это было до одури трогательно. Хранитель с улыбкой обнял ее в ответ, запоминая это ощущение. А когда светящаяся радостью Тсуна ушла, он решил, что надо бы выйти покурить. По плану надо было идти дальше, к другому Хранителю, но Тсуну слегка потрясывало. Она не могла поверить, что все же набралась решимости начать разговор. А еще она боялась лишиться того чувства радости, что отголосками осталось после недавнего. Так что до обеда Савада занималась фигней, в основном хомячила сладости, которые тактично тырила с кухни. Хром закрывала глаза на то, как Тсуна «скрытно» пробиралась к холодильнику. А вот Гамма, проходивший мимо, не оставил ситуацию без комментария по поводу некомпетентности спасительницы мира в сфере скрытности. Мужчина не знал, что угадал новый статус в профиле Тсуны, то есть «спасительница миров». И лишь после обеда она решила вернуться к делу. По пути в часть базы Кёи Тсуна увидела, как в комнате управления разговаривали Шоичи и Реборн. Девушку немного заинтересовало увиденное, но она решила не отвлекаться. Уж этим двоим она доверяла, да и, вероятнее всего, они обсуждали вопрос возвращения в прошлое. А там пока ничего нового. Савада отсалютовала Тетсуе и прошла в помещение. Вообще, любительницей классического японского стиля она не была, но почему-то база Хибари была приятна глазу. Но жить бы тут девушка точно не хотела, и носить юкату бы не стала, в ней неудобно. Кусакабе сказал, что Кёя скоро придет, так что Тсуне пришлось немного подождать. Они вдвоем сели за складной столик и пили чай, сопровождая это непринужденным разговором. – Боже мой, Кёя действительно сделал это и даже выжил? – она побледнела, представив картину у себя в голове. – О чем это Тетсуя тебе рассказал? – Хибари проходит мимо, направляясь в свою комнату, чтобы переодеть костюм, в такой одежде не получалось расслабиться. – Как ты в одиночку зачистил здание с киллерами, нацеленными на собрание Альянса. Кёя мрачно смотрит на подчиненного, который уже давно стал другом. Тетсуя в ярких красках описал и количество убитых, и то, что Хибари своим чрезмерно мощным пламенем разрушил здание. А ведь Хранители старались отгородить Тсуну от этой жестокости и мокрухи. Кусакабе по одному взгляду понял ошибку, поэтому решил ретироваться, перед этим налив чай вернувшемуся и переодетому Кё-сану. Девушка, чтобы разрядить обстановку, приветливо улыбнулась и помахала ладошкой. Кёя, уставший за этот день, расслабленно пил чай, наслаждаясь тишиной и светлой улыбкой напротив. Пусть Тсуна большую часть своей жизни предпочитала болтовню и тупые шутки, но такие спокойные моменты иногда были необходимы и даже приятны. Но слишком долго это молчание не продлилось. – Я более чем уверен, что ты не чай пить сюда пришла. – Ну, конечно, у тебя даже сахара тут нет, – Тетсуя сказал, что заначка не так давно закончилась, поэтому приходилось страдать и ему тоже. – Ты жестокий. Парень усмехается, уже не удивляясь расстановке приоритетов Савады. Они замолкают. Кёя знал, зачем Тсуна здесь. Тсуна знала, что Кёя знал, зачем она здесь. А Кёя знал, что Тсуна знала, что он знал, зачем она здесь. А Тсуна знала, что… Девушка встряхнула головой, чуть не запутавшись в своих мыслях. Хибари не хотел начинать разговор, так как ждал, как девушка наберется решимости, чтобы высказать претензии вслух. А Тсуна не торопилась, потому что ей было неловко поднимать эту тему. Приходилось затыкать рот несладким чаем и стратегическим запасом печенья. Но долго это не могло продолжаться. Савада устала сверлить взглядом Хранителя, ведь выиграть в этой игре в гляделки она бы никогда не смогла из-за проигрыша по параметру усидчивости. – Я по поводу моего возвращения в прошлое. Кёя ждет продолжения, заставляя Тсуну начать нервничать. – Эм, ну и вот, как бы… уже скоро, да? Но парень молчит еще минуту, вглядываясь в Саваду. – Что ты хочешь услышать? «Без проблем»? Или «подумай еще»? – Хибари теряет то умиротворенное выражение лица, что было у него раньше, никакой агрессии, но в нем стало больше напряженности. – Ты никогда меня не слушала. Ни в школе, ни на заданиях, когда я просил не лезть. Тебя сложно назвать эгоисткой, ты всегда думаешь о семье, но в какие-то моменты ты готова драться за то, чтобы сделать по-своему. Тсуна, замерев, слушает друга, но помимо его голоса слышит стук собственного сердца. Она немного напугана словами Кёи, ведь ждала более простого и однозначного ответа. Кёя в этом времени не демонстрировал очевидного желания оставить ее здесь, так что Савада понадеялась на легкий разговор. И снова мимо. Хибари еле слышно выдохнул, видя панику в глазах девушки. – Тсунаеши, – имя приводит Тсуну в себя. – Ты должна вернуться в прошлое, ведь это естественно быть там, где тебе место. Но я не буду строить из себя святого, ведь это не так, я не был бы против, если бы ты захотела остаться. – Ох, – он был честен, и для Савады это не менее важно. – Спасибо. Кёя приподнимает брови, как бы спрашивая, за что его благодарят, он не сделал ровным счетом ничего. – Хаха, просто так спасибо, – правильно понимает его Тсуна и немного неуверенно смеется. Сидеть здесь было неловко по понятным причинам, и девушка, сославшись на то, что не трепала сегодня нервы Реборну, ускакала. Она была воодушевлена тем, что оба разговора прошли весьма удачно, хоть и оставили немного печали на душе. Тсуна задумалась, что подобное плохо влияет на ее сердце, слишком уж много она нервничает. Но и не по одному же Хранителю в день обрабатывать, она же тогда не скоро закончит. Но на сегодня точно все, ей надо отдохнуть. – Кё-сан, – окликает его Тетсуя и ставит перед Хибари пиалу с сакэ. Кусакабе слишком долго знает своего начальника и друга, чтобы не прочитать его настроение. – Хм, – это было весьма кстати. – Составь мне компанию. – Конечно.***
Тсуна лежала на кровати и читала недавно вышедший бестселлер, да, она еще не оставила идею продать сценарий того, что так популярно в будущем. Но ее отвлекает от дела стук в дверь. – Открыто, – была у девушки идея заблокировать дверь, чтобы Реборн не смог войти, но она сегодня добрая. – Прости, что так поздно, – удивляет хозяйку комнаты голос Юни. – Надо было раньше зайти, но как-то не получилось. – Ничего, я же не сплю. – Савада хлопает по кровати, приглашая сесть, Юни с улыбкой запрыгивает рядом. Она редко вела себя так по-детски, стараясь выглядеть более презентабельно, ведь она босс. А в ее возрасте любое ребячество не очень благоприятно влияло на серьезное отношение дружественных семей и мафиози. Но Юни увидела, что Тсуна не стесняется этого и выглядит такой радостной и живой, и никто не против. Будущая донна Вонголы тоже отличалась иногда прорывающимся чудачеством, и никто против нее не говорил ни слова, все знали силу и власть Савады Тсунаеши. Да и когда Юни еще успеет насладиться такими маленькими глупостями? За последние пару дней девушки немало общались, поначалу Тсуна старалась тактично подбирать тему разговоров, но Юни было все равно на вопросы. Можно было спрашивать и про жизнь Мельфиоре, и про Бьякурана, даже про Аркобалено, вот Лар такого не терпела. И сейчас Тсуна и Юни немного поболтали по случайно выбранной теме книг, навеянной томиком на кровати. Но, очевидно, Юни, на ночь глядя, пришла не для этого. – Я хотела извиниться, – довольно резко начинает Юни, перескочив с темы любимых главных героев рассказов. Савада быстро захлопала глазами, пытаясь понять причину извинений. Это точно не за поздние посиделки. Девушка вдруг вспомнила, как Юни извинялась после битвы с Джессо. Тсуна плохо помнила тот момент, голова тогда работала плохо, но и на базе Юни уже несколько раз извинялась за то, что так долго была под контролем врага и доставила столько проблем. – Хэй, не парься, – эти слова обычно помогали так себе, Тсуна прокашливается. – Я имею в виду, что ты не виновата в том, что Бьякуран имел такую способность. Ты вообще могла бы не сопротивляться и спокойно жить под контролем, да и… – Нет, нет. Я не об этом. То есть и за это я извиняюсь, ведь без моей помощи он бы не смог убить Аркобалено, но за это я никогда не получу прощение. Тсуна хотела поспорить, но передумала. Сколько раз она уже пыталась убедить Шоичи, что он не виноват во всем, что связано с Бьякураном, но он не принимал эту точку зрения, не прекращая винить себя. С Юни так же, она всегда будет жить с этим и не станет слушать, что ее никто уже не винит. Никто из них двоих не мог ничего контролировать и помешать, но оправдывать себя они не позволяли. – Тогда о чем ты? – все же спрашивает Тсуна. – Я о… твоем самоубийстве. – О? – не этого она ждала. – В смысле? – тихо шепчет Савада, не замечая, как понижает тон разговора. – Я… надо начать по порядку, – Юни набрала побольше воздуха в легкие. – За день до твоих переговоров с Бьякураном я увидела будущее. Тсуна уже знала об этой способности как минимум последних трех Аркобалено Неба, они же все родственницы и наследовали способность предсказания. Юни тоже иногда получала картинки или образы из грядущих событий, иногда точные, иногда расплывчатые. – Разве ты не потеряла свои способности, когда Бьякуран начал исполнение своего плана и что-то натворил с миром? – Савада не очень поняла, как Джессо это натворил еще до получения пустышек, но с его-то форой в виде знаний из других миров это вряд ли доставило трудности. – Да, именно поэтому я не увидела его намерения, не смогла предсказать распад Джиглио Неро, но все же пару раз мне удавалось заглянуть в будущее. И в один из этих разов я увидела, как ты приходишь на переговоры с Бьякураном, увиденное я не могла проигнорировать. Мне удалось всего на несколько минут избавиться от контроля разума, – Юни ранее уже рассказывала, что боролась со своим состоянием все это время, и даже иногда ей удавалось сбросить гипноз, но этого времени на серьезное противостояние Бьякурану не хватало, так что она просто подготавливала почву для своего побега, объясняя план доверенным членам своей семьи. – Еще во время существования Джиглио Неро ты оставила канал для связи, которым я и воспользовалась. Мне повезло, что ты быстро ответила, ведь долго действовать по своей воле я бы не смогла. И я объяснила, что ты не должна приходить. Не скоро я узнала, что ты умерла… убив себя. Это моя вина. Мои слова напугали тебя, вот ты и не увидела иных выходов, чтобы остановить Бьякурана. Это было неожиданно. Очень. Не такой мотив будущей себя она представляла. – Ты увидела, что Бьякуран меня убивает, да? – Тсуна взволнованно взъерошила волосы, взвешивая, рассказывать или нет. – Эм, дело в том, что он бы не смог меня убить. В этом и был план, встретиться, спровоцировать его и… – как объяснить Юни про мнимую смерть, не говоря прямо? – Что? Нет, Бьякуран не собирался тебя убивать. И снова неожиданно. Или нет? Ведь Джессо прямо заявил, что та встреча была не с намерением убить босса вражеской семьи. – Нет? А что тогда? – Он хотел сделать то же, что и со мной. Захватить твой разум, чтобы сразу избавиться от Вонголы, подчинив ее себе. Савада даже подвисла. Ну да, если бы Бьякуран приказал Тсуне медленно и аккуратно подготовить почву для сотрудничества, чтобы не вызвать подозрений, то Вонгола могла бы влиться в Мельфиоре и повторить судьбу Джиглио Неро. Или можно было разыгрывать врагов, но на самом деле Тсуна под контролем помогала бы Джессо, например, изъяла бы кольца, оправдавшись, что будет хранить их сама, и отдала бы врагу. И все, конец мира. Ха? Но почему будущая Тсуна не сообщила об изменениях в плане? Почему так кардинально решила проблему? Почему не понадеялась на показатель ментальной защиты? Юни на аккуратный вопрос Савады ответила, что это было в ночь перед переговорами. Получается, у Тсуны не было времени на другой план. С Шоичи она бы точно не смогла связаться, все же эти двое работали скрытно и контактировали редко, чтобы не вызывать подозрения у Бьякурана. Но был же Кёя, который тоже знал план. Увы, почему ее будущая версия так поступила, Тсуне не узнать, они ведь не могут встретиться и поговорить. Но кое-какие теории были. Либо паника, что вполне нормально для человека в такой ситуации, который решил действовать слишком быстро и не продумал свой поступок получше. Либо Тсуна понимала, что переработка плана, внесение изменений разрушат всю задумку и, как итог, нельзя было придумать что-то удачнее и правдоподобнее «самоубийства», которое обязательно заметит шпион Мельфиоре и сообщит боссу. Тсуна из прошлого со своей независимой стороны видела выход получше, во-первых, отказаться от идеи мнимой смерти, а дальше все по плану, забрать кольцо и вернуться. Но нет, Шоичи настаивал, что неожиданное возвращение босса Вонголы из мертвых необходимо для победы. Можно было хотя бы сказать Хранителям, но, возможно, будущая она не хотела втягивать кого-то. В общем, глупость полная. Все же будущую себя Савада понять не могла, за десять лет люди, их приоритеты и характер меняются, но Тсуна продолжала верить в разумность и продуманность всех этих странных поступков. Но сама бы она так никогда бы не поступила. План переусложнен до глупости, и все это без видимых ей, человеку из другого времени и не знающей о всех нюансах, причин. Девушка вырвалась из чертогов разума. – Слушай, я… А? – никого не было, Юни ушла в момент глубокого погружения Тсуны в свои мысли. – Ладно, я могу поговорить с ней завтра. Но плохое предчувствие, навеянное интуицией, вынудило Саваду вскочить и выйти из комнаты на поиски. Через пару коридоров она заметила фигуру девушки, но… она была не одна. Юни вместе с Реборном направлялись на этаж ниже.ВАЖНЫЙ ВЫБОР, примите взвешенное решение, данные ответы окажут прямое влияние на ваше будущее: ★Пойти в свою комнату ★Пойти за ними
Глупый выбор, Система, очень глупый. Тсуна удивительным образом сочетала в себе лень и недюжее любопытство, которое всегда заставляло соваться, куда не надо. Шли они в зал для тренировок, что очень странно, Юни не была бойцом. – И долго ты будешь за нами идти? – спрашивает Реборн, оборачиваясь и смотря на угол коридора. Юни растерянно повернулась к дяде. – Черт, как ты раскрыл мой профессиональный и прокаченный стелс? – Я слышал, как ты ойкнула, ударившись какой-то частью тела о стену. – С этим Тсуна поспорить даже не могла, коленка вон до сих пор красная. – А я не услышала, так что ты молодец. – Ты святой человек, Юни, – с притворным восхищением говорит Савада и смеется. – Ты говоришь это каждому человеку, который хвалит или подкармливает тебя. – В этот раз тоже нет аргументов против. – Так, что говорите, вы тут делаете? А то я прослушала. Реборн не оценивает попытку выведать информацию. – Ох, не волнуйся, это просто… нам надо было поговорить, все нормально, тебе лучше отдохнуть, – Юни улыбается, но эта юная леди совсем не умела скрывать эмоции. Страх, напряжение сквозили во всех движениях. Да и поговорить можно в другом месте и не ночью. – Юни, – каким-то образом, назвав только имя, Реборн умудрился передать мысли Небу Аркобалено. – Дядюшка… я не хотела никого этим напрягать, – Юни моментально тускнеет. – Тсуна, если ты хочешь, то можешь пойти с нами, но… – Ага, спасибо за приглашение! – ну хоть кто-то здесь не собирался держать тайны в секрете и так просто согласился ввести Саваду в курс дела. Но уже через десять минут Тсуна пожалела об этом. «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку» – в следующий раз она лучше последует этому совету. – Ты что? – хриплым голосом спросила девушка после минуты молчания. – Не усложняй, глупая Тсуна. – Реборн вернулся в свой привычный жестокий режим, отойдя в последние дни от сентиментальности после волнения за Саваду. – Без Аркобалено этот мир не продержится долго. Без них нет баланса, а значит, нельзя нейтрализовать вирус, нельзя вернуться в прошлое, – объясняет Юни свою мотивацию. – Верно, отсутствие носителей пустышек изолирует этот мир и данный отрезок времени от всего, поэтому машина Ирие не может отправить нас назад. Можно прийти извне, как сделали мы с тобой до этого, но выбраться изнутри не получится, пока баланс мира не восстановится, – помогает Юни репетитор. – Но… умереть ради этого? Юни растягивает губы в улыбке, немного печальной, но точно не напуганной. Аркобалено мертвы, все кроме нее, и только Юни своим пламенем может напитать пустышки, чтобы вернуть остальных шестерых. Но так она умрет. – Нет, нет, что это за выход такой? – Аркобалено Неба все равно не живут долго. – Почему ты выбираешь такие оптимистичные факты? Ты пытаешься заставить ее убить себя или что? – вспылила Тсуна, повысив голос на Реборна. – Не ругай дядю, мы долго все обсуждали, другого выхода нет. И если моя жертва даст этому миру шанс, то я не против! – Юни прямо сияет на этих словах. – Ты нормальная? – вдруг спрашивает Савада, заставляя собеседницу вздрогнуть. – Не улыбайся, не выставляй так… будто это плевое дело и тебе нравится исход! Нормально бояться, нормально не быть сильной. Губы Юни дрожат, а глаза вдруг наполняются слезами. Реборн не вмешивается, просто наблюдая и поражаясь ученицей. Он действовал наоборот, пусть идея ему не нравилась, но другого выхода не было, так что киллер старался поддержать Юни, придать сил. А Тсуна берет и пугает… и ведь работает, потому что именно это Юни и надо, нужно сочувствие, нужен человек, что поймет ее страх. Реборн уже давно скуп на эмоции, так что дать именно это бедной девочке не мог. Савада обнимает Юни, неуверенно гладя по голове. Тело в руках еле заметно дрожало. – Я д-должна быть сильной, иначе не смогу-у-у сделать задуманное, сил не-не хватит, – громко произносит она, срываясь на некоторых словах. – Тогда не делай этого. Нормально быть эгоисткой, – Тсуна и сама бы хотела следовать своему совету. – Хах, нет, никогда. Я хочу, чтобы вы все были счастливы. Они отлипают друг от друга, и Тсуна заглядывает в лицо напротив. – Тогда ничего, кроме «огромное спасибо», я тебе сказать не могу. – Угу, – Юни начала вытирать слезы. – Ах, нет, могу. Поэтому я и пошла искать тебя, – Савада вовремя вспомнила. – Будущая я жива, ты не виновата ни в чем. – А? – Я не хочу, чтобы ты испытывала чувство вины перед… – и теперь Тсуна понимает тех, кто так не любил слышать ее фразочки про смерть. Девушка бы хотела, чтобы Юни жила, но эти двое слишком подробно рассказали про то, что мир недолго протянет без Аркобалено. А ставя на чашу весов одну жизнь и миллиарды… выбор очевиден. – Спасибо, если так, то… все будет даже лучше, чем я думала. – Юни обняла Тсуну, потом Реборна и отошла от них. Встав на отдалении, девушка достала пустышки, прижав их к груди и оранжевой соске на шее. Пламя неба взметнулось вверх и окружило Аркобалено. Глаза Тсуны метались по комнате, руки сжимали пижамные шорты, она пыталась остановить себя от того, чтобы метнуться вперед и остановить эту самоубийцу. Господи, слишком много суицида в этом времени. – Спасибо вам, одна бы я не смогла все это выдержать, теперь я не боюсь смерти, – говорит Юни с нежной улыбкой, ее синие глаза сияют ярче пламени. Глупость какая, нельзя не бояться смерти, особенно в таком возрасте и в ситуации, когда она только стала свободна и ее окружают друзья и семья. – Тсуна… – Ммм? – Савада не находит в себе моральных сил на нормальный ответ. – Передай Гамме, Нозару и Тозару… или хотя бы только Гамме обо… всем. И скажи, чтобы они не винили себя, жили дальше. Не знаю, получится ли восстановить Джиглио Неро, но если что, то Вонгола ведь тоже отличный вариант? Тсуна закрывает глаза. – Ты не сказала им? Ты понимаешь, как они примут эту новость? – особенно Гамма, который заботился и об Арии, и о Юни. Верный член семьи, босс которого убил себя? Что-то Тсуне это напоминает. – Им будет ужасно больно. – Я увидела, что если расскажу, то Гамма захочет умереть вместе со мной. – Ох, а что если будущая Тсуна мыслила в этом же направлении? Ждала, что ее остановят или лягут в соседнюю могилу? – Так ты расскажешь? Жестокая просьба. Савада даже боялась представить лицо мужчины, его эмоции и боль, она не сможет это выдержать, она не умеет быть настолько бесчувственной. И как она объяснит, что не остановила Юни? Это ведь будет звучать «она умерла ради вас и меня, так что я не против». Жестоко, но… – Конечно, – она не может отказать. Пламя становится сильнее, и в зале становится жарче. Маленькую фигурку Юни почти невозможно разглядеть в этом мареве. – Ты можешь не смотреть, – говорит Реборн, но никто из них двоих не отводит взгляда, они ловят последнюю улыбку Юни. Девушка исчезает, оставляя на полу лишь одежду и пустышки, что больше не были такими блеклыми и вернули цвета атрибутов. Тишина угнетает. У Тсуны щиплют глаза, но она все равно сдерживает слезы. Нельзя плакать. – У нас, в прошлом, я ничего подобного не допущу, спасу Тсуеши-сана, Юни, Базиля, этих тупых Венков, если понадобится, тоже спасу! – Реборн переводит взгляд на решительно настроенную ученицу, глаза которой горели янтарем. Он не стал спрашивать про Базиля, это ведь могла быть пресловутая гиперинтуиция. Единственное, о чем он думал, так это то, что Тсуне когда-нибудь придется научиться принимать потери и не надеяться, что она сможет все исправить. Савада была до одури наивной и чистой, мафия такого не потерпит. Но не сейчас, пусть Тсуна будет счастлива столько, сколько сможет. Реборн и сам будет этому рад. А сейчас он уйдет, потому что его гордая ученица не может плакать перед кем-то, а причин для слез накопилось за это время достаточно. – Я сам сообщу Гамме обо всем, – Тсуна точно не подходила для сообщений о смерти, слишком мягкая, она и ругань примет, и вину на себя возьмет. – А? – Пустышки оставлю на тебя. Позаботься о них, – цель всегда дает девушке отвлечься от проблем, так что она не проведет тут всю ночь, виня себя за Юни. – Что? Реборн уходит, а ноги Тсуны подгибаются после нескольких шагов к месту… гибели или даже жертвоприношения? После неопределенного количества времени гипнотизирования семь пустышек уже рябили в глазах. Тогда-то Тсуна и поняла, что надо закругляться, слезами никого не вернуть, лучше поторопиться в прошлое, чтобы сбежать из этого отвратительного будущего. – Да, грустная картина. Наверное, мне больнее всех видеть, как малышка Юни покидает этот мир слишком рано, – раздается сзади мужской голос. – Но без этой жертвы нельзя было бы надеяться на хороший исход для судьбы человечества. Впрочем, как обычно. Тсуна резко вскакивает и оборачивается. В зале находился неизвестный мужчина интересной наружности. Он был в белых брюках и черном пиджаке, блондинистые волосы торчали из-под белой шляпы с золотой окантовкой и черно-белым узором, такая же пятнистая расцветка была и на перчатках. Почему-то этот вид напомнил Тсуне о чем-то, но она не понимала, о чем именно.Лист отношений обновлен Открыт новый персонаж окружения □?? ◀? Открыта новая цель для захвата: «Шахма…???» ?#? ■? Открыта новая цель для захвата: «Кавахира»
Систему штормило, она не знала, в какой список отнести этого человека и как его назвать. Это тревожило. Хм, Кавахира? Это тоже что-то напоминало. – Признаюсь честно, не ожидал. Столько миров встретили свой конец, а ты смогла перевернуть ситуацию. – Мужчина уже несколько дней пытался придумать способ, как этим воспользоваться. – Вы… – Тсуна щурила глаза, будто это смогло бы помочь заглянуть внутрь неизвестного. Как он попал на базу, вообще? – Шахматноголовый? Мужчина замолчал, из-за маски на лице нельзя было увидеть его реакцию. – Ты зачастую знаешь больше возможного. – Что? Да вы пришли в черно-белом наряде и с узором шахматной доски, где только возможно. Тут не трудно догадаться, – у Тсуны не сразу в голове всплыли воспоминания о разговоре со Скаллом, который скупо описывал человека, что наложил на них проклятье. Ну и «Шахма…» в окошке тоже помогло. – Подождите, что значит, я знаю больше возможного? – В тебе есть сила, которая слегка искажает мир и дает дополнительную информацию. Тсуна бледнеет, то есть этот мужчина и так пугает, как-то смог заманить сильнейших людей и наложил на них противоречащее законам реальности проклятие, попал на защищенную базу, а теперь еще намекает на Систему. – Вы… знаете о… – Нет, – прерывает ее Шахматноголовый. – Я не знаю, что и как, но если Три-ни-Сетте решила сделать необычный подарок для тебя, то я не могу с этим спорить. – Ха? Три-ни-Сетте? Вы говорите об этом, как о живой сущности, а не о комплекте бижутерии и побрякушек в количестве двадцати одной штуки. – Тсуна чувствовала, что сейчас она стоит на пороге важного открытия. – Этот бедный мальчик, Бьякуран, не смог осознать всей сущности Три-ни-Сетте, хотя даже той информации, что у него была, хватило для уничтожения миров. Разве не талант? – мужчина задумчиво перебрасывает трость из одной руки в другую. Шахматноголовый обломал надежды Савады на раскрытие тайн, девушка даже разочарованно скривилась. – Зачем вы пришли? – пусть хоть на этот вопрос ответит. – Зачем? – задумчиво переспрашивает он. – В последний раз увидеть Юни, – но не успел, судя по всему, или скрывался? – И поговорить с тобой. В прошлом ты имеешь возможность остановить уничтожения миров, большое достижение, никто не смог этого сделать, Савада Тсунаеши. Так что ты меня заинтересовала. Он замолкает, делает несколько шагов вперед, пугая девушку, но на самом деле он двигался не к ней, а к лежащим в ногах пустышкам. Уголки губ Шахматноголового непроизвольно опустились. – Сможешь ли ты исправить еще одну оплошность мира? – Звучит интересно, – Тсуна иронично хмыкает, только новой головной боли ей не хватало. Но кто же отказывается от интригующих предложений? Точно не Савада, инстинкт самосохранения которой давно склеил ласты.***
Несмотря на то, что Тсуна запланировала на этот день многое, но сначала она спала почти до обеда, потом слишком долго валялась, боясь еще раз выходить. Она уже узнала, что Гамма пропал, что Нозару и Тозару тоже были в депрессии и собирались пойти искать своего названного брата и поддержать в трудное время. Девушка отнесла пустышки, беспокоясь, что им нужны особые условия, и этой активности ей хватило для первой половины дня. Теперь же хотелось просто лежать и предаваться депрессии. А вопросы, роящиеся в голове, не облегчали ситуацию. Что такое Три-ни-Сетте, именно оно дало Тсуне Систему? Неразгаданная тайна Аркобалено, о которой Шахматноголовый тактично умалчивал, расплывчатые намеки и план этого мужчины тоже волновали Саваду. Что ей делать с полученными подсказками? – Хватит тут бездельничать, завтра после обеда мы отправляемся в прошлое. Закончи начатое, – Реборн собирается выйти из комнаты, но оклик ученицы его задерживает. Киллер не знал о приходе Шахматноголового, Тсуну не просили молчать, но это было и так очевидно. Да и что-то ей подсказывало, что репетитор не обрадовался бы такому гостю. – Завтра? Так рано? – Нам нужно уйти до возвращения Аркобалено, – на непонимающий взгляд девушки он поясняет. – Вообще-то, Реборн этого мира тоже вернется, не думаю, что эта встреча нам нужна. – Ох, тут два Бьякурана ходили по земле. И это уже не наше будущее, а одна из возможных параллелей, так что не думаю, что встреча одного человека из разных отрезков времени схлопнет вселенную, – она смотрит в глаза Реборна и видит там сомнение. – Но лучше не рисковать, ты прав. Хм, а машина Шоичи работает уже? Разве не возвращение Аркобалено должно было вернуть баланс? – Да, полноценно мир вернется к равновесию, когда воскреснут шесть Аркобалено, но даже пустышки с активированным пламенем уже начали исправлять то, что натворил Бьякуран. Процент вируса в воздухе уже стремительно падает, и Ирие протестировал машину, все будет работать к вечеру. Так что завтра мы уходим. Он смотрит с полной серьезностью. – Как я уже говорил, если хочешь закончить начатое, действуй сейчас. Я ждать не буду, мне все равно на психологическое состояние этих Хранителей, – он выделяет «этих», подчеркивая, что только Хранители прошлого были важны и заслуживали волнений. Он уходит, оставляя Тсуну в растерянности. Репетитор знал про ее беседы с ребятами? Реборн немного иначе хотел реализовать этот эксперимент, просто наблюдать за Хранителями, за их эволюцией, так сказать, как-то подталкивать их к изменениям он не собирался. А вот Савада иначе не могла. Именно поэтому она сейчас заставила себя встать и пойти на поиски ребят. Правда, быстрого старта не вышло, девушка бесцельно бродила по коридорам, не зная, к кому пойти вначале. Вопрос решился сам собой непредсказуемым образом. Ламбо неожиданно налетел с объятиями на Тсуну. – Ты шла поговорить со мной, да? А я надеялся, что они просто неудачно пошутили вчера, – Савада не очень поняла, о чем именно говорил Бовино, но, кажется, ее обход Хранителей уже ни для кого не секрет, как и цель всего этого. – Ты отпустишь меня, Ламбо? – и она сейчас не про объятия. Парень кивает куда-то в плечо Тсуны, к которому он склонился, чтобы спрятать лицо. Савада удивилась такому быстрому и положительному ответу. Ламбо был на третьем месте в списке проблематичных ребят. – Ты так много страдала тут, я не хочу снова видеть этот ужас… и… и если ты умрешь снова, то я не выдержу. Ты моя семья, моя заботливая сестра, – у Тсуны аж сердце сжалось от того количества боли в голосе Ламбо. – Я такой слабый! Мне… нужно учиться жить без тебя, прости, что доставил столько проблем… как я делал всегда. Он отпускает девушку и резко разворачивается, собираясь сбежать. Но Савада этого не позволяет, ловит его руку и мягко сжимает ладонь. – Ламбо, ты не слабый, – она нежно улыбается, понимая, что их маленький плакса вырос в такого хорошего человека. – Ты сильнее многих, и я горжусь тобой. Спасибо, что был рядом и поддерживал меня в этом времени. Парень шмыгает носом, не позволяя себе расплакаться, отрывисто кивает и пытается улыбнуться. Тсуна отпускает руку Ламбо, образуя у того пустоту в душе, но он ничего не собирается с этим делать. Пора быть сильным и учиться мириться с болью. – Тебе спасибо, что дала немного времени побыть с тобой и облегчила прощание с… ней. Несмотря на сказанное, они не расходятся, оставаясь друг напротив друга в коридоре. Кому-то надо совершить первый шаг, и Тсуне это сделать легче, потому что она ничего не теряет. А Ламбо еще какое-то время смотрит вперед, отгоняя образ тоненькой фигуры. В Тсуне боролось два странных чувства, радость за то, что все идет так хорошо, и отвращение к себе за то, что она, по сути, издевается над ребятами. – Если уж решила, то иди до конца, – бормочет она себе под нос. – Болтаешь сама с собой? – ей приветливо машет Такеши, вышедший из лифта. Он сразу замечает серьезный взгляд девушки, и его улыбка на секунду гаснет. – Прогуляемся? Савада осматривает лифт, да уж, эта штука уже даже почти не пугает. Есть в мире что-то пострашнее стальных коробок, которые почти никогда не падают. Смерть от других случаев куда вероятнее. – Ты знал, что коровы убивают людей в пять раз чаще акул? – спрашивает Тсуна внутри лифта. Ямамото растерянно моргает, не понимая причину для такого занимательного факта. А девушка и сама не была в курсе. – Жаль, что я вспомнила это так поздно, а то можно было бы поиздеваться над Скуало. Может, он бы захотел изменить свое тотемное животное на корову? Парень весело усмехается. Прогулка вышла слишком долгой, ведь выбрались с базы они в лесу Намимори, а до городка пришлось идти. Такеши предлагал посидеть и отдохнуть, зайти в магазин за водой, но Савада отказывалась и упорно шла к цели. Тсуна вроде бы недавно была здесь, но почему-то возникало ощущение, что она давно не гуляла по улицам родного города. Дом ее семьи не изменился, разве что во дворе не было развешено белье для сушки, не было света, криков детей и взрывов… вот уж по чему она точно скучать не должна. – Зайдем? – доступ к дому был у всех Хранителей благодаря спрятанному поблизости ключу. Формальность, ведь сломать дверь или окно и влезть было не так уж и сложно. – Мм, нет, – она не хочет видеть свой дом в таком состоянии. Интересно, почему дом босса Вонголы не разнесли на щепки? Или тут была защита? – Я еще успею устать жить в нем. Ямамото правильно понимает намек, в прошлом Тсуна снова будет жить здесь, а не в резиденции Италии и не под землей точно. – Не хочешь остаться? – вопрос глупый, это понимают оба, поэтому Такеши решает перефразировать. – Останься. Тсуна прикрывает глаза и отворачивается от дома, она смотрит на Хранителя. Такого взрослого и изменившегося, этот Такеши чаще был серьезнее и… несчастнее, снова ставший чаще притворяться и натянуто улыбаться. – Не могу. – Не хочешь, – с этим не поспорить. – А ты не хочешь меня отпускать, даже от телефона избавился, – она ловит эмоции Ямамото, никакого чувства вины. – Джаннини рассказал? Я не удивлен, ему наша идея не очень понравилась. Тсуна хмурится, он сказал «наша»? Савада знала только про Такеши, Джаннини упоминал лишь одно имя. – И зачем? – Ну, если бы ты написала в прошлое о своей ситуации, то там вполне могли бы починить базуку и попытаться вернуть тебя. Сейчас-то мы знаем, что это не из-за нее, а из-за Шоичи и его запасного плана, предусмотренного на случай чьей-то смерти, – Ямамото, разумеется, не знал правды про машину и причину ее проектирования. Девушка начинает медленно идти, отдаляясь от дома. Ноги сами приносят ее в школу, здесь вид получше, люди снуют туда-сюда, но все равно не то. Нет ребят из ДК, которые ее приветствуют, нет Киоко и Ханы рядом, нет Хаято и Такеши, спорящих из-за какой-нибудь глупости. Ямамото берет Тсуну за руку и ведет куда-то, через несколько минут становится ясно куда. К его дому. Суши-бар закрыт, там некому работать без Тсуеши-сана, но дом не продан. Такеши просто не смог избавиться от воспоминаний об этом месте, о детстве и об отце. – Помнишь, ты обещала, что будешь рядом всегда? – спрашивает он, внимательно вглядываясь в родные карие глаза. Конечно, она помнит. Тсуна на секунду сжимает ладонь парня и потом вырывает руку. – Я действительно обещала подобное Ямамото Такеши, а тебе это обещала Савада Тсунаеши. Но увы, это были разные люди, – девушка смущенно чешет нос. – Чушь сказала, да? Ямамото тяжело вздыхает. Он проиграл. Проиграл даже до того, как попытался что-то предпринять. – Нет, я понял. Ты не та Тсуна, что давала обещание именно мне. Такеши смеется, как-то до странного весело и искренне, но не без надломленности. – Как ты это делаешь? – он не поясняет, что именно Тсуна делает. – Пойдем, а то на базе скоро начнут твои поиски. Больше они эту тему не обсуждали, Ямамото болтал обо всем и ни о чем, заставляя Тсуну впадать в ступор. Она никак не могла понять, хорошо все закончилось или нет? На базе Тсуна решила отдохнуть, слишком много стресса, надо было его заесть. Потом она пересеклась с Шоичи, чтобы обсудить некоторые моменты, связанные с состоянием ее будущей версии. Следом Савада зашла к Хром, которая похохотала, рассказывая, что вчера было экстренное собрание Хранителей по поводу возвращения Тсуны в прошлое. Звучало действительно смешно из-за нелепой картины в голове с круглым столом из ребят, но еще это было тревожно. Докуро не рассказала подробностей, но стало понятно, что ребята дискутировали на тему того, чтобы никто не заикнулся о нежелательном. Было странно слышать, что кто-то начал агитировать остальных не мешать Тсуне. И это было трогательно и давало надежду. С Хром, понятное дело, не надо было ничего обсуждать, она знала, что их босс вернется. А вот видеть, как Хранительница кайфует от метаний и мучений других, немного пугало. Тсуна постучала в дверь и вошла в комнату. – Тсуна-чан? – Рёхей выглядел удивленно, хотя вроде и понимал, что к нему зайдут. – Привет! – девушка плюхнулась на стул рядом с рабочим местом. – Как дела? Тупой вопрос. Сасагава усмехается. – Могло быть лучше, – он нервно проводит рукой по коротко стриженным волосам. – Ух, я экстремально должен извиниться! Савада вздрагивает от резко повысившейся громкости голоса. Она не успевает спросить, за что он хочет извиниться. – Такеши сказал, что ты узнала про телефон. И я понимаю, что мы поступили экстремально не по-дружески. Но я боялся, что ты уйдешь слишком рано, – парень начал тараторить. – Я хотел, чтобы ты увиделась с Киоко, погуляла по Италии, дала нам время привыкнуть к изменениям и принять твою… смерть. Тсуна хочет прервать это изливание души, но не успевает. – Но это ведь жестоко, и Киоко все равно придется рассказать правду. Не надо было мне затягивать, ей только больнее будет. Я снова облажался, – он хватает голову руками и качает ей, это выглядело настолько обреченно. Девушка удивлена, если и вовсе не шокирована. От Рёхея такого она не ожидала. Услышав имя Такеши от Джаннини, она в это легко поверила. А вот Рёхей… Но почему она думала, что ему легче остальных? Он знает Тсуну даже дольше всех, эта дружба была для него и Киоко очень важна. И смерть Савады для него стала ударом не менее слабым, чем для других. – Хэй, ты всего лишь пытался защитить сестру, это нормально. Ты всегда такой заботливый, и это мило, – Тсуна подъезжает на стульчике с колесиками поближе к Рёхею, заставляя того улыбнуться от глупости картины и метода передвижения. – И ничего, я не в обиде за телефон, хаха. И не только за него я не обижаюсь, все нормально… – Ты слишком добрая. И это плохо. – Да, как я мир захвачу с таким добрым сердцем? Они тихо смеются. – Я рад, что ты решила поговорить со всеми, это сложно, но почему-то становится легче. – Рёхею хочется обнять Тсуну, но он решает не усложнять. Уходя, Савада оборачивается и загадочно улыбается. – Ты не торопись сообщать Киоко о моей смерти, ладненько? – А? – но девушка юркает за дверь. Тсуна слегка прыгучей от поднявшегося настроения походкой направилась дальше. Остался последний, так сказать, босс, с которым надо разобраться. Мукуро, идти до него было далеко, комнаты Хранителей и Тсуны были сравнительно близко, но иллюзионист-то тут недавно и не имел таких привилегий, хотя вот в особняке в Италии почему-то отдельная комната у него была. Здесь же ему выделили обычную каюту, так Савада называла эти маленькие комнатушки, сделанные с целью вместить на базе больше людей. Но Мукуро недолго жаловался, своими иллюзиями он там такие хоромы себе сделал, что любой мог бы позавидовать. Ну, кроме Кёи, у того почти собственная база есть. Тсуна медленно двигалась по коридорам. Если честно, то она не совсем понимала ребят. Они так просто соглашались ее отпустить. Конечно, она рада! Но ведь раньше парни почти что явно демонстрировали нежелание лишаться Савады повторно. Неужели за это время произошло что-то, заставившее их изменить свое мнение? Неужели слова и намеки Тсуны работали? Ей этого не узнать, можно только радоваться, ведь вера в Хранителей восстановлена. – Э? Я разве уже не проходила тут? – девушка смотрит на подпись двери, ведущей к обслуживающей комнате. Коридоры тут были одинаковы, но все же разницу можно найти, заблудиться трудно, по крайней мере, на жилом этаже. Тсуна идет еще несколько минут. И теперь, не отвлекаясь на размышления, она видит, что коридор не меняется, он словно зациклен, и его конец превращается в начало. – Хаа, это прямо классика хоррор-игр, – она ускоряет темп, но продвинуться вперед все равно не получается. – Мукуро! – восклицает Савада с претензией в голосе. – Ку-фу-фу, – раздается отовсюду и почему-то с эхом. – Давай, убирай иллюзию. Ничего не происходит. – Я сейчас разнесу тут все, – большинство иллюзий были привязаны к чему-то материальному, так что достаточно уничтожить коридор, чтобы избавиться от наваждения. Хотя это Мукуро, сильнейший иллюзионист, он мог и намудрить. – А сможешь? – парень материализуется из воздуха немного впереди, из него вышел бы неплохой скример. Хороший вопрос, у Тсуны нет ни варежек с собой, ни пилюль, и если уж быть совсем откровенной, то пламя у нее еще не полностью восстановилось. – Кхм, да? – Плохо врешь, Тсунаеши-чан, ку-фу. – Он довольно улыбается. Мукуро делает несколько шагов вперед, и Тсуне приходится контролировать себя, чтобы рефлекторно не отойти назад. Парень протягивает руку к ее лицу, и Савада, не собираясь поддаваться, решительно перехватывает протянутую конечность… или только планирует перехватить, ведь рука просто проходит насквозь. Недолго Мукуро пробыл таким «прозрачным», он спокойно коснулся шеи Тсуны, потом подхватил кончик ее хвостика и запустил туда пальцы. Девушка надулась и отошла, чтобы освободиться. – Зачем ты пришла ко мне? – из-за внимательного взгляда разноцветных глаз Тсуне даже не хочется ерничать. – Ты прекрасно знаешь причину. Рокудо усмехается, о да, он знал. Но собирался ли с этим мириться? – Тогда я тем более не понимаю, зачем ты пришла. Я не один из этих идиотов, что решили сыграть в благородство, – он смеется привычным смехом и исчезает, появляясь за спиной девушки. Савада напрягается, но ее не трогают, и она чувствует только дыхание. – И что ты сделаешь? – что он может сделать, чтобы помешать? – Ммм, – Тсуне не нравится, что она не видит Мукуро, поэтому оборачивается. Парень хитро щурит глаза, притворяясь, что раздумывает над вопросом. – Заключу тебя в иллюзию, откуда ты никогда не выберешься? И мы будем вместе? На секунду Тсуну охватывает ужас, но, то ли она дура, то ли просто слишком наивная, она не верит в эти слова. Ребята могли сколько угодно мечтать и надеяться, что она останется, но хватило бы у них наглости предпринять что-то? – Ты не сделаешь этого, – не угроза, а обычная констатация факта, сопровождающаяся спокойной улыбкой. – Ку-фу-фу, – он закрывает глаза. – Не сделаю. Он соглашается, потому что это правда. Мукуро никогда бы не смог принудить Тсуну к чему-либо. Мог подшучивать про захват тела, отвешивать комплименты, но чтобы переступить грань и лишить девушку выбора? Нет, никогда. Тсуна хочет что-то сказать, поблагодарить или извиниться, но Мукуро снова пропадает, медленно смазываясь в воздухе, и больше не появляется. А коридор перестает представлять из себя зацикленную бесконечность. Девушка расстроено поджимает губы, рано она начала радоваться, что все идет так хорошо. Она душит чувство вины, та Тсуна вернется, поэтому нечего винить себя в чем-то. Главное, что скоро она вернется домой и все будет хорошо.***
Тсуна склонилась над столом, разглядывая сияющие пустышки. На самом деле, они не требовали специальных условий хранения, но Спаннер с Джаннини на всякий случай соорудили защитный купол, не позволяющий пламени рассеиваться. Скоро Аркобалено вернутся и наведут порядок в мире. Девушка печально улыбнулась, да, в мире снова будет баланс и гармония, но старого не вернуть. Мертвые останутся мертвыми, разрушенные дома, семьи, сломанные жизни… Пусть у Вонголы все более-менее нормально, пусть Бьякуран получил по заслугам вместе с верными ему людьми, но глобально ничего не исправить. Зато у этого мира есть будущее. – Долго ты еще будешь тут торчать? – Реборн возвращает Тсуну в реальность, девушка отвисает и выпрямляется. – Пора. Она с улыбкой кивает, закидывает рюкзак на плечо и резво идет к выходу из комнаты, а там уже и к выходу с базы. – Ого, что в рюкзаке? – интересуется Хром, которая тоже задержалась. – Вот именно, – репетитор смотрит с подозрением. – Сюда ты попала без вещей. – Охотник возвращается домой с добычей! Тсуна за свои мучения решила подтырить понравившиеся вещи у будущей себя, а еще то, что ей купили И-Пин и Наги, когда Савада пожаловалась, что в шкафу многое не совсем подходило или стиль не тот. Но это было маловажными бонусами, девушка еще взяла блокнот с записанными туда сюжетами фильмов и книг, с этим делом ей помогал Ламбо. Реборн, когда услышал задумку, не смог сдержать закатывание глаз. Он не позволит ученице заработать на этом, только лишнее внимание привлечет к себе. Еще Тсуна в прошлое взяла новенький смартфон, да, это неразумно, ведь это модель будущего. Но, черт, телефоны в этом времени были слишком круты, добившись полной безрамочности и грамотно вписанной камеры, так что если не палиться, то можно оставить себе. И самое важное, две коробочки. Одна, разумеется, с Натсу. Шоичи идея не понравилась, все же это опасное оружие, от которого надо отказаться в их времени. Но ведь без кольца Вонголы коробочку не открыть, и Натсу будет вечно в заточении. Тсуна этого так оставить не могла, она позаботится о том, чтобы никто не смог повторить ее экземпляр. А еще была коробочка Бьякурана, как-то грубо оставлять подарок тут, да и был у Савады кое-какой план, с которым уже немного помог Ирие. На улице Тсуну попытались усадить на мотоцикл к Хаято, чтобы быстрее добраться до остатков базы Мелоне. Но девушка посчитала, что не зря же она училась ездить на этой фиговине? Реборн быть ее попутчиком отказался. – Зря, – говорит Савада. – Не зря, – понимает репетитор, видя, как ученица сваливается в реку. – Идите, вылавливайте своего тунца. Хром хохочет под панические попытки Гокудеры достать босса-водолазницу. – Почему с тебя вода капает? – спрашивает Рёхей, когда они прибывают в нужное место. – Эм, дождь? – к ней поворачивается Такеши, не понимая, при чем тут он. На улице, как назло, было солнечно. Кёя не удивился услышанному рассказу от Хаято. – Я просто умею эффектно уходить, – бубнит Тсуна, но и без этого ее уход был бы запоминающимся. – Приходить тоже, – вспоминает Ямамото со смехом. Атмосфера до странного приятная, никто не паникует и не предается унынию. Они не будут при Тсуне, зачем все портить? – Все готово, запускаю? – спрашивает Шоичи, сидящий рядом с панелью управления. – Эм, погоди немного, – девушка ерошит растрепанные волосы, которые были распущенными, чтобы быстрее высохли. Проще было бы согласиться и свалить, но Тсуна так не могла. Она повернулась к ребятам и немного смущенно улыбнулась, так же неуверенно выглядели и остальные. Даже Хром неплохо отыгрывала свою роль, актриса, что сказать. Только Кёя не изменял себе, и его лицо выражало спокойствие. Но все же было в его чертах что-то не то, какая-то скорбь. Мукуро тут вообще не было, немного обидно, но, наверное, это к лучшему. Ламбо не выдержал и начал тихо плакать, пытаясь скрыть лицо, опустив его в землю. Наги обняла парнишку. – Ох, – Тсуна подрастеряла уверенности для прощания, поэтому решила не медлить. – Пусть здесь было немного… страшно и сложно, а я ведь люблю не запариваться, но… Это было не настолько ужасно, хаха. Речь получалось какой-то пессимистичной. Но честной. Не так давно Тсуна подумала, что это время отвратительно, но это было не совсем точно. Трудные времена всегда хочется назвать отстойными, но жизнь без них не возможна. – И я хочу сказать вам спасибо за… да за все… Так что была даже рада всему этому, – девушка не верит, что говорит такое, ведь все, о чем она мечтала, сбежать в прошлое. – Прощайте. – Какая речь, похуже некоторых, но как всегда цепляет, – из темноты появляется Мукуро. Тсуна расплывается в улыбке. – Хах, пафосный выход, как всегда, но бывало и лучше. Рокудо движется к ней, что вызывает неодобрительные взгляды у Хранителей, они вон держались поодаль. Мукуро встает напротив девушки и смотрит так хитро-хитро, что Тсуна сразу ждет подвоха. Поэтому она не удивляется, когда парень склоняется над ней. Коснуться губами ее лба он успевает до того, как рядом возникает Хибари и отдергивает Мукуро назад. – Оя, чего ты такой злой? Ждал, что я сделаю что-то другое? – какая же у него довольная мордаха сейчас. – Только попробуй, – Кёя угрожающе щурит глаза. – Ку-фу-фу, уже. – Хиии, – со звуком выпускания воздуха из шарика пищит Тсуна. – Что? – переспрашивает Кёя, надеясь, что не так понял. – Шоичи, врубай! Ирие вздрагивает и нажимает что-то, отсчет в пять минут, которые Тсуна и должна была находиться в этом времени, начинается. Все отвлекаются, так и не дав развиться конфликту. Савада осматривает всех, друзей, которых скоро увидит более молодыми и которые были родными сердцу, Шоичи, с которым еще не так сдружилась в прошлом, Спаннера – нового для нее человека, радуясь, что он решил остаться в Вонголе. Осматривает всех членов семьи, с которыми она будет связана в любом отрезке времени. – Пока, – некоторые говорят прощальные слова вслух, некоторые отмалчиваются, но выражают эмоции глазами. Тсуна поднимает Реборна на руки, чтобы их не разделило при перемещении… кому она врет, так просто было легче. Девушка ярко улыбается. – Десять секунд, – информирует Шоичи. Время для последних слов. – Я оставила вам тут небольшой сюрприз, – еле успев договорить и помахав им на прощание, Тсуна исчезает. С ее голосом будто пропадают все звуки вокруг, а тело, возникшее на полу, заставляло окраситься мир в серый. Худенькое тело в белом платье смотрелось инородно на грязном полу. Волосы закрывали лицо, что было настоящим спасением, ведь не увидеть только что исчезнувшую в дымке улыбку было бы больно. Хром напряженно вглядывается в босса, боясь, что ей наврали. Шоичи тоже всматривается, но он не ждет того, что Тсуна очнется. По расчетам это произойдет в течение месяца, что юную версию Савады даже обрадовало, она хотела, чтобы за этот месяц ребята привыкли к жизни без нее и, возможно, избавились от чрезмерного помешательства. Кажется, что никто не дышит, когда Кея делает шаг вперед, потом еще один. Он не может позволить Тсунаеши вот так лежать тут, хотя снова видеть ее в гробу будет еще хуже. Хибари склоняется над телом и начинает поднимать его. Ничего не происходит. Хотя чего они вообще ждут? Хибари с Тсуной на руках встает и поворачивается, натыкаясь на столь знакомые по похоронам гримасы на лицах. Вряд ли он сейчас выглядит иначе. – Кхха, – далеко не сразу все понимают, откуда идет звук. Только Кёя, почувствовавший дерганье тела на руках, правильно угадывает источник кашля. Парень замер. Следом дошло до Хром, которая не сдержала всхлип. – Чт… – Аргх, – Тсуна поднимает ранее безвольно висящую голову. Она смотрит на свою семью, эти испуганные лица заставили начать восстанавливать цепочку произошедших событий. Тсуна понимает: упс, большой такой упс. Кажется, все пошло немного не по плану. Савада криво улыбается, пытаясь выглядеть невинно и непонимающе, будто это не она стреляла себе в висок. – Хех, приветик? Ноги Кёи подгибаются, что происходило с ним всего второй раз за жизнь. Тсуна испуганно вскрикивает, когда они резко опускаются на пол, но девушку Хибари не выронил, бережно прижимая к себе. – Тсуна? Саваду обнимает множество рук, кто-то безостановочно повторяет ее имя, кто-то плачет, кто-то молится. Девушка растерянна, но она так рада находиться в кругу близких. Пусть для нее не прошло много времени, по ощущениям она просто поспала несколько часов. Но интуиция услужливо подсказывала, что это не так, поэтому девушка чувствует, что соскучилась по своим ребятам. У нее много вопросов, что случилось? Реальный ли это Мукуро, как его вытащили, ведь Вендиче наотрез отказывались отдавать иллюзиониста, выставляя его гарантом того, что Вонгола никогда не выступит против Стражей? Что с Бьякураном? Но есть кое-что поважнее, и она хочет спросить прямо сейчас. – Почему на мне белое платье? Я просила похоронить меня в смешной кигуруми! Она смеется, видя ни капли не изменившиеся скептические взгляды. – С возвращением, – говорит рухнувший от удивления на пол Ирие. – Я дома. И ее счастливая улыбка дарит всем ощущение, что все вокруг реально. И пусть Тсуну будут обнимать еще очень долго, но от серьезных вопросов и поучений ей не отвертеться. А другая Тсуна в этот момент летела по знакомой розовой трубе, не зная, что ее план «дать время Хранителям будущего на привыкание к жизни без нее» провалился настолько быстро. Она забыла взять в расчет то, что ее будущая версия очень даже удачливый человек. Но Саваду это совершенно не волнует. Она уже почти дома.