ВНИМАНИЕ! Замечено снижение показателя «пламя». Данные изменения не предусмотрены Системой и предположительно несут негативные последствия. ВНИМАНИЕ! Анализ выявил прямую взаимосвязь между жизнедеятельностью владельца Системы и показателя «пламя». ВНИМАНИЕ! Снижение показателя «пламя» было внесено в список опасных и недопустимых. Срочно примите меры. ВНИМАНИЕ! Критическое снижение показателя «пламя» до 10. ВНИМАНИЕ! Критическое снижение показателя «пламя» до 5. ВНИМАНИЕ! Критическое снижение показателя «пламя» до 2.
У Тсуны по коже пробежали мурашки. Она не хотела знать, что написала бы Система, если бы показатель опустился до 0. Что-то типа «Система прощается с Вами?». Или предложит выбрать мелодию окончания игры? Похоронный марш или музыка из Марио? Ух. Жутко. Как же вовремя ее спасли. Интересно то, что Система раньше не выдавала таких предупреждений. Тсуна же не впервые оказалась в опасной ситуации, ведущей прямиком в больничку. Так ли уникальна нынешняя ситуация? Или в прошлые разы Тсуна просто не была на пороге смерти? Один раз она же умерла, и Система ничего не написала. Кто знает, в чем причина. Но больше ничего подобного она видеть не желает! Пытаясь забыть о пугающих красных предупреждениях, она полезла дальше, решая проверить свой профиль. Первым в глаза бросился показатель пламени теперь равнялся 40! Он опустился с 63 до 40! Наверное, жаловаться не стоит, она же жива, и это не чертовы 2 очка, как было написано в оповещении, но так обидно, после полусотни показатели растут очень медленно. Эти 23 очка не дались так легко. Все-таки сбой в пламени и его своеобразный перезапуск не мог пройти бесследно. Ладно, это поправимо. В отличие от смерти! Хотя… она же вроде умирала уже и все равно тут… К своей радости Тсуна нашла и прибавку в показателях. Все-таки она выполнила квест по разрешению конфликта с Вендиче и вроде бы помогла удачно снять проклятие. Так что ей полагалась награда. Плюс пять к воле и столько же к психотерапии, судя по всему, были результатом ее действий. А вот наградой стало… плюс три к ауре ангела… да что с Системой не так? Такая отстойная награда за важный квест! Точнее за самый важный квест! Почему аура ангела-то? Система заранее похоронила Тсуну и решила причислить ее к лику святых? Савада не успела цыкнуть и гневно побраниться на треклятую Систему, когда заметила еще кое-что. Тсуна испуганно запищала, тщетно пытаясь заглушить звук рукой, приложенной ко рту. Леон подскочил, быстро начиная изучать девушку на наличие ранений, но вместо этого он увидел любимую улыбку и опускающуюся в ладонь Тсуны золотую монетку. – Хиииииииииииииии! – это было самое длинное «хи» в ее жизни. – Божечки-кошечки! Я люблю тебя, Система! Моя прелесть. Леон возмущенно посмотрел на Тсуну, которая целовала монету и называла ее «моей прелестью». С ненавистью смотря на золотистый предмет, Леон мысленно бросал ему вызов. Это будет битва на смерть! Хамелеон хищно прыгнул на свою цель, но неприятное стечение обстоятельств помешало совершить ему убийство. – Тсу-чан! – запыхавшаяся и взъерошенная Нана ворвалась в палату, пугая и Леона, и Тсуну, сразу отложившую свое спасение, то есть монету, на тумбочку. Женщина бросилась к дочери, заключая ее в крепкие объятия. Тсуна не заставила себя ждать, обнимая мать в ответ. Она сразу почувствовала какое-то душевное спокойствие. Емицу тоже не медлил, присоединяясь к их маленькому клубку. В руках родителей ее мысли полностью очистились. Ушли волнения о пламени и восторг от награды, осталось чувство умиротворения и тихой радости. Рядом с семьей Тсуна окончательно убедилась, что все закончилось. – Ох, мне нужно принять душ, – это были самые идиотские первые слова, которые только можно было сказать. Но именно сейчас Тсуна среди запаха больницы и лекарств почувствовала, что ей точно нужно было освежиться. Все-таки сколько она провела здесь? – Ты ужасная дочь, – Нана вернула Тсуну, которая попыталась выпутаться, в свои объятия. – Нашла, о чем переживать. – Оу, жестоко! – Да. Немного перебор, дорогая, – со смешком сказал Емицу. – Но отчасти правдиво. Выглядели они оба весьма плохо. Черные круги под глазами, бледные осунувшиеся лица. Последние дни дались им с трудом. – Простите… я немного перестаралась? – Если до конца средней школы… нет, старшей школы, произойдет что-либо подобное, то я запру тебя в комнате. И буду пускать твоих друзей по билетам, – Нана была настроена решительно. – Вау, ты посадишь меня в мини-тюрьму? – Именно, милая. – Справедливо. Строгость пропала с лица Наны, сменяясь поджатыми губами и слезящимися глазами. – Не заставляй меня так волноваться, пожалуйста, – руки матери на спине Тсуны дрожали. – Я попробую, – прозвучало взволнованно и неуверенно. Они полчаса просидели рядом друг с другом, близко-близко, все вчетвером, если считать Леона. Тсуна узнала, что валялась без сознания уже восемь дней. Меньше, чем она думала, больше, чем хотелось бы. После расспросов о самочувствии дочери они смогли перейти к более дельному обсуждению. У отца Тсуна могла узнать немного больше о произошедшем, о последствиях и самочувствии всех участников. Наны они не стеснялись, не переживая, что она услышит о недавних событиях. Не время для скрытности. Им троим давно пора начать доверять друг другу без оглядки. Вскоре они были вынуждены прерваться, пришло время для осмотра врачей и парочки простых процедур. После этого Тсуна в сопровождении медсестры прошла в душевые. Хвала системе здравоохранения Японии и отдельно спасибо отцу Кёи за эту отличную больницу. В процессе короткой прогулочки Савада поняла, что не так уж и хорошо себя чувствует. Одно дело полеживать на койке, другое – передвигаться. Без помощи медсестры она бы не справилась. На обратном пути так точно. И, признаться честно, у нее и так были проблемы с… тем, чтобы ходить и не падать, а уж со слабостью в ногах? Никто ее не осудит за то, что она споткнулась у входа в свою палату. Упасть ей не дали чужие сильные руки. – Десятая! – Хаято не составило труда поймать босса. – О, хэй, – девушка подняла голову и широко улыбнулась другу, так непринужденно, будто бы они всего лишь встретились в коридоре школы после каникул, и ничего страшного не произошло. – Как дела? – Тсуна не меняется, – облегченно выдохнув, сказал Такеши. В палате было достаточно большое число людей. Хаято, Такеши, Рёхей, Мукуро, Наги и Реборн. Вероятно, если бы не позднее вечернее время, пришли бы и девчонки. Все выглядели целыми и здоровыми, что не могло не радовать. А вот Тсуна, наверное, в их глазах выглядела ужасно. Бледная, истощенная, в дурацкой больничной одежде, только что рухнувшая на них. Медсестра попыталась сделать замечание, ведь посетителей было слишком много, но она решила оставить все как есть. Она не была работницей этой больницы и тоже принадлежала к миру мафии, находясь здесь временно и прекрасно зная, кто перед ней. Выдав инструкцию, она покинула палату. Тсуна же вернулась в свою постель, скромно улыбаясь друзьям. Не без помощи Гокудеры она села на койку. Происходящее до странного сильно стало напоминать сцены из фильмов, когда глава мафии умирал в кругу семьи… лучше Тсуна не будет делиться аналогией. – Че каво? – подмигнув ребятам, спросила девушка. Да, желающих ответить не было. Выждав немного, Тсуна заерзала. – Мы будем все время молчать? Ладно. Так даже лучше, никто не будет ругаться. Надрывно вдохнув, чтобы сдержать слезы, Наги бросилась к Саваде. Тсуна, словно только этого и ждала, приняла подругу в объятия и погладила короткие темные волосы. – Босс… Тсуна… ууу, – что-то более членораздельное у Хром не получилось сказать. Тсуна с горечью прикинула, сколько еще раз она заставит близких так плакать и переживать? – Да чего тебя ругать? – с безнадегой облокотившись о стену задал риторический вопрос Такеши. – Ку-фу-фу, именно. Это как доказывать рыбке в аквариуме теорему Ньютона-Лейбница. – Грубовато, – буркнула Тсуна. – И с каких пор ты, пропускающий школу, знаешь такое? – Я экстремально хотел убедить Тсуну-чан, что так делать нельзя, но стоило увидеть ее, и стало не до этого! Как так? – Рёхей эмоционально всплеснул руками. – Загадка вселенной, – отшутилась Савада, утирая с лица смущенной Хром слезы. – Почему ты не можешь быть серьезной? – Десятая вольна сама выбирать, как себя вести. И никто ей не указ, – несмотря на обычное поведение, выражающееся в защите босса, Хаято не фонтанировал привычной уверенностью. Он многое бы хотел сказать и сам, да сдерживался. – Ой, я разрешаю вам всем поругаться! Хуже не будет. – Ну да, куда уж хуже, – ничего, кроме этой фразы, Реборн больше не удосужился сказать. Можно было и вовсе забыть, что он находится с ними в комнате, если бы репетитор не сверлил взглядом ученицу. – Я должна извиниться, да? – ероша волосы, уточнила Тсуна. Вину за все эти волнения она должна загладить. – Десятая… – прозвучало с каким-то непонятным осуждением. – Тсуна-чан, не в этом же дело. – Сасагава-семпай прав. Не нужны нам извинения, – улыбка Ямамото треснула. – А что тогда? – Чтобы ты была в порядке, Тсунаеши-чан, – Хром закивала словам Мукуро. – Что толку с извинений, если ты опять сиганешь куда-то и пострадаешь? У Тсуны вырвалось недоуменное «ох». Девушка замолчала. Она понимала, это очевидно, но все-таки была убеждена, что ей надо извиняться. – Вы заставляете мою совесть проснуться… – То, что мертво, проснуться не может. – Классика, – с усмешкой согласилась Савада, а потом, склонив голову, продолжила: – Мне правда жаль, что так вышло. – Нет, не жаль, – уверенно произнес Мукуро. – Не жаль, не жаль, – вторил за ним Такеши. – Совсем не жаль, – важно кивнул Рёхей, улавливая ход мысли друзей. – Ты бы сделала то же самое. И сделаешь. – О, ладно, может, не жаль… – ее изучили слишком хорошо! – Но кто знал, что так выйдет? – Оя? Ты. – Ага, ты. – Поэтому не рассказывала про проблемы с пламенем, – не давая ни шанса на побег, сказал Ямамото. – Черт, – она забыла об этом. Понятно же, что они теперь в курсе. Двойной черт. – Я собиралась рассказать попозже. – В своем завещании? – У меня его нет! Она заткнулась, запоздало поняв, что это просто сравнение и никто не говорил про настоящее завещание. – Думала, после битвы расскажу, что могу лишиться места босса из-за пламени… Я точно не готовилась к… вы понимаете, всяким таким штукам. Тсуна спрятала взгляд, опустив голову вниз и уперевшись взглядом в одеяло. – Мы не виним вас, Десятая. Просто… поймите и нас, – Хаято вряд ли выглядел лучше родителей Тсуны. Изможденный долгим ожиданием, обессиливший. Все волновались, но именно Гокудера обладал феноменальной возможностью держаться без сна больше других, что, разумеется, нехорошо на него влияло. – Не ругайте босса, она и так устала, – тихо добавила Хром. – Что-то да, мы экстремально омрачили этот день! Тсуна-чан же в порядке! – Рёхей рывком приблизился к Саваде, сгребая ее в охапку. – Лучше и быть не может. – Ничего вы не понимаете, – предпринял последнюю попытку Такеши, после чего сдался. Мукуро был согласен как никогда. Это сейчас Тсунаеши в порядке, но кто дает гарантию, что она опять не пожертвует собой ради кого-то еще? Однако Наги и Рёхей тоже были правы. Вместо того, чтобы сидеть и разглагольствовать на неприятные для всех темы, можно расслабиться. Тсуна была прямо перед ними. В сознании. С живым румянцем на щеках. С улыбкой на розовых, а не синих губах. Тсуна была жива. И впредь они будут намного внимательнее, чтобы не допустить подобных опасных ситуаций. Они сели рядом с Тсуной. Как можно ближе, кто-то взял ее за руку, кто-то касался ее плеча своим. Лишь бы убедиться, что Тсуна материальна. Они начали говорить… точнее начала говорить Савада. Вначале она хотела спросить, как дела у ребят, но потом, предсказав итог – как друзья закатывают глаза, решила поговорить о чем-то другом. Она перескакивала с темы на тему. То про пламя, то про школу. Ребятам было все равно, о чем именно рассказывает подруга, как пытается шутить. Они молчали, не перебивая и вслушиваясь в знакомый голос. Именно это сейчас было им так необходимо. Время стремительно утекало, скоро вернулась медсестра, предупреждая об окончании приемных часов. В этот раз ей пришлось быть настойчивее, чтобы спровадить ребят. Сказав, что она сейчас вернется с ужином, медсестра вышла. – Ох, ну тогда нам… пора? – Такеши неуверенно встал. Он не очень хотел уходить. – Мы завтра придем, Тсуна-чан! – Конечно, – заторможенно ответила она. Тсуна удивилась, что прошло столько времени. Недавно только очнулась, и вот уже конец дня. Ей не хотелось оставаться одной… Секундочку. – Ээм, а вы не заберете его? Савада указала на не сдвинувшегося с места Реборна, который все еще не отводил свой прищуренный взгляд от нее. – Ку-фу-фу, – Мукуро чересчур хитро и по-злодейски улыбнулся, уводя за собой Хром. – Он же мне мозг вынесет! – не сдавалась Тсуна. – Знаешь, почему мы не ругались? – вдруг спросил Такеши. – Потому что мы друзья? – несколько растерянно предположила девушка. Рёхей развел руками, как бы соглашаясь, но не полностью. – Потому что вместо нас ругаться будет Реборн. – О, нет… – Десятая, если что случится, то я буду поблизости. Я договорился, и мне выделили палату, так что не волнуйтесь, – горделиво выдал Хаято. Тсуна с лицом удивленного Пикачу уставилась на друга. В эту секунду она хотела сделать сразу две вещи: молить ребят все-таки забрать Реборна с собой и убедить Хаято не ночевать в больнице. Метаясь от одного к другому, она так и не успела ничего сказать. Дверь закрылась, оставляя Тсуну наедине с репетитором. Тройной черт! Начать креститься? Уснуть? Ох, надо было просить вколоть снотворного! И пусть есть хочется, она может и потерпеть. – Я в домике! – прикрывая голову руками, выкрикнула Тсуна, затем сразу предприняв другую попытку. – Лежачих не бьют! Реборн спрыгнул со стула и начал неторопливо приближаться к постели, напоминая тем самым ягуара перед прыжком на добычу. – По шкале от нуля до десяти насколько ты зол? – На все двенадцать, – вполне спокойно ответил киллер. – На одиннадцать больше, чем мне бы хотелось, – Тсуна собрала смелость в кулак, поглубже вдохнула и приготовилась к ругани… которой не последовало. – Я ведь даже никогда не смогу поблагодарить тебя, – устало сказал Реборн, запрыгивая на кровать. Тсуна аккуратно подняла глаза. – Я знаю, что тебе сложно сказать «спасибо», но в этот раз мог бы и пересилить себя, – непонимающе прокомментировала ученица. – Я не о том. Одних слов будет мало. – А, так мне ничего не надо, если ты об этом. Я ж не с корыстной целью помогала. – Тц, – он не верит в чушь, которую Тсуна сейчас несет. Понятное дело, что она вряд ли бы стала ставить свою жизнь на кон ради какой-то глупой награды. – В этом вся ты. Леон крутил головой, смотря то на одного замолкнувшего человека, то на второго. Никто не знал, что еще сказать, хотя мыслей была целая куча. – Если тебе это так принципиально, то я согласна на пожизненный запас шоколадного молока в знак благодарности, – сдерживая смех, предложила Савада. Реборн слабо улыбнулся, не забыв закатить глаза. – А что-то посерьезнее?☆Признаться честно ☆Промолчать ☆Увильнуть
Разве сейчас не самое удачное время, чтобы рассказать? Хотя потом ей, конечно же, будет стыдно. Ничего, больным можно простить весь бред, произнесенный после наркоза? Да? – Ты мог бы остаться в Вонголе… например. Реборн застыл, что заставило Тсуну сразу же пойти на попятную. – Шучу! Хахах, – ой, она идиотка. Наверное, выглядит как ребенок, который не может отпустить друга. Аркобалено… бывший Аркобалено по-доброму усмехнулся. В черных глазах блеснуло веселье. – Я думал, мы давно сошлись на мнении, что никуда уже я не денусь с подводной лодки. Тебя же нельзя оставить без присмотра, глупая Тсуна, – он посмотрел на счастливого хамелеона, ползающего по постели. – И если я уйду, то Леон останется с тобой. Этого я допустить не могу. Савада быстро и оторопело заморгала. Она всегда знала, Реборн не вечно будет в Намимори притворяться ее репетитором, и их разговорчики о том, что они застряли друг с другом, списывала на шутку. Неужели Реборн тоже привык к местному дурдому. Неужели не только она считает его частью семьи, но и он думает так же? – О. Оу. К-класс..? – Вау, как много радости и энтузиазма, – Реборн не винил ученицу за вялую реакцию, он и сам был немного растерян происходящим. Нечасто ему удавалось быть искренним. – Хах, окей. Значит, ты останешься со мно… с нами. Хм, какую должность тебе дать? Бухгалтер? Придворный шут? – затараторила девушка. – Вторая должность занята, – ехидно заметил Реборн. – И я предпочту остаться тем, кто я есть. Независимым киллером… может быть, менее независимым. Хм. – Хм, – повторила за ним Тсуна. Им обоим было неловко, вот слова и не шли. Тсуна, не зная, чем себя занять, терла шею и оглядывалась в попытке найти объект обсуждения. – Но все же я должен сказать, – Тсуна выпрямилась, радуясь возобновленному разговору. – Ты никогда не сделаешь что-то подобное снова. И она снова поникла. Рано радовалась, ее начали отчитывать. – С этой секунды тебе запрещено жертвовать собой. – Но я не знала, что все так обернется… – Ты рассчитывала на менее страшный исход, но все равно готовилась к чему-то опасному. – Вы все слишком хорошо меня знаете… эх. – Обещай, – строго сказал Реборн – А? – Обещай, что никогда больше не… будешь рисковать так, – «не будешь задыхаться и умирать на моих глазах» хотел сказать он. – Но разве это было не необходимо? Иначе могло не получиться снять прокля… – Обещай, – плевать ему на проклятие. Возможно, он думает так, только потому что оно уже снято. Но все же Реборн искренне считал, что, зная заранее исход, не позволил бы Тсуне помогать.☆Обещаю ☆Не могу пообещать
Тсуна ласково улыбнулась. – Не уверена, что смогу исполнить обещание, но я попытаюсь. – Ну хотя бы честно. Неожиданно дверь открылась, обрывая их диалог. – Ужин, госпожа Савада. Тсуна слегка покраснела от обращения. Медсестре из Италии было привычнее сказать «госпожа», чем добавлять странные японские суффиксы. И да, называть будущего босса Вонголы просто синьориной, она посчитала грубым. – Да, уже поздновато. Я пойду, – сказал репетитор. – Я готова сделать исключение. Синьор Реборн, вы можете немного задержаться, – торопливо произнесла женщина. Вот же! У Аркобалено было больше прав, чем у Хранителей? Ну, будущих Хранителей, но все же. Реборн бросил короткий взгляд на Тсуну. Ее болезненный вид, разумеется, никуда не делся. Поди и поесть нормально не сможет – Пожалуй, действительно задержусь. – Скучал по мне, что ли? – Не дождешься, глупая Тсуна, – если бы он прозвучал хоть немного строго или осуждающе, то, возможно, ему бы поверили. Савада хихикнула, заставляя Реборна окончательно вытряхнуть из мыслей застрявший образ откашливающейся кровью и падающей наземь ученицы. – Кстати! – настроение у Тсуны поднялось, и она была готова нести радость и чушь в мир. – Я тут подумала… – И тебе понравилось? – Эх, мило, что ты пытаешься быть смешным, – со снисхождением произнесла она. – Я не о том. Я подумала, что быть «Десятой Вонголой» не круто. Надо что-то менять. Реборн ничего не понял. Тсуна хочет… уйти из мафии? Можно понять, она пережила слишком много для пятнадцати лет. Лишенная нормальной юности, обремененная ответственностью, она могла желать избавиться от этого груза. Но сейчас поздно. Да что уж там, поздно с самого начала. Из мафии не уйти. И если Тсуна действительно хочет спокойной жизни, Реборн помочь не может… только если не украдет ее и они не сбегут. – Я имею в виду, «Десятая» звучит скучно. Вот скажи, разве я не сделала нечто выдающееся, что заслуживает особого титула? – А, так ты про свою манию величия? Ничего нового и серьезного, – Реборн мог расслабиться. – Вэй-вэй! Попрошу не грубить! Вот что сделали другие боссы? Ну, Джотто создал семью, окей, потянет. Но что дальше? Из всех могу вспомнить только Четвертого. Вилка – залог успеха. Пхех. – Я заставлю тебя перечитать историю Вонголы, чтобы ты еще раз подумала, – он поверить не мог, известные во всем мире мафии боссы Королевской семьи были так принижены японской школьницей. Даже бедный Ноно. Хотя да, кто-то из них путешествовал во времени? Спасал мир? Снимал проклятие? – И какие у тебя варианты? – у него не получилось ответить на предыдущие вопросы, поэтому в мысли ученицы можно найти зерно истины. – Что-то интересное и классное, но скромное. Знаешь, типа… Ультра-круто-убийственная-королева-ассасин? Реборн решил промолчать.***
Тсуне снился Четвертый. Он молил ее перестать шутить про его оружие, потому что устал от того, как часто это повторяется. Проснувшись среди ночи, полусонная Тсуна не могла понять, сон ли это или Четвертый, чей отпечаток все еще находился в кольце, реально говорил с ней. Если второе, то ей почти стыдно. Почти, потому что это очень забавно. – Хиии, – вырвалось у девушки, когда она заметила фигуру у своей постели. Ночью ничего, кроме очертаний, разглядеть не удалось. Но логика подсказывала, что это вряд ли наемный киллер пришел по ее душу. – Санта-Клаус? Еще не декабрь. – Зверек, – ах, Кёя. Понятно. Он же сын того, кто финансирует больницу, у него есть привилегии. Савада, опираясь на локти, попыталась сесть и увидеть лицо, скрытое в тени. – Лежи. Отчего-то она послушалась. – Ты чего тут? – зашептала Тсуна. – Спи. – Хэй. Мы могли бы поговорить. Ты же не просто так пришел? Хибари ничего не ответил. Он не мог сказать ни «нет», ни «да». Он тут по довольно глупой и сентиментальной причине. Кёя хотел увидеть Тсуну. И все. – Спи. – Тебе повезло, что я действительно сонная. Так бы не избежал допроса. – Хм. – Да-да, – тихо и заторможенно пробубнила она. – И не сиди тут всю ночь. – Хм. Кёя ее, конечно же, не послушал, но утренняя Тсуна об этом могла только догадываться.***
В больнице Тсуна провела три недели. Точно больше, чем рассчитывала. Ведь это странно, у нее не было ранений, которые нужно лечить. Хотя в первую неделю девушка часто замечала слабость, но все же три недели… Впрочем, скучно не было. Небольшая подготовка к урокам и легкие тренировки с пламенем не отнимали много времени, и Тсуна больше страдала фигней. Ее навещали постоянно. Мама и дети, Хранители, девчонки, Шимон. Первое время приходили отец и Базиль, пока не улетели в Италию, все же работа ждала. Дино тоже пришлось уехать, но поначалу он старался заходить как можно чаще. Интересно то, что Каваллоне уволили из школы. Вроде бы и так понятно, он туда не реально работать пошел, это было нужно для прикрытия. Но он не ушел сам, его именно уволили. Причем, судя по слухам, из-за какого-то скандала. – Он что? – в шоке переспросила Тсуна. – Отношения с ученицей? Вы что, Дино не мог! Киоко и Хару потеряли дар речи и переглянулись, когда услышали ответ подруги. – Я же говорила, она не в курсе, – Хана не сомневалась, что все так и закончится. – А? – Тсуна-чан… Саваде так ничего не пояснили, на что она могла бы забить, если бы в один из дней Дино не пришел к ней с синяком под глазом. Он не пояснил причину травмы, оставляя сестру в неведении. Не рассказали об этом и Хаято с Кёей, которые имели к синяку самое прямое отношение… К ней заглядывали и Аркобалено. Ария пришла с Гаммой и Юни и от души поблагодарила за спасение. В тот день у Савады было на редкость плохое самочувствие, так что надолго они не задержались. Когда Гамма вышел, уведя за собой Юни, Ария задержалась. – Спасибо. Огромное спасибо, – снова начала женщина. – Я теперь могу побыть с дочерью дольше. Тсуна и раньше считала, что поступила правильно, но сейчас у нее и вовсе не осталось сомнений, что иначе было нельзя. Ария заслужила нормальной жизни. Как и Юни. Чаще всех из Аркобалено к ней заходил Скалл. А еще, к ее удивлению, Фонг. Они любили посидеть с ней, разговаривая о прошлом. К слову, о нем. Разгадка тайны проклятых открыла все профили, что, в общем-то, уже было неактуально. Тсуна достаточно знала этих людей, хотя почитать больше про Реборна, его детство и историю становления мафиози было не лишним. Фонг решил задержаться в Японии, навестив И-Пин и отдохнув от мафии. Скалл инициативу поддержал, желая побыть со своим ангелом подольше. Пару раз к ней заходил Колонелло с Лар. Конечно, опять высказать благодарность, от чего Тсуна даже устала. Она же не святая, чтобы ей так часто говорили спасибо! Лар, в отличие от остальных, частично вернула свой возраст. Да, Аркобалено все еще оставались пятилетними детьми. Но Милч, в силу неполного проклятия, повзрослела. Она выглядела не старше двадцати, что, вообще-то, не было ее реальным возрастом до наложения проклятия. Получалось, что ей прибавилась где-то половина положенных лет. В теле ребенка ей было пять, сейчас приплюсовалось пятнадцать, до реального возраста нужно было еще столько же. Сами бывшие Аркобалено немного паниковали, не вернув свои тела. И Тсуна, разумеется, могла бы поиздеваться над ними и ничего не рассказывать. Но ладно уж, они все помогали не для того, чтобы бедняги мучились неизвестностью. Еще в будущем она заметила странность в Реборне. Ему было около тридцати, что в корне неверно. Снятие проклятия в их мире и в их точке временного отсчета произошло около девяти лет назад. Если бы Реборн взрослел нормально, то пять плюс девять – это четырнадцать. Не совсем то, да? Если же предположить, что все Аркобалено вернулись в истинные тела и возраст, то Реборну после снятия проклятия должно было стать за тридцать, а потом, по прошествии десяти лет, когда и появилась Тсуна из прошлого, ему уже должно быть за сорок. Но нет. Что-то не сходилось. Он был одновременно и младше, и старше нужных чисел. Именно поэтому Савада поинтересовалась, как так вышло. Верде охотно пояснил. После снятия проклятия они остались детьми, но стали взрослеть быстрее положенного обычным людям. Он высчитал закономерность. Чем старше был Аркобалено до проклятия, тем быстрее он взрослел. Кто-то за год прибавлял два, кто-то три. И все до тех пор, пока не достигали своего возраста, в котором они встретились с Шаманом. После этого старение происходило в нормальном темпе. Это было щадяще. Не было бы ничего странного, если бы они ускоренно старели до самой смерти, что значительно бы сократило период жизни. Возможно, Три-ни-Сетте сжалилась над теми, кто жертвовал собой ради нее? Возможно, это странное влияние пламени? Или просто совпадение? Неважно, но такое развитие событий было весьма удачным. Возвращаясь к посетителям, Тсуна была рада, что Лар не уподобилась другим. Милч не упрекала за поступок, наоборот, она с гордостью посмотрела на будущую Десятую и намекнула, что такой босс может быть и на пользу Вонголе. Колонелло, который когда-то и сам пошел на жертву ради Лар, не смог их упрекнуть, хоть и хотел. В тот момент Тсуне подумалось, что в этом времени она наконец-то сможет поладить с Лар с самого начала. Верде, кстати, к ней тоже заходил. Спрашивал про путешествия во времени, про пламя. Изучал ее состояние и анализировал последствия снятия проклятия. Почему он молча сидел рядом и ковырялся в ноутбуке вместо того, чтобы работать в тишине, Тсуна не знала. Необычный способ сказать спасибо? Ей все равно, ведь это хорошее вложение времени – поладить с человеком, с которым она планирует захватывать мир. Из ребят к ней чаще всех заходили Хаято, Мукуро и Хром. Первый не слушал наставления Тсуны о прогуле школы, последние и вовсе не ходили в школу, упрекать их пока не в чем. Рёхей и Такеши бы тоже уподобились Гокудере, но, к величайшему сожалению, у них были проблемы с оценками, да и про родителей не стоит забывать. Но иногда Тсуна все же оставалась одна в первую половину дня. Ну, как одна? Реборн приходил всегда, когда не мог кто-то из ребят. А уже после уроков к ней заваливались посетители. Киоко, Хару, Хана и Энма нередко что-то рассказывали про школу. Хотя были еще люди, которые поневоле стали ее собеседниками. Бьякуран и Вария, точнее Занзас и Скуало, которые тоже лежали в больнице. Бьякурана выписали через неделю, как Тсуна очнулась, но они успели провести много времени друг с другом, оставаясь заточенными в этом здании. Как Бьякурана отпустили на свободу, так Тсуна и зачастила к Варии. – Так-с! – она ввалилась в палату Скуало, где сейчас были еще Бел и Мармон, который в первый приход Тсуны в своей манере поблагодарил ее за помощь, обещая приличную скидку на какую-нибудь услугу. – Я выучила новые фокусы, поэтому сейчас будет шоу. Девушка всегда хотела стать мастером карточных фокусов. Что ж, три недели в четырех стенах – самое время для саморазвития? – О, нет, – застонал Скуало. Он жалел, что так подставился в битве с Джагером. Не будь он в больнице, мог бы избежать каждодневных пыток. И тогда бы Савада бегала к Занзасу, у которого была настолько сильно ранена рука, что чуть не дошло до ампутации. Только силы квалифицированных специалистов смогли спасти конечность. Сейчас Занзас в своей отдельной палате, где он заперся, был в безопасности от нападок девчонки. – Я прочитала в интернете про фокус с картами и живой рыбкой… Рыбки у меня нет. Или есть? – Тсуна выжидающе уставилась на Суперби. – Ши-ши-ши. – Черт тебя побери, врой! Босс говорил, что ты пообещала не шутить больше так? – Есть запись с диктофона? Нет? – Тсуна усмехнулась. – Если нет доказательств, то тут я бессильна. Хиии! Сделав шаг в комнату, она споткнулась о пустоту. Сидящий на постели Скуало зачем-то вскочил, чтобы поймать непутевую. В этом был весь Скуало. Ругается на нее, но не злится по-настоящему. За последнее время он даже привык к малявке… на него плохо влияет нахождение в замкнутом пространстве в окружении кучки психов. – Ой, я всегда знал, что ты не ненавидишь Тсу-чан, – сказал Луссурия, вошедший в палату и завидевший, как товарищ аккуратно поддерживает девушку за локоть. – Врооой! – Хехе, – Тсуна поискала листочек и ручку, найдя только второе, ей пришлось писать на одной из принесенных карт, на Джокере, если быть точной. – Вот. – Что это? – Талон на месяц избавления от шуток о короле рыб и тому подобное, – она не могла не оценить помощь Скуало. Он рисковал ради них всех в битве, конечно, она хотела быть благодарной. – Хм, надо было раньше, – смирно ответил мужчина, смотря на корявые итальянские буквы и рисунок с лицом мини-Тсуны. – А что бы подарить Занзасу? – Ничего, врой! – Ши-ши-ши, лучше ничего, он от браслета дружбы не отошел, – Бел улыбнулся, с садистским удовольствием вспоминая гнев босса. – Он его вроде бы не выбросил, – вдруг сказал Мармон. На секунду все замолкли. – Надо пойти к нему! И поговорить о нашей великой дружбе! Кто знал, что он такой стеснительный? – Тсуна подпрыгнула на месте, придумав новый сумасшедший план. – Врой! Держите мелочь! А то убьется! В общем, в больнице было весело. Жаль, что только Тсуна задержалась там надолго. Никто не уступал, жестко отрезая ее попытки выпросить выписку. Что друзья, что врачи. Эх. Единственными, кто не навестил ее, были Вендиче. И нет, Тсуне не нужны были благодарности от них. Они почти ничего не получили от снятия проклятия, но поговорить хотелось. Узнать о том, как они и что планируют делать. Верде, который изучал и их состояние тоже, влияние, оказанное на них, как-то раз передал Тсуне слова Джагера. – Не помню дословно, так как это было что-то ужасно неинтересное. Но тот Страж, что заместитель Бермуды, поблагодарил тебя. Вендиче не вернули себе нормальный облик, не стали живыми, но изменения в мироустройстве затронули и их. Теперь они могли отказаться от существования. Раньше, сколь сильно бы они ни желали избавиться от тягостной недо-жизни, ничего поделать было нельзя. Даже Бермуда, который питал Стражей пламенем, ничего не мог предпринять. Они были бессмертными, закованными в мертвое тело и обреченными на вечную жизнь без людских удовольствий. Теперь у них был выбор. Двое Вендиче, устав от их образа жизни, отказались от пламени Мрака и рассыпались прахом. Они нашли покой. Что собирались делать остальные, неизвестно. Поэтому-то Тсуна и хотела обсудить с Джагером и Бласом, что они собираются делать. Но сейчас им поговорить было не суждено. Зная, что впереди еще много времени, Тсуна решила не спешить. Их дороги еще пересекутся.***
Тсуна сравнила свой рисунок и рисунок Юни. Она всегда была уверена, что у нее средний уровень, но у Юни таланта явно было побольше. Это не карикатурные зарисовки Савады. – Я проиграла! – Аахаха. Это не соревнование, – девочка заливисто рассмеялась. Юни любила проводить время с Тсуной, ее друзьями и Реборном, поэтому ее часто приводили в больницу. Вплоть до сегодняшнего дня, когда Ария и ее семья собирались покинуть Намимори. Семья ждала. – Давай, малявка, уже пора, – поторопил Генкиши. Юни еле заметно надулась, но начала подниматься. Вернувшийся Гамма помог девочке собраться, а потом, с уважением кивнув Тсуне, ушел вместе с остальными. Ария, наверное, была занята, раз не пришла. Зато вместо нее зашел кто-то другой. – Что собираешься делать? – спросила Савада человека, облокотившегося о косяк двери. – Пока не решил, – Бьякуран сделал шаг внутрь, сразу занимая стул рядом с постелью. – Наверное, останемся на время с Джиглио Неро. Думаю, мне еще есть, что исправить. Исправлять ошибки будущего – звучит очень странно, но Бьякуран и Венки собирались это делать. – Я рада, что ты зашел, кстати, – Тсуна боялась, что зря просила Ноно передать кое-что через его людей и зря ждала доставки. – Так трогательно. Наконец-то тебя достигли мои чувства? Про какие он чувства? Особо большого значения любви у него в профиле не было. – Да-да, именно так, – лениво ответила Савада, наклоняясь к нижнему ящику в тумбочке. – Я много думала… ладно, не много, – не много и не без помощи выбора опций от Системы. – И кое-что решила. Она не без труда достала массивную декорированную шкатулку и опустила ее на край кровати между собой и Бьякураном. – Это тебе. По лицу парня нельзя было понять, догадался ли он, что внутри. А вот по дальнейшему неуверенному движению – вполне. Бьякуран протянул руку, которая замерла в воздухе, так и не достигнув цели. – Могу я..? – Конечно, это теперь твое. Так что открывай. Джессо послушно выполнил просьбу. Откинутая крышка шкатулки открывала вид на семь колец Марэ. – Ты шутишь? – не было лукавой улыбки, не было веселых искр в глазах. Бьякуран со всей серьезностью смотрел на девушку. – С чего бы? Все знают, что у меня другие шутки. Бьякуран хмуро покосился на кольца. – Я доверяю тебе, – мягко добавила Тсуна. – Передавая кольца, которыми я уничтожал миры? – Ну, теперь пустышки Аркобалено бесполезны, так что… вряд ли снова получится собрать нужное устройство. – Это не повод мне верить, – а кое-кто не хотел сдаваться? – Самокритичненько… Но я рискну. – Тсунаеши, – на выдохе позвал он ее. – Я не понимаю тебя. Сколько пытаюсь понять, но никак не получается. Откуда ты такая взялась? – Ээ, вроде я с этой планеты? – Хах. С какой-то опаской Бьякуран все же закрыл шкатулку и взял в руки. – Я не подведу. – Это твой выбор. Можешь опять попытаться сотворить какую-нибудь дичь. Если не боишься, что тебя остановят. Джессо громко, не сдерживаясь, рассмеялся. Каким-то образом Тсуна очаровывала его все сильней. – Ох, Тсунаеши-тян, какая ты коварная. Пытаешься украсть мое сердце? – игривый тон пробил Саваду на смех. – Не воспринимаешь меня всерьез? Бьякуран подался вперед, неумолимо приближая свое лицо к девушке и невесомо кладя ладонь на ее щеку. – А ну-ка отошел от Десятой! – Хаято за шиворот оттащил скользкого типа от своего босса. – Я экстремально взбешен, – Рёхей потер костяшки, а Такеши агрессивно молчал, если такое вообще возможно. Спасители! – Ооу, я надеялся украсть первый поцелуй моей милой Тсунаеши-тян, – разочарованно протянул Бьякуран, вставая с места. Собирался устроить побег? – Я подорву его… – да, побег сейчас необходим. – Оя-оя? – Мукуро высунул голову из-за двери, с задумчивой хитринкой осматривая хаос в палате. – Про какой первый поцелуй вы говорите? Он мой. – Мечтай, хохлатый. – Ку-фу. Я не сказал, что он будет моим. Я сказал, что он уже мой. Первый поцелуй Тсуны… мой. – Погодите-ка… – Такеши подключил все свое критическое мышление, чтобы разгадать эту тайну. Парни резко повернулись к Тсуне. Та слегка побледнела, но на ее лице не было непонимания. Больше страха за судьбу иллюзиониста. – Рокудо Мукуро, – тон Ямамото был убийственно холодным. – Тебе конец. Хаято без слов полез за динамитом. – Стойте! Давайте без глупостей! – закричала Тсуна. – Это было не здесь, а в будущем! – она попыталась исправить ситуацию, однако результат был плачевным. – В будущем? – с ужасом переспросил Рёхей. – Так он… ему же за двадцать тогда было… а Десятой… Ты извращенец! – Хиииии! Нет-нет, это было во сне! – О, так он еще и к человеку без сознания приставал? – лучше бы Бьякуран не подливал масло в огонь. Тсуна схватилась за голову. Кажется, она сделала только хуже. – Сжечь колдуна! Ох. Да пофиг.***
Тсуна радостно вскинула руки вверх. – Свобода! – крикнула она на всю улицу, ни капли не беспокоясь о косых взглядах прохожих. – Нет больничной одежде! Нет больничной еде! Ура! Ее наконец-то выписали. – Что ты жалуешься на еду? Все знают, что тебе проносили контрабанду, – намеренно равнодушно сказал Реборн, скрывая небольшую радость от того, что ученица окончательно в порядке. – Ваа, медработники меня раскусили потом и отобрали все… брр, они такие пугающие. – Как они посмели! – искренне возмутился Хаято. Они неторопливо двинулись по улице. Тсуна, словно дикарь из леса, тыкала в дома и дивилась окружающему миру! Как давно она тут не была. После оживленной прогулки в компании друзей она дошла до дома. – Тсу-чан? Ты рано? Разве тебя не выписывали после обеда? – Она попыталась сбежать, поэтому уставшие врачи ее отпустили, – Нана хихикнула рассказу Реборна. – Вам помочь? – вызвался Такеши, увидев, что женщина готовила праздничный обед. – Как мило с твоей стороны. – Ааа, моя принцесса вернулась! Почему меня не предупредили? – Емицу размашистым шагом спустился с лестницы, сразу подхватывая дочь на руки. – Пап? Что ты тут делаешь? – изумлению Тсуны не было предела. Отец дома? И там с дивана ей машет Базиль? Отец же вернулся на Сицилию, нельзя было оставлять CEDEF без Главы так долго. – Как что? Я должен быть рядом, когда ты возвращаешься! Тсуна задержала дыхание, чувствуя, как нарастает чувство щекочущий радости в груди. Отношения между ней и Емицу менялись в лучшую сторону, и они оба старались для этого. Емицу – уделяя семье больше внимания, Тсуна – не отталкивая отца. Им еще многому предстояло научиться, ко многому привыкнуть. Но начало положено. – О, Энма! – Емицу отвлекся от дочери. – Ты подрос! – Эм, нет вроде, Савада-сан, – растерянно отозвался Козато. – Нет-нет, точно возмужал. – Па, ты чего? Отстань от Энмы. – Не нравится мне это. Паренек грязно играет, – вдруг сказал чудом оставшийся в живых Мукуро, которого все-таки простили. – Надо тоже найти протекцию. Поймав прожигающий взгляд Емицу, иллюзионист пришел к логичному выводу: – С матушкой будет попроще… – Кёя-кун! Ты пришел, я так рада, – Нана с теплотой встретила ГДК, стоящего на пороге и ждущего, когда травоядные рассосутся. – Тут тоже не вариант, – Такеши сочувствующе хлопнул Мукуро по плечу. – Сестренка! – Фуута с разбега врезался в девушку, чуть не снося ту с ног. – Пойдем! Мы хотим отдать тебе подарок! – Мой день рождения уже давно прошел, ахаха, – ее потянули за руку, и Тсуна не видела причин сопротивляться. Дом семьи Савады никогда не был рассчитан на такое число гостей, но разве это кого-то волновало? Атмосфера счастья и уюта согревала, а оживленные разговоры и смех не стихали до самой ночи. Жизнь возвращалась в привычную колею. Тсуна опять ходит в школу и играет на нервах учителей, чудит и подшучивает, жалуется на холодную погоду и объедается шоколадом, тренируется с пламенем и ленится делать уроки. Тсуна живет. Просто живет. – Я дома, – раздалось с первого этажа. Реборн поднял глаза на Тсуну, которая лохматым вихрем ворвалась в комнату. Она собиралась переодеться и пойти с девочками в кино. – Йо, Реборн, – с этими словами она протопала к шкафу, а затем в ванную. Киллер посмотрел на входную дверь, которую ученица закрыла, зайдя к себе. Там висела табличка. Ее Тсуна купила после «освобождения из заточения», как выразилась она сама. Обычная белая доска, на которой можно рисовать маркером. В уголке девушка недавно изобразила какого-то монстрика, объяснив, что это Мурлок. В другом уголке было аккуратно выведено: «Удачи на тесте, Тсуна». Это вчера написал Фуута. На доске частенько оставляли разные подписи, от «Тебе запрещено здесь писать, бейсбольный придурок» до «Не забыть погладить Леона». Но основная задача у этой вещицы была иной. «17 дней без происшествий», – гласила самая крупная надпись. Тсуна почему-то решила начать вести подсчет со дня выписки, впрочем, она постоянно забывала подправить число, чем пришлось заниматься кому? Конечно, Реборну. Он был не согласен с методом ученицы. Почему там стоит семнадцать? Каждый день она во что-то вляпывалась, что-то вытворяла. Неужели за происшествие теперь считается только смерть? Если так, то Реборн не желает, чтобы количество дней когда-либо сменялось на ноль. Савада вышла из ванной, на ходу поправляя рукава свитера. – Задержись немного. Тут Девятый письмо прислал. – Письмо? Научите старика пользоваться электронной почтой или телефонами, – она наскоро переделала хвост. – Ну так что там? – Помнишь, ты говорила, что «Десятая» звучит не так круто? Тсуна пораженно повернулась к репетитору. – Это просто интересная подводка к разговору, чтобы привлечь мое внимание? Или это будет связано с темой разговора? – Связано. – Заинтриговал, чертяга, – она плюхнулась на кровать. – Девятый нашел эту идею занимательной, хотя я не могу понять, почему же, – о, он лукавил. Все Реборн знал. Многих деталей о жизни наследницы в мире не знали. Никто не мог быть в курсе про ее прыжки в будущее, спасение параллельных миров, снятие проклятия и изменение Три-ни-Сетте. Но кое-что было известно. Тсуна невероятно сильно похожа на Джотто, что случалось впервые за всю историю. Она смогла пробудить силу и духи предков. Привлекла опасного преступника и сильного иллюзиониста на свою сторону. Победила Занзаса… что не совсем верно. Там спорный итог. Раскрыла тайну старых отношений Вонголы и Шимон. Умудрилась сблизиться со всеми Аркобалено – одними из главных тайн мира мафии. Заключила некий дружеский договор с Вендиче – теми, кто никогда не сближался с кланами, они только изредка сотрудничали на краткосрочной основе, следуя своим интересам. Кто-то не верил во все это, считая, что скоро рост влияния Вонголы прекратится, и у семьи начнется спад, который сместит расстановку сил в Италии. Кто-то сомневался и желал узнать больше, встретиться с наследницей. Некоторые пророчили большие изменения и расцвет Королевской семьи. В общем, Тсуна была на слуху, уже сейчас затмевая многих известных донов. А ведь ей пятнадцать. И все еще впереди… им предстоит лично узреть, что в голове у Савады Тсунаеши одна белиберда. – В чем суть? – Тсуна не знала, что ее шутка могла привести к чему-то подобному. – Изменить твой статус или, как ты сказала, титул? – Хотите ребрендинг? – она вскинула брови. – А я смогу сменить название Вонголе? – Нет, – отказал Реборн, даже не дослушав фразу до конца. – Тц, стоило попытаться. – Так тебе интересно? Или продолжишь перебивать? – Окей, я слушаю. Ох, она ждала чего-то неловкого и идиотского, поэтому напряглась, стараясь сделать лицо-кирпич. – Нео Примо Вонгола. Вот что предлагает Девятый. Это… не так уж и плохо. – Не так пафосно, как хотелось бы, но интересно. – Еще бы. Чем бы глупая Тсуна ни тешилась… – пробормотал Реборн. – Что думаешь? – Я должна сейчас принять решение?ВАЖНЫЙ ВЫБОР, примите взвешенное решение, данные ответы окажут прямое влияние на ваше будущее: ☆Дечимо Вонгола ☆Нео Примо Вонгола
О, черт, значит, сейчас. С чего бы это важный выбор? Ну ладно. Хм. Десятая – скучно. Но довольно по-простому стильно и официально. Нео Примо явно интереснее, но эта отсылка к Джотто… как-то вторично. Сложно! Сложно-сложно-сложно! Хочется всего и сразу! «Нео Примо Вонгола», – мысленно повторила Савада. Есть в этом что-то цепляющее. «Дечимо» – это порядковое число. Десятый по счету босс. Заурядно. Ладно, тут нечего думать, что такого будет от смены статуса? – Нео Примо Вонгола, – решила Тсуна. – Я не сомневался, – усмехнулся репетитор. Порадоваться Савада не успела. Система выдала уведомление, которое чуть не вызвало инфаркт.Квест «Крестный отец» провален
А че, в смысле? А? Почему? Куда? За что? Тсуна хлопнулась на пол, пугая Реборна. Тот решил, что ученице снова плохо. Девушка же испуганно открыла окошко с информацией по заданию.Квест: «Крестный отец» До Дона Корлеоне далеко, но вам предоставлена возможность стать Боссом Королевской Семьи. Не пропустите такой шанс и займите пост Десятой Вонголы!
Награда за выполнение: статус Десятого Босса, уважение, почет, славная смерть, +50 к удаче Штраф за отказ или невыполнение: по ситуации, от обычной жизни до смерти
Здесь сказано стать Десятой Вонголой, с большой буквы, то есть тут не десятой по порядку… а по статусу. Она столько времени мучилась, чтобы все закончилось так? Чтобы задание отменилось из-за какого-то глупого погоняла? Где логика? – Тсуна! Тсуна! Ой-ой, она начинает паниковать. Тут же штраф просто кошмарный. Она выжила, чтобы умереть из-за этого? Обычная жизнь-то ей сейчас не светит точно. Господи… н-нет…Доступен новый квест: «Крестный отец v.2» До Дона Корлеоне далеко, но вам предоставлена возможность стать Боссом Королевской Семьи. Не пропустите такой шанс и займите пост Нео Примо Вонголы! P.S. Не благодарите. Награда за выполнение: статус Нео Примо Вонголы, уважение, почет, славная смерть, +50 к удаче Штраф за отказ или невыполнение: по ситуации, от обычной жизни до смерти Принять квест? Да/Нет
– Черт побери! – Тсуна? – Я так зла! – Ты в порядке? – у него так проблемы с сердцем начнутся. – Да как она смела? Я… я… аргх, чертова Система, чертова Три-ни-Сетте! Реборн ничего не понял, но мог вздохнуть спокойно. Лучше ученица будет нести чушь, чем умирать. – Вставай, потом будешь репетировать для своего театра одного актера. Забавно надувшись, она все же поднялась, заставляя киллера поломать голову, что все-таки случилось. Вывод был неутешителен. Тсуна совсем выжила из ума. Вонголе конец. – Десятая! – громогласный выкрик донесся с улицы. Тсуна выглянула в окно, сразу видя группу друзей. Она планировала погулять с Киоко, Хару, Ханой и Наги, но около дома стояли и парни. Против она ничего не имела. Рёхей, Хаято и Хару активно махали ей рукой. Такеши и Киоко солнечно улыбались в ожидании того, как Тсуна спустится. Скромно стоявшая Хром слушала причитания Ханы о том, как жаль, что не выпал снег, так бы она могла запустить снежком по башке глупой Савады. А Ламбо, И-Пин и Фуута бегали вокруг ребят, играя в догонялки. Тсуна расплылась в улыбке, забывая обо всех проблемах и расстройствах. – Не тормози, Тсуна. Пошли. Девушка оглянулась, чтобы найти Реборна у выхода из комнаты. Он пойдет с ними? – Ага! Наперегонки? – Ноги не сломай на лестнице, непутевая. Со смехом Тсуна рванула вниз, не видя мягкого выражения на лице репетитора и торопясь к свои друзьям, к своей семье, к своему счастливому будущему.