За театр на электрическом стуле!

      Стоит ли говорить о том, что между нами началась нескрытая борьба? Наверное, это и так понятно.       Везде, где только можно, мы подкалывали друг друга. На каждом уроке, на каждой перемене. Даже на математике мы умудрились обрисовать друг друга мелом и схватить люлей от Марины Николаевны. Правда, доставалось нам с ним ооочень снисходительно. Кто ж знал, что он такой умный подонок? Хотя, с первого взгляда и не подумаешь, что у него пятёрки по точным наукам.       Прошлая мадам сбежала от него и теперь он ходил в обществе новых. Даже смешно. Новая звезда пришла на смену старой.       Но в классе он больше не сосался. Умница, Бобик!       Сегодня мы шли на первую репетицию. Я, конечно, просто обожаю спектакли и, будь моя воля, ходила бы каждый день в театр… Но! Играть с человеком, которого ты не перевариваешь — такое себе дело. Проверено.       Крис, что же тебе мешает просто тупо узнать его получше и, возможно, он не такой подонок? Конечно, так можно было бы поступить, но вот его поступки говорят сами за себя. Какой нормальный парень будет собирать вокруг себя всех баб нашей школы и ходить с ними, как собака с блохами. И ещё так притворно-слащаво говорить с ними? «О, Елизавета, тебе так идет твое платье!» «О, Ксюша, красивый маникюр». Ну, кто, вот кто в это все поверит? Лучше бы сразу говорил: «Елизавета, я хочу сорвать ваше платье и трахнуть, а потом променять на Ксюшу, конечно же». Только вот одно интересно: у него были сбиты костяшки. Наверное, заступался за своих мадам, которых мне, откровенно говоря, было не понять. Как, ну как можно с ним встречаться, зная, что он променяет тебя через три дня? Неужели три дня с ним стоят всех нервных клеток после разрыва?       Единственное, что в нем меня не воротило — это искренность.       Спустившись в актовый зал, я села рядом с Сашей. Все они не были в особом восторге от новости, что им придётся играть в спектакле. А мне нравилось. На минуту я даже забыла с кем именно буду играть в театре. Однако, стоило им оказаться в поле моего зрения, как настроение слегка упало. А класс — это сливки нашей параллели, так называемый профиль. Их любили практически все учителя, считая, что в их головах нет опилок. Хотя, поверьте мне на слово, пустоты в их головах было больше, чем в пачках Lays. — Все в сборе? — спросила Ирина Алексеевна, классный руководитель А класса. Она была высокой блондинкой с короткими волосами, которая постоянно носила яркие и вызывающие вещи. Она не любила никого из нашего класса, в открытую презирая каждого. — Да, — ответила Беляева. Она была старостой А класса и, откинув презрение к её персоне, очень красивой. У неё были длинные волнистые золотые волосы, худые ноги и огромные голубые глаза. Больше ничего приятно в ней я не находила. Она говорила надменно, смотря свысока на каждого, имея при этом мозг чуть больше горошины. — А у вас? — обратилась Ирина Алексеевна ко мне. — А у нас… — Все в сборе! — послышался голос рядом со мной, который заставил меня закатить глаза. Лучше бы ты по дороге ногу подвернул или гарпия унесла в незабываемое путешествие!       Артемий, как окрестила я его с сегодняшнего утра, был сегодня менее ужасней, чем обычно. Хотя, нет, меня все так же неистово тошнит от него. Было бы странно, если бы меня не воротило от него. — Отлично, — улыбнулась Наталья Антоновна, — подойдите поближе.       Встав со своего места, я подошла к учителю ближе.       Артемий пошел на сторону профиля. Пусть кадрит Беляеву и весь тот шлак, который как раз ему под стать. Вот интересно: чего это он пошел в наш класс, а не в класс богатых? Однако от мыслей меня отвлёк голос классной великого А класса: — Итак, дети, у нас есть время до начала зимних каникул. За это время мы должны поставить пьесу. Представление её будет 22 декабря. — Мы написали пару произведений, которые можно было бы поставить, — сказала Наталья Антоновна и показала лист бумаги. — Я зачитаю названия, а вы решите, что вам больше понравится.       Я кивнула. О Боже мой, с каждым её словом мне хотелось все больше и больше начать репетировать. Наверное, только что до меня дошло, как же я хочу участвовать в этой постановке. Хочу надеть шикарный костюм и играть жену капитана, или Ненси, или даже траву. Не важно. — Итак, — Наталья Антоновна сделала серьезный вид, — «Ромео и Джульетта», «Три Мушкетёра», «Вишневый сад», «Гамлет», «Горе от ума», «Гранатовый браслет» и «Три сестры». Это пока то, что у нас есть. Но вы можете предложить свой вариант.       Повисло неловкое молчание.       Единственное, что меня зацепило — это «Гранатовый браслет» и «Вишнёвый сад». Но, если честно, я бы предложила что-нибудь свое. Все эти пьесы, они… Хоть и шикарны, но… Слишком сложные для нас? В моей голове возник образ другой картины, названия которой я никак не могла вспомнить. Играла лишь музыка, а название никак не вспоминалось. — Давайте может «Ромео и Джульетту»? — задала вопрос Беляева. — Актуальная пьеса.       Я покачала головой. В моей голове зазвучала мелодия, которая словно говорила мне: «Я то, что нужно играть!». Мелодия… Я тебя вспомню! Там было что-то про дворец и узоры на окне… Черт, крутиться на языке. — Может что другое? — спросила Вика, моя одноклассница. — А то это, хоть и актуально, но заезженно. — Может тогда «Три мушкетёра»? — подал голос Илья, мой одноклассник.       Колыбельная! Там точно было слово «Колыбельная»… «Словно в прошлом ожило»… — Я не читала, — лениво произнесла Горская, подруга Беляевой. — Может тогда «Гранатовый браслет»? — робко спросила Саша. — Это читали все.       «Коробка для колец?» Или не коробка… Что-то похожее… Какая связь между колыбельной и коробкой для колец? — Скучное же произведение, — произнесла Горская, а Саша лишь фыркнула. — Я тоже голосую за «Ромео и Джулльетту». Повесть о любви. И много женской роли, что очень выгодно в нашем положении.       Саша толкнула меня в бок, явно намекая, чтобы я высказалась. От этого движения мой бумажный мозг ещё быстрее заработал. Там что-то было о моей любимой семье. Любимая семья? Там что-то про Россию было… Любимая семья в России. У меня же она только одна… Романовы? Точно, Романовы! — Надо прийти к общему решению, — сказал Ирина Алексеевна. — Пока все голоса за «Ромео и Джульетту».       Романовы, Господи, как же теперь просто! Если Романовы, колыбельная и коробка для колец, то это только одна пьеса! — Анастасия! — воскликнула я, сияя от счастья. Как же я могла забыть столько простое название!       Все непонимающе смотрели на меня. — В смысле «Анастасия»? — раздраженно спросила Беляева. — Давайте поставим «Анастасию», — начала я, смотря на всех. — Там есть и ваша прославленная любовь, и дружба, и горечь, и драки. Там есть все-все. И ролей женской и мужской одинаковое количество, ведь не только девушки должны отдуваться. Тем более, она такая новогодняя. Красивая сказка под новый год. А ещё там красиво предстается главная загадка Романовых. — Не слышала, — опять сказал Горская свою излюбленную фразу. Я фыркнула. — Ну, как же? Анастасия — дочь императора Николая II Романова. Это же такая личность! А пьесу можно даже не читать — достаточно лишь посмотреть мультфильм. — Это мне ничего не говорит. — Ну как же? Разве такое имя и фамилия, как Анастасия Романова Вам ничего не говорит, многоуважаемая Горская? — я с насмешкой посмотрела на её красное лицо. — Как-то некультурно не знать Анастасию Романову. Особенно в Вашем-то расположении. И в нашей стране.       Послышались смешки, а лицо Горской было такое злое, что она бы точно меня убила взглядом, если бы могла. — Тем более, — продолжила я, — там есть роли, где важно лишь присутствие и пару фраз. Если кто особо не хочет играть, то может играть их, а после и какие-нибудь второстепенные, если захочет. Там есть танцы, а это важно, особенно для нашего класса. Думаю, будет неплохой подготовкой к выпускному. Да и смогут поучаствовать все. — Хорошая идея, — согласно кивнула Наталья Антоновна. — Можем поставить «Анастасию». Как Вы на это смотрите? — обратилась та к Ирине Алексеевне. Она была не лучше Горской. Я лишь широко улыбнулась на её злой оскал. Больше всего в нашем классе она ненавидела меня: я не пошла в её класс. Лучшая из лучших присоединилась к «шлаку». — Давайте путем голосования? — нехотя предложила Беляева. — Никто не будет играть то, что предложила одна девочка и не поддержали остальные.       Я подмигнула ей назло. Эта «девочка», между прочим, выиграла в прошлогодней викторине против вас в вашем же профильном предмете. — Итак, кто против идеи с постановкой «Анастасии»?       Подняли руки все ашки. Ну и срать мне на них хотелось. — Кто за идею постановки «Анастасии»?       Я подняла руку, смотря с вызовом на ашек. Когда они уже поймут, что идея с «Ромео и Джулльеттой» — примитивный примитив.       Со мной подняли руку все мои ребята. И лишь Артемий не поднял руки ни за меня, ни за ашек. Хотя стоял на их стороне. — Артём, чего ты не голосовал? — спросила Наталья Антоновна. — Воздержусь, — сдержанно ответил тот. — Ну, Артём, докажи, что идея с «Анастасией» слишком сложная, — обратилась к нему Денисова, ещё одна красивая девушка А класса. Она была худой-худой, длинноногой красавицей с длинными волнистыми рыжими волосами. Однако поумнее Беляевой, уж точно.       Парень посмотрел на меня. Ну, конечно! Сейчас встанет на их сторону хотя бы потому, что идея с «Анастасией» — моя.       Я закатила глаза и скрестила руки на груди, вызывающе смотря ему прямо в глаза. — Возможно, она сложная. Я не смотрел мультфильм, но читал про её жизнь. Довольно занимательно.       Я попыталась не выдать своей упавшей челюсти, пытаясь её поднять, как его следующий комментарий убил меня: — Тем более, если что-то сложное, то это не значит, что сыграть это невозможно. Да и «Ромео и Джульетту» я не перевариваю, слишком сопливо.       Теперь вместе с моей челюстью можно было поднимать и меня с пола. С какого это он хрена встал на мою сторону? Я точно в другой Вселенной! Или я просто в Стране Чудес, только вот я не Алиса. — Давайте может каждый поставит свой спектакль? — предложил Илья. — Чтобы никто не был в обиде? — Так и сделаем. Девочки, идем, — кивнула Ирина Алексеевна, гордо идя к выходу из актового зала. — И да, — она надменно посмотрела на меня, — график репетиций поочередно. В четверг наш день, а сегодня мы уступаем вам зал. Тогда, 22 декабря играйте свою «Анастасию», а мы представим «Ромео и Джулльетту» 21.       И ушла. Ну и пиздуй!       Я победно развернулась к нашей учительнице: — Давайте начнем, хотя бы роли распределим. Я все помню. И давайте пару наших одноклассников включим. Там нужна массовка. А лучше всех! — Хорошо, я тоже помню этот мультик, — Наталья Антоновна улыбнулась и взяла чистый листок и ручку. — Так, там есть Николай II и его жена. Роли вначале, буквально на пару минут. Кто хочет? — Давайте я, — предложил Артём. — Я не горю особы желанием играть много. — Нет, милый, для тебя другая роль. Может, Никита?       Он кивнул. — А женой пусть будет Даша. Вы и так на парочку похожи.       Я хмыкнула. Ну конечно, кто мог сомневаться. Даша не возразила. — Давайте я побуду бабушкой Анастасии? — предложила я и изобразила бабульку. — О, Анастасия! Моя Анастасия!       Все засмеялись, но Наталья Антоновна отрицательно закачала головой. — Ну давайте я, — подала голос Вика. — Мне не впервой бабушкой быть.       Все засмеялись, вспоминая наш первый спектакль. Как же мы его долго писали! И ставили. Но, черт, все было таким потрясным. — Там ещё есть сестра этой бабушки, — вспомнила я. — Саша или Влада? — Саш, давай ты, — предложила Наталья Антоновна. — Хорошо, — кивнула та. — А у нее много места в спектакле? — Не очень, — пожала плечами я. — Тогда Влада, будешь мадам, которая выпроводила Анастасию из детдома. Это последняя женская роль. Там есть ещё бабушки и второстепенные роли, но мы можем наших попросить потом. — Да, хорошо, — кивнула Влада. — Мы ещё не выбрали Анастасию, — отозвалась Даша.       Черт! Я и забыла… — Ну, главные роли давно заняты, — сказала Наталья Антоновна, улыбнувшись. — И они достаются нашим самым харизматичным ребятам, которые так любят произведение Булгакова «Собачье сердце».       Я опешила. Неужто роль Анастасии достается мне?! О ГОСПОДИ ЭТО ТАКАЯ ЧЕСТЬ. Хоть стоп... Роль Дмитрия… — Нееет, — замахал руками Артём, нервно смеясь. — Нет-нет-нет, я не буду играть Дмитрия. Вы спятили? Мы ненавидим друг друга, как мы сыграем что-то другое, кроме как ненависти? — Согласна, — я так закивала, что на миг показалось, что отвалится голова. Ещё чего! Это, конечно, великая честь играть Анастасию, но, блять, не с этим недоДмитрием. — Поменяйте его или меня! Мы с ним быстрее убьем друг друга, нежели сыграем любовь, — последнее слово я выплюнула, скривившись. — Дети, — Наталья Антоновна покачала головой, — вы просто идеальны для этой роли. Ведь сначала Анастасия и Дмитрий тоже ненавидели друг друга, что сейчас происходит и с вами. — Не дай Боже, чтобы закончилось так же, как и в мультике. Я не переживу, — перекрестила, плюнула и постучала по дереву я. Не дай Боже влюбить вот в ЭТО! Это ж сдохнуть от ревности можно! Ну, или от сифилиса, если… — Одинаково, — подал голос тот. — Дважды одинаково, — как-то по инерции ответила я. — Дважды дважды одинаково, — ответил тот и мы рассмеялись. Тварь поганая, смотрела мой любимый фильм! — Ну вот, вы уже сдружились, — улыбнулась учительница. — Она идиотка! — Он урод! — Ничего не меняется, — вздохнул Илья. — Какая роль отводится мне? — Будешь другом Дмитрия, — написала Наталья Антоновна. — А Леша и Серафим будут злодеями.       Я рассмеялась: — Сарочка? Серьезно? — Там есть летучая мышь, так что… — Великолепно! Сара обрадуется. Тогда до пятницы? — Ну, да, — ответила Наталья Антоновна. — Смотрите мультфильм и учите роли. — Кстати, там ещё люди поют, мы же не будем петь? — с мольбой в глазах произнесла я. — Можно просто переложить в стихи, — предложила Влада. — Посмотрим. А насчет костюмов, то я попытаюсь что-нибудь решить. А вот с декорациями я не знаю что делать. — Можно будет найти, — предложил Илья. — Ну, или на худой конец, то нарисуем. — Хорошо. До пятницы.

***

— Я не хочу играть главную роль, — захныкала я, листая учебник по английскому. — Я вообще не хочу играть, — Саша отобрала у меня учебник. — Да ладно, — Илья повернулся к нам. — Будет весело. Тем более, Крис, с твоим-то поведением только главную роль и играй. — Но не с таким же Дмитрием! — возразила я, положив голову на парту. Его высказывание мне польстило, но… — Мойры, за что?! За что мне надо играть с этим непутевым примитивным?! — Ты про Артёма? — подключился к разговору Сара. Он успел здорово сдружиться с ним за это время. — Он нормальный парень, вот увидишь. — Да я и так вижу! Самодовольный, эгоистичный придурок, ставящий себя в центре этой Вселенной. Да ещё и не видящий ничего, кроме себя любимого. Тягость до физическихх потребностей завоевала весь его мозг, перекрывая доступ к чему-либо разумному. — Вы чем-то похожи, — задумался Илья. Мы?! Похожи?! МЫ ПОХОЖИ?! — И чем же? — задыхаясь от негодования, спросила я, еле сдерживая себя в руках. — Вы оба чокнутые, — игнорируя мое бешенство, отвечал тот. — А ещё, возможно, вы схожи… — Илья, — Саша обратилась к парню, видя, как я тянусь к тетрадке с дергающимся глазом и паром из ушей, — лучше не стоит. — Крис, — подал голос Сара, — а ты не пробовала заключить с ним перемирие? Вдруг он не такой ужасный, как тебе кажется. — Перемирие с ним?! — сейчас кому-то присниться пиздец. Тотальный пиздец. — Вы с первого дня начали ругаться, даже не зная друг друга. — Вот именно. Лучше бы подружились, — подал голос Никита. — Авось стали бы лучшими друзьями.       ЧТО, БЛЯТЬ?! ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ?! С НИМ?! — А что, хорошая идея, — подхватила Саша. И ТЫ ТУДА ЖЕ?! — Заключите мир хотя бы на время спектакля. А то ваши пререкания не будут погоду делать. — Хотя бы на время спектакля. Но они вряд ли это сделают, не перешагнут друг через друга, — вставил Никита. — Ну да, это же Крис, — фыркнула Саша.       Перемирие?! Серьезно?!       Ещё чего!       Я лучше буду слушать всякий шлак, чем заключу с ним перемирие!