Мефодий Буслаев и Дикая Охота

— Да ты ещё и говорящий? — Буслаев наигранно удивился. — Я не кот, но в этом обличии, знаешь ли, никто не обращает на тебя внимание. Но ведь и ты не человек, так? — кот, запрыгнув на рядом стоящий с Мефом стул, уставился на Буслаева с интересом. — Даже если и так. Кто ты такой? — Благородный бродяга, торговец зеркалами. Моё имя Гюнтер о'Дим. А ваше? — Гюнтер перевёл взгляд от златокрылого к хранителю и обратно. — Мефодий, а она Дафна. Только вот твоё настоящее имя ведь не Гюнтер, а Астарот, ведь так? — продолжил диалог Буслаев, чем страшно удивил... Только вот уже не кота. Перед двумя стражами сидел бедноватого вида и средних лет человек. Он хлопал в ладоши. — Моё уважение. Обычно те, кто узнал моё истинное имя, либо уже мертвы, либо их судьба гораздо хуже, но с вами ничего не произошло. Кто вы? Духи? Вроде нет, я этих созданий за километр вижу, — спросил Астарот и внимательно присмотрелся к центру груди Мефа, но не увидев там Эйдоса, очень удивился. — Стражи. Кстати, насколько я знаю Всеобщую Историю, в последний раз ты повздорил с Люцифером. Передать ему привет? — спросила Дафна, как ни в чём не бывало и хлопала милыми глазками. Она смотрела на Астарота, которого передёрнуло от её слов. Астарот был приближённым Люциферу демоном. Эти существа были во Всеобщей иерархии сразу под стражами, но ни в чём им не уступали, а где-то даже превосходили. Этот демон, поняв, что Кводнон будет править Тартаром, перешёл на его сторону. С Лигулом произошло тоже самое. Короче говоря, он попросту кинул законного правителя Ада, хотя и был его другом. — Я сделаю это лично. Ну привет, мой дорогой друг, — пахнуло серой. В противоположном углу, отряхиваясь от пыли, стоял Люцифер. Его глаза были красными, что выдавало крайнюю степень злости, а кожа на лице начинала трескаться. На лице была устрашающая улыбка, от которой по спине пробегали мурашки. — Люцифер? — удивилась Дафна и в ту же секунду была снесена прыгнувшим законным правителем Тартара, накинувшимся на Астарота. — Всем успокоиться! — Буслаев отбил спатой летевший мимо один из кинжалов Мейзикин, который, по видимому, одолжил у неё Денница. Затем, перевернув со злости стол и подняв Дафну, златокрылый достал спату. — Да, подожди секунду, я быстро. Это тебе, чтобы обо мне больше не забывал, — Люцифер, отойдя на метр от слегка придушенного Астарота, вырезал на его лбу пентаграмму. Затем, щёлкнув пальцами, зажёг её. Демон, закричав, провалился под землю. — Ну вот и всё. Посидит денёк в одном из котлов, потом обратно сюда вернётся, ничего страшного. А как ваши дела? — Люци, как ни в чём не бывало, улыбался паре. — Какого дьявола ты тут забыл? — недовольно спросил Буслаев. Стол, всё же, было жалко, да и Дафну случайно опрокинули, от чего и она была не в духе. — Забавный вопрос, — Люцифер ещё больше расплылся в улыбке, — Какого себя я тут забыл? Решил навестить старого друга, которого вы нашли, за что большое спасибо. Из соседнего кабинета, в котором держали Трисс, донёсся женский вопль. — Вот же... Не умные люди. Сказал же, что кишки развешу, словно мишуру. Ну им же хуже, — Буслаев хотел было встать со стула, но Люцифер его остановил. — Позволь я поговорю с их палачом. Мы оба знаем толк в пытках, хотелось бы найти человека с похожим характером, — Денница, довольно сверкнув глазами, вышел из кабинета. Буквально спустя секунду, всхлипы Трисс стихли. Но теперь кричал кто-то другой, причём мужским голосом. Это был пыточных дел мастер, попытавшийся вырвать ноготь на безымянном пальце Трисс. Теперь же, увидев истинное лицо Люцифера, от страха он потерял сознание. — Ну вот палач и поплатился за нарушенное обещание. И тебе не пришлось марать руки. Всё-таки хорошо, когда сам дьявол наказывает грешников, а не мы. По идее, он это должен делать после смерти, но так даже лучше, — размышляла Дафна. — Угу... Да, мы все из себя крутые, люди нам не соперники, но перед смертью каждого из них я вижу все их плохие и хорошие поступки. Иногда, хороших больше, иногда плохих, но понимать то, что человек прожил жизнь и просто перешёл нам дорогу это как то... Даже не знаю... Не по человечески это - неправильно в общем. Когда кто-то из умерших совершает за жизнь больше добра чем зла, в центре груди давить начинает и крылья раскаляются. Я вот что подумал, может их не убивать? А так, по головке тюкать и всё? — Вот оно как... А я то думала, что ты так кривишься после каждого второго убийства. Да, конечно, лишний раз убивать не стоит, да и не нам решать, кто должен умереть, а кто нет, но некоторых, например Менге, Аида Плаховна с удовольствием взяла бы с собой, — Дафна сжала кулак. Менге был чёрный и корыстный человек, не сделавший в своей жизни ничего хорошего. Щедростью он не выделялся, хотя и имел достаточно финансов. Отдал множество приказов на смертную казнь невиновных. В общем, его время пришло. — Ты права. Менге должен умереть. Кстати, я же обещал снести стену, пошли выполнять, — Мефодий, встав со стула, резко провёл рукой слева направо, и стена, вырвавшись из основного строения, улетела в казармы. Пару брёвен, из которых она была сделана, на два метра вошли в землю. — Ну ты даёшь! Я тоже вот заканчиваю, — сказал Денница, на которого с удивлением смотрел Геральт. Дело было в том, что в одной руке у Люци была шея Менге, в другой палач. Ноги обоих были оторваны от пола, а лица синели. — Ты в порядке? — Дафна, увидев, что пыточных дел мастер всё-таки повредил Трисс палец, подбежала к ней и, достав флейту, начала лечить. — Ты! — Люцифер посмотрел на палача, — Сам виноват в своей смерти. Посылать меня было ошибкой. Слова: "Катись в Ад" стали для тебя последними, — Хрусть! Пыточных дел мастер отправился на встречу с Аидой, — А ты... Ты сделал слишком много зла в своей жизни и отправишься со мной. Мейзикин просила меня достать ей новую игрушку. Все старые... Как бы сказать... Сломались, — Люцифер на мгновение сделал красные глаза, чем заставил Менге страшно кричать, — Ну, до встречи! Приятно было снова увидеться! — Денница, махнув освободившейся от палача рукой, исчез, прихватив с собой и начальника Храмовой стражи. «Думаю, Мейз будет довольна...» — пронеслось напоследок в воздухе. — И что это было? — спросила очухавшаяся Трисс. Палец больше не кровоточил. — Не что, а кто. Это был Люцифер. И он дал ясно понять, что возвращается на пост дьявола, — ответил Мефодий.