Малахитовый ларец

Он холодит осколками белые руки, раз за разом пытаясь решить причудливую головоломку. Он один и ужасно сбит с толку. Из груди, зимним морозом скованной, то и дело клочками вырывается пар. Ледяная женщина снова бросила бедного мальчика, оставив его в колышущих объятиях северного сияния, бирюзовыми красками окутывающего стены холодного дворца. Память, ум, мысли — внутри всё так беспорядочно и запутанно, словно шумный улей снежных пчёл в разгар метели. Бедный Кай хочет вспомнить, борясь с чернотой, ледяной острой коркой на его почти неживом мальчишеском сердце. ...Поцелуй Королевы — северная стрела, что вмиг поражает его в самое сердце. Кай дрожит и устало прикрывает глаза, утыкаясь носом в серебряную вышивку её мехового одеяния. — Навсегда? — шепчет он, едва шевеля губами. — Ну конечно, мой мальчик! У нас с тобой целая вечность. И теперь он смотрит ей прямо в глаза — прозрачно-синие, как воды озера, которое разливается в центре дворца. Ледяная женщина улыбается самой тёплой из всех улыбок, но Кай знает точно: она соврала... И хотя он находится в самой пасти зимы, в глубине его мёрзлого сердца всё ещё тлеет память о прекрасном, тёплом и солнечном лете. И о той, чьё имя он забыл. О девочке, этой милой девочке, что изредка посещает его ледяные, чарами Королевы остужённые сны. Он направляет все оставшиеся силы на то, чтобы вспомнить, как начинается её имя. Ведь это так жизненно важно для Кая, ведь это — самая последняя, хрупкая надежда на спасение... Ледяной пазл сам собой складывается в букву «Г». ...В тёпло-карих глазах — смешинки, и взгляд их так же весел и ласков, как яркие солнечные лучи. Она звонко и рассыпчато смеётся, откидывая голову назад, и кучерявые светлые волосы волнистым водопадом свешиваются вниз. — Розы в долинах цветут... Красота! — восклицает девочка. И Кай думает, что никакие цветы в своём волшебстве не сравнятся с моментом, когда на её губах расцветает улыбка... Кай потирает окоченевшие руки, пытаясь согреться, и, хмурясь, сглатывает ком в горле. Наконец складывает букву «Е» из непослушных ледышек. Напряжённо всматривается в вырисовывающееся слово и вдруг победоносно вскидывает руки, тут же чувствуя острую боль и закусывая губу до крови. Ему всё равно, он должен, обязан сложить её имя! Руки судорожно перебирают оставшиеся осколки. ...тонкий аромат роз, что щекочет его нос, когда он заключает в объятия тонкую девичью фигурку, так сладок и нежен; мягкие руки маленькой садовницы ерошает ему волосы, и она снова заливается заразительным смехом... Он почти не чувствует рук, когда складывает предпоследнюю букву. Его сердце тщедушно бьётся в груди, с каждым стуком всё больше растапливая лёд, и на мальчишеских глазах вскипают солёные слёзы. Ах, осталась последняя! Ну же, ещё немного! И холодные руки предательски дрожат, не слушаясь, не повинуясь... Кай поджимает колени, ещё больше скукоживается от боли, сотрясаясь в рыданиях. Он не может, не может! Лишь тихо скулит от боли. Мягкие руки окутывают его, бессознательного, гладят ласково по голове. Кай не знает, не видит, он слепо рыдает. И лишь чувствуя тёплое касание на замёрзшей щеке, осторожно приоткрывает глаза... — Я люблю тебя, Кай, — шепчет милая, родная Герда и сцеловывает с его лица холодные и солёные, как море, слёзы.