А если это любовь?

-Мама, это не может быть правдой! Скажите, что вы пошутили! Невысокая белокурая девушка, одетая в нежно-розовое муслиновое домашнее платьице нахмурила брови и с надеждой посмотрела на мать. Графиня Мари де Курси полулежала на кресле. На ее лбу компресс — у графини страшно болела голова, и препирательства с дочерью точно не способствовали ее скорейшему выздоровлению. -Элен, дорогая, я не узнаю вас. Что за тон? Благовоспитанные девушки так себя не ведут! -Но, маман! То, что вы задумали, это ужасно! Так поступать нельзя! -Элен, сбавьте тон! — Мари в недоумении смотрела на свою старшую дочь. Всегда такая кроткая и нежная, она вызывала у матери приступ паники. Ее взгляд выражал гнев, губы были капризно надуты. -Мама, но эта, эта…. У нас в доме! Что скажут люди? -Ничего они не скажут, милая. И нельзя так говорить об этой девушке, тем более, что вы ее даже не видели ни разу. К нам приезжает не обезьянка из дикой Африки, а ваша кузина! -Тоже мне, кузина! Мама, она же американка…- Элен топнула ножкой. — А все американцы дикари! Они абсолютно неадекватны и не умеют вести себя. Мамочка, нет, пожалуйста! У меня же скоро первый бал! Не надо его портить! — Карие глаза девушки наполнились слезами. -Элен, дорогая! Ну, как ты не понимаешь! Это вынужденная мера, а вовсе не моя прихоть, как вы могли подумать. -Вынужденная мера? -Именно. Не следует мне говорить вам об этом, но после той истерики, что вы закатили, я просто не вижу иного выхода. Мы практически на грани разорения, дорогая. Ваш отец, он не слишком разумно сделал вложения… -А как же мой бал? -Элен, какой вы еще ребенок! У нас нет денег, практически совсем. И вы, и Жюстин бесприданницы. А хорошенькой мордашкой сейчас никого не удивишь… -Но… что же делать? -Мы ломали над этим голову не один месяц, можете мне поверить. -И? -И скорее всего, у нас не осталось бы выбора…. -То есть, мама? — глаза девушки широко распахнулись от ужаса. -Нет, выбор был, но боюсь, он бы не понравился, ни тебе, ни Жюстин. Это или работа компаньонкой, или монастырь. -Монастырь? -Судя по ужасу в твоем голосе, это тебе не по нраву. К счастью, теперь все улажено. -Но как? Вложения папы окупились? -Нет, дорогая. К моему сожалению, нет. Зато мне пришло письмо, из Америки. Наверно, пришло время, рассказать тебе эту историю. Семнадцать лет назад, я была такой же наивной девочкой, как ты сейчас. Мечтала о балах, прекрасном принце, о том моменте, когда меня представят ко двору, под пристальные очи нашего великолепного Людовика XIV. Вместе со мной мечтала моя кузина, Одиль де Ленокур, урожденная герцогиня де Граммон. Она была очаровательной девушкой, наша Одиль. Все мужчины были у ее ног. Ее синие глаза всегда сияли, самые красивые платья украшали ее хрупкую фигуру, самые роскошные украшения оттеняли ее красоту. Не было отбоя от кавалеров, желающих взять ее в жены. Их одинаково пленяла и ее хрупкая красота, и богатое приданое, и титул герцогини. Но самые богатые и знатные, самые красивые и именитые женихи получали отказ. Снова и снова. Никто, и я в их числе, не мог понять, что же нужно этой девушке. Однажды, поздно ночью, ко мне в комнату постучали. Я уже спала, была напугана этим шумом и не сразу решилась распахнуть дверь. Но любопытство, конечно же, пересилило. Когда я открыла дверь, в нее ворвалась Одиль. Но в каком она была виде! Ее глаза просто сияли, я никогда не видела ее такой! Счастливой, энергичной, восторженной. Несмотря на поздний час, было очевидно, что в эту ночь она еще и не думала ложиться спать. -Одиль, что с тобой? Что стряслось? -Ах, Мари! Ты не представляешь, ты даже помыслить не можешь, что со мной произошло! -Что, расскажи? -А ты клянешься, что это останется в тайне? -Ты умеешь заинтриговать! Клянусь, что все, рассказанное тобой, я сохраню в секрете. -Я тебе верю, дорогая! -Ну, не томи, рассказывай! — я так хотела узнать, что же произошло с ней, всегда такой спокойной и уравновешенной, что заставило среди ночи стучать ко мне в дверь. Хотя… Я догадывалась, один из ее поклонников, кажется, покорил сердце девушки. -Мари, ты же знаешь, сегодня мы были на балу, в Версале. -Так как мы были там вместе, это не утаилось от меня. -Вот, ты смеешься. А я просто не знаю, с чего начать. -Начни с чего тебе удобнее, Одиль! Это же твой рассказ. -Тогда слушай. Когда вы с родителями уже уехала, мы с отцом еще немного задержались. Ему надо было поговорить с кем-то из деловых партнеров. Но мне быстро стало скучно, от их разговоров заболела голова и я попросила отпустить меня домой. Если бы отец был менее увлечен беседой, он никогда бы не отпустил меня. Одну, среди ночи, из Версаля в Париж. -Одиль, и тебе не было страшно? -Если честно, я не думала об этом. Я очень устала и хотела поскорее попасть домой. В конце концов, у нас надежные форейторы. Но, к моему ужасу, уже почти на самом подъезде к городу, карету остановили. Это были разбойники, Мари. -Какой ужас! -Да, мне стало очень страшно. Раздались выстрелы. Часть сопровождающих была убита, остальные предпочли спастись бегством. Не могу их за это винить, если бы я смогла, последовала бы их примеру. Дверца карета приоткрылась и в нее просунулась гнусная рожа, вся в волосах, покрытая ужасными пятнами. От страха, я начала истошно вопить. «Не стоит так пугаться, мамзель», — хрипловато произнес этот тип, — « Ничего с вами не случится, если вы будете вести себя разумно. Для начала, вставайте на ноги и вылезьте, неучтиво это, вы сидите, как принцесса, а я перед вами стою». Не знаю, как я не упала в обморок, Мари. В голове была только одна мысль — будет позором, если герцогиня де Граммон, так унизить себя перед каким-то отребьем. Я взяла всю свою волю в кулак и вышла. Это было ужасно. Вокруг меня столпилось человек десять, все грязные, вооруженные бог знает чем. Мне было очень страшно, особенно, когда я заметила, как масляно блестят у некоторых глаза. Становилось ясно, потерей драгоценностей я не отделаюсь. Они отпускали грязные шуточки, их руки скользили по моему телу, норовя пролезть под платье. -Одиль, боже, какой кошмар! -Это действительно был кошмар. Я не видела выхода из него и мысленно попрощалась с жизнью- даже если бы меня и не убили, жить после такого позора невозможно. Но в этот момент я услышала звук, приятнее которого теперь нет для меня на свете. Кто-то быстро скакал по дороге. Разбойники малость опешили, услышав это, но быстро пришли в себя. В конце концов, их много, а тот, кто приближался, был один. Но расслабились они рано. Снова зазвучали выстрелы, двое рухнули, как подкошенные, на землю. Остальные трусливо убежали. Подъехавший спешился. Ах, Мари, видела бы ты его! Высоченный, светловолосый красавец, сильный, крепкий, смелый! А его глаза, его потрясающие голубые глаза…. -Не может быть! Одиль, ты влюбилась? -Не знаю, Мари, — она покраснела, — возможно. Просто я поняла, что с этим человеком мне всегда будет хорошо. Он никогда меня не обидит, не предаст, понимаешь? -Ты поняла это так сразу? -Ну да! -И как же зовут твоего прекрасного принца? -Его зовут Роберт. -Роберт… А дальше? -Просто Роберт, Мари. -Это как? -Он не дворянин. Он простой американец. -Но… Ты хочешь сказать, он индеец? -Почему сразу индеец? Он родом из Шотландии, из довольно старинного, но обедневшего рода МакКормиков. -А как он попал в Америку? -Он младший сын, перед ним был выбор- монастырь или армия. Не чувствуя в себе призвания ни к одному, ни к второму, Роберт предпочел уехать в Америку. Мари, по его словам, это просто рай! Бескрайние просторы, синее небо, море, шелест волн на закате. -И где же находится этот рай? -Это место называется Техас! Ах, Мари…. Даже если бы Роберт жил бы на северном полюсе, я бы хотела бы быть с ним… …Наверно, это не та тема, на какую мне следовало бы говорить с вами, Элен, но я знаю, вы умная, серьезная девушка. Но Одиль… Она влюбилась. Всем сердцем, всей душой. Это был мезальянс, это я прекрасно понимала. Одиль де Ленокур, герцогиня де Граммон, с одной стороны, и дикий американец, пусть даже из старинного рода, с другой. Дико, нелепо, неосуществимо. -И что же было, маман? -Отец Одиль не просто отказал Роберту. По его приказу, слуги выкинули юношу из поместья, предварительно жестоко избив. Одиль же немедленно обручили с приличном женихом, он происходил из рода де Гишей. Правда, был стар и сварлив, но в расчет это не бралось. Моя кузина вроде бы смирилась с этим. Правда, она уже не была прежней. Ее глаза больше не светились, в них погасли лучики счастья. Она всегда молчала и лишь кивала головой. И на новое подвенечное платье, и при виде подарков жениха….Но я чувствовала, понимаешь, чувствовала, что в ее маленькой белокурой головке ротся странные мысли. И боялась того, что она могла придумать. -И что же она придумала? -Наверно то, что я в глубине души и ждала от нее. Все то напряжение, в котором она жила последние дни, не могло не вылиться в громкий взрыв. -Она устроила скандал? -Одиль? Нет, милая, нет. Это не в ее характере. Скандалы, ссоры, ругань. Моя кузина предпочла просто исчезнуть. -Исчезнуть? -Ну да. Зайдя в ее спальню одним прекрасным утром, горничная обнаружила, что кровать моей кузины не тронута. На туалетном столике лежали все ее украшения и два письма, ее жениху и отцу. В них девушка сообщала, что проверила себя и поняла, что ее чувство вовсе не каприз взбалмошной девчонки, а настоящая любовь. Сильная, искренняя… Ничто и никто на свете не может помешать ей быть с любимым. Из дома своего отца она не взяла ни одной булавки, не говоря уже о деньгах или украшениях. Мой дядя был просто в бешенстве- как же так, его так обманули да еще и поставили в неприятное положение перед женихом. Он отдал приказ разыскать беспутную, как он выразился дочь. Причем Роберта было приказано просто уничтожить… -Мама, это же ужасно! -Конечно, ужасно. А самое ужасное, что замужество Одиль уже не грозило. Дядя намеревался упрятать мою кузину в монастырь. Подальше от людских глаз и его позора, как он рассказывал моему отцу. -И что же случилось? -К счастью, Роберту хватило ума уплыть в Америку прямо в ночь бегства. Их ждал быстроходный фрегат, а в Новом свете им уже ничего не угрожало. Дядя бесился ужасно! Как же так, он, герцог де Граммон, был оставлен в дураках каким-то мальчишкой, без роду и племени. В свете поднялся жуткий скандал, который, впрочем, как обычно, так же быстро угас. Герцог замкнулся, уехал в свое поместье на Луаре и больше ни с кем, никогда не заговаривал о дочери. Ходили упорные слухи, что он лишит ее и ее отпрысков, «бастардов», как выражался дядя, титула и наследства. Одно время мне стали уделять огромное внимание в свете. Я никак не могла понять, чем вызвана такая забота со стороны многих влиятельных и знатных дам. Да и к отцу твоему зачастили люди. Предлагали одолжить денег, помочь решить любые проблемы. А потом мне стало ясно- весь этот ажиотаж вызван неясностями с завещанием дяди. Как же, одного росчерка его пера хватило бы, чтобы я стала герцогиней, а вы самыми желанными невестами Франции… Однако, после его смерти, выяснилось, что слухи и мечты были безосновательными. -Что ты имеешь в виду, мама? -Элен, своими единственными наследниками старый герцог назвал свою дочь, Одиль, и ее детей, тем самым признавая законность их прав, в том числе и на герцогский титул. Какой тут поднялся переполох! На ярмарке невест просто буря поднялась! Ведь какого бы пола не были дети Одиль, они сразу стали самыми желанными… я тоже долго пребывала в неведении, но пару месяцев назад получила письмо из Техаса от некоего Джеймса МакКормика. Фамилия была мне знакома, но вот имя… Правда, я подумала, что письмо вполне может быть от сына Одиль и Роберта. -Так у твоей кузины сын??? Тогда откуда… -Элен, дорогая, вы слишком нетерпеливы. Нет, у Одиль не сын, а дочь, а письмо пришло от брата ее мужа. Из него я с прискорбием узнала, что моя очаровательная кузина умерла от эпидемии малярии, еще четырнадцать лет назад. Ее муж пережил свою красавицу-жену ненадолго. Через год на их ранчо напали индейцы и бедняга Роберт тоже погиб. Их дочь, со слов дяди, очаровательная девчушка, осталась сиротой в свои пять лет. Воспитание и образование малышки взял на себя Джеймс МакКормик, младший брат Роберта. В Америке ему улыбнулась удача, он сумел найти золотоносную жилу и разбогател. Девочка росла, взрослела. В семнадцать лет она влюбилась в своего соседа, дядя и отец парня не возражали. Было объявлено о помолвке и дело шло к свадьбе. Но за несколько дней до нее, на ранчо напали индейцы, и жених девушки был зверски убит ими. -Мама, какой ужас… -Да, это ужас… Бедняжка едва не сошла с ума. Ее единственным желанием было оставить этот суетный мир и уйти в монастырь. А вот этого ее дядя допустить уже не мог. Вот и вспомнил о французских родственниках. Так что послезавтра мы едем в Кале, встречать нашу американскую родственницу. -А при чем тут наше с Жюстин приданное??? -А я не сказала? Джеймс МакКормик обеспечивает вас обеих приданным за помощь ее племяннице. -И как же зовут мою новоявленную сестренку? -О, у нее дивное имя Жозефина Анна Мария МакКормик, герцогиня де Граммон. Хотя в Америке ее звали просто — Джоанна. Спустя неделю на пристани в Кале стоял экипаж, в котором сидели Мари и Элен. Мужа Мари оставила дома, чтобы не травмировать бедную девочку, которая наверняка будет смущаться. Спустя некоторое время им подали шлюпку и доставили на корабль, где и должна была состояться долгожданная встреча. Первым человеком, которого увидели мать и дочь, поднявшись на палубу, была хрупкая девушка, не смело шагнувшая им на встречу. Ее скромное коричневое дорожное платье отличалось от наряда Элен, надевшей свой лучший костюм для прогулок. Из-под шляпки новоявленной родственницы, выглядывали светлые локоны, небесно-голубые глаза были полны страха. Мари улыбнулась, узнавая в чертах лица племянницы свою любимую кузину. Элен облегченно вздохнула, увидев миниатюрную, скромную девушку, а не то ураганное нечто, что рисовали ее кошмары. -Добрый день! — первой начала общение Мари, — добро пожаловать домой, дорогая! Меня зовут Мари де Курси, а это моя старшая дочь, Элен. Надеюсь, вы подружитесь. -Привет, кузина! — Ласково улыбнулась Элен, — Очень рада нашему знакомству! -Ззздравствуйте, — слегка дрогнувшим голосом произнесла девушка на неплохом французском, — а я… Но договорить она не успела. Откуда-то сверху раздался залихватский свист и по натянутому канату к дамам съехал парень в матросской форме. Его стройные ноги облегали брюки-клеш, матросская рубашка была полностью застегнута. Среднего роста, но стройный и крепкий, с неожиданно маленькими для мужчины ногами и руками. Матросский берет лихо сдвинут набок, обнажая белокурые волосы. На загорелом лице светятся ярко-синие глаза, давая желающим многое узнать о их обладателе. -Доброго дня вам, дамы! — Звонким голосом поприветствовал собравшихся юноша.- Меня зовут Джон МакКормик и я старший кузен Анны Марии. Очень приятно познакомиться с вами, мадам де Курси. И с вашей очаровательной дочерью, конечно. Юноша склонил голову к руке Элен. Девушка почувствовала, как она краснеет. Ей очень понравился новый знакомый.