После падения

      — Не убегай.       С какой это стати? Чтобы меня дальше пытали?       — Чего ты добиваешься? — извиваюсь в руках агентов и нечаянно одного отталкиваю к стене. Улетает, как букашка. Упс. Прошу прощения. Живой? Слышу, кряхтит. Вроде бы ничего не сломал. — Ты всё делаешь для того, чтобы изменить меня — превратить в нее. Я не хочу становиться ею. Сказать, почему? Твоя Виктория по каким-то причинам предала тебя, поэтому ты злишься, и тебе больно! Я права? Ты же только об этом думаешь. Она разбила твое не железное сердце. Лишь это имеет для тебя значение. Не заставляй меня проходить через всё то, что пережила она! Мы росли в разных условиях. Мы не похожи. Я была и есть любима! Конечно, трудно вновь довериться человеку, когда самый близкий сделал больно. У нас общего с ней только внешность. Я понимаю, мое лицо… Ты сразу вспоминаешь о ней, и это причиняет тебе боль. Но пойми, насильно мил не будешь. В вашем мире есть такая пословица?       — Уводить ее? — равнодушно спрашивает Альтрон. В его пустых глазах отражено то же безразличие, что и в глазах создателя. Им всем поебать на мои чувства.       — Я стараюсь для тебя.       О мой бог.       Старается, превращая в монстра? Что, в процессе вспыхнет любовь? Привязанность? Через боль не зарождаются крепкие и доверительные отношения. Когда он нормально объяснит, что происходит и зачем испытывать на мне какую-то сыворотку?       — Ты получала самое лучшее, но даже «всего» тебе было мало.       — Ты стараешься не для меня!       Как слепой с глухим разговаривает. Или здоровый человек с психически больным. Тони воспринимает правду по-своему, и бесполезно что-либо доказывать. Он вбил себе в голову, что я так же мечтаю заполучить власть над миром и ни в чем другом не нуждаюсь, особенно в его любви. Ну разумеется, с этой целью нахожусь здесь.       — Я не маленькая девочка, которую нужно обеспечивать всем лучшим. Та Виктория выросла, и она погибла. Это она носила твою величественную фамилию, а моя — Лебедева. Тони, очнись!       — Ты любила его?       Выдыхаю.       — Что значит «любила»? Я по-прежнему люблю его. Так будет всегда.       Ему больно слушать об этом, но придется. От правды не убежать, не спастись. Она тенью будет преследовать год за годом, до конца его дней.       — Я ни в чем не бываю абсолютно уверенной, но одно знаю точно: даже если нас разделяют миры, мои чувства к Тони не угаснут. Он — моя заветная мечта, которая стала реальностью, но, чтобы спасти любовь всей своей жизни, мне пришлось покинуть его. Танос виновен в том, что мы теперь не вместе. Всё еще думаешь, что титан мне союзник? Будь у меня достаточно сил, я бы убила его голыми руками. Танос разрушил мою жизнь, а ты пытаешься растоптать то малое, что осталось. И я должна полюбить тебя за это? Как?! Научи.       Говорила же, что если открою рот, меня прорвет. Сюда бы Стива позвать. Пусть тоже отъебется со своими загадками или скажет прямо, что плохого их Виктория сделала каждому, по отдельности. По всем пройдусь, попрошу прощения. Если это поможет — сделаю. Я запарилась брать на себя ответственность за чужие злодеяния.       Взгляд Тони лихорадочно бегает по лицу, которое наверняка снится ему в кошмарах — что-то старательно разглядывает. Не пропитано ли каждое мое слово ложью? Надо не мозгами разбираться в проблеме, а сердцем. Чувствами управляет сердце. Оно у него бьется?       — Отцепитесь от меня!       Остальные два агента следом отправляются к стене. Показалось, что Альтрон хмыкнул. Он это предвидел?       Подхожу к Тони с поднятыми руками. Сдаюсь. У меня не припрятано оружие для удара, как только он повернется спиной. Я не лицемерная, не подслащаю смертельную пилюлю красивыми речами. По глазам вижу, он боится. Чего? Будущего? Или кого-то — ее? Она не восстанет из могилы, не растопчет осколки разбитого сердца. Впервые проявились его подлинные чувства. Пора смириться с потерей, отпустить боль и расстаться с ненавистью к мертвой девушке.       До Виктории он был героем и, как любой герой, помогал нуждающимся, занимался благотворительностью. Держался светлой стороны. С последующими выходами новых фильмов Железный человек исправлялся, жертвовал собой, рисковал. Он искал искупления своих грехов — за ошибку по причине банальной халатности.       Позади звучат гулкие шаги Альтрона. Он почти никогда не отходит от создателя в моем присутствии. Всегда настороже и готов защищать своего бога. Пожалуй, для него он больше чем просто создатель. Старк подарил ему жизнь, дал цель, работу.       — Что я сделал не так?       Ох, Тони…       — Не ты виноват в том, что с ней случилось.       В памяти всплывает сцена из Противостояния. Да, я помню, что бывает, если предать его доверие. Барнс так и вовсе чуть не погиб. Не будь рядом Капитана, Тони разорвал бы Зимнего Солдата на части. А что оставалось делать? Если в паре метров стоял убийца родителей. Смог ли Тони в финальной части простить Стива? Или доверие к другу безвозвратно утрачено?       Кладу ладонь ему на грудь. Сердце бьется. Живое.       — Что ты ждал от нее?       — Любви.       — И это желание взаимно. Мы находим друг друга во всех мирах. Я без колебаний оставлю всё позади, буду жить под открытым небом, без крупных счетов на банковских картах, без роскошных нарядов, — сминаю в кулаке его рубашку, — только бы рядом был ты.       От него исходит невероятный жар. Или… это в моем теле идет какая-то реакция? Сердце подпрыгивает от прикосновения Тони к моей руке. Всё норовит схватить, сжать в своих объятиях. Не хочет отпускать. Лучше держаться с ним на расстоянии. Я помню про чувства. Они не… Этому не бывать.       — Он. Прости, — аккуратно высвобождаюсь из капкана цепких пальцев, — оговорилась.       — На второй стадии можно остановить процесс обращения.       — Есть «но»?       — Синдром отмены переносится в адских муках, вплоть до летального исхода. Ощущения схожи с ломкой, потребностью дозы наркотиков, усиленной в сотни раз. Твой организм попросту не справится с этой болью.       — Не загадывай наперед, что случится. Не в первый раз мне приходится совершить прыжок веры. Неизвестность пугает, но попытаться стоит. Я доверяю тебе, — касаюсь кончиками пальцев его опущенной руки, надеясь на ответный шаг. — Прыгнешь со мной?       — Да.       Но облегчения не испытываю. Никак не наступает. Покоя нет душе. Что не так? Всё кажется, он о чем-то не договаривает.       — Подготовь и проверь клетку для ее содержания, — Тони переводит взгляд на Альтрона. — В изоляторе. Для надежности укрепи. Ей придется просидеть там с неделю.       — Зачем?       — Боль может вызвать потерю самоконтроля. Если не хочешь замарать руки кровью, слушай, что я говорю. Камера создана из вибраниума — самого крепкого из всех известных металлов на Земле. Его содержание в твоих костях придало тебе такую силу, но концентрация невысокая. Ты не сможешь вырваться.       Если бы не его приказ действовать аккуратно, очнувшиеся агенты пинками увели бы меня в этот изолятор. С не поддающимся описанию выражением лица Альтрон переглядывается с создателем. Ближе всего по определению подойдет сомнение. Примется отговаривать? Кому в итоге Тони поверит?       Перед тем, как закрываются двери лифта, я успеваю крикнуть:       — Не оставляй меня там одну!       Будь рядом.       

***

      Он придет.       Считаю секунды, переходящие в минуты. Время идет. Сколько прошло уже? Я не знаю. Больше часа? Наматываю круги по клетке. Меня поместили в настоящую клетку размером где-то пять на пять метров. Тони не образно выразился о ней. Одноместная кровать есть, туалет в углу, стол с книгами. Чувствую себя инфицированным зверем, которого следует держать в изоляции.       Нужно быть коронованным от рождения лохом, чтобы перепутать местоимения. Либо тоже перестаю различать их. Показалось, я видела в нем прежнего Тони. Это сбило меня с толку.       Агенты приносят еду, так я определяю, что наступило обеденное время. Тони не приходит. Может, занят? Из-за вспышки гнева мне не удалось поговорить с Таносом. Разрешат ли вторую попытку после того, как сыворотка полностью выведется из моего организма и я перестану быть опасной для общества?       К счастью, не страдаю боязнью замкнутых пространств. После обеда никто больше не заходил, не проверял, в каком состоянии я нахожусь. И тут тоже где-то висят камеры? Не дадут в носу поковырять спокойно. Не помешало бы душ принять. Блин, клетка начинает раздражать.       Засыпала проблемно. Полночи ворочалась с боку на бок.       Ранним, а может поздним утром по новой принимаюсь ходить по кругу. Считаю шаги: раз, два, три, четыре, пять. Почему его нет? Чего ждет? Срыва? Могу устроить. Запросто. Нужно с ним встретиться. Если сам не идет, я приду. Расставим все точки над i.       — Меня кто-нибудь слышит или видит? — размахиваю руками. Камеры должны были засечь движение. Охрана следит или уснула?       Смотрю на свои сжатые до побеления костяшек кулаки. Мои кости укреплены вибраниумом, от него взялась нечеловеческая сила. Росомаха обзавидовался бы. А что насчет регенерации? Ногтями впиваюсь в кожу всё сильнее и сильнее, пока с губ не слетает крик. Расжимаю кулаки: глубокие дугообразные следы от ногтей на внутренних сторонах ладоней быстро заживают. Остаются лишь смазанные следы крови.       Тони защитил свое тело от боли, но под стальными ребрами бьется живое израненное сердце. Эта сила не пробудит во мне чувства к нему, не подействует, как любовное зелье. Насилием человека не привязать к себе. Не понимаю жертв со Стокгольмским синдромом. Испытывать симпатию к садисту? Только если ты мазохистка.       Ударяю по прутьям клетки. Руку отбрасывает назад точно при столкновении одинаковых полюсов магнита. Клетка осталась неподвижной, только звон издала от столкновения, а мое тело пробила вибрация. Закон сохранения импульса для упругого соударения двух тел. Ненавижу законы физики.       Сажусь возле прутьев клетки и прислоняюсь головой к холодному металлу. Просто подожду, когда всё начнется. Перенесла процедуру с введением сыворотки, перенесу и отмену ее действия. Займусь самовнушением. Закрываю глаза. Я справлюсь. Чем скорее это начнется, тем лучше. Каждый день промедления стоит мне бесценных воспоминаний…       «Больше тебе от меня не уйти. Никогда».       Голос Тони звучит в голове снова и снова, разрывая воспаленный мозг на части. Я не могу быть вдали от него так долго. Сдавливаю пульсирующие виски. На глазах собираются слезы. Боюсь открыть их.       «Сдавайся».       Наша первая и последняя близость.       «Я всегда исполняю свои обещания. Но ты и так это знала».       Шмыгаю носом.       Не он вытирает бегущие дорожки слез с моих щек. Я пытаюсь улыбнуться и делаю этим только хуже: подбородок трясется, а на губах остается соленый вкус.       — Ты пришел.       — Ты просила, — он с обратной стороны клетки прислоняется головой к прутьям. — Я никогда не умел отказать ей, не смогу и тебе.       — Нам не быть вместе.       — Ты не права.       — Тони, я…       — Не в этом, — хмурясь, перебивает он. — Ты сказала, что даже если вас разделяют другие миры, твои чувства к нему не угаснут. Но ты забудешь.       И буду помнить только тебя.       — Я не хочу снова лишаться воспоминаний, забывать всех, кого люблю. Сделай что-нибудь. Ты можешь.       — У меня нет лекарства от потери памяти.       — Патологический лгун, — от правды его глаза сужаются. За дуру принимает? — Ты планируешь, если уже не начал собирать, машину времени, усовершенствовал сыворотку суперсолдата, но не можешь изобрести средство от потери памяти? Не разговаривай со мной, как с одной из твоих пустоголовых любовниц.       — Она была высокого мнения о себе. В этом мы были похожи. Следовательно…       — Я не желаю слышать о ней.       Теперь только так будет? Испорченная версия Тони пытается удержать меня в башне любыми способами, и у него это прекрасно получается.       — Не сыворотку, разработанную Эрскином и моим отцом. Вирус называется Экстремис.       Послышалось, или…       — Какой вирус?       Тот самый? Из-за его нестабильности люди взрывались! Вечно изобретет что-то опасное и действующее непредсказуемо. Не учится на своих ошибках. Хотя судить не мне. Для Старка главным всегда было добиться невероятных высот, прыгнуть выше головы. Стремится стать богом, если не превзойти его.       — Что ты о ней знаешь?       — Достаточно, чтобы запаниковать.       — Видишь будущее?       — Скорее прошлое. Всё гораздо сложнее. Я из мира, где ты, Капитан Америка, Человек-паук и другие герои — вымышленные персонажи. Вы существовали на страницах комиксов. Спустя годы об этих персонажах стали снимать фильмы. Я ходила в кинотеатр смотреть на тебя.       — Есть и такой мир? Удивительно.       Он смотрит на меня очень внимательно, взгляда не отрывает. Напоминает притаившегося кота во время охоты. Будто я не замечаю. Ему только мягких ушей и пушистого хвоста не достает. Вылитый кот.       Чутье подсказывает (обычно не беспричинно), что с момента встречи с Тони он одержим желанием прикончить меня. Нет, сначала переспать, затем прикончить. Не понимаю, откуда взялось это чувство. Нашел бы более простое решение. Возможностей было дохрена. Он ненавидит ее, но продолжает любить и вряд ли когда-нибудь сможет разлюбить.       — Тони…       — Да?       — Скажи, что она тебе сделала?       — Почему ты просила меня прийти?       — Я первой задала вопрос.       — Пришло время раскрыть карты? Ладно. Никаких секретов. Виктория уговорила меня не принимать первым сыворотку, а повременить, дабы проверить, нет ли побочных эффектов. Она притворилась, будто заботилась обо мне, но на самом деле ей нужна была лишь власть. Меня использовали. А за предательство нужно платить.       Даже тем, кого он любил.       — Она не погибла во время эксперимента?       — Нет.       — Сценарий повторится? В моем мире есть такое понятие, как «грехи отцов». В данном случае это «грехи двойников». Меня ждет та же участь?       — Всё зависит от тебя.       — Не сваливай всю ответственность на меня, Тони. Я перед тобой ни в чем не виновата. Напомнить, что ты пытался сделать? Помимо того, что уже успел? — мой голос переходит на шепот. — Ты даже ни разу не попросил прощения. Ни о чем не сожалеешь?       — Разговор окончен.       Разумеется, хозяин — барин, принимает решения, и последнее слово за ним.       Первые три дня прошли в тумане. Когда сознание немного стало проясняться, я не только ощутила, но и увидела последствия ломки: содранные почти до мяса ногти в попытках прорыть яму и сбежать — добраться до лекарства. Я готова была согласиться тогда на всё, лишь бы избавиться от боли. На коленках засохшие кровавые подтеки. И болела голова с левой стороны. Кажется, поцеловалась ею с клеткой. Хотела вырубиться.       Всю эту неделю за мной наблюдали врачи, но близко не подходили. Они наведывались по работе: брали кровь на анализы, проверяли процент содержания вируса в организме, давали общую оценку эмоционального и физического состояния. Силы, злость, желание убивать всё, что дышит, сходило на нет. Я снова становилась собой. Раны от последствий попыток сбежать из клетки заживали всё медленнее. Затихал и посторонний внутренний голос — не терпелось скорее избавиться от галлюцинаций. Спасибо, что разрешили принять душ, смыть всю грязь и кровь. Перестала пугать людей своим отвратительным видом.       Тони больше не навещал, зато зачастил Капитан. С какого вдруг его заинтересовала история моей жизни? Не засланный ли он казачок? Шпион проклятый. Скрывать было нечего, эти знания мне никак не навредят. Заодно Роджерс узнал, каким он был в других мирах. Слышал о битве за Нью-Йорк, знакомстве с Тони, подписании договора, Гражданской войне, битве с Таносом…       — Ты упомянула имя — Пегги Картер. Кем она была?       — Твоей возлюбленной.       — Люди, — выплевывает он, будто проглотил что-то мерзкое.       — Ты, нелюдь, вспомни, кем был до сыворотки, потом корчи рожу!       — Любовь переоценивают.       — Она задела твои чувства, и неслабо, — не перестаю смеяться, когда клетка открывается, не перестаю, даже когда Стив хватает меня за глотку, поднимая над землей и толкая к прутьям. Перед глазами от удара головой заплясали звездочки. — Роковой женщиной она была, раз в могиле оказалась. Вас обоих угораздило влюбиться в нее. Всё равно ты ничего бы не добился. Соперничество за ее сердце испортило ваши давние дружеские отношения? Вечно бабы…       Он пихает язык в мой открытый рот, и остатки недосказанной тирады тонут в поцелуе. Оттолкнуть верзилу не могу, он как неподвижная скала, но язык-то без костей. Сделаем тебе кусь, Капитан.       — Тварь, — шипит он, но не от боли. Роджерса заводит моя строптивость.       А вот и пропащий объявился. На чем Тони примчался сюда спасать меня так быстро? Цирк с конями. Он без труда оттаскивает друга за шкирку, обкладывая того десятиэтажным матом. Фу, как некультурно. Уши вянут. «Ходячая мораль» на этот счет не выступает. Когда я привыкну к ним обоим?       — Даже думать не смей.       — Твоя женушка мертва, так что… — Капитан окидывает меня недвусмысленным взглядом.       Можно пользоваться? Ее нельзя было трогать, а меня — да хоть сейчас вали и трахай. Уже второй насильник подоспел. Прям не знаю, что делать с такой популярностью. Нарасхват. Роджерс ревнует меня к другу, Тони ревнует к самому себе из другой вселенной. Дурдом на выезде.       — Я повторять не стану.       Деритесь за даму, которая никому не достанется.       — Пользовалась ее шампунем? Волосы пахнут сиренью.       Что нашла на полке в ванной, тем и мыла. Скотина.       — Тони, дружище. Тебе не всё ли равно? Она просто выглядит, как твоя Виктория, но она тебя не знает и, могу поспорить, знать не желает. Возникает вопрос, зачем она тебе? Для развлечения? Мы можем вдвоем ею заняться.       Устроим групповушку.       — Она не особо-то сопротивлялась.       — Потому что устала.       Защищает меня? Его сокращенное «Вика» прозвучало знакомо, отозвалось в сердце трепетом — как что-то очень близкое и родное. Помню, Тони из другого мира называл меня так.       — Что вы сделали с камнями Бесконечности? Съели? Ты создал Альтрона с помощью одного из камней. Он был в скипетре Локи. Знаком с богом обмана? Можешь не притворяться мистером «Не понимаю, о чем ты говоришь, милая». Танос охотится за ними. Если он выберется из камеры…       — Не выберется.       — Ах, эта твоя самоуверенность, балдею, — подхожу к Тони, минуя разъяренного Капитана. — Вы не дадите мне сбежать, да и я не хочу вечно оглядываться. Камни хранятся в башне? Ты не держал бы их далеко от себя, — ноги от бессилия подкашиваются, и я буквально падаю к ногам Старка. Сглазила. — Нельзя позволить фиолетовому уроду вернуться в тот мир и уничтожить всех. Я не для этого пожертвовала своей прошлой жизнью.       — Камни уничтожены вместе с Таносом. Я позаботился об этом.       — Разве их можно…       — Нашим мирам не грозит тотальное истребление.       Стрэндж не обманывал, говоря, что я не смогу попасть домой? Камни существовали, значит, маги в этом мире жили, но все куда-то исчезли. Убили? Без них никак не переместиться между мирами.       — А маги?       — Что за маги? - тембр его голоса меняется. Зазвучал фальшиво. Снова игры изворотливого кота с глупой мышкой. Поднимаю на Тони взгляд.       — Они охраняли камень Времени. С другой стороны, для возвращения своей любимой ты бы воспользовался камнем, а не тратил силы на создание машины времени, — обхватываю колени, поджатые к груди. — Что-то не сходится.       Что я упускаю?       — Если после смерти Таноса тебе станет спокойнее, я прямо сейчас…       — Пусть живет и страдает. Он не найдет камней, следовательно, не выберется отсюда. Ты сам сказал, титан не опасен.       — Наслаждаешься местью?       — Отчасти.       — Врачи проверили твой организм на содержание сыворотки. Ты чиста, — Тони отходит в сторону. Путь из клетки открыт. Позади раздается сердитый вздох Капитана — его совсем не радует моя свобода. — Охрана проведет тебя до спальни. На другом этаже.       Так будет лучше.       Вечером он заходит проведать меня. Хорошо, не во время переодевания, потому что царь, как обычно, заходит без стука. Я уже собиралась лечь спать и не была настроена на разговоры. Срубало на ходу. Неделю бы проспать, отдохнуть от всего и от всех.       Неправильную тактику я выбрала. Камни и Перчатка существовали. Хотя бы один маг должен был уцелеть. Ну не могли они все исчезнуть. Камень Времени не попал сразу к Таносу, его кто-то защищал. Не Стивен, так другой маг. Древняя или Вонг. Не принципиально. Они открывают порталы в иные миры, остальное меня не волнует. Просто не касается.       — Будешь дальше искать способы сбежать?       — Нет.       — Так просто не бывает, Виктория, — он берет из тарелки клубнику, крутя спелую ягоду между пальцев. — Не с тобой.       Кто бы говорил.       У меня выделяется слюна, когда я вижу, как Тони отправляет в рот клубнику и прикрывает глаза, наслаждаясь ее сладким вкусом. За-ра-за. Сколько можно издеваться? Как перестать реагировать на него? Я будто заточена в собственном теле, и оно мне не подвластно.       Так и решишь в итоге стать бесчувственной мразью. Но я не соглашусь быть такой же, как она, ни на каких условиях. Боль делает меня человеком. Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее. Я пройду все препятствия, даже если не останется выбора и все дороги приведут меня к Старку. Найду новые пути. Мы не будем вместе.       Мой соулмейт остался в своем мире.       — Ты не отпустишь меня?       Он молчит. Не знает, что ответить, или ответ мне не понравится?       — Я твоя заложница в этой башне? Трофей? Второй шанс? Кто?       А в ответ по-прежнему тишина.       — В том мире осталась моя подруга. Ты можешь найти ее? Мне было бы легче адаптироваться, будь со мной рядом знакомые лица, не считая тебя и Стива. Пойми меня правильно, она моя давняя подруга.       — Но она не узнает тебя.       — Познакомимся. Чего ты боишься?       — Как ее зовут?       — София Калинина. Соня. Ей двадцать два года. Начни поиск в Санкт-Петербурге, это в России, — чуть было не подтянула до подбородка простынь, когда Тони сел на край кровати. Не уверена, что он вновь не попытается изнасиловать меня. Господи, моя жизнь — лютый кошмар. — Я ценю всё, что ты делаешь для меня. Спасибо.       Именно для меня, а не что бы он сделал для нее.       Внезапно Тони вскакивает и, ничего не объясняя, выбегает из комнаты. Поспать не дадут. Он так поглощен чем-то, даже позабыл обо мне. Что вдруг могло стать важнее? Приказы раздаются налево и направо. Командир. Властный Тони был моей сексуальной фантазией. Уже отвело. Мне нравится, что он исправился и стал героем. Я полюбила его за это.       Агентов Гидры направляют к стене. К ним прибыли гости? «Зараженные» атакуют? На их месте мне бы тоже всё надоело. Но они не такая уж серьезная проблема: без подготовки для ведения боя, без войска, без оружия, без специальных технического знания, им даже за стену не перебраться.       Часть агентов расходится по служебным лифтам, другие спускаются по лестнице. Их так много, что не могу сосчитать примерное количество. Прятаться за их спинами — не вариант. Чтобы сбежать из башни под всеобщую суматоху, надо слиться с толпой и не разгуливать в ночной сорочке. Прям любимая одежда для побегов.       Среди агентов есть женщины. Понеслось, как говорится. Под рукой подходящего тяжелого предмета не нахожу. Чем бы стукнуть по голове? Искать нет времени. Придется действовать радикальными методами. Окликаю бегущего в последних рядах агента.       — Быстрее, мисс. Я тороплюсь, — женщина бросает беглый взгляд на удаляющихся агентов. Остановилась из-за уважения? Страха? Всего вместе? В том, что я копия мертвой жены Старка, есть свои плюсы.       Мне жаль.       Хрясь — с размаха впечатываю кулак ее прямо в переносицу. От неожиданности агент теряет равновесие и, к счастью, автомат. Я подбираю его с пола. Целюсь, рука не трясется. Она тверда. Надо же. Не хочу стрелять, но мне необходима для маскировки одежда агента Гидры. Проще выстрелить, чем побить обезоруженного человека. У меня сил не хватит бороться с обученным боевым приемам агентом. Автомат снят с предохранителя. Вдох. Закрываю глаза. На выдохе стреляю женщине в ногу.       — Простите!       Она воет от боли и тянется к рации — связать с остальными либо с Тони. О, нет. Пинком вышибаю у нее рацию.       — Давайте не будем усугублять ситуацию. Еще раз, простите меня, — и складным прикладом автомата бью аккурат в лоб. Женщина вырубается.       За пару минут я переодеваюсь в форму агента Гидры. Шлем не целиком скрывает лицо, но вряд ли сейчас кто-то будет разглядывать друг друга. Все уже столпились на входе в башню. У святой троицы: Тони, Альтрона и Капитана развелась бурная деятельность. Гражданских выводят с улиц агенты.       Со стороны ворот раздается взрыв. Даже издалека видна голубая завеса, тянущаяся вверх полукругом, — энергощит? Мы под куполом.       — Ты будешь удивлен при встрече с ним, дружище, — слышу смех Капитана. Где его щит? И что Стива так забавляет? Он бросает взгляд через плечо. Я успеваю спрятаться за высоким агентом в бронежилете. Не стоит отсвечивать.       — Не меньше, чем ты, — доносится сквозь шум суровый голос Тони. — Не вижу повода для веселья.       — Еще как весело. Что ни день, сплошные сюрпризы. Особенно после ее появления. Она в курсе?       — Нет.       — Неудивительно.       — Не думай, будто…       — Да всё ясно. Она — твоя слабость, как и ты ее. Кроме бесконечных страданий, вас ничего не ждет. Ты в этом убедился в прошлый раз. Не становись на те же грабли.       — Отложим разговор на потом? У нас вторжение, — Тони замирает, что-то разглядывая через контактные линзы со встроенной камерой. Это же линзы в глазах? — Они прорываются, но у нас численное преимущество. Отобьем атаку. Вперед!       Агенты стройными рядами маршируют к воротам. Я начинаю метаться. Мне бы держаться подальше от сражения. Краем уха слышу переговоры Альтрона с хозяином:       — С ними огромный зеленый монстр. Провожу спектральный анализ.       Он им не знаком? Его здесь не было? Мне это снится?       — Неизвестный субьект подвергался гамма-излучению.       Халк?!