Корица и имбирное печенье

Чонгук и не подозревал, чем занят Тэхён. Он не мог не думать об альфе, но ни одна из мыслей не допускала предположение, что его ищут, по нему страдают и скучают. Больше Чон не верил в это. Не позволял себе верить. Он убеждал себя, что Кима в его жизни не было и никогда не будет. Не зря же говорили, что у таких, как он, не бывает истинных. Чон задумался над тем, что можно было бы вернуться к Юнги. Он превратил бы Чонгука в своё божество, которое может делать что угодно. Не такая уж и плохая перспектива, но Чон брезгливо отказался от этого варианта. Теперь он другой человек, и ему не подойдёт такая жизнь. Он будет одиночкой, который достойно проживёт свой век без альфы. Только знание того, что его истинный будет ходить где-то там, может, даже рядом, ещё ноющей болью отзывалось в груди и заставляло тяжело вздыхать каждый раз, когда Чон вспоминал Тэхёна. Сидя на диване в своей новой квартире, месторасположение которой не было известно даже Хосоку, Чонгук пустым взглядом смотрел в экран огромного телевизора, который работал для фона, и думал. «Чем занят Тэхён? Работой? Заметил ли он, что Пак Мин Хо залёг на дно? Связал это со мной? Последнее точно нет — с чего бы. Но теперь он точно меня не найдёт. Ни под каким из имён». Осмотрев богатое, но абсолютно чужое убранство своего жилища, Чон откинулся назад и посмотрел на экран телефона. Тоже нового, как будто все эти дорогие вещи могли сделать его состояние менее отвратительным. «Вот бы… Смешно… Я отдал бы всё на свете, чтобы он нашёл меня и позвонил. Но Тэхён не станет — он же всё сказал. Но так отчаянно этого хочется, что мерзко от себя. Надо напиться. И перестать быть ничтожеством, перестать быть омегой». Подержав телефон в руке ещё несколько секунд, Чон отложил его и встал. Неожиданно раздался звонок, и Чонгук нервно хохотнул. «Я совсем схожу с ума! Уже и галлюцинации? А я даже не выпил ни капли». Но телефон продолжал звонить. «Я брежу? Уже кажется, что это он, но я не запомнил его номер. К счастью. Наверно, какая-то реклама». — Слушаю, — стараясь говорить скучающе, проговорил Чон, а у самого сердце колотилось и запах так наполнял комнату, что его затошнило. — Прежде чем сбросишь, скажи свой адрес, я всё равно не отстану! — быстро проговорил голос, и Чонгук снова посмотрел на экран. Это действительно Тэхён? Наверно, Чон задремал и ему снится дивный сон, в котором Ким скажет, что совершил ошибку, захочет извиниться и признается в любви. Чон поднёс трубку обратно к уху. — …понял. Пожалуйста, дай мне шанс всё исправить. Точно сон. Но такой приятный, что просыпаться не хочется. Хочется поддаться ему. — Эм… — промычал Чон, вспоминая, где он поселился. Рядом с Намсаном? Нет, там он жил раньше, теперь, кажется, Хондэ? Да, точно. — Я скину сообщением. — Нет, говори, — велел Тэхён, и Чон усмехнулся. Какое реалистичное сновидение. Альфа ведёт себя как альфа. Чон нахмурился. Может, это не сон и Тэхён действительно позвонил? Чон опять посмотрел на телефон. Тогда надо послать его. Наверно. Или нет? Ещё мгновение назад он молился, чтобы Ким его нашёл. Что же делать? Назвать адрес или играть обиженную принцессу? — Я скину сообщением, потому что не помню точно, — показывая, что слабым он быть не собирается, сказал Чонгук. Он тоже привык доминировать, несмотря на роль омеги. И Тэхёну, во сне он или нет, придётся это принять. — Но если ты… — начал Тэхён. — Да-да, ты будешь звонить, пока не разрядится батарея. — Пожалуйста, — тихо, так, что Чону пришлось прислушаться, проговорил Тэхён, — не обманывай меня, — и сам положил трубку, оставляя Чонгука в ещё большем смятении. «Подсознание шутит со мной? Он просит не обманывать, а я лгу ему с самой первой встречи… Или это всё-таки не сон?» Чонгук нашёл контракт, который, не читая, подписал, когда снял эту квартиру, и снова замер. Если всё это происходит в реальности, что он должен сделать? Зачем бегать от Тэхёна, если он всё-таки… ему не всё равно? Переписав адрес, Чон отправил его на номер Тэхёна, получил «Буду у тебя через полчаса, никуда не уходи!» и снова вернулся на диван. На лице мелькала неуверенная улыбка, которую Чонгук испуганно прятал каждый раз, когда замечал, но окончательно исчезать она не собиралась. «Так он… что же он хочет? Зачем он нашёл меня? Сказал, что хочет исправить… Это точно не галлюцинации? Может, это вообще был Юнги, и я только что подписал себе смертный приговор, рассказав, где живу?» Полчаса прошло в боязливом предвкушающем ожидании, в котором Чон кружил по квартире, натыкаясь на незнакомые стены. Кто, зачем, почему. И спустя эти минуты, счёт которым Чонгук вёл, как помешанный, на его пороге стоял его альфа, источающий такой сильный аромат, что Чон на уровне инстинктов простил ему всё просто за то, что он рядом. Но мозг продолжал работать, и так легко сдаваться Чонгук не собирался. Вернее, не собирался бы, не будь у Тэхёна такое напряжённое лицо человека, который безумно устал бороться, но не бороться не может. Чонгука утешало то, что на этот раз он боролся со старыми привычками и своим упрямством — ради него. За это можно было простить его и головой. — Прости меня за всё, что я сказал, — Тэхён без приглашения вошёл и взял Чонгука за руку, от чего тот удивлённо заморгал, но сопротивляться не стал, хоть собирался закончить всю эту драму и послать Тэхёна так далеко, как только позволит фантазия. — Я испугался, что ты действительно тот самый. Ты не знаешь, чем я жил до тебя. Я и сам не знаю, как будто всё совершенно изменилось сейчас: раньше я спал, смотрел на то, как чужая жизнь проходит, а теперь проснулся и сам могу в ней поучаствовать, понимаешь? Конечно, понимаешь. Разве можешь ТЫ меня не понять, — Ким говорил всё это так вдохновлённо, что Чон невольно улыбнулся. Опять на инстинктах, которые под влиянием магии альфы распространяли по телу спокойствие. Чонгук не успел ничего ответить, когда Ким вдруг притянул его к себе, наклонил его голову набок и, стараясь целовать ближе к затылку, поставил метку. Вот так сразу, резко, просто потому что это было единственным его желанием с тех пор, как он переехал в этот район и ощутил своего чёртового омегу. Сделав это, он прислонился носом к коже Чона и сделал глубокий вдох. — Мой. Мой, мой омега, — жадно вдыхая, бормотал он как в бреду. — Пахнет так хорошо, потому что мой. Не надо было сопротивляться. Гормоны ударили в голову, и Тэхён забыл всё на свете, кроме запаха и человека, который теперь принадлежал ему. Чонгук потрясённо отшатнулся назад, ощупывая шею и смотря на Кима ошалело. — Ты что… Ты поставил метку?! — обречённо спросил он. По телу пробежали мурашки. Но не потому что он теперь кому-то принадлежал, а потому что метка пропадёт, и Тэхён догадается, кто стоит перед ним. И всё будет кончено. — Прости, я шёл и думал, что должен это сделать. Решил, что обязан спросить — мы же не животные. А потом увидел тебя и не сдержался. Ты такой сладкий, как будто стал пахнуть ещё лучше, чем раньше. Я обезумел без тебя. Ну, чего же ты молчишь? Ты зол, что я сделал это? Сделал тут, без свечей, романтики и слов любви? Но я люблю тебя, ты же понимаешь? Не могу не любить. Даже если между нами что-то случится, я буду любить тебя всегда, теперь я вижу, понимаю, как это работает: мы навсегда останемся друг для друга, что бы не было дальше. Я раньше так боялся стать настоящим альфой, считая, что мне это не нужно — не нужен мой омега, моя вторая половинка. Тэхён говорил всё это искренне, как ребёнок, неожиданно узнавший какой-то секрет мироздания, страшно собой гордящийся и готовящийся проповедовать своё знание до конца жизни. И даже ужас на лице Чонгука его не останавливал. — Что же ты наделал… — потрясённо вздохнул Чонгук. Он слышал, что омеги, обретая альфу, хозяина и господина, становятся счастливее и спокойнее, но с ним это явно не работало. Он был в панике.