***
Она устала… Женщина тяжело навалилась на раковину в туалете и внимательно посмотрела на свое отражение – выглядела она как-то не особо счастливой после такого сумасшедшего во всех смыслах концерта. Выдохшейся, скорее. Сердце еще часто долбило в груди, но возбужденной энергии, до дрожи, до зашкаливающих эмоций – не было. Было напряжение, сейчас забившее пустоту. Диана опустила руки под ледяную струю воды, потом сполоснула лицо. Усталость не ушла. Она никогда еще не испытывала такого дикого напряжения во время концерта. Кажется, каждая мышца в теле горела огнем. В висках пульсировало. Арбенина все два часа настолько сильно держала себя, что сейчас, когда наконец-то отпустила, – накатила слабость, до дрожи в коленях. Она не могла поверить, что пережила этот концерт. Только раз железный контроль дал слабину, и Диана на автомате, как само собой разумеющееся, потянулась к Свете. Успела опомниться прежде, чем рука обвилась вокруг талии скрипачки и притянула к себе, как часто бывало там, на тех своих концертах. Выдохнув, женщина еще раз сполоснула лицо холодной водой и вышла. Такого опустошения после концерта тоже никогда не было, всегда был подъем, зашкаливающий адреналин – сейчас ничего, какие-то ошметки мыслей. Автопилот, выработанный за долгие годы, сработал и сейчас, приведя к гримерке Светы. Она поняла это только, когда чуть не налетела на возникшую в дверях Жукову. Та нахмурилась, однако ничего не сказала. Идти назад сил не было. Сургановой придется потерпеть немного. – Дин? – женщина удивленно повела бровью. Воздух в небольшом помещении был насквозь пропитан переплетавшимися ароматами цветов, стоящими сейчас и во всевозможных вазах, и в обычных ведрах, заботливо принесенными работниками. Арбенина еще во время выступления успела отметить: поклонники просто завалили Свету цветами и подарками, ее кучка была значительно меньше. Что оказалось неизменным – любовь поклонников к Сургановой. Диана прекрасно помнила, как первый ее одиночный концерт – бойкотировали, несмотря на заявление Светы, что это ее решение, она уходит из группы, но остается «Снайпером», и у них будут совместные концерты. Пришлось делать еще одно заявление. После стало чуть легче… На Диану тогда перестали смотреть, как на врага… Арбенина помнила. – Тебя просто обожают, наши поклонники поделились на два лагеря… Твой больше, – усмехнулась тогда Диана, скинув очки на стол. Она не ожидала подобного бурления в фанатской среде «Снайперов». Никто из них тогда подобного не ожидал. – Завидуешь? – чуть насмешливо поинтересовалась скрипачка. – Немного, – честно призналась она, вздрогнув, когда руки обвились вокруг шеи, и Света прижалась подбородком к ее плечу. – Артем хочет научиться играть на скрипке, – неожиданно сменила тему подруга. – Здорово. У нас в семье будет два скрипача, механик, и я… – усмехнулась женщина, и тут же услышала задорное хихиканье Светы на ухо. – Почему механик? – Ну, гонщик, не знаю… В этой реальности, должно быть, первые одиночные концерты стали для Арбениной настоящим адом. С такой любовью публики к Свете, с ходящими слухами о том, что это Диана прогнала, поклонники просто должны были ее проклинать. Но как это все пережила сама Света… Не хотелось даже представлять. В ее реальности все было спокойно, в ее реальности решение уйти действительно принадлежало Свете, и случилось гораздо позже, Арбенина пыталась ее тогда отговорить – безуспешно. Диана потерла лицо и вымученно улыбнулась. – Коридоры перепутала, – пробормотала она, прошла и неуверенно замерла. Все… Финиш. Она чувствовала себя старым древним механизмом, который и так отработал намного больше положенного. – Хорошо все прошло… – Да. Лучше, чем я думала. Лена чай принесла, будешь? – Света кивнула на френч-пресс на столике. Арбенина сейчас предпочла бы что-нибудь покрепче. – Наливай, – махнула женщина и пристроилась на краю стола. Чай был горячий, насыщенный, немного горчил. Но она не чувствовала вкуса, полностью сконцентрировавшись на лице Светы, таком родном, изученном до мельчайших морщинок, и в то же время чужом. Она почему-то казалась старше – эта мысль прошибла еще в первую встречу, а сейчас… Сурганова действительно выглядела старше, чем в ее реальности, с какой-то въевшейся под кожу усталостью и притаившейся в глубине серых глаз застарелой болью. – Дин? Арбениной казалось, будто все происходило не с ней. Отставив в сторону кружку, она подалась вперед, обхватила лицо скрипачки ладонями и поцеловала. Время будто остановилось, растягивая секунды. Света не отстранялась, но и не отвечала, она просто застыла. – Прости… – выдохнула спустя тягучие мгновения Диана, уткнувшись лбом в плечо женщины. – Прости, забудь. – Что с тобой, Дин? – глухо спросила скрипачка, неуверенно касаясь пальцами взъерошенных влажных волос. – Ты не похожа на себя последнее время… – Я просто схожу с ума, не новость, конечно… – Арбенина подняла голову, тоска в зеленой глубине по-настоящему пугала. – Поклонники давно уверены, что у меня с головой не все в порядке, – она мрачно усмехнулась. – Все нормально. Езжай домой, Свет, и спасибо за этот концерт. С трудом удалось подняться и на нетвердых ногах уйти. Она двигалась по коридору, будто сквозь толщу воды, внутри было пусто. «Пойти в Москве-реке утопиться, что ли? – мелькнула мысль. Нет, не вариант, на кого оставить этих двойняшек-то…» В своей реальности тогда Арбенина пошла на эту аферу с детьми во многом ради Сургановой, чтобы у той было ради чего бороться с болезнью. Семья, настоящая семья. Да и ради себя тоже. Диана знала: если бы Света не проснулась однажды после очередной операции, она бы этого не пережила, рехнулась бы просто, или шагнула с их любимой крыши. Дети заземлили и ее. Скрипачка обожала двойняшек, те, в свою очередь, безгранично любили ее, и Арбенина никогда не переживала: случись что с ней, они не пропадут. Часто казалось даже, что они больше Светины дети, чем ее, особенно Артем: с его любовью к зеленому чаю и скрипке, с его манерами и повадками, которые он будто губка впитал с нее, он даже говорил с такими же интонациями, как Сурганова. Марта больше была похожа на Арбенину – резче, жестче, взрывоопаснее. Но Диана не питала иллюзий – дочь тоже выберет Свету, если что. В этой реальности она, получается, родила исключительно для себя в надежде, что дети тоже ее заземлят, и однажды, когда снайпершу сорвет окончательно, не пойти и не утопиться, вот так.Отражение два
3 марта 2019 г. в 03:46
– Дождь… – многозначительно протянула Арбенина, с какой-то отстраненной задумчивостью наблюдая тонкие струйки воды, стекающие с крыши. Пальцева в недоумении покосилась на нее. Они стояли под навесом служебного входа.
– Ноябрь на дворе, – пожала плечами директор. Диана хмыкнула что-то неопределенное и закурила.
Любые изменения погоды в Москве, как и, наверное, в любом другом городе, были сродни стихийному бедствию. Жесткие пробки, всегда стягивающие столицу, становились в дождливые дни просто невыносимыми.
Они торчали в «Олимпийском» с ночи. А вот Сурганова, видимо, немного не рассчитала – при этом Тхай с парнями уже были на месте. И уже привычно о чем-то тихо переругивались со «Снайперами» на сцене. Арбенина с каким-то умилением понаблюдала эту картинку пару минут и отправилась на улицу перекурить и позвонить Свете. Голос скрипачки пролился успокаивающим бальзамом на душу, насмешливо-спокойный, а вот мат Жуковой, звучащий на заднем плане, был весьма красноречивым.
– Я слышу, Елена Батьковна в восторге от столичного движения, – усмехнулась снайперша. Света хихикнула. Послышался режущий громкий вой клаксона и очередная витиеватая тирада.
– Она всегда такая.
– Вы на подступах?
– Да, минут пятнадцать, меньше, если Елена Батьковна решит поиграть в уличного гонщика.
Арбенина усмехнулась. Да… по своей реальности она помнила, как Жукова водит машину, с ней снайперша предпочитала не ездить никогда и всегда поражалась спокойствию Сургановой, во время длинных переездов кемарившей на переднем сидении.
– Диана Сергеевна, а как же хваленая снайперская безбашенность? – всегда ехидничала менеджер Светы.
– Не с тобой в одной машине! – отрезала женщина.
И еще Арбенина помнила разнос, который устроила, когда узнала, кто именно научил Марту водить.
– Прибыли… – протянула Пальцева, кивком головы указывая на машину, резко оттормозившую перед шлагбаумом, чуть не снеся его к черту при этом. Диана усмехнулась и направилась навстречу. Жукова, все еще проклиная «сборище дебилов», выбралась с водительского сидения. Арбенина открыла пассажирскую дверь и помогла Свете.
После месяца усиленных совместных репетиций, многочасовых обсуждений разных деталей Сурганова перестала смотреть на нее с подозрением и опаской, в каждом слове и деле ожидая какого-то подвоха, перестала разговаривать сдержанно-равнодушным тоном. В ней стало появляться то тепло, которого так катастрофически не хватало Диане. Сама же Арбенина медленно сходила с ума, пытаясь контролировать себя каждую минуту рядом, чтобы не коснуться ненароком, чтобы не встать слишком близко, не сказать не то. Этот месяц прошел для лидера «Снайперов» будто в тумане: концерты, репетиции, опять концерты и репетиции, и все по кругу. Ее хватало только на то, чтобы после добраться до какой-нибудь горизонтальной поверхности, или не обязательно горизонтальной, и отключиться. С детьми она разговаривала в основном по телефону или видела их уже спящими, когда все-таки добиралась до загородного дома.
– Ну что, Диана Сергеевна, готова к юбилейному концерту? – Сурик смотрела с легким прищуром и улыбкой.
– С тобой, Светлана Яковлевна, я готова к чему угодно, – усмехнулась Арбенина с легким галантным поклоном, открывая перед женщиной дверь и игнорируя слегка опешившие взгляды директоров.