Где вода есть

      Путешествие с незнакомыми людьми — почти с врагами — конечно, было занятием не из приятных. Они не доверяли друг другу, они почти не разговаривали, если это было не обсуждение будущих действий. И с Шисуи они тоже почти не разговаривали, практически полностью ограничившись стандартным набором жестов. Это не добавляло ей хорошего настроения. Хотя, конечно, иногда кто-нибудь пытался пошутить или вбросить какую-нибудь тему для разговора, однако учитывая их взаимное недоверие и предвзятость, разговоры в основном затухали, так и не начавшись.       Но, впрочем, такое было ожидаемо и терпимо… Они добирались до страны Воды больше недели, и часть пути пришлось преодолеть на корабле. После того как они пересекли границу «ожидаемо и терпимо» резко перешло в категорию «никогда не хочу больше бывать в этой стране».       Здесь была очень, очень высокая влажность, туман и... Мошкара. Очень много мошкары в прибрежных районах, несмотря на то, что был февраль. Суйгин стоило огромных усилий не ёжиться и не мечтать сжечь всё в округе. Хотя, если честно, сжечь местных насекомых очень хотелось. Миссия обещала стать незабываемой во всех смыслах.       «Когда я вернусь, запрусь в доме и никогда оттуда не выйду», — мысленно содрогалась она. В прошлой жизни она не была поклонником отдыха на природе, здесь она вынуждена была смириться с грязью, отринуть большую часть своей брезгливости, иногда неделями не мыться, сидеть в засаде, игнорируя ползающих по ней насекомых. Это, естественно, не добавляло ей любви к «выбранной» профессии.       Впрочем, как оказалось мошкара была временным явлением — чем глубже в страну Воды они проходили, направляясь в сторону Кири, тем холоднее становилось. Пару раз даже шёл снег. А в горах, где Кири и находилось, в это время года ещё лежали сугробы. Не глубокие и уже местами начинающие подтаивать, но из-за периодически возвращающихся морозов передвижение по стране Воды было максимально неприятным. Хуже было только скакать по их болотам в тумане.       — Ягура известен как человек, полностью подчинивший себе своего биджу, — в сотый, кажется, раз напомнила им Мэй на последнем привале. — С ним будет непросто.       — Это очевидно, — снова закатил глаза Шисуи. — Иначе вам не понадобились бы мы.       За прошедшую неделю они перебрали множество вариантов плана и, кажется, наконец, определились с его финальным видом на прошлом привале. Не было ничего удивительного в том, что Мэй решила снова об этом заговорить. Жаль только, что её способы заводить разговор были так себе, но Суйгин с Шисуи шутили, что она тренируется общаться с идиотами, вырабатывая у себя привычку по сто раз повторять одно и то же.       — Народ Кири желает смерти Ягуры, — неожиданно подал голос Забуза, молчавший большую часть пути. — Так что тот, кто убьёт его, конечно, будет почитаем, но вряд ли сможет стать Мизукаге. Это будет выглядеть как узурпирование власти. Так что ты, — он непочтительно ткнул пальцем в сторону Мэй. — Раз так хочешь возиться со всем этим, валяй. Я мечтал свергнуть его, но на самом деле никогда не хотел становиться Мизукаге. Разве что вынуждено. Раз уж есть человек, желающий впахивать на этой должности… грязную работёнку можете оставить мне. Добью его, если понадобится — свалю в нукенины.       — Не думаю, что это потребуется, — покачал головой Ао. — Мы сделаем всё возможное, чтобы убедить совет деревни. Они, хоть и консерваторы, однако уже давно понимают, что политика Ягуры отвратительна. Но он джинчуурики, так что его устранение… кхм…       — Если что, и их прирежу. А что? — возмутился он, когда Мэй, скрестив руки под грудью, закатила глаза. — Учитывая мою репутацию, никто даже не удивится такой выходке.       — Тут ты, конечно, прав, — нехотя согласилась та.       Суйгин устало вздохнула.       — Итак, подведём итог в последний раз, — хлопнул в ладоши Забуза. — Развеиваешь гендзюцу, если он всё ещё не в адеквате — вырываем из него биджу, чтобы спокойно перезапечатать его, — он ткнул пальцем в Ао, который должен был провернуть это с помощью бьякугана. Развеивание гендзюцу двум Учихам из Конохи, естественно, решили не доверять. Хмыкнул, ткнул пальцем в себя. — Я пафосно отрубаю ему голову — так что, если что, во всём виноват я, — он ткнул пальцем в Суйгин. — Госпожа Укротительница держит зверьё своими чудными глазками. Если она не натравит биджу на нашу деревню и мы все не сдохнем, переворот можно считать удавшимся, — он хлопнул в ладоши. — Мне нравится наш план. После этого мы с нашими новыми друзьями выкосим всех сторонников Ягуры. Считаю это обязательной процедурой и, учитывая мою репутацию, никто даже не удивится количеству жертв.       — А мы в это время обработаем старейшин, если переживём столкновение с Ягурой, конечно, — кивнула Мэй.       — Ну, если ничего не выйдет — вы знаете, как всё можно решить и чьими руками, — Забуза демонстративно провёл оттопыренным большим пальцем по своей шее. — Буду только рад перерезать всех сморчков.       — Твоя кровожадность воистину легендарна, — устало вздохнул Ао. — Нам бы хотелось этого избежать. Старейшины важны для стабильности деревни.       — Моё дело предложить, — пожал плечами Забуза.       — Для того чтобы выманить Ягуру нам понадобится некоторое время. Я не хотела бы рисковать жизнями жителей деревни, так что нам нужно будет подготовиться. Место мы давно выбрали, однако нужно организовать печать и барьер, чтобы вырвать биджу, — сказала Мэй, поправляя волосы. — Думаю, недели, максимум две, нам будет достаточно. Он пытался убить нас, так что, думаю, выйдет, если мы в открытую бросим ему вызов. За оговорённое время мы соберём всех наших сторонников, чтобы дать отпор тем, кто придёт вместе с ним.       — Вы двое проведёте это время в какой-нибудь ближайшей крестьянской деревушке, — кивнул Ао, указывая на Шисуи и Суйгин. — Подготовка может пройти быстро, а может и затянуться, так что сидите тихо. Если вас раскроют до того, как мы закончим, это будет провалом.       — Нас тут и не было, — миролюбиво откликнулся Шисуи, поднимая перед собой руки. Из-за его выражения лица жест выглядел скорее театральным, и ни капли не походил на «сдаюсь-сдаюсь».       — Забуза проводит вас, он же за вами и вернётся. Замаскируетесь под Оининов, — скомандовала Мэй. — Как будете прятаться, решайте сами — деревень в округе Кири полно, и сейчас за ними не особо следят, — она намеренно выделила слово «сейчас», намекая, что стоит ей получить власть и ситуация резко изменится. Будто бы они собирались возвращаться сюда в будущем. Вот Суйгин уж точно не горела желанием ещё раз ступать на эту проклятую страну с поганым климатом. Даже сувенир отсюда привозить не особо хотелось.       После привала они разошлись в разные стороны — Забуза вёл их окольными путями к одной из деревень, Мэй и Ао шли напрямик в Кири.       — Как прятаться будем? — поинтересовался Шисуи, когда Забуза остановился на развилке, решая, в какой стороне прятаться выгоднее.       — Есть идея, — задумчиво протянула Суйгин, прикинув, как офигенно будет ныкаться в районе одной из деревень в качестве шиноби при таком-то климате. — Только нам нужна будет какая-никакая поклажа, нужно купить пару дорожных мешков по дороге и набить их чем-нибудь. Например, местной традиционной одеждой. Прикинемся крестьянами, которые решили перебраться из горной деревушки поближе к деревне ниндзя, потому что поженились и рассорились с родственниками. Соврём, что наши семьи друг друга не любят.       — Идея достойная дешёвых романов, но может и прокатить, — хмыкнул Забуза, махнув рукой налево. — Только не увлекайтесь, здесь вам не медовый месяц, голубки.       — Тогда веди нас туда, где есть полуразрушенные дома, чтобы мы могли беспрепятственно занять один из них, — постановил Шисуи. — И, не переживай, наш медовый месяц будет не в этой дыре.       — Ты чертовски дружелюбен, — фыркнул Забуза, срываясь с места. — А в Конохе говорили, у тебя приятный характер.       — Только когда он того желает, — не без злорадства сообщила Суйгин, без труда нагоняя его.       — Чтобы прикидываться крестьянами, вам нужна какая-нибудь профессия, ну или хотя бы ему, — неожиданно подкинул дельный совет Забуза. — Женщина-то может иной раз прикинуться домохозяйкой или просто устроиться в какой-нибудь магазин.       — Не беспокойся, я подозревал, что так будет, — отмахнулся от него Шисуи. — В этот раз я травник. Даже всё необходимое в Конохе купил.       — В отличие от неё, — не удержался от шпильки Забуза.       — Со мной ей не нужно задумываться о таких мелочах, — легко отбил подначку Шисуи.       Забуза расхохотался да так, что на его глазах выступили слёзы. Он небрежно смахнул их и заметил:       — От скромности ты не умрёшь. Смотри, так она совсем разучится думать и сдохнет, если тебя не окажется рядом.       Суйгин не удержалась и закатила глаза.       «Мужики», — раздражённо подумала она. — «Я посмотрю, что ты скажешь, если я заставлю трёххвостого станцевать чечётку, например. Подумаешь, не подумала о прикрытии… Я, может, в первый раз на такой миссии. И, надеюсь, что последний! Я вообще думала, что мы как войдём в Кири, так оттуда и не выйдем… в ближайшие пару недель… Может, я и не подумала о прикрытии такого рода, зато при желании могу притвориться гейшей, опоить тебя и узнать что угодно! Или травануть и нет тебя. Как тебе такая смерть, а?»       — Поверь мне, второй раз она так не ошибётся, — улыбнулся Шисуи.       Они всё-таки заглянули в одну из деревушек, купили пару комплектов местной традиционной одежды. По сути это были стандартные простые кимоно, в местных блёкло-сине-серых цветах. Из простых, довольно грубых тканей, потому что притворяться им предстояло крестьянами. Также они захватили пару совершенно непримечательных футболок и штанов, чтобы не ходить в кимоно постоянно. Ну и лично Суйгин взяла ещё несколько пар нижнего белья, потому что не рассчитывала, что им придётся прикидываться обычными жителями, и на миссию, как обычно, брала всего один комплект вещей на смену на случай, если первый угробит совершенно. С гигиеной на заданиях часто было… никак. Это, конечно, раздражало, но таскать с собой кучу всего было бессмысленно.       Февраль здесь, в горах, действительно был намного холоднее, чем в Конохе, снег лежал на земле, падал с неба, оседал инеем на ветвях деревьев. Сложив вещи в дорожные мешки — Шисуи организовал себе отдельный для трав, и распечатал туда множество бумажных свёртков из свитка. Во втором у него был набор из разряда: сковородка, кастрюля, пара тарелок, пара чашек, набор палочек. Вещи достались Суйгин как более «лёгкая» поклажа. Переодеться они решили неподалёку от той деревни, в которой нужно будет осесть, и спокойно войти туда, наложить гендзюцу на местного старосту и мирно занять какой-нибудь наименее разрушенный домик.       Когда они покидали деревню, в которой под хенге закупились вещами, её внимание привлекла маленькая фигурка, сжавшаяся от холода у перил моста. Это был ребенок, лет пяти-шести на вид, худенький, со спутанными чёрными волосами до плеч, одетый в тонкую рваную одежду. У Суйгин сжалось сердце, она тут же сменила свой маршрут — они шли, игнорируя мост через речушку, дальше в горы — и, оказавшись рядом с ребенком, поспешно накинула на него свой плащ. Когда она, подхватив шокированного столь быстрым развитием событий ребёнка на руки, выпрямилась вместе с ним, рядом уже стояли Забуза и Шисуи.       — Зачем тебе эта рвань? — с презрением в голосе уточнил Забуза.       — Это ребёнок, которому нужна помощь, — поморщившись, ответила Суйгин. — Я не могу пройти мимо.       Она даже не поняла мальчик это или девочка, но оставлять ребёнка умирать на улице от холода было неправильно. К тому же, она могла легко решить вопрос о его месте жительства. Гендзюцу вообще много чего решало. Или и вовсе могла потом забрать его в Коноху. Ребёнок, кстати, мог послужить отличным прикрытием и создать иллюзию настоящей семьи — волосы у него были чёрные, глаза тоже. Легенду, в таком случае, конечно, нужно было бы немного подправить. Ну и что? Она, может, и выглядела на свои пятнадцать, но вот по Шисуи трудно было сказать, сколько ему лет. Да и мало ли в этом мире людей, которые на свой возраст не выглядят? Для мастера иллюзий убедить в чём угодно обычного деревенского старосту было легче лёгкого.       Суйгин категорически отказывалась проходить мимо нуждающихся в помощи детей. Раз уж она явилась в эту поганую страну и может помочь хоть одному ребёнку, помимо Хаку и Кимимаро, она сделает это.       — Ты здесь не за этим. У тебя задание, — жёстко заметил Забуза, окидывая сжавшегося ребенка пристальным взглядом. Они выглядели как шиноби, а даже маленькие дети в этом мире обычно знали, что таких людей стоит опасаться. Но даже если этот ребёнок и не знал, Забуза со своим мечом-тесаком выглядел как человек, которого стоит опасаться.       Да и она его, наверное, тоже напугала: возникла из ниоткуда, завернула в плащ, подхватила на руки. Даже имя его не спросила! Он и не вырывался наверное, только из-за того что жутко замёрз, а сейчас оказался завёрнут во что-то тёплое.       — Ребёнок этому заданию не помешает, — недовольно откликнулась Суйгин, покрепче прижимая маленькое дрожащее тело к себе. — Он даже пригодится для прикрытия. Мы же не должны выделяться? Ну вот и не будем. А потом я, может, вообще его с собой заберу.       — Ты думаешь, мы позволим выносить тебе детей из Кири? — посмотрел на неё как на душевнобольную Забуза.       — Это ещё не Кири, к тому же, вам до него дела нет, и этот ребёнок попросту умер бы от холода и голода, не проходи мы здесь, — поджала губы Суйгин. — Так что, какая разница, унесу я его или нет?       Забуза недовольно скривился, перевёл взгляд на Шисуи, но не нашёл в его лице понимания. Тот выглядел как человек, заранее смирившийся с происходящем. Оглядев его, Забуза закатил глаза, всем своим видом демонстрируя «всё с тобой понятно, эта баба тебе нравится, а ты подкаблучник».       В пути они старались не демонстрировать свои отношения практически никак, но сложно было ожидать, что их особое отношение друг к другу останется не замеченным. Может, в компании обычных людей и осталось бы, но шиноби всегда подмечали мелкие детали. Да и Шисуи явно считал, что пара намёков на то, что они встречаются, будут не лишними — никто в Кири в здравом уме не попытается навредить его девушке, когда он находится в непосредственной близости. Если, конечно, это не смертник, желающий оригинально выйти из жизни парой секунд спустя.       — Кто ты, кстати? — обратилась она к кутающемуся в плащ ребёнку, повнимательнее вглядываясь в его лицо. Ребёнок, кутающийся в её плащ, оказался очень миловидным на вид, хоть и был довольно чумазым и замёрзшим. А ещё разглядывал их без тени страха — как человек, уже успевший похоронить себя на этом мосту.       — Хаку... — едва слышно выдавил он.       Сердце Суйгин пропустило удар, она повнимательнее вгляделась в него, пытаясь соотнести то, что видела с тем, что помнила. Прошло уже много лет, да и маленький Хаку мелькал едва ли пару раз и она уже почти не помнила, как он выглядел… Но да: волосы были чёрными, короткими. Излишне миловидные черты лица — она сказала бы, что смотрит на маленькую девочку. Кажется, она только что сорвала джек-пот. Хотела помочь случайному ребёнку, а споткнулась о Хаку Юки. Это точно была судьба!       И это же означало, что Момочи Забуза не должен был узнать, кто это был. Она безумно любила их тандем в том мире, но она не представляла, к чему он приведёт в этом и как всё сложится. Оставлять милого трогательного Хаку в кровавом Кири…       К тому же, раз он сидел здесь, значит, тот самый провальный переворот Забузы должен был состояться где-то в это время. Но вместо этого он был в Конохе. А сейчас возвращался ради переворота с людьми, с которыми по канону вряд ли работал. История уже пошла по другому пути. Он может погибнуть и не вернуться за Хаку вовсе, а может случиться и вовсе что-нибудь не то…       «Прости, Забуза, в этот раз тебе придётся жить без него», — подумала Суйгин, поудобнее перехватывая мальчика. Тот почти ничего не весил — и это её пугало.       — Очень приятно, Хаку, — мило улыбнулась она, стараясь сохранять нейтральное выражение лица и не показывать ликования. — Меня зовут Суйгин и…       — Девка или пацан?— недружелюбно уточнил Забуза, перебивая её.       — Я мальчик, — смутившись, признался он.       — И сколько лет?       — Семь…       На свои семь он точно не выглядел.       — Откуда ты, пацан?       — Из далёкой горной деревушки... — ответил Хаку и, похоже, догадавшись, какой вопрос, скорее всего, будет следующим, добавил. — У меня нет родителей...       — Знаешь, кто такие шиноби, пацан?       Хаку медленно, с опаской, кивнул.       — Хочешь научиться убивать? — хищно прищурившись, спросил Забуза.       Хаку испуганно вздрогнул и попытался шарахнуться в сторону. Тон голоса Забузы — как и его вид — были довольно пугающими, а учитывая то, что стоял он очень близко… На самом деле, Суйгин тоже захотелось шарахнуться в сторону, так что она прекрасно понимала Хаку. Он должен был встретить его печальным и расстроенным, а не кровожадным. Учитывая предшествующие события, не было ничего удивительного в том, что ребёнок реагировал иначе.       Вряд ли ему хотелось слышать что-то про «научиться убивать» после того, как он отнял жизнь у своего отца. И смотрел на смерть матери. Хаку был пацифистом, и научился убивать только из-за того, что чувствовал благодарность к Забузе, который спас его. В этот раз с моста его бесцеремонно подхватила девица, говорящая что-то о том, чтобы забрать его, а тот мрачно нависал рядом, дотошно расспрашивая, и предлагал окунуться в ночные кошмары.       Выбор был, как и ответ, очевиден.       — Не хочу, — замотав головой, поспешно отказался Хаку.       — Можешь забирать, раз тебе так нравится возиться со всяким отребьем, — постановил Забуза, презрительно хмыкнув. Он скрестил руки на груди и окинул ребёнка и Суйгин снисходительным взглядом, в котором так и читалось «жалостливые бабы». — Мы не нуждаемся в пушечном мясе, а только на это такой трус и сгодится. Когда наиграешься, выкинь подальше от Кири, — посоветовал он.       — Ребенок не кукла! — возмутилась Суйгин.       — И нравится же девкам подбирать не пойми что... — проворчал Забуза, покачав головой. Перевёл взгляд на Шисуи, который всё это время не сказал ни слова и всем своим видом демонстрировал безразличие. — Мог бы и вразумить её, тебе с этим нянчиться.       — Не-а, не мог бы, — показательно развёл руки в стороны Шисуи, после чего вздохнул с наигранно-усталым видом. — Проще согласиться, чем объяснить, почему нет.       — Сочувствую, — неожиданно похлопал его по плечу Забуза.       — Если она всё-таки вздумает унести его из страны Воды, претензий не будет? — уточнил Шисуи, игнорируя его руку.       — Какие могут быть претензии, по-твоему, у нас сейчас есть время беспокоиться о каждом оборванце нашей страны? Он не из нашей деревни, учить человека, боящегося слова «убивать» бессмысленно, только время тратить, — отмахнулся Забуза, разворачиваясь. — Хотите поиграть в семью, забрать его? Валяйте, если он не сдохнет, пока вы будете делать то, зачем пришли. Мало ли, биджу приземлится жопой именно на эту деревню…       Хаку испуганно всхлипнул. Вряд ли он понимал, кто такой этот биджу и почему он должен был приземлиться жопой на деревню, но звучало довольно пугающе. Сознание семилетнего ребёнка точно способно было связать вместе «если не сдохнет» и «биджу жопой на деревню приземлится» и сделать соответствующий неутешительный вывод по поводу своего будущего.       — Ты пугаешь ребёнка! — возмутилась Суйгин. — Никто никуда жопой не приземлится!       — Если хотите достоверно играть в семью, воспользуйтесь случаем и приоденьте пацана, — проигнорировав её возмущение, посоветовал Забуза. — У вас десять минут, и так кучу времени потеряли.       Кинув на него оскорблённый взгляд, Суйгин ушла шуншином в сторону местного рынка.       «Ты просто не понимаешь, какое золото только что потерял!» — злорадно подумала она, радуясь тому, что изначально захватила достаточно денег, поскольку Минато посылал их и за детьми в том числе, а чтобы добраться после до Конохи с детьми, деньги были ой как нужны. — «Вот и хорошо, и не понимай!»       Торговка одеждой на рынке — вернее, в лавочке рядом с рынком — удивилась её возвращению, а уж когда она объяснила, зачем она здесь, удивилась ещё сильнее.       Пришлось применить на ней гендзюцу, чтобы ускорить процесс и не нервировать Забузу — с него сталось бы вернуться и вытряхнуть их из лавки за шкирку. Хаку вяло пытался отказаться — одеться потеплее ему явно хотелось, но принимать одежду от незнакомки было всё же неуютно после сеанса допроса-запугиваний от Забузы. Да и, к тому же, всё происходило очень быстро, они нормально не поговорили, так что у любого ребёнка начали бы закрадываться сомнения и подозрения. Даже у ребёнка, который несколько минут назад замерзал на мосту. В этом мире существовало множество вещей похуже смерти от холода и голода.       Она надеялась, что всё-таки сумела убедить его в том, что не желает ему зла и обещала поговорить обо всём попозже, когда они доберутся до следующей деревни. Так что Хаку в рекордные сроки оказался переодет в новое тёплое кимоно и носки. Сапоги на замёрзшие ноги она надевать не стала, хотя купила. Она просто подобрала их, надеясь, что всё-таки попала в размер. Впрочем, они могли разве что оказаться немного большими, а это было терпимо. Наденет на носок потолще, если срочно потребуется куда-то выйти, или они просто купят другие, когда он сможет эту обувь мерить.       Суйгин, увидев красные обмороженные руки, нацепила на него ещё и тёплый плащ, велев не высовывать те из-под него. Купив также кимоно на смену, тёплую пижаму и несколько комплектов нижнего белья, и утрамбовав всё это в мешок, Суйгин прикупила ещё пару онигири и горячего чая и, как только Хаку смущённо краснея, поел, они, наконец, вернулись на мост.       Оценив то, на что был теперь похож Хаку — количеством одежды он напоминал капусту — Забуза проворчал что-то про ненормальных баб, а Шисуи не сдержал смеха. Суйгин закатила глаза — ребёнка она всё ещё держала на руках — не заставлять же замёрзшего мальчишку снова ходить по снегу, да ещё и в носках.       — Полчаса прошло, — проворчал Забуза. — Со временем ты не в ладах.       — Я живу в одной деревне с Хатаке Какаши, страсть к опозданиям передаётся воздушно-капельным путём, — ничуть не смутилась Суйгин. О том, как часто Копирующий ниндзя не являлся вовремя, было известно всему миру. Это же делало его непредсказуемым. Он мог приходить вовремя неделю, а после запропасть дня на три. Или что-нибудь ещё в этом же духе.       Суйгин поудобнее перехватила Хаку, велев ему сидеть смирно и не перетруждать руки, поскольку его и так удержат. Обморожения не лечились шосеном сразу же, сначала нужно было оказаться в тепле, отогреться, отмыться тёплой водой, растереть кожу, продезинфицировать, смазать повреждённые участки лечебной мазью и дать немного отойти. И только потом ускорять восстановление. В случае Хаку, во всяком случае, потому что кожа его была красной, а не синей, бордовой или серо-чёрной. Ему, можно сказать, повезло.       Интересно, сколько он провёл на холоде? По идее долго. Выходило, что у него аномальная устойчивость к морозу, что, учитывая его кеккей генкай было не удивительно. Но это же означало, что даже его тело уже не вывозило холод.       «Нужно будет купить что-нибудь, в чём есть витамин С», — раздумывала Суйгин, пока они скакали по горам, сокращая дорогу до следующей деревни. — «Лимоны были бы неплохим вариантом…И сахара к ним… а ещё лучше мёда, но вряд ли тут есть мёд…»       Забуза был прав в своём ворчании по поводу «ох уж эти бабы». Суйгин явно была из того типа женщин, которые переставали интересоваться чем-либо ещё, если поблизости оказывался ребёнок, которому нужна была помощь. Подталкивая её к осознанию, что карьеру шиноби можно было бы завершить, Кушина была сто раз права. Жаль только, что в детском доме, как и в академии, ей работать не позволят… С её-то опытом возни с детьми из неё точно вышла бы отличная нянька. Для того чтобы учить команду ей явно не хватит опыта, да и… вряд ли ей дадут команду, она же «Учиха». Старейшины скорее удавятся, чем позволят создать подобный прецедент. Впрочем, личная охрана Минато была не таким уж и плохим вариантом. Ей, во всяком случае, почти не придётся часто путешествовать без удобств. И она сможет больше времени проводить с семьёй: братом, его женой, племянницей. Она всегда будет в деревне, когда Шисуи будет возвращаться с миссий. Они станут чаще видеться. Сплошные плюсы. Главное, чтобы Минато перевёл её в свою охрану как можно быстрее после свадьбы. Иначе с их графиком миссий, иной раз жутко раздражающим, видеться так часто, как хочется, вряд ли получится…       Только чтобы выйти замуж, нужно вернуться из Кири. Мысль о том, что ей придётся сидеть в стране Воды до тех пор, пока они не подготовят переворот, жутко угнетала. Трёххвостого она не боялась. Сила мангекё действительно расхолаживала, так что она почти не переживала по этому поводу. Куда сильнее стоило опасаться сражения до того, как местное зверьё выберется наружу.       Устроиться в деревне было просто — обработка старосты не заняла много времени. И им даже достался просто пустой дом, а не полуразрушенный. Там, конечно, было пыльно, но хотя бы не нужно было ничего чинить, только убраться. Хаку всё это время послушно молчал, поскольку его об этом попросили.       Удостоверившись в том, что они никуда не денутся и дождутся его возвращения, Забуза ушёл в Кири.       Суйгин заперла входную дверь и не стала раздвигать пыльные занавески на окнах. Вечерело, так что это попросту не имело смысла. Шисуи разобрался с печкой, вычистил её, сходил за дровами на рынок. Учитывая температуру на улице, дом нужно было отапливать, раз уж они «обычные» люди, а также где-то готовить.       Дом был небольшим: всего одна комната, чулан, каморка, заменяющая ванную и туалет, и кухня. Крестьянские деревни в Кири были не слишком-то богатыми и просторные дома могли позволить себе немногие. Они и подавно не выбирали, поскольку им было глубоко всё равно, где проводить ближайшие две недели. Чудом было то, что в доме была сантехника и практически нормальная ванная: она, конечно, была старой и обшарпанной, но вода из крана текла — хоть и первые минут пятнадцать ржавая. И холодная. Чтобы была горячая нужно было топить печь, но это было куда большими удобствами, чем они ожидали. Суйгин бы не удивилась, если бы люди мылись по старинке — в тазиках, бочках, местном аналоге бань, в смысле в общих купальнях. Но в конкретно этой деревне общих купален не было, и она была очень, очень близко к Кири, вероятно, именно поэтому тут и была распространена сантехника. И около каждого дома был выкопан колодец, из которого, судя по всему, и черпалась вода. А уж куда именно она сливалась, Суйгин интересовало мало. Скорее всего, в ту же канализацию, которая была в Кири, потому что деревня была действительно близко — она могла увидеть стену, её окружавшую, выйдя на окраину деревни. Прятаться им предстояло во истину под самым носом у врагов. Дальше только вход в деревню через парадную дверь с протекторами Конохи на лбу. Впрочем, перед входом в страну Воды Шисуи свой снял, а Суйгин просто перевязала пояс пластиной вовнутрь.       Обстановка внутри дома была бедной и старой, но там было всё необходимое: ящики на кухне, стол со стульями, широкая кровать, пара шкафов. Учитывая температуру и цены на дрова, в таких бедных домах, похоже, предпочитали спать вповалку, и это было логично.       В одном из шкафов было множество полок и Шисуи, собираясь создать иллюзию обжитости, объявил, что приватизирует её для своей травы. Пока он возился с печкой, ходил за дровами и едой, а также постельным бельём на рынок, Суйгин разговаривала с Хаку и раскладывала по шкафам вещи.       — А вы тоже шиноби? — спросил Хаку, которого она посадила на кровать. Он честно остался сидеть там, похоже, не собираясь мешаться под ногами.       — Тоже, — подтвердила Суйгин, раскладывая по полкам свёртки с травами. — Да, мы убиваем людей, но знаешь, только плохих. Но и их нам не нравится убивать.       — И как вы понимаете, плохие ли они?       — Это сложный вопрос, — задумчиво отозвалась она. — Я никогда не убивала невиновных, зато я убивала тех, кто продавал детей или убивал крестьян, например. Думаю, этими поступками я спасла множество жизней. Я никогда не нападала первой, — тут она, конечно, покривила душой, но технически, невиновных она действительно не убивала. Уж клан Кагуя и Какузу, как и прочих нукенинов, точно нельзя было отнести в категорию невинных. — Думаю, плохие это люди, которые вредят другим. Проводят на людях эксперименты, продают или покупают детей, избивают или калечат или убивают людей ради забавы, например. Другое дело убийство из-за самозащиты или по необходимости. Я точно знаю, что если бы не убила некоторых людей, погибло бы множество детей. Хотя, наверное, меня всё равно нельзя назвать хорошим человеком.       Хаку некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Она успела засомневаться в том, стоило ли отвечать на поставленный вопрос таким образом — в конце концов, ему было всего семь лет и, мало ли, может сказанное окажется слишком сложным для понимания… Когда она смахнула с полок в шкафу всю пыль видавшей виды тряпкой, найденной в нём же, и разложила по полкам все травы, он, наконец, задал следующий вопрос:       — А раз вы хотите меня забрать, мне тоже придётся стать шиноби?       — Скорее всего, — не стала врать она, решив, что он должен знать, на что соглашается. — Но, знаешь, никто не заставит тебя убивать. Я знаю людей, которые, будучи шиноби, ни разу не убивали. Они работают в госпитале или архивах, или в резиденции Хокаге, например. Есть техники, которые позволяют временно лишать людей сознания, не калеча и не убивая их.       — А если я не хочу быть шиноби?       — Я знаю, что ты из клана Юки, Хаку, — Суйгин обернулась к нему и, подойдя к кровати, присела рядом на корточки, заглядывая в широко распахнутые глаза. — Я знаю, что ты недавно пережил, — положив руку к нему на колено, призналась она. — Я не следила за тобой, просто я… пришла в этот мир со знанием о будущем и знаю судьбы некоторых людей. В том числе и твою.       Хаку испуганно застыл, явно испытывая огромное желание шарахнуться в сторону.       — Мне жаль твою мать, мне жаль тебя, жаль твоего отца. Мне жаль, что так получилось, и что я не успела предотвратить это. Я хотела спасти твою мать и тебя. Хотела увести вас. Я думала, я успею.       На глаза Хаку навернулись слёзы, он вцепился покрасневшими пальцами в ткань своего кимоно.       — Ты… поэтому решила помочь мне, из-за той силы? — от волнения даже позабыв о вежливости, спросил он.       — Нет, — качнула головой Суйгин. — Когда я увидела ребёнка, сжавшегося на мосту, я решила просто помочь ему. Я думала оставить этого ребёнка в ближайшей деревне, поговорив с кем-нибудь. Ты видел, как я разговаривала с торговкой, которая продаёт одежду, верно?       — Да… когда твои глаза покраснели, она перестала задавать неудобные вопросы и занялась делом. Со мной ты тоже можешь так сделать? И я ничего не пойму?       — Могу, но не стану. И ты поймёшь, потому что ты уже умеешь пользоваться чакрой. Это… сродни интуиции, поскольку техника вмешивается в естественный поток чакры. Понимаешь?       — Не очень, — честно признался он, после чего, обдумав услышанное, уточнил. — Какая-то сила течет внутри меня, я могу её использовать, и поэтому если ты решишь что-то сделать со мной, я пойму?       — Верно, — с улыбкой подтвердила Суйгин, успокаивающе поглаживая его колено. Это, конечно, не у всех так работало, но Забуза считал Хаку гением. Она была больше чем уверена, что он сможет ощутить постороннее вмешательство и интуитивно прервать его. — Но даже если бы ты не понял, я не стала бы так делать, потому что у всех в этом мире должен быть выбор. Наложение иллюзии на торговку — пустяк, я сделала это, чтобы мы могли поскорее уйти оттуда, и она совсем не пострадала. Она всего лишь выполнила свою работу, как и должна была. Ничего такого, верно?       — Наверное, — неуверенно кивнул он.       — Но вот вопрос идти или не идти с нами куда-то… это сложный вопрос. Тот вопрос, на который ты должен дать ответ сам. Потому что это решение, которое повлияет на всю твою жизнь. Понимаешь?       — Да, — кивнул Хаку. — Тот страшный дядя мог ведь забрать меня силой и заставить убивать даже если бы я не захотел, верно? И из-за этого я бы умер? Таким было бы моё будущее, если бы не было тебя?       — Возможно, — виновато улыбнулась Суйгин.       — Или я бы умер на том мосту?       — Первый вариант ближе к истине, — со вздохом призналась она.       Вопросы, которые задавал Хаку, не были вопросами обычного семилетнего ребёнка. Впрочем, он и не был обычным ребёнком, и дело было даже не в том, что недавно он пережил трагедию, хотя это, конечно, тоже влияло. Он был тем, кто в юном возрасте, без учителя, методом проб и ошибок заставил двигаться воду с помощью чакры. Это означало, что он в целом мыслил иначе, иными категориями. Суйгин сильно сомневалась в том, что она смогла бы дойти до чего-то подобного. У неё и с объяснениями-то не всегда получалось. Тут явно нужен был особый склад ума, так что нечего было удивляться таким вопросам.       — Почему ты хотела спасти меня и мою мать? — прищурившись, спросил он.       — Потому что ты очень добрый. Потому что никто в этом мире не заслуживает такой судьбы, но я не могу быть везде… я скована долгом перед деревней, в которой сейчас живу, перед людьми в ней, и я не могу свободно перемещаться по миру и… и спасти я могу немногих. Я хотела спасти хотя бы некоторых, хотя бы тех, о ком заранее знала, но… вот уже второй раз я не успела, — она потёрла пальцами переносицу. Признаваться в этом было тяжело. Неужели она и Кимимаро вытащить не успеет и он всё-таки окажется у Орочимару? — Прости меня. Я действительно хотела сделать так, чтобы ты жил счастливо.       Хаку расплакался, отчаянно пытаясь стереть с щёк слёзы. Суйгин поспешно перехватила его руки.       — Осторожно, ты так можешь ранить себя. Ты слишком замёрз и нужно подлечить тебя прежде, чем ты сможешь спокойно двигаться.       Он покачал головой, но не стал вырываться и просто тихо всхлипывал ещё несколько минут. Она поспешно пересела на кровать и осторожно обняла его. В таком виде их и застал Шисуи, вернувшийся с дровами. Сгрузил те в углу у входа и, получив отрицательный кивок, он снова отправился на рынок за необходимыми вещами и едой, решив не вмешиваться.       — Послушай, Хаку, твои силы могут спасти множество людей, — когда всхлипы, наконец, утихли, продолжила Суйгин, поглаживая ребёнка по голове. — И я действительно хочу, чтобы ты прожил долгую и счастливую жизнь, а не… умер. Я предлагаю тебе пойти с нами в нашу деревню, и стать шиноби, да. Но если ты не захочешь, я использую свою технику на местном старосте, и ты сможешь остаться здесь. И прожить обычную жизнь. Среди обычных людей.       — Ты не заставишь меня пойти с тобой, если я не захочу?.. — недоверчиво переспросил он, похоже уже успев пожалеть о том, что сидел на том мосту.       — Не заставлю. Это твоя жизнь и твой выбор. Я уже изменила твою судьбу своим вмешательством, теперь я не знаю твоего будущего, но ты сможешь узнать его сам. И оно будет таким, каким ты захочешь, там, где ты захочешь.       — А… многих ты уже спасла, до меня? — шмыгнув носом, уточнил он, поднимая на неё взгляд.       — Нескольких, — не стала врать Суйгин. — Все они довольны и вполне счастливы, я думаю. Если ты пойдёшь с нами, я тебя с ними познакомлю, если захочешь.       — Правда? Ты не врёшь?       — Не вру. Спроси у меня что-нибудь, если хочешь, и я отвечу, — предложила она, отчаянно надеясь, что вопрос будет лёгким.       — Когда… когда я впервые заколдовал воду, что произошло? — посомневавшись несколько минут, с опаской спросил Хаку.       — Твоя мама увидела это, испугалась и ударила тебя, а затем обняла и расплакалась, — облегчённо вздохнув, ответила Суйгин. На самом деле она знала не так уж и много, и предлагать подобное было рискованным. Ей, определённо, повезло, что вопрос оказался таким лёгким. Оставалось надеяться, что по малолетству он удовлетворится таким ответом и не станет больше ничего спрашивать.       — Да… наверное, ты правда знала мою судьбу, — прикусив губу, задумчиво протянул Хаку и затих, обдумывая услышанное.       Суйгин едва сдержала облегчённый вздох, молясь, чтобы он больше ничего не спрашивал о своём прошлом. Она даже не знала как зовут его мать!       «Пусть мне сегодня повезёт, а…»       С рынка снова вернулся Шисуи, и, закрыв дверь, поинтересовался:       — Всё в порядке?       — Я рассказала ему о том, что я знаю будущее некоторых людей, — честно ответила Суйгин. — Он имеет право знать.       — Ты… — недовольно вздохнул Шисуи. — Ты хоть понимаешь, как рискуешь? Если он проболтается об этом…       — Я не проболтаюсь! — вздрогнув, заверил Хаку, поворачиваясь к нему. — Я понимаю, что такие вещи это секрет! Я умею хранить секреты. И я… — он перевёл взгляд на Суйгин и, застенчиво улыбнувшись, добавил. — И я пойду с вами, потому что если бы я остался на том мосту, через несколько дней я бы умер и… ты довольно милая. И честная. А ещё у тебя красивые глаза. Мама говорила, что люди с такими глазами не врут, а если врут, то отводят взгляд. А ты всегда смотрела на меня, пока говорила. Так что вот. Я решил.       Суйгин облегчённо выдохнула и погладила его по голове.       — А как зовут его?       — Это Шисуи, — представила Суйгин, поманив того к себе. — Он иногда может быть резким, но это из-за того, что он переживает за меня.       Устало вздохнув, Шисуи приблизился к ним и, опустившись на колени рядом с кроватью, заглянул Хаку в глаза и с улыбкой протянул ему руку.       — Будем знакомы, Хаку?       Хаку посмотрел на его руку, на Суйгин, снова на руку.       — Она велела мне пока не трогать ничего руками, — виновато произнёс он.       — О, — Шисуи, поспешно убрал руку. — Тогда конечно, не трогай. Растоплю печь пока что, пора тебя подлечить, — он поднялся и направился за дровами.       — А… ты можешь пострадать, если кто-то ещё узнает о том, что ты немного знаешь будущее, да? — спросил Хаку. — Это потому что никто не должен знать будущего?       — Верно, — кивнув, подтвердила Суйгин, — Никто.       — И поэтому меня так удивил тот факт, что ты рассказала всё ребёнку едва ли через пару часов после знакомства, — не выдержал Шисуи, складывающий дрова в печку. — Чтобы рассказать мне тебе потребовалось десять лет.       — Тогда ситуация была другой, — чувствуя себя виноватой, ответила Суйгин. — Если бы ты узнал не вовремя, тебя бы убили вместе со мной. Но, посмотри, как всё обернулось: Хокаге знает, кто я, я жива, и ты, зная кто я, жив.       — А кто такой Хокаге?       — Тот, кто управляет всеми шиноби одной деревни. Их называют каге, например, в этой стране всеми правит Мизукаге, — охотно пояснила Суйгин.       — О, — откликнулся Хаку. — Он, значит, самый сильный? И поэтому его слушаются?       — И это тоже. Чтобы стать каге нужно не только быть сильным, нужно, чтобы тебя любили и уважали, тогда тебя будут слушаться, — сообщила она.       — Кажется, у нас тут второй Итачи, — со смехом заметил Шисуи, закрывая печку. — Подумал, раз есть такая возможность, хорошо бы стать самым сильным, чтобы никого больше не убивали?       Хаку смущённо потупил взгляд. Суйгин не сдержала смешка и потрепала его по волосам.       — Это хорошая цель. Каге стремятся сделать этот мир лучше, — сказала она. Нехотя поднялась и направилась к пакету с продуктами. — Раз уж печка топится, пока она горячая, приготовлю еды. Как вода достаточно прогреется, отмоем тебя.       — Угу, — кивнул Хаку, провожая её взглядом.       — Я могу чем-то помочь? — спросил Шисуи.       — Помыть ванну? — предложила Суйгин, вспомнив, что там творится.       — Ванну так ванну, — согласился он, вынимая из подсумка свиток, из которого распечатал ведро, тряпку, чистящие средства. Суйгин почувствовала себя очень, очень непродуманной. — Что? — заметив её взгляд, спросил Шисуи. — Такие миссии редко заканчиваются быстро. Я привык прикидываться кем-нибудь обычным, так что, естественно, захватил такие вещи с собой, чтобы не покупать их здесь.       — Чувствую себя очень глупо, — поделилась она, расставляя продукты по полкам. Двери между кухней и общей комнатой не было, так что было всё прекрасно слышно — и частично видно. Печка и вовсе стояла так, что, по сути, была вмурована в целых три стены — она затрагивала кухню, общую комнату и ванную, где на ней и стоял чан с водой. Чан Шисуи первым делом опустошил, почистил и залил новой водой, поскольку тот неизвестно сколько стоял.       — Ну, вот, через полчаса-час можно будет отмыть тебя, — махнул он рукой Хаку, который продолжал смирно сидеть на кровати и глазеть по сторонам. — И подлечить, наконец.       — О да-а-а, — протянула Суйгин, пересыпая рис в кастрюлю и откручивая кран на кухне. Пришлось прождать, пока там сбежит вода, чтобы не промывать рис в ржавчине. Шисуи за это время успел отмыть ванну и принялся за раковину. Она слышала, как он болтал с Хаку о какой-то чепухе, но решила не участвовать в разговоре.       Через полчаса, наконец, рис варился, овощи тушились на гарнир, в доме стало значительно теплее, хоть всё ещё и было довольно пыльно. В процессе Суйгин отжала у Шисуи одну из тряпок и частично привела в божеский вид кухню — во всяком случае, те поверхности, на которых готовила и, пока ужин доходил, она отмыла всё остальное. Раз уж им предстояло находиться здесь ещё две недели, стоило убраться сразу. Пришлось скинуть с себя кимоно, потому что двигаться в нём было чертовски неудобно, но, поскольку она надевала его прямо поверх шмоток шиноби, всё было в порядке.       Шисуи, тем временем, закончив с ванной, отмывал от пыли общую комнату, продолжая развлекать ребёнка разговором. В тот момент, когда Суйгин прислушивалась, они обсуждали зайцев, кажется. Она была удивлена — она думала, что после разговора с ней Хаку долго будет пребывать в растерянности или просто в расстроенных чувствах, но он вёл себя так, словно бы ничего такого они только что не обсуждали.       «Может, дело в том, что он уже собрался умирать?» — растерянно размышляла она. — «Травма от убийства отца и смерти матери ведь должна быть ещё, ну, свежей… а он поплакал в момент обсуждения и… всё? Он настолько отходчивый или просто настолько уставший от всего? Или не хочет показаться жалким, слабым или беспомощным? Или не хочет привлекать внимания? Или быть обузой?»       Стоило, наверное, поговорить с ним попозже на эту тему ещё раз. Проблема вряд ли была решена… Через час в доме стало достаточно тепло, так что даже Шисуи стащил с себя кимоно. Один Хаку сидел укутанный.       Проверив воду, Суйгин набрала воды ванну и организовала умеренно-тёплую температуру, потому что в горячую воду сажать было чревато, и потащила ребёнка купаться.       — Может, я? — предложил Шисуи. — Ему всё-таки уже семь. Мальчишки в этом возрасте не купаются с матерями.       Суйгин окинула его скептическим взглядом.       «Какая разница, сколько ему лет? Ребёнок есть ребёнок», — хотела было ответить она, а потом задумалась. В принципе, Шисуи был прав. И если мать ещё могла ребёнка в ванную загнать, то вот она была левой почти незнакомой девицей.       Хаку смущённо рассматривал свои носки.       — Хорошая мысль, — сдалась она. — Пойду пока, разложу ужин по тарелкам… И одежду в шкаф повешу. Ты только осторожней, ладно?       — Я вообще-то тоже сдал С-ранг на ирьенина, — напомнил Шисуи, распечатывая из свитка стопку полотенец. У Суйгин нервно дёрнулся глаз, так и хотелось спросить «что ещё ты взял?», но она сдержалась. Нужно было радоваться тому, что он такой продуманный, несмотря на то, что она чувствовала себя очень, очень, ну очень глупой.       — Я уверена, что ты справишься не хуже меня, — сказала она, размышляя о том, что, вероятно, когда твой мужчина думает о том, о чём не подумала ты, это хорошо. В конце концов, замуж женщины обычно выходят, чтобы было на кого положиться, а не чтобы тащить на себе ещё одного человека. Ну, она точно из тех, кто выходит ради первого, а не ради второго.       Шисуи махнул ей рукой и закрыл дверь в ванную.       «А нормально ли, что я уже воспринимаю Шисуи как своего мужа, хотя замуж ещё не вышла?» — думала Суйгин, раскладывая вещи по шкафу, в котором было поменьше полок, зато они были шире, он явно предназначался для одежды. Из ванной слышался тихий плеск и смех. — «Я тоже хочу помочь Хаку искупаться, он же такая лапочка…» — мелькнула мысль, и она расстроенно вздохнула, представляя себе, каким он может быть миленьким в пене для ванны. Так и хотелось затискать и заобнимать. — «Ладно, он тебе не кукла», — одёрнула саму себя Суйгин. — «Лет через пять родишь себе ребёнка и ещё пересмотришь своё отношение к возьне с детьми, потому что придётся нянчиться с ним двадцать четыре часа в сутки, а не пару часов в день».       …Но кто бы не захотел залюбить до смерти одного из любимых персонажей, когда представилась такая возможность, да? Суйгин ещё несколько раз одёрнула себя, напоминая, что Хаку — живой человек, и что относиться к нему нужно соответственно, а не как к говорящей и думающей версии беби бона. Будто бы ей до этого было мало развлечений с Наруто, Шикамару и племянницей. То, что Хаку уже семь — почти манна небесная. Он уже способен всё делать самостоятельно и без надзора.       Приготовив чистое сменное нижнее бельё, и пижаму, и носки, чтобы можно было переодеть ребёнка, Суйгин застелила постель новым постельным бельём, сожалея о том, что не может его постирать перед этим, и надеясь, что оно достаточно чистое. Как и пижама. Но, ладно, подобные мелочи, учитывая ситуацию, в которой они находились, были несущественными. Сложив приготовленные вещи на кровать, Суйгин постучала в ванную, сообщила об этом и свалила на кухню, раскладывать по тарелкам ужин. Поставила на печку чайник и села ожидать их за стол, специально спиной к двери, чтоб если что не смутить ребёнка. Мало ли.       Шисуи с Хаку вышли из ванной через полчаса после того, как зашли. Чайник как раз уже скипел, ужин ещё не остыл, зато она успела поесть. Она не оборачивалась, но слышала, как Хаку пытается поскорее одеться, хотя пальцы его особо не слушаются. Захотелось подлечить его шосеном сразу же, но это было бы чревато. Она вздохнула и пододвинула к себе поближе стул, понимая, что вряд ли Хаку сегодня справится с палочками.       — Надо будет тебя ещё подстричь, — заметила Суйгин, когда благоухающий цветами Хаку забрался на стул рядом с ней. На его голове лежало полотенце, а с влажных волос на синюю пижаму периодически капала вода. — Каких овощей хочешь побольше? — уточнила она.       — Я всё ем, — заверил Хаку, оглядывая стол в поисках палочек, но Суйгин демонстративно щёлкнула теми, что держала в руках.       — Завтра сможешь есть сам, а сегодня почувствуешь себя маленьким ребёнком, — с улыбкой заметила она. — Иначе ты будешь больше мучиться, чем есть.       Севший напротив неё Шисуи не сдержал смешка. Его эта ситуация забавляла. Следующие десять минут он, веселясь, наблюдал за тем, как Суйгин возится с Хаку, а тот послушно открывает рот и также послушно жуёт. Просто золото, а не ребёнок. Ни тебе возмущения, ни попытки доказать, что он и так всё может.       После ужина она всучила ему чашку горячего травяного чая и велела выпить, а сама ушла в ванную, потому что Шисуи отобрал у неё посуду, заявив, что раз она готовила, то моет её он. Спорить с ним по поводу того, что он ходил на рынок и возился с печкой, и Хаку вместо неё, было бессмысленно, так что она, пожав плечами, согласилась и ушла отмываться после дороги.       Переодевшись в простые штаны и футболку, Суйгин натянула на ноги шерстяные носки, чтобы не замёрзнуть ночью. Местный климат её действительно угнетал, в Конохе было намного, намного лучше. Она знала, что во многих странах не было централизованного отопления, потому что оно по сути, и не требовалось. То, что в крестьянском домике в Кире была печь, дорогого стоило. В Конохе вот отопления в домах не было — зимой, если вдруг становилось «аномально» холодно, спасались переносными жаровнями, тёплыми одеялами да котацу. Впрочем, даже зимой в стране Огня температура редко опускалась ниже минус пяти, а за аномальный холод считали всего-то минус десять-пятнадцать градусов. Суйгин поначалу это казалось немного смешным, но она быстро привыкла к новым условиям, так что теперь страна Воды, в которой в начале февраля было как раз минус пятнадцать, казалась ей очень недружелюбным местом. В страну Снега и вовсе заглядывать не особо хотелось. Ностальгии по метровым сугробам она не ощущала.       Когда она вышла из ванной, Хаку уже сидел на кровати, завернувшись в одеяло, а Шисуи рассказывал ему о том, что в Конохе сейчас намного теплее и вообще редко бывает снег. Когда она вышла, он отвлёкся.       — Если что, мазью я всё, что нужно было, намазал, и она даже впитаться успела, — сообщил Шисуи. — Так что можете укладываться спать.       — Хорошо, — кивнула Суйгин, очень, очень сожалея по поводу того, что ей даже намазать Хаку руки мазью не получилось. Почему-то было о-о-очень обидно.       Шисуи, захватив сменные вещи, ушёл в ванную, а она, развесив полотенца на дверцу шкафа, забралась к Хаку под одеяло.       — Как себя чувствуешь? — не зная, что спросить, уточнила она.       — Намного лучше, чем сегодня с утра, спасибо, — ответил Хаку, солнечно улыбаясь, после чего, окинув её задумчивым взглядом, поинтересовался. — Ты правда считаешь, что такой как я заслуживает счастья?       — А почему нет? — вопросом на вопрос ответила она.       — Я убил своего отца, — опустив голову, сказал Хаку. — Так что…       — Ты защищался, — положив руку ему на плечо и настойчиво сжав, сказала Суйгин. — Я понимаю, что ты ценишь жизнь, Хаку, но если каждая жизнь в этом мире ценна, то твоя тем более. Да, жизни других людей важны, и стоит подумать прежде, чем отнять эту самую жизнь у кого-то, даже у злодея, но твоя важнее в любом случае. Ты не должен забывать о себе.       Хаку расстроенно вздохнул и поднял на неё полный слёз взгляд.       — Правда? — едва слышно спросил он.       — Правда, — с мягкой улыбкой подтвердила Суйгин. — Так что ты не виноват. Ты испугался, ты защищался. Ты ведь ничего плохого не сделал, тебя не за что было наказывать и уж тем более убивать, верно?       Хаку неуверенно кивнул, кусая дрожащие губы.       — Мне жаль, что твой отец так поступил, как и люди в той деревне, но… знаешь, когда хочешь убить кого-то — а они ведь хотели тебя убить — когда принимаешь решение отнять чью-то жизнь, ты должен быть готов к тому, что тот, кого ты хочешь убить, может отнять твою жизнь. Потому что он тоже имеет право защищаться. Понимаешь?       — Думаю, да, — шмыгнув носом, кивнул он.       Суйгин снова улыбнулась, стирая слезы с его щёк.       — А если бы те плохие люди, которых ты убивала, убили бы тебя, ты винила бы их, когда умирала? — спросил он.       — Вряд ли. Ведь это бы означало, что я оказалась слабее, чем они, что недостаточно тренировалась, что этот плохой парень сильно хотел жить. Никто в этом мире не хочет умирать, — она задумчиво подняла глаза к потолку. — Так что, думаю, мне было бы грустно, но винила бы я себя, а не своего убийцу. Но если бы меня просто сильно ранили, я бы точно попыталась убежать, чтобы спастись. Потому что я хочу жить и, если есть шанс спастись, я его использую.       — Моя мама умерла, защищая меня, это значит, что она не хотела жить?       — Нет, — качнула головой Суйгин, и задумчивая улыбка исчезла с её лица. — Просто она ценила твою жизнь выше, чем свою. Думаю, она до последнего надеялась, что твой отец любит вас также сильно, как и она.       — Ясно, — вздохнул Хаку, комкая в руках одеяло. — Значит, она умерла, потому что хотела защитить то, что ей дорого, а мой отец никогда не любил нас также сильно, как мы любили его. Или боялся нашей силы сильнее, чем… — он замолчал, так и не договорив, и тяжело вздохнул.       — К сожалению, — погладив его по голове, со вздохом подтвердила Суйгин. — Так бывает. Мне жаль, что так получилось.       — Мама говорила, что всё, что происходит с нами в жизни, это опыт, — покачал головой Хаку. — И что у каждого своя судьба. Она говорила, что теперь судьба клана Юки — прятаться… И поэтому просила меня больше никогда не использовать мои силы.       — Судьба — то, что ты можешь изменить, если достаточно сильно хочешь этого, — уверенно произнесла Суйгин. — Так что если ты не хочешь прятаться, стань достаточно сильным, чтобы жить без страха. У тебя действительно прекрасные силы, Хаку. Ты можешь защитить не только себя, но и всех, кого захочешь, если будешь тренироваться.       Хаку неуверенно улыбнулся.       — Знаешь, я никогда не хотела быть шиноби, не хотела убивать, сражаться, ходить на задания, даже тренироваться не хотела, — призналась Суйгин. — Но я всё-таки стала шиноби, чтобы защитить то, что мне дорого. Потому что в этом мире… в этом мире, имея необычные силы, нужно быть сильным, чтобы иметь возможность жить счастливо. Мои глаза — или твой лёд — это способности, которые называются кеккей генкай. Аномалии, которые передаются по крови. От родителей к детям. За этими способностями охотятся, так что, даже если ты не хочешь становиться шиноби, тебе нужно научиться защищаться.       — Я стану шиноби, — уверенно ответил Хаку. — Я ведь могу попытаться изменить этот мир, раз у меня есть такие силы, да? Тогда детей, как я, перестанут ненавидеть. Или я смогу хотя бы помогать им. Как ты. И… ох… мне… мне, правда, очень стыдно… — неожиданно смутился он, неловко отведя взгляд в сторону. — Я… меня, правда, хорошо воспитывали и обычно я вежливый… но я испугался в начале и… и стал обращаться неуважительно… но потом Шисуи сказал, что тебе всё равно, как к тебе обращаются… — он кинул неуверенный взгляд в сторону двери в ванную, из-за которой доносился плеск воды. — Но я всё равно хочу извиниться…       — Всё хорошо, Хаку, — тронутая его поведением, заверила Суйгин, снова погладив его по голове. — Ты можешь обращаться ко мне, как тебе хочется.       — Но здесь мне нужно звать тебя мамой при посторонних? — проницательно уточнил он.       — Можешь никак не называть меня, если тебе сложно, — поспешно предложила Суйгин.       — Хорошо, — кивнул Хаку. Завозился на кровати, подтягивая к себе колени, и признался. — Когда я убил своего отца… после того как умерла моя мать, я понял, что я не нужен никому.       — Хаку… — начала было Суйгин, но осеклась, заметив печальную решимость в его взгляде.       — Раз ты спасла меня и говоришь, что мои способности нужны, — продолжил он. — То, как я и сказал, я стану шиноби. Спасибо, что спасла меня.       Сказав это, он поспешно отвернулся к стене и, тихо пожелав спокойной ночи, закрыл глаза.       «Кажется, я только что с размаху влетела на место Забузы», — с ужасом осознала Суйгин. — «И если вначале он испугался, то сейчас, похоже, принял то же решение, что и в прошлый раз. С одной стороны, это хорошо — руководство деревни в любом случае заставило бы его стать шиноби, но с другой… Как бы донести до него то, что Кушина донесла до меня? Что, сделав достаточно, можно заняться чем-то ещё?.. Он, конечно, детей рожать не может, но ведь переходил же Хатаке Какаши из АНБУ просто в джонины на службе деревни, да?..»       Вряд ли он поймёт, если попытаться заговорить об этом сейчас. Ну, у неё хотя бы были шансы донести эту мысль в будущем. Хаку уж точно не будет от неё шарахаться.       Когда Шисуи вышел из ванной, Хаку уже задремал, свернувшись калачиком, похоже, по привычке. Суйгин лежала рядом с ним и гипнотизировала потолок, размышляя о будущем. Ещё минимум две недели поблизости от Кири. Она уже чувствовала напряжение и усталость. Хаку подвернулся и вовремя и не вовремя одновременно. У них должно было хватить сил, чтобы защитить его в случае чего, но… Не хотелось бы, чтобы понадобилось. Однако и спрятать его некуда. Они плохо знают эту местность. Если он напугается и защитит себя сам в какой-нибудь критической ситуации, вывести из страны Воды его не получится. В то время, пока они живут в этом доме, его можно просто не выпускать на улицу без присмотра, но что с ним делать, когда они пойдут разбираться с Ягурой? Это были вопросы, на которые у неё пока не было ответа.       Лёжа, Суйгин успела порадоваться тому, что в доме была целая кровать, потому что пол, несмотря на то что печка топилась уже несколько часов, за это время едва ли прогрелся. Страшно было представить, насколько комфортно тут было бы спать ребёнку на футоне. Ей-то благодаря богатому опыту ночёвок на голой земле было бы всё равно, они всё-таки были не в Конохе, а вот детям… Хотя, учитывая то, что Хаку некоторое время жил на улице, ему, наверное, и просто наличия стен и крыши было бы достаточно, чтобы спокойно уснуть.       Проверив печку, Шисуи лёг на кровать рядом с ней, положив рядом с собой пару кунаев, а подсумок с оружием опустив на пол рядом с кроватью.       — Зачем ты ему рассказала? — едва слышно спросил он.       — Я хотела дать ему выбор, — ответила Суйгин, привстав на локте и мягко поцеловав его в щёку. — Не беспокойся. Хаку никому не расскажет.       — Если его будут пытать…       — Он не окажется под пытками, Шисуи, ни за что. В Конохе сейчас безопасно, а от всех остальных я смогу его защитить, пока мы туда не дойдём, — твёрдо сказала она, пытаясь убедить в этом скорее себя, а не его.       — Ты могла бы дать ему выбор другим способом, — прикрыв глаза, он уткнулся лбом в её лоб и тяжело вздохнул. — Зачем так подставляться…       — Не могла, — виновато качнула головой Суйгин. — Забуза напугал его. Мне нужно было рассказать ему. Минато-сама не заставит его убивать, если он не захочет, а Забуза говорил так, будто шиноби только и делают, что убивают и… мы — тоже шиноби. Ни один ребёнок бы не поверил. Он бы пошёл с нами, да, но…       Пытаясь объясниться, она сама не заметила, как повысила голоса с шёпота до нормального уровня.       — Ш-ш-ш, я тебя понял, — приложив палец к её губам, прошептал Шисуи. — Я просто беспокоюсь.       — Я тоже. Когда мы пойдём драться с Ягурой, я не знаю, куда его спрятать и…       — О, насчёт этого не волнуйся, — улыбнулся он. — У меня есть вариант, который тебе понравится.       — Да?       — Призыв кошек-ниндзя.       — Но ведь…       — Его можно заключить, только если они сами предложат, — кивнув, перебил Шисуи. — На прошлом задании я заглядывал к ним и подписал контракт. В бою они для меня бесполезны, а вот посыльные и шпионы из них вполне себе ничего. Я просто отправлю его к ним обратным призывом, посидит в безопасности с котами, потом вытащу обратно. Обычно это против правил и таким способом в мир призыва может войти только контрактор, но, думаю, они сделают исключение разок.       — Почему ты не сказал про призыв раньше?       — Забыл похвастаться, потому что думал не о том, — смущённо признался Шисуи.       — О, — понимающе улыбнулась Суйгин. — Не представляю, что бы я без тебя делала... Спасибо. Я теперь хотя бы не буду волноваться.       — А теперь давай спать, — предложил он, легко поцеловав кончик её носа. С тихим смешком Суйгин вернула ему поцелуй.       Засыпала она, чувствуя невероятную лёгкость.