Где вода есть

      Следующие две недели, несмотря на то, что Суйгин дёргалась из-за каждого подозрительного шороха, прошли неожиданно мирно.       Как только она подлечила Хаку, он стал ходить за ней хвостом, предлагая помощь во всём: в минимальной уборке, в готовке, в мелкой стирке вещей. Объяснить ему, что от него сейчас ничего не требуется не получалось — он расстраивался, так что приходилось находить ему работу, в основном это было мытьё овощей, или риса.       Поскольку Шисуи активно изображал травника, то есть продавал людям травы и настойки, подсказывал чем что лечится и ходил за травами в ближайший лес, так как даже зимой здесь росла какая-то трава, а снег лежал далеко не везде, к ним часто стали стучаться люди, так что приходилось ходить, как приличному обычному человеку, в кимоно. И прятать оружие в шкаф. Под потолком общей комнаты благоухали травы, так что запах в доме стоял довольно… резкий. Когда Хаку не крутился рядом с ней — он крутился рядом с перебирающим травы Шисуи, спрашивая их названия, область применения и, похоже, активно запоминая.       Из-за того что к ним заглядывали люди, у тех постепенно стали возникать вопросы по поводу того, почему ребёнок не выходит на улицу, так что Суйгин пришлось начать ежедневно ходить с Хаку на рынок, где тот, цепляясь за её юбку, активно изображал милашку-стесняшку, так что местные женщины и бабульки-торговки вскоре начали над этим посмеиваться.       Суйгин же веселилась со слухов, которые поползли по деревне: женщины говорили о том, что она не способна нормально воспитать мальчишку и в итоге у неё растёт девчонка. Причиной этому, конечно, было не только поведение Хаку: при знакомстве с местными на вопрос о возрасте Суйгин, без зазрения совести врала «двадцать», а когда ей говорили «как хорошо вы выглядите», так же лживо удивлялась и выдавала что-то вроде «ах, я думала, роды испортят мою фигуру и лицо…» в общем, местные считали её за недалёкую ни на что не способную девицу. Некоторые даже активно советовали Шисуи сменить жену. Тот благосклонно принимал советы, после чего заявлял, что любит её за прекрасную готовку, и так продолжалось по кругу. В общем, единственным развлечением в этой деревне были сплетни, так что они веселились, как могли.       Отпускать Хаку на улицу к детям Суйгин категорически не желала, а он и не рвался, прекрасно понимая, что скоро отсюда уйдёт, и нет смысла знакомиться — и оставлять о себе лишнюю информацию. Когда делать было нечего, Хаку превращался в «почемучку», вот только вопросы его были далеко не детскими. Где находится их деревня? А где другие? А почему они называются так, как называются? Какой в Конохе климат? А почему так тепло? Как вообще устроены скрытые деревни? Как становятся шиноби? Как они работают, а где берут задания? А что за ранги, а как их получают? А какое есть оружие? А как другие используют чакру? А раз он может создавать воду и управлять водой, кто-то может, например огонь? А почему основных стихий только пять? А какие есть ещё способности, похожие на его? А что за академия шиноби, а чему там учатся? Зачем тогда нужен наставник? А почему в командах именно три человека? Как становятся Хокаге, а что он делает, только командует? А как работает госпиталь? Сложно ли стать ирьенином?       Иногда от количества вопросов — и дотошности Хаку — у Суйгин начинала кругом идти голова. Справедливости ради, замечая это, он тут же сворачивал вопросы и просил найти ему какое-нибудь ещё занятие, чтобы он мог спокойно обдумать новое. Она, конечно, понимала, почему он так себя ведёт, но, как оказалось, отвечать на такое множество вопросов было действительно сложно. Впрочем, к концу второй недели она начала привыкать. Шисуи, к тому же, иногда перехватывал у неё инициативу и охотно рассказывал что-нибудь, причём сразу с таким количеством подробностей, что Хаку прерывался после первого же вопроса и некоторое время переваривал услышанное, механически перевязывая выданные ему пучки трав.       Наблюдая эти две недели за Шисуи, Суйгин то и дело ловила себя на мыслях о том, что то, как он ведёт себя с Хаку одновременно умиляет и… заводит её. Раньше она сказала бы, что его поведение походит на заботливого старшего брата, но теперь была уверена, что с него в будущем наверняка получится просто великолепный отец. И муж. Иногда он выдавал нечто настолько восхитительное, что ей просто невероятно сильно хотелось прижать его к чему-нибудь и зацеловать до смерти. Пару раз, пока Хаку был в ванной, она даже делала это, что, конечно, накладывало на проживание неподалёку от Кири свой отпечаток. Они не могли расслабиться и они всё ещё находились в той стадии отношений, когда хотелось послать весь мир далеко и надолго и закрыться где-нибудь, желательно навсегда, чтобы только вдвоём.       Когда вторая неделя начала плавно перетекать в третью, Суйгин стала мечтать о том, как придёт в Кири и просто придушит Ягуру во сне, чтобы поскорее вернуться домой, взять пару выходных и провести большую часть времени с Шисуи. Каждый раз, когда он демонстрировал, каким надёжным, уверенным и понимающим может быть, хотелось отдаться ему на том же самом месте. И дело было не столько в том, что ей хотелось секса, а в том, что ей хотелось Шисуи, в том, что он был чертовски хорош. Так хорош, что на его фоне иногда казалось, что она недостаточно хороша для него. От сеансов самобичевания спасало только то, что Шисуи смотрел на неё с таким восхищением, любовью и желанием, что в его взгляде иной раз действительно хотелось утонуть.       А ещё очень хотелось спрятать Хаку в безопасном месте, потому что призрачная возможность того, что его отберут, стала её ночным кошмаром. Он был очень, очень, очень милым ребёнком и ей действительно хотелось, чтобы у него была сравнительно нормальная жизнь. В Кири его такая точно не ждала. В Конохе его, вероятно, заберёт к себе Минато, потому что отдавать такой ценный кадр кому-то ещё просто неразумно. И тогда она попросту пропишется у Кушины в то время, когда Шисуи не будет в деревне, чтобы помогать ей с детьми. У брата-то была всего одна дочь, которая пока что только спала, ела и орала, а у Кушины будет целых три довольно взрослых ребёнка, за которыми глаз да глаз нужен… И ведь она ещё и к остаткам своего клана ходила!       В общем, она ждала день «переворота» как манну небесную. Однако когда на их пороге, наконец, объявился Забуза, она не ощутила ни радости, ни предвкушения.       Пока Забуза пил чай и жевал печенье, они в рекордные сроки уничтожали все следы пребывания в доме. Через пятнадцать минут дом выглядел чистым, но совершенно пустым. Шисуи призвал кота: большого, рыжего, пушистого. Тот внимательно выслушал просьбу, сначала недовольно поворчал — Суйгин ничего не поняла, поскольку у неё прекрасного ободка с кошачьими ушами не было — Шисуи описал суть проблемы поподробнее. Кот выслушал и всё-таки согласно мявкнул. Шисуи попросил выдать ребёнку средство общения, чтоб ему не скучно было. Кот недовольно дёрнул хвостом, но, похоже, согласился. Так Хаку отправился на экскурсию к котам ниндзя.       Забуза допил чай.       — Слишком много возни ради бесполезного ребёнка, — не удержался от комментария он, споласкивая чашку. Увидев его, Хаку отточенным за две недели походов на рынок жестом спрятался за юбку Суйгин, так что его мнение о пацане с моста опустилось ещё ниже, чем было.       — Она хочет его забрать, потому что он миленький, с собой к Ягуре его не потащишь, так что, — Шисуи пожал плечами и не стал договаривать очевидное. Забуза одарил её скептическим взглядом.       Суйгин не стала ничего отвечать и просто спрятала и чайник и чашки в шкаф, решив оставить те возможным будущим хозяевам, потому что себе домой она, конечно, хотела какой-нибудь красивый сервиз, а не простенький.       «Ой не притворяйся, уж я-то знаю, что из тебя вышел довольно неплохой воспитатель и детей ты на самом деле любишь», — подумала она, глядя Забузе в спину, когда они покидали деревню, замаскировавшись, как и собирались, под оининов, чтобы перемещаться, не привлекая лишнего внимания. Понятно было, что когда она выкинет финт «укрощения» биджу всем станет ясно, кто явился на праздник, но до тех пор был шанс оставаться неузнанным хотя бы часть времени. А то вдруг, увидев мон клана Учиха и протекторы Конохи, все дружно решат, что нафиг Ягуру, лучше запинать их?       Добирались они довольно долго и в саму Кири так и не заглянули, но Суйгин успела заметить, что большая часть зданий была похожа на цилиндры, и на их крышах располагались теплицы, в которых вовсю зеленели различные растения.       Место для разборок с Ягурой было подобрано тщательно и скрывалось в достаточно просторной низине между высокими горами. По центру протекала широкая, бурная горная река, снег ещё не стаял до конца, но местами пробивалась зелёная трава и подснежники. Летом это место, вероятно, было весьма живописным.       Любовались красотами они, однако, недолго.       Мей с Ао ожидали Ягуру открыто, не скрываясь. Вокруг них стояло множество шиноби, к которым Суйгин решила не приглядываться, но всё равно заметила среди них мечников тумана, среди которых с удивлением узнала Кисаме. Переворот в целом больше выглядел как сражение стенка на стенку подальше от деревни, чтобы заранее не разрушить будущие владения кого-то из победителей.       — Вы же не думаете, что будете просто стоять, правда? — обернувшись, уточнила Мей, когда они остановились позади неё. — Раз уж я буду должна Конохе двадцать лет мира, хотелось бы, чтобы вы отработали по полной.       — Не вопрос, мне не в первой убивать шиноби Кири, — с милой улыбкой откликнулся Шисуи.       За маской оинина его улыбки, конечно, видно не было, но тон голоса не оставлял сомнений по поводу выражения лица, так что всё равно Ао передёрнуло.       Суйгин напряжённо вздохнула и подобралась, готовая использовать шаринган сразу же, как только противники появятся в поле зрения. И внимательно оглядела местность, заметила края печати, заботливо присыпанной снегом.       Вырывать биджу из джинчуурики она не стала и пытаться — что-то подсказывало ей, что это так не работало, а даже если бы и работало — не стоило демонстрировать это во вражеской деревне, так что Суйгин сделала вид, что попыталась и демонстративно развела руками. Вроде бы даже Обито вырывал биджу из Кушины, пользуясь фуиндзюцу, так что… Пусть их мастера фуина напрягаются.       Потом Забуза сказал им, что их слаженная работа походила на дивный танец. Да, только такие как он и успевали оценить то, как дерутся другие в полной мере. Суйгин плохо помнила происходившее — оно было похоже на кровавую баню. До этого дня она никогда не убивала столько людей. Из-за того, что она берегла чакру для биджу, она была вынуждена сражаться с помощью холодного оружия. В метании она была не так уж и сильна, но шаринган сильно выручал. Как и саи для обороны в ближнем бою. Но, даже несмотря на наличие Шисуи в непосредственной близости, дважды ей пришлось использовать свои глаза. Моменты активации Хиторигами заметил не только Шисуи — но и все, кто сражались, потому что пропустить момент, когда часть твоих товарищей внезапно начинает убивать друг друга, было невозможно.       В этот момент в ряды шиноби Кири, вероятно, начали закрадываться сомнения по поводу личностей парочки оининов — такие техники должны были узнаваться. Да и оинины среди сражающихся были, а уж те своих знали наперечёт. Хотя Мей вроде как обещала предупредить своих, но, может, они просто не верили услышанному?.. Шисуи ведь входил в список их ночных кошмаров, может, они просто не хотели верить тому, что кто-то вроде него будет участвовать в… перевороте?       Когда беснующегося Ягуру, наконец, загнали в нужное место, чтобы можно было активировать печать, Ао, как и планировалось, развеял гендзюцу. Просветления не было ни на секунду — Ягура заорал, схватился за голову и Мей, почуявшая неладное, дала отмашку на использование печати. Как только биджу материализовался, Забуза, не мешкая, для верности снёс Ягуре голову, от души размахнувшись Кубикирибочо.       Огромная серо-красная черепаха с тремя хвостами, едва не растоптав при приземлении часть народу, взревела. Суйгин, находившаяся под её брюхом, шуншином бросилась к голове, чтобы заглянуть в глаза. Трёххвостый за то время, что она бежала, попытался прихлопнуть нескольких шиноби лапой, как муравьёв, размахивал хвостами, как плетьми. Не было сомнений в том, что настроен он максимально недружелюбно.       Остановившись перед его головой, Суйгин, не зная, как привлечь к себе внимание — не запрыгивать же к нему на морду, как к Кураме? — стянула с себя маску и выдула настолько большой огненный шар, насколько смогла. Черепаха, едва ли ощутившая какой-либо дискомфорт, развернулась на вспышку.       Использовав мангекё, Суйгин утащила её в иллюзию своего внутреннего мира. В реальности биджу замер — как и Мэй, Ао, Забуза, Шисуи и все остальные, напряжённо ожидающие развязки.       — Привет, Исобу, — улыбнувшись, сказала она.       Черепаха, в этот момент оглядывающая знакомое водно-небесное пространство, резко повернула голову.       — Почему ты знаешь моё имя?       «Ого», — мысленно удивилась Суйгин. — «Что, не будет нескольких раундов «ты, жалкий человечишка, как смеешь говорить со мной?»       — Хагоромо сказал мне, — привычно соврала она. — Из-за него я пришла в этот мир.       — Хагоромо… этот старик бросил всех нас! С чего бы ему посылать кого-то?       — Он хотел помочь миру… и я пришла сюда, чтобы помочь тебе.       — Помочь? — прогрохотал Исобу. — Как ты можешь помочь мне? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Мне не нужна помощь, чтобы раздавить вас всех, как муравьёв!       — А смысл? — демонстративно закатила глаза она. — То есть, конечно, в момент ты будешь доволен, а потом? Тебя словят, и снова посадят на цепь.       — Пускай!       — Неужели не хочется клетки попросторнее? Возможности прогуливаться по миру, пусть и пользуясь телом джинчуурики, окутав то своей чакрой? Разговаривать хоть с кем-то, в конце-то концов.       — Ягура был хорошим собеседником… — раздражённо вздохнул Исобу. — И вы убили его!       — Ягуру убило гендзюцу, наложенное на него Учихой Мадарой, — технически, Обито тогда представлялся Мадарой, так что она, можно сказать, и не соврала. Незачем было называть его настоящее имя и подставлять под возмездие биджу. — Если ты прислушаешься ко мне и успокоишься, шиноби Кири пойдут тебе навстречу. Либо я заставлю тебя сделать это. Ты ведь знаешь эти глаза, правда?       — Все биджу их знают, — прошипел Исобу. — Поганые дети Индры, которые всё никак не сдохнут… Думаешь, я поверю тебе?       — Я же говорю с тобой вместо того, чтобы сразу же подчинить. Так что, почему нет?       — Что мешает мне растоптать и тебя?       — Попробуй, — предложила Суйгин, радушно разведя руки в стороны. Демонстрировать даже тень страха было бы в этой ситуации чревато, поэтому оставалось прикрываться наглостью, хотя она чувствовала, как растёт напряжение от использования техники и то, как сердце бьётся где-то в горле. — В этом месте всё подчиняется моей воле, а в реальности тебя ждёт ещё один с такими же глазами. И они страшнее моих.       — Угрожае-е-ешь… — шумно вздохнул он. — Вы всегда были наглыми…       — Обрисовываю тебе варианты. Ты либо соглашаешься сотрудничать, либо тебя заставляют сотрудничать. Если ты соглашаешься, ты сохраняешь свою волю. Если нет — что ж… мне жаль. У тебя не получится сбежать отсюда в этот раз, они хорошо подготовились.       Исобу молчал долгую минуту, беспокойно бил хвостами о водную гладь, разгоняя по её поверхности волны. Суйгин наблюдала за тем, как те прокатывались у неё под ногами, не чувствуя ничего. В этом была прелесть этой зеркально-водной поверхности.       — Ладно, — недовольно сказал он. — Я сделаю, как ты скажешь. Надеюсь, мой новый сосуд будет таким же интересным, как прошлый.       — Сейчас узнаем, кого тебе нашли, — широко улыбнулась Суйгин.       — Как тебя зовут, дочь Индры?       «Почему это звучит как дочь Евы, сын Адама… Нарния, ты ли это», —мысленно пошутила она, решив не возмущаться по поводу манеры изъясняться у местного чудовища.       — Учиха Суйгин, — представилась она.       — Я запомнил тебя, — зловеще сообщил Исобу. — Что мне делать?       — Тихо-мирно постоять, пока тебя будут запечатывать и также мирно влезть в новое пузо, — облегчённо выдохнув, сказала она. — Можешь поболтать с кем-нибудь, если тебе хочется. Могу рассказать тебе о Кураме или о Шукаку, если хочешь.       — Ничего не хочу о них знать, — с ненавистью откликнулся он.       — Что ж, тогда возвращаемся в мир, — она щёлкнула пальцами, отменяя технику.       Исобу в реальности неспешно повертел головой, нашёл её взглядом и медленно приблизив морду к ней, замер, ожидая указаний.       — Он под контролем? — скептически уточнила Мэй, не увидев в глазах трёххвостого шарингана.       — Он в адеквате, — сообщила Суйгин, демонстративно погладив Исобу по носу, предварительно обернув руку чакрой ради защиты. Тот смешно насупился. — Знаете, как джинчуурики подчиняют своих биджу? — спросила она.       — Нет, — качнула головой Мэй.       — Разговорами, — пророкотал Исобу. — С нами можно договориться. Избранным мы даже называем свои имена.       Часть шиноби испуганно шарахнулась в сторону. У других на лицах застыл вопрос: «у зверей есть имена?»       — И о чём ты договорилась с ним? — нахмурившись, спросил Ао.       — Это был шантаж, — с лёгкостью призналась Суйгин. — Либо он добровольно лезет в новое пузо, либо я лишаю его воли. Так что ваш хвостатый сам отвечает за свои действия. Коноха не претендует, как Минато-сама и обещал.       — Однажды мы убьём всех детей Индры… — пообещал Исобу.       Суйгин сделала вид, что не услышала его.       Мэй отдала приказ и через несколько минут шиноби привели девчонку, лет десяти-двенадцати на вид, с протектором Кири на правой руке. Выглядела она как едва ли генин, смотрела на мир сияющими золотыми глазами и нервно накручивала на палец прядь коротких фиолетовых волос.       — Это он будет во мне жить? — оглядев черепаху, удивлённо спросила она. — А как он в меня влезет?       Исобу разочарованно вздохнул.       — Никого постарше не нашлось? — скривилась Суйгин, представив, как несчастной черепахе будет весело и познавательно общаться с такой.       «Ну или поумнее», — мысленно добавила она, но решила вслух этого всё-таки не озвучивать.       — Её чакра лучше всего подходит для контакта с биджу, — поджала губы Мэй и махнула рукой. — Начинайте, пока он не передумал.       — В отличие от людей, мы держим своё слово, — ответил Исобу. — Мне обещали клетку попросторнее. Посмотрим, достойны ли вы сотрудничества со мной.       «Ха-а-а, если кому-то не понравится клетка, джинчуурики придётся несладко», — мысленно хмыкнула Суйгин. — «Будете потом ещё жалеть, что я не промыла ему мозги».       Десять минут спустя о том, что здесь только что стоял биджу, напоминали только четыре вмятины, оставшиеся от лап, и десяток поваленных деревьев. Пока девчонка удивлённо ощупывала свой живот и бормотала что-то о том, что это так удивительно, и что она слышит его в своей голове — а всегда ли так теперь будет? — последователи Ягуры вспомнили о том, что они здесь вообще-то сражались, но, учитывая численный перевес и отсутствие вожака, вместо того что бы продолжить битву и пасть в бою выбрали вариант «сбежать отсюда и подальше». Сторонники Мэй под предводительством Забузы с энтузиазмом кинулись их отлавливать.       — Спасибо, — сказала Мэй, подойдя к ней.       Суйгин, чувствуя, как на неё начинает наваливаться слабость из-за длительного поддержания мангекё шарингана и выматывающего разговора с биджу, постаралась улыбнуться как можно небрежнее и снисходительнее.       — Обращайтесь.       — Надеюсь, не придётся. Но я оценила то, что ты умудрилась оставить ему волю. Страшно представить, какой должна быть сила твоих глаз, что биджу соглашаются на такой детский шантаж, — с намёком в голосе протянула Мэй, накручивая длинный рыжий локон на палец.       — Очевидно, что внушительной, — с милой улыбкой ответила Суйгин, не собираясь вдаваться в подробности.       — Ладно, чтобы получить мирный договор, вам нужно подождать ещё несколько дней. Выдам сразу после церемонии инаугурации, — перевела тему Мэй, без труда уловив намёк. — Я зарезервировала вам место на постоялом дворе, так что, отдохнёте.       — Отдохну я только после того, как организую себе свадьбу, — фыркнула Суйгин, при слове «отдохнёте» представившая, сколько дел её ждёт после возвращения в Коноху.       На слове «свадьба» Мэй помрачнела и тяжело вздохнула.       — Почему эта жизнь так несправедлива, — проворчала она. — Со мной, значит, из-за силы даже встречаться не хотят, а на тебе женятся. Как это работает вообще?       — Ну-у-у, если тебе так нужен муж, выйди замуж по расчёту?       — За кого это? За Ао?       Стоявший неподалёку Ао, о чём-то тихо переговаривающийся с Шисуи, кинул на неё испуганный взгляд.       — Зачем тебе отец? — вопросом на вопрос ответила она.       Ао перевёл возмущённый взгляд на Суйгин, а та в ответ пожала плечами. Для девятнадцатилетней Мэй по меркам шиноби Ао, которому было тридцать четыре, почти годился в отцы. А она в свои пятнадцать и вовсе могла обозвать его дедулей, если бы хотела поиздеваться. Нет, конечно, разница в возрасте для любви не помеха, но явно не в этом случае, учитывая полное отсутствие романтических чувств с обеих сторон.       — А кто ещё захочет жениться на мне по расчёту? Поди, найди «самоубийцу»! — недовольно отмахнулась от идеи Мэй, похоже, уже пытавшаяся найти себе кого-то и таким способом.       Суйгин оглядела шиноби, оставшихся ожидать возвращения тех, кто погнался за остатками последователей Ягуры. Мужчины, стоявшие поблизости, старательно отводили взгляд. В этот момент из редкого лесочка вышел Забуза, закинув на плечо Кубикирибочо, с которого живописно стекала кровь, и уверенно направился в их сторону, чтобы отчитаться.       — Вон, как насчёт Забузы? — махнула рукой в его сторону Суйгин. — Обдери с него маску, мужик, в принципе, довольно симпатичный, сильный, соображает, полезный вон, смотри, всех кого надо порешил. Что тебе ещё нужно, раз с любовью не удаётся? У старейшин ваших, которые, как я поняла, спят и видят, как от него избавятся, глаза на лоб полезут, а вы сможете сделать вид, что он под твоим каблуком и на коротком поводке. В смысле, что ваш местный демон управляемы-ы-ый.       Мэй окинула остановившегося напротив неё Забузу хищным взглядом.       — Сомневаешься — затащи в постель, — добила Суйгин.       Забуза окинул их ошеломлённым взглядом — всю её речь он явно слышал.       — Я люблю мужчин чуть старше, но в целом… думаю, ты права, — заключила Мэй, задумчиво проведя указательным пальцем по губам. — Кажется, я придумала, как оставить тебя в деревне, — сказала она с пугающей улыбкой. — Сегодня вечером ты занят.       — Вообще-то…— начал было Забуза, который должен был отчитаться по поводу сторонников Ягуры, но Мэй, перебив, добавила:       — Занят мной.       Забуза наградил сначала её, а затем и Суйгин нечитаемым взглядом.       — Разве ты не говорил, что тебе нравятся сильные женщины, не помешанные на детях, в отличие от меня? — невинно хлопая глазами, уточнила Суйгин. — Она сильная, красивая…       Забуза тяжело вздохнул, но никак не стал комментировать подобную подставу.       Неподалёку Ао с видом человека, которого только что миновала страшная участь, смотрел на небо и, кажется, молился, а Шисуи тихо посмеивался в кулак. Он как никто оценил подставу, организованную из-за заяв Забузы по поводу «ох уж эти бабы». На его лице как раз застыло то самое выражение, по которому с лёгкостью было понятно, о чём он думал. Суйгин предполагала, что это было что-то вроде: «Мы только что завалили Мизукаге, одна из вас укротила биджу, другая должна волноваться о судьбе деревни, а вы обсуждаете свадьбу и мужиков. Женщины! Может, всё-таки стоило изъявить желание занять пост главы деревни?»       — Все, кто были здесь, устранены, — сообщил он вместо того, чтобы вступать в заведомо бессмысленный спор. Отказать одной женщине было не так уж и сложно, но мелкая Учиха была права: Мэй была в его вкусе. Даже если у них ничего и не получится, провести с такой женщиной одну ночь не так уж и плохо. К тому же, Забузу действительно забавляли взгляды окружавших мужчин. Они смотрели на него как на великомученика. Неудачники. Кем надо быть, чтобы бояться женщины? Тем более, когда эта женщина собирается затащить тебя в постель? Импотенты они, что ли?       Когда все они направились обратно в Кири, оставив ответственных разбираться с телами, Ао с сочувствующим лицом похлопал его по плечу, а Мерцающий наградил ехидной улыбкой. Вот уж кому не стоило зубоскалить, так это ему, так что Забуза самодовольно фыркнул. Будто бы он когда-нибудь окажется в таком же положении, что и этот подкаблучник. Даже если они всё-таки заключат брак по расчёту, девке Мерцающего предстояло по крупному обломаться в своих предсказаниях.              Постоялый двор оказался действительно хорошим. Суйгин, правда, от души поржала над огромной двуспальной кроватью.       «Мэй-Мэй», — думала она, отмываясь от крови в ванной. — «Огромное тебе спасибо. Надеюсь, идея с Забузой выгорит, потому что мне всегда было тебя жалко. Хотя если через пару дней ты скажешь мне, что идея была дерьмо, я подкину тебе мысль про Кисаме. Тоже ничего такой был мужик…»       Пока Шисуи отмывался в душе, она расстелила кровать и, стащив с себя полотенце, как следует вытерла волосы, повесила его на стул и растянулась на простыне в позе морской звезды. Нормальная мягкая постель… идеально. Не то, что та, на которой они спали две с половиной недели. Мысль об этом ожидаемо вытянула за собой следующую. Интересно, Хаку у кошаков-ниндзя весело? Там хотя бы точно безопасно…       Обнявшись с подушкой, Суйгин перевернулась лицом к ванной и, размышляя о жизни Хаку среди семейства кошачьих, лежала на животе, болтая ногами. Когда Шисуи вышел из ванны, тоже в одном полотенце, как и она до этого, она едва не захлебнулась слюнями. Вид его слегка влажной кожи и того, как с мокрых волос на грудь капала вода, оказал на неё почти гипнотическое воздействие. Она закусила губу, осмысливая резкое тянущее чувство внизу живота и нахлынувшее на неё жгучее желание. Хотелось, в буквальном смысле, кинуться на него прямо сейчас.       До этого она не задумывалась о том, насколько сильно по ней могло бить долговременное отсутствие секса. Жила же она как-то без него все пятнадцать лет, ну, в конце-то концов!..       «Надеюсь, так будет только первое время», — думала Суйгин, не в силах отвести от него взгляда. Длительная совместная жизнь — и сон в одной кровати — без возможности нормально прикасаться друг к другу, определённо, плохо на неё повлияли. Нет, она, конечно, и до этого с трудом отводила от него взгляд, но её ещё никогда так не ломало.       «Определённо, никаких детей в ближайшие пять лет», — решила она, и, не выдержав, подскочила с кровати, быстро пересекла небольшую комнату и, обхватив Шисуи за шею, поцеловала его в губы, стараясь вложить в этот поцелуй все чувства, скопившиеся в ней за три с лишним недели, прошедшие с момента выхода из Конохи. Шисуи ответил ей с не меньшим жаром, и она не заметила, как стянула с него полотенце.       В этот раз Суйгин казалось, что её тело отзывается на прикосновения с почти болезненным напряжением. Она действительно не представляла себе, как сильно соскучилась по ощущению единения, по требовательным поцелуям и сильным рукам, касающимся её везде.       На кровать они практически упали, Шисуи закинул её ноги к себе на плечи. Этот вариант позы Суйгин вполне себе понравился, но надолго их не хватило.       — Что значит — Забуза довольно симпатичный? — с подозрением спросил Шисуи, когда они, тяжело дыша, лежали в обнимку.       Суйгин пристроила подбородок на его груди и, не сдержав хитрой улыбки, прищурившись, отозвалась:       — На фоне той двухметровой синей полурыбины — очень даже! А что, ты ревнуешь? Думаешь, Забуза в моём вкусе?       — Ты так расписывала его достоинства… — с усмешкой ответил Шисуи. — Что мне очень захотелось спросить! Нет, не так — я просто должен был спросить.       Суйгин расхохоталась.       — О, я тебе верю-ю-ю, — протянула она с видом «ну да, ну да, оправдывайся теперь». — Мне, кажется, я говорила, что в Кири прямо таки отвратительный климат, да?       — О да, — кивнул Шисуи, неторопливо проводя кончиками пальцев по её спине. — Кто ещё кажется тебе симпатичным?       — Орочимару очень красивая гейша! — со смехом принялась перечислять Суйгин. Шисуи удивлённо вскинул бровь. — Итачи, когда вырастет, будет довольно симпатичным, но не переживай, мы с ним слишком плохо ладим…       — Ты считаешь, я настолько неуверен в себе, что буду ревновать тебя к лучшему другу? — хмыкнул Шисуи.       — Нет, но я просто должна была это сказать! — вернула ему подначку Суйгин. — Хм-м-м, кто ещё кто ещё… Минато-сама довольно красивый. Ещё Гаара, когда вырастет, и Хьюга Неджи, и Кимимаро. У Саске, кстати, тоже будет милая моська. О, ну вообще, если так подумать, Хаку вне конкуренции — он будет настолько красив, что его станут путать с девчонкой!       — Как забавно, что большей части моих «конкурентов» ещё и пяти-шести нет, — пошутил Шисуи.       — Ну тебя, — фыркнула Суйгин. — Конкуренты, скажешь тоже. Ты для меня лучший мужчина на свете, — она очаровательно улыбнулась и продолжила, постепенно понижая голос до шёпота. — Ты не представляешь, как сложно мне было сдерживаться, когда ты общался с Хаку… О, ты был так хорош, что я могла думать лишь о том, что рожать детей можно только таким как ты.       Шисуи судорожно вздохнул, прижимая её к себе. Спать они легли только глубокой ночью. А на следующий день пришли к выводу, что вытаскивать Хаку из мира призыва непосредственно в Кири — чревато, и со спокойной душой оставили его там ещё на день.       Инаугурация Мэй прошла через три дня после переворота. Суйгин не представляла, как именно они сумели так быстро решить подобный вопрос, но ей было всё равно: она радовалась тому, что они, наконец, отправятся в Коноху. Вернее, сначала за Кимимаро, а потом в Коноху. Уходили они из Кири на следующий день после восхождения Мэй на трон, забрав заверенный свиток с мирным договором — его условия они с Минато обсудили в день перед выходом в Кири, так что Мэй оставалось только подписать. Судя по тому, как она выглядела — ночь с Забузой удалась на славу. Суйгин была уверена, что если бы не удалась, она бы об этом точно узнала как автор идеи «уложи в койку демона».       В день их отбытия из Кири клан Кагуя решил, что время умирать пришло. Суйгин почему-то думала, что те должны были напасть ближе к лету — она точно помнила, что снега не должно было быть когда Забуза с Хаку покидали Кири, а Кимимаро наоборот бежал туда убивать людей. От их помощи вежливо отказались — Суйгин чертыхнулась — и под конвоем в лице Ао вывели за пределы деревни. Отлавливать Кимимаро предстояло либо на подходе, либо на выходе — если его в этот раз не прибьют. Она отправила на разведку теневых клонов, Шисуи кошаков, но не через один вход в деревню никакие белобрысые малолетки не проходили.       Им пришлось задержаться в лесах Кири до утра, отчаянно маскируясь. Утром Суйгин благодарила туман, а Шисуи вынужденный вытащить Хаку из мира призыва — призванные коты буквально заставили его это сделать — напряжённо оглядывался. С кланом Кагуя разобрались только ранним утром, но это же означало, что вскоре отправят патрули. Им нужно было убираться из окрестностей Кири и немедленно — их уже не должно было здесь быть.       Когда коты, наконец, сообщили направление в котором был замечен описываемый мальчишка, Шисуи подхватил Хаку на руки и они рванули в указанную сторону по деревьям, чтобы не оставлять следов на земле. В лесу рядом с Кири, как оказалось, снега действительно уже почти не было, но та была довольно влажной, так что пройти по ней незаметно не получалось.       Когда Суйгин показалось, что они ушли уже слишком далеко, они остановились, замерев на самых крепких на вид ветвях деревьев, напряжённо вглядываясь в туман. Хаку с нескрываемым интересом тоже пытался разглядеть хоть что-то, опасливо цепляясь за руку Шисуи.       — Это он? — неожиданно спросил Шисуи, взмахом руки указывая вдаль, на мальчика, который брёл по лесу с отсутствующим выражением лица. Его светлые волосы терялись в молочно-белом тумане, что окутывал окрестности Киригакуре этим ранним утром словно одеялом. Утром, когда клан Кагуя был практически уничтожен.       «То есть это, походу, был март. Как же тяжело судить о временных рамках! Если споткнёмся об Орочимару — значит, всё шло почти своим чередом…» — подумала Суйгин, перепрыгивая с ветки на ветку следом за Шисуи — они действительно ушли слишком далеко, и теперь приходилось возвращаться.       — Он, — наконец подтвердила она, когда они оказались над Кимимаро, лёгким движением спрыгивая вниз в тот момент, когда мальчик остановился, настороженно оглядываясь. Чутьё, конечно же, подсказывало ему, что рядом кто-то есть.       Шисуи с Хаку подмышкой соскочил на землю следом за ней, напряжённо оглядываясь.       — Кто вы? — обеспокоенно поинтересовался Кимимаро, выхватывая из рукава короткий костяной клинок и угрожающе направляя его перед собой.       Суйгин долго размышляла о том, как лучше познакомиться с ним, как лучше уговорить его пойти с ними, но сейчас, смотря на хрупкую одинокую фигурку ребёнка, окутанную туманом, в глазах которого были лишь одиночество и настороженность, она не знала, что и сказать. Она представляла себе их встречу совершенно иначе — она искренне верила, что придётся лезть в логово Кагуя, вытаскивать его из клетки. Она придумывала в голове диалоги для совершенно иной ситуации.       Этот мир был наполнен брошенными несчастными детьми, и, конечно же, она не могла помочь им всем, она едва ли действительно могла помочь даже этим двум, но… Смотря на маленького мальчика в рваной одежде, Суйгин вспоминала своих родителей в этом мире и Юсаку. Ей повезло. Люди, которым она была совершенно чужой, пусть они и не знали об этом, дали ей настоящую семью, хотя она едва ли этого заслуживала, заняв место их дочери. Этим же детям не повезло по крупному — по сути, они не были нужны своим семьям, хотя и были для них родными.       Если бы ей только позволили… она могла бы попробовать показать этим детям то же, что показали ей. Настоящую семью. Но она была Учихой. Она наверняка могла надеяться только на редкие встречи или роль эпизодической нянькой. В такие моменты она просто ненавидела предубеждения, сложившиеся против их клана, но она также не могла сказать, что те были необоснованными.       Она стояла недалеко от него — всего несколько метров. Нужно было сделать всего несколько шагов. Наклонившись и уперевшись руками в колени, чтобы оказаться с ребёнком практически на одном уровне, Суйгин собралась с мыслями и улыбнулась. Раз она не могла использовать ни один из диалогов, которые себе представляла, оставалось только в очередной раз сымпровизировать и по глупому подставиться. Она прекрасно понимала, что Шисуи этого не оценит, но им нужно было срочно уходить, и уходить как можно дальше. На долгие уговоры попросту не было времени.       — Бог существует, Кимимаро, — сказала она.       Глаза мальчика широко распахнулись, а рука, сжимающая костяной кинжал, опустилась.       — Суйгин… — предостерегающе начал было Шисуи, естественно, сразу же осознавший, что она только что сделала, но она отмахнулась. У них действительно не было времени. Помимо людей Кири тут мог шляться Орочимару. Вот кого стоило опасаться.       О том, что она из другого мира, знала вся верхушка Конохи. Если это поможет ей вытащить Кимимаро из лап Орочимару, она может позволить себе рассказать это. В конце концов, она уже рассказала Хаку. Эти дети, несмотря на свой юный возраст, были достаточно умны, чтобы не болтать лишнего — особенно, если предупредить их о том, о чём говорить нельзя. Она была уверена, что общественность не узнает. И эта информация могла помочь им сейчас.       — Ты… знаешь моё имя. Ты… Бог? — в голосе Кимимаро неожиданно послышалась злость.       Ну, сиди она в клетке большую часть своей жизни, она бы тоже злилась на Бога, который мог бы помочь — все же думают, что Боги помогают людям — а вместо этого явился только тогда, когда он оказался предоставлен сам себе. Вне опостылевшей клетки, без клана, без семьи и без смысла жизни. Очень «своевременная» помощь.       — К сожалению, нет, — качнула головой Суйгин, продолжая ласково улыбаться. — Я всего лишь человек, которого отправили в этот мир, чтобы изменить его к лучшему. И я пришла за тобой, чтобы помочь тебе найти смысл жизни, — она сделала паузу прежде, чем протянуть руку в его сторону. — Пойдёшь ли ты со мной?       — Смысл жизни… — прищурившись, растерянно повторил Кимимаро, пряча костяной клинок куда-то в складки своей одежды. Раз она не была богом, не было смысла приставлять оружие к её горлу. — И… в чём он?       — Мы приходим в этот мир, чтобы стать счастливыми, — вспомнив то, что обычно говорила ей бабушка, озвучила Суйгин. Других ответов в этот момент у неё всё равно не было. — Чтобы найти себе какое-нибудь интересное занятие по душе, чтобы обрести друзей и семью. Чтобы наслаждаться жизнью.       — Семью… Бог послал тебя, чтобы ты стала моей семьёй? — с надеждой спросил он.       «Ну, он внимательный и у него есть глаза», — подумала Суйгин. — «Так что он наверняка видел семьи с детьми своего возраста и точно должен был наблюдать за ними. Потому что это интересно… Потому что это то, чего у него никогда не было…»       — Нет, — честно ответила она, прекрасно понимая, чем может обернуться такая невинная с виду ложь. — Он послал меня, чтобы я остановила войну. Я пришла сюда, потому что хотела помочь тебе… И ему, — она кивнула в сторону Хаку, с интересом выглядывающего из-за спины Шисуи. — Потому что считаю, что все в этом мире заслуживают хотя бы немного счастья. Ну, так что? Ты пойдёшь с нами?       — Я снова буду жить в клетке?       — Нет, — твёрдо ответила она. Уж это она точно могла ему обещать.       Сглотнув и облизав губы, Кимимаро кивнул и медленно протянул дрожащую руку к ней навстречу. Сжав тонкие детские пальцы, Суйгин осторожно распрямилась и потрепала ребёнка по волосам.       — Пойдём домой, — облегчённо выдохнув, сказала она.