19 лет спустя

— Роуз, не могла бы ты просто присесть на минутку и послушать меня? — в усталом раздражении спросила Гермиона, она очень любила свою дочь, но сейчас была почти готова задушить ее. Роуз посмотрела на лицо матери и смягчилась: — Хорошо, но это не значит, что я соглашусь с тобой, — добавила она, надув губки, что было довольно непривычно для обычно молчаливой девушки. Гермиона вздохнула, посмотрев на свою дочь. Их беседа шла не так хорошо, как она надеялась. Она надеялась, что, как только объяснит свои чувства к Люциусу, Роуз не будет возражать против того, чтобы они начали встречаться; она же еще даже не упоминала о браке, потому что Роуз была очень упрямой. "Наверное, она унаследовала это от Рона", — раздраженно подумала Гермиона. — Милая, я знаю, что мы никогда по-настоящему не говорили об этом с вами, своими детьми... но, на самом деле, все было далеко не так… Я имею в виду, мы с твоим отцом... ну… просто какое-то время между нами не происходило ничего хорошего. Гермиона заговорила неуверенно, не зная, как дочь воспримет эту дополнительную новость. Разлука с Роном была достаточно тяжелой для них, не добавляя к этому плохих чувств; Гермиона же пыталась быть честной, просто не слишком. — Боги, мама, неужели ты думала, что мы были слепы так же, как и глухи, — ее дочь посмотрела на нее так, будто она только что предложила им отправиться в экспедицию на поиски рыдающих колибри или какого-то другого столь же вымышленного существа. "Неужели она действительно думала, что мы не слышим их постоянных споров?" — недоверчиво думала Роуз. — Мы слышим разные вещи… мы видим это… и мы не глупы; нетрудно сложить два плюс два. Хьюго и я, мы оба знали, что между вами, ребята, больше не все в порядке, — она посмотрела на маму с грустным выражением в умных глазах. — Мы просто надеялись, что вы сможете как-то решить эту проблему. Но теперь знаем, а знание не всегда легко принять. Кроме того… ну, до того, как все это случилось, я имею в виду, до того, как вы расстались… Ко мне обратилась одна из моих подруг с Хаффлпафа, Сара Престон, — Роуз виновато посмотрела на мать. Гермиона понятия не имела, кто такая Сара Престон, и Роуз никогда раньше о ней не упоминала. Роуз, должно быть, увидела в глазах матери вопрос, потому что продолжила объяснение. — Она сказала мне, что видела свою маму с нашим папой... и что они... целовались, — Роуз закончила последнее предложение шепотом, как будто не была уверена, как мать воспримет эту новость. Она не собиралась говорить своей матери, что именно по этой причине прокляла того придурка из Слизерина. Роуз так злилась на своего отца за то, что он это сделал, и иррационально злилась на маму за то, что та этого не видела и не помешала этому... — Роуз, а мать Сары, случайно, не зовут Мэнди? — спросила Гермиона, прерывая ход мыслей дочери. Она старалась, чтобы ее голос не выдал злости на Рона за то, что он заставил их дочь смириться со своей неверностью. — Да, действительно Мэнди... И папа сказал, что действительно встречается с матерью Сары... Я уже давно хотела тебе это сказать, но… в любом случае, сейчас это не имеет значения, — Роуз выглядела несколько успокоенной тем, что ее совесть наконец-то была в ладу с собой. Она ненавидела секреты... — Но это все еще не значит, что я готова к тому, что какой-то странный мужчина пытается занять место отца, особенно тот, который раньше был Пожирателем Смерти. Господи, мам, о чем ты только думала? — спросила девочка, преувеличенно закатив глаза. Гермиона пыталась придумать способ заставить дочь понять ее чувства, не представля мысленно, как втаптывает Рона в грязь. Она кипятилась... "Вот чертов мерзавец! О чем он только думал, целуя мать ученицы Хогвартса... тем более подруги своей дочери?" — Роуз, мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, и мне также жаль, что ты чувствовала обязанность скрывать это от меня, хотя я действительно ценю то, что ты пыталась сделать, дорогая, — Гермиона протянула руку и нежно потрепала дочь по волосам. — Но дело в том, что ты больше не ребенок. Твое время со мной ограничено, и не успеешь оглянуться, как будешь готова жить своей собственной жизнью и, возможно, даже встретить кого-то, кто сделает тебя счастливой, — Гермиона проглотила комок в горле при мысли о том, что ее маленькая девочка скоро станет достаточно взрослой, чтобы ходить на свидания. — И Люциус делает меня счастливой, счастливее, чем я была… за очень долгое время. Я очень хочу, чтобы вы одобрили это, но если до этого дойдет... — Гермиона заколебалась, глядя на лицо любимой дочери. — Я не собираюсь прекращать встречаться с ним, Роуз. Если вы не сможете принять его... тогда я просто не буду пускать его сюда, пока вы на каникулах, но я была бы очень недовольна, если бы это было так. Она потянулась и схватила обе руки Роуз в свои, пытаясь показать, что она не сердится, просто полна решимости. — Настанет день, когда ты захочешь, чтобы я доверился твоим инстинктам в отношении какого-то мальчика, который тебе нравится, и я обещаю, что дам ему шанс. Это все, о чем я прошу тебя, дорогая. Я не прошу тебя называть его папочкой, и не ожидаю, что ты будешь любить его так же сильно, как я, я просто хочу, чтобы ты дала ему шанс… хорошо? Гермиона заколебалась и посмотрела в глаза Роуз, знакомое упрямое выражение заставило Роуз внутренне съежиться. Она узнала этот взгляд. — Люциус очень важен для меня, Роуз, и хотя я бы никогда не позволила ему встать между нами, я надеюсь, что ты любишь меня достаточно сильно, чтобы хотеть, чтобы я была счастлива. Здесь становится очень одиноко, пока вы с братом в школе. Тебе не кажется, что я заслуживаю немного счастья? Гермиона продолжала пристально смотреть на дочь, и Роуз почувствовала, как румянец приливает к ее щекам, когда пришлось первой отвести взгляд от битвы воль. Она действительно не могла сравниться с матерью, когда дело касалось упрямства, особенно когда чувствовала, что та в чем-то права. Роуз подумала о словах своей матери и почувствовала себя немного виноватой в ребячьем поведении, они с Хьюго и впрямь отсутствовали большую часть года, и она действительно не хотела, чтобы мать была одинока… но Люциус Малфой? Честно говоря, о чем она думала? Почему она не могла начать встречаться с каким-нибудь нормальным волшебником, таким как дядя Гарри или дядя Невилл? Ну... если подумать, хотя это и было бы слишком странно. "Ладно, — думала Роуз, — может быть, пусть встречается и с таким. Вообще-то, мама права, раз пришло время..." — хотя ей и не хотелось в будущем выслушивать нотации о мальчиках, приведенных в дом... Но она знала свою мать достаточно хорошо, чтобы понимать, что та уже бы точно дала ей разрешение, если б узнала о Треворе. Роуз вздохнула, встретившись взглядом с матерью. Она знала, что ее отец и Мэнди были жутко влюбленными друг в друга, и было бы справедливо, если бы и мать получила такой же шанс. — Хорошо, мам, — сказала Роуз со вздохом. — Я встречусь с ним... И даже постараюсь быть милой, — добавила она, увидев выражение лица Гермионы. — Спасибо, Рози, тогда я скажу Люциусу, что он может присоединиться к нам за ужином, — Гермиона быстро обняла дочь, прежде чем направиться в свой кабинет, чтобы отправить ему записку. Роуз не могла не заметить улыбку, озарившую лицо ее матери при упоминании Люциуса, и вздохнула. "Я буду милой, но это не значит, что он должен мне нравиться". * * * — Итак, Роуз, — тихо спросил Люциус после многочисленных попыток завязать разговор с молчащей дочерью Гермионы, — Мама сказала, что ты в Рэйвенкло. Как тебе там? Роуз поморщилась, она надеялась пережить весь ужин, фактически не разговаривая с ним, но сейчас ничего не поделаешь, иначе ее мать была бы расстроена этой вопиющей грубостью. "Вот же мерзавец!" — Да, сэр, прекрасно, — добавила Роуз, внутренне ухмыляясь. "Как тебе такой ответ, старый пердун?" — Пожалуйста, Роуз, зови меня просто Люциусом, — он улыбнулся, как надеялся, ободряюще. — Нет, сэр, мама всегда учила нас уважать старших, — Роуз мило улыбнулась в ответ на его удивленный взгляд, но, как только услышала, как вилка матери звякнула по столу, то поняла, что позже будет наказана за эту маленькую насмешку. К счастью, мать просто бросила на нее сердитый взгляд. "Господи, это же была просто шутка" — раздраженно подумала Роуз. И снова вздохнула. Дело в том, что она видела, как мать смотрит на этого Люциуса, и наоборот, как Люциус смотрит на ее мать, и это заставляло ее чувствовать себя неловко. Она не могла припомнить, чтобы родители когда-нибудь смотрели так друг на друга, даже когда была маленькой, и ну... просто сейчас казалось неправильным, что этот странный мужчина... этот Пожиратель Смерти, бывший или нет, смотрел так на ее мать. Она содрогнулась при мысли о том, что ее мать и этот мужчина действительно занимались... сексом; конечно, она всегда содрогалась при мысли о том, что кто-то из ее родителей занимается сексом… УУУУУУ! Но этот же мужчина старше мамы на... по крайней мере, на пятьдесят лет... "Мерлин! О чем она только думала, связываясь с ним?" Роуз признавала, что Люциус красив для дедушки... ладно, для пожилого дядьки, но ее мать была… ее матерью. Ее мать всегда была красивой, собранной, логичной и очень умной; всем тем, чем сама Роуз восхищалась в человеке. Ее мать не была какой-то шлюшкой, которой нужны были мужчины, особенно, если просто для... секса. "А, может, это все его деньги? Может, это из-за того, что он очень богат?" — спрашивала себя она, пытаясь понять, что еще мать могла увидеть в этом человеке. "Думаю, его можно считать умным, это одна из тех областей, в которой мама и папа сильно отличались друг от друга, — Роуз почувствовала себя виноватой, как только эта мысль пришла ей в голову. Нет, конечно, она любила своего отца, но его любимыми темами для разговора всегда были квиддич и дядя Гарри, да и вообще, он не был особенно красноречивым собеседником. — Может быть, маме этот Люциус понравился за свои мозги". К счастью, Люциус и Хьюго вступили в дискуссию о квиддиче, и Роуз смогла закончить свою трапезу без необходимости "любезничать" и общаться с кем-то, с кем ей было неинтересно разговаривать. После того, как мать бросила на нее один из тех взглядов, которые ясно говорили: "а о вашем поведении, юная леди, мы поговорим позже", — Роуз вышла из-за стола. "О радость!" На остаток вечера она удалилась в свою комнату, ожидая, пока не услышит, что в доме все стихло. Думая, что мать в постели, она решила прокрасться вниз за куском торта, который неохотно пропустила ранее, пытаясь сбежать из-за стола. Она на цыпочках прошла мимо комнаты матери и спустилась по лестнице на кухню, и только что отрезала себе кусок сказочного шоколадного торта Поппи, как услышала приближающиеся голоса. Не желая снова втягиваться в разговор ни с матерью, ни с Люциусом, она нырнула в кладовую, надеясь, что никто не заметит, что дверь туда приоткрыта. — Гермиона, пожалуйста, не волнуйся об этом, — раздался успокаивающий голос Люциуса, — Уверен, что она придет в себя. Ей почти четырнадцать, и вдруг в течение трех месяцев ее родители не только развелись, но и оба встречаются с другими людьми. Это не может быть легким для нее. — Я знаю, Люциус, знаю. Просто я действительно хотела, чтобы ты им понравился. Я так устала от необходимости прощаться с тобой каждый вечер. И надеялась… ну, наверное, я надеялась, что каким-то волшебным образом ты поладишь с ними и все мы будем жить долго и счастливо, — она рассмеялась над собственной наивностью. — Дорогая ты моя женщина, если мое присутствие здесь доставляет Роуз такие уж страшные неудобства, нам просто придется сдерживаться, пока они не вернутся в Хогвартс. Я не сделаю ничего, чтобы подвергнуть опасности твое время со своими детьми; я знаю, как много они значат для тебя, — Роуз услышала шорох и выглянула, чтобы увидеть, как Люциус притягивает Гермиону в свои объятия. — Знаю, Люциус, как бы сильно я это ни ненавидела, может быть, нам не следует больше видеться, пока они не вернутся в школу. Но я буду скучать по тебе, — прошептала она, наклоняясь, чтобы поцеловать Малфоя. — Тем более, что я всегда могу аппарировать после того, как дети лягут спать на ночь, — промурлыкал он, уткнувшись носом ей в шею, потянулся к ягодицам и притянул Гермиону к себе. Роуз воспользовалась этим моментом, чтобы выглянуть и увидела, как ее мать и Люциус страстно целуются… Аргх! Надеясь улизнуть, пока они отвлеклись, она почувствовала, как ее накрыла волна магии, когда кухонная дверь закрылась и на комнату добавилось заклинание тишины. "Отлично, — подумала Роуз, — теперь я застряла здесь". Роуз старалась не слушать, как звуки стонов ее матери и Люциуса становились все громче. Она попыталась перечислить ингредиенты, необходимые для успокаивающего напитка, но вздохи, которые издавала ее мать, перекрывали внутренний монолог. "Ладно, просто быстро выгляни, чтобы посмотреть, закончили ли они со своим импровизированным сеансом поцелуев," — подумала Роуз, медленно выглядывая из-за двери, и была потрясена до глубины души зрелищем, на которое натолкнулись ее глаза. Люциус снял рубашку и... Мерлин, он был довольно мускулистым для старика... а ее мать… ее мать! Рубашка которой была расстегнута, а голова откинута назад в каком-то диком порыве, когда Люциус просто пожирал ее грудь... И она... она почти кричала от удовольствия. Роуз покраснела, увидев сцену перед своими глазами, и быстро отступила в кладовую, не желая видеть, как собственную мать домогаются на кухонном столе. "УУУГХХ, это вообще гигиенично? Я больше никогда не буду есть на этой кухне," — Роуз содрогнулась при этой мысли. Затем Гермиона издала крик удовольствия, который резко застопорил ход мыслей девочки. "Кричать? Моя вечно строгая мать — крикунья? Хм, такого я не ожидала. Ладно, это просто... неправильно на стольких уровнях, что я должна выбраться отсюда или найти способ вытащить отсюда их". Роуз изо всех сил пыталась не думать, когда к смеси звуков добавились и стоны Люциуса, заставив ее покраснеть еще сильнее. "Думай, Роуз, думай, не зря ты в Рэйвенкло и не зря ты дочь самой блестящей ведьмы своего возраста". Затем до нее дошло, и, вытащив волшебную палочку, она тихо вызвала одну из своих самых тяжелых книг из сундука и услышала, как та ударилась о кухонную дверь, прежде чем ее отбросили защитные заклинания. Однако звука было достаточно, чтобы напугать влюбленную парочку внутри, и они быстро поправили свою одежду и отправились посмотреть, что же вызвало шум. Роуз воспользовалась этим шансом и убежала через черный ход на кухню, прежде чем они смогли ее увидеть. Она любила свою мать и знала, что они ближе, чем многие ее друзья и их родители, но были некоторые вещи, которыми она не хотела делиться со своей матерью, и то, что она только что увидела и услышала, как раз и было одной из таких вещей. Роуз вздрогнула, пытаясь избавиться от образов, которые, казалось, были выжжены в глубине ее глазных яблок. Ее мать… занимаясь сексом... занималась каким-то диким сексом... И она отчаянно нуждалась в чем-то, что заменило бы тревожные картины в ее голове. "Магловский видеоплеер, который мать подарила нам в первый день здесь, должен помочь," — подумала она, просматривая стопку фильмов. Гермиона установила в комнате Роуз телевизор и DVD-плеер, а также купила большую коллекцию фильмов для просмотра во время рождественских и летних каникул. До сих пор они смотрели сериал под названием "Звездные войны", который был довольно хорош, но вся эта "сила" плюс штурмовики и злой император слишком уж повторяли их собственный мир. Прямо сейчас Роуз хотелось чего-нибудь полегче, чего-нибудь посмешнее. Она продолжала просматривать подборку фильмов в поисках чего-нибудь, что отвлекло бы ее от "инцидента на кухне", каким он впоследствии запомнится. Что-то, что дало бы ей представление о том, как живут нормальные подростки-маглы. Она включила первый попавшийся подростковый фильм и, откусив большой кусок торта, откинулась на спинку кровати, с потрясенным восхищением наблюдая, как разыгрываются первые сцены "Американского пирога".