On his skin

      — Ты уверен в этом? — Тао кусает свои привлекательные губы, чем вызывает у альф слегка голодные взгляды. Хотя есть в них отличия — Крису-то не требуется свой прятать, а вот Паку…       — Уверен, конечно, — беззаботно пожимает плечами, после чего закидывает в рот сразу четыре таблетки, невесело про себя думая, что четыре в Китае — созвучно со словом «смерть».       — Если станет больно — уходим сразу же, — блондин недоверчиво разглядывает друга, сжимая руку своего парня, который с отсутствующим выражением лица изучает одежду Чанёля — плотные тёмно-синие штаны, чёрную кожаную куртку с длинными рукавами и высоким воротом, а так же обращает внимание на обувь — мощные ботинки на платформе, которые выглядят даже немного устрашающе, если принимать в расчёт, куда они идут.       — Боишься, что ноги отдавят? Так я готов к защите и нападению, — гордо выдаёт, намекая, что больно будет не ему, ведь друзья почему-то нацепили модные нынче кеды, в которых им явно оттопчут всё, что можно и нельзя.       До Тао медленно доходит смысл шутки, а вот Ву уже тихо посмеивается, думая о том, что младший словно его мысли прочитал — сказал ведь такую вещь как раз, когда он рассматривал его «орудия».       — Ладно, выдвигаемся. А то не так уж много времени у меня и будет, — улыбается уверенно, чем обнадёживает друзей, после чего все трое следуют из коридора в зал. Они осторожно обходят уже собравшихся людей по кругу, а после встают в свободном месте, где на метр вокруг нет ни одного человека, что очень на руку им — пока ждут действия таблеток, ведь Ёль не сможет оказаться в толпе без должного эффекта от них.       Почти двадцать минут болтают, в ожидании начала программы, а после вливаются в поток фанатов, уходя к самой сцене. Тао то и дело смотрит на рыжего, наблюдая за его реакцией, но видит только открытую и широкую улыбку в купе с восторгом в глазах. Ни коим образом не показывает, что ему всё равно больно. Лекарства хорошо приглушают ощущения, но под кожу, даже при таком раскладе, словно загоняются тысячи мелких игл.       Первые песни Пак слушает и получает удовольствие, но спустя жалких полчаса уже проклинает себя за «героизм», думая, что не стоило вообще соваться в танцпартер, мог же спокойно отсидеться в ВИПе.       «Мне уже следует пойти туда, где никого нет» — быстрый набор на телефоне и демонстрация экрана друзьям. Тао грустно улыбается и кивает, губами обозначая:       «Я понимаю. Прости».       Крис же просто кивает, поскольку они заранее договорились, что встретятся в задних рядах площадки, где обычно никто не стоит, по окончании концерта. Именно туда Ёль и направляется, но понимает — слишком душно и чересчур больно, необходимо…       Внезапно замечает приоткрытую дверь, которая ведёт в какой-то боковой коридор.       Не задумываясь о последствиях, направляется туда, проходит несколько метров и проскальзывает в новый проём — тот, что ведёт на улицу.       — Как же хорошо…       — Эй! Сюда нельзя выходить! — к нему подходит брюнет-омега очень миловидной внешности, что нисколько не портится нахмуренным лбом и поджатыми губами.       — Простите. Неважно себя чувствую… Есть ли у вас возможность не сдавать меня никому и дать минут пять на отдых тут?       — Не знаю, если кто-то из персонала увидит — нам обоим придётся туго, — усиленно раздумывает, а после хватает Пака за запястье, обтянутое кожей куртки, и тащит в небольшую нишу, находящуюся между зданием и забором. Омега быстро заталкивает в неё своего теперь уже соучастника, а после оказывается там же. Слишком близко, но не прикасаясь. Ёль пытается понять — сможет ли в подобном положении прийти в себя, а после улавливает тонкий аромат кофе с корицей. Принюхивается, а после спрашивает, совсем забывая о собственном дискомфорте:       — Здесь где-то рядом кофейня?       — Не знаю, я в этом районе редко… — брюнет осекается и смотрит внимательно на своего случайного спутника, делая вид, что совсем не обеспокоил вопрос. — Может, для начала, представитесь?       — Конечно. Где мои манеры? — бормочет альфа, а после говорит с улыбкой, благодаря небеса за то, что тут мало места и руку протянуть, как ни крути, не выйдет:       — Пак Чанёль.       В ответ он слышит очень чистый и красивый смех, объяснение которому приходит быстро:       — Пак Чимин.       — Действительно смешно, — уголки губ рыжего расходятся сильнее, а настроение заметно улучшается. Он не может не отметить про себя — вот так, на свежем воздухе, пусть и очень близко, ему вполне нормально находиться рядом с омегой. Конечно, кожа ещё зудит ужасно и по ней проходятся слабые разряды тока, но это — последствия нахождения в толпе, а признаков новой боли нет.       Дальше разговор расходится сам собой, и парни даже не замечают, как проходит полчаса. Их выдёргивает из потока общения звонок на телефоне младшего из них — Чимина, который заставляет поморщиться обоих синхронно, из-за чего, синхронно же, смеются. Парень извиняется и объясняет, что он — волонтёр на этом концерте, а потому ему уже пора возвращаться в зал.       — А могу я попросить твой номер?       — Я уже думал, что придётся навязываться и самому тебе его всучить, — смущённо улыбается младший Пак, после доставая маркер из заднего кармана светлых джинсов и записывая номер на запястье Чанёля, которое бесцеремонно оголяет, легко отодвинув рукав большой кожанки. Альфа ошарашенно замирает, старательно контролируя своё тело, чтобы рука не задрожала и, что ещё хуже, не оттолкнула нового знакомого. Конечно, Ёль ни в коем случае не хочет вредить омеге, но одолевает такая боль, что ноги подкашиваются и перед глазами ярко-красные круги появляются.       — Ты в порядке? — Чимин удивлённо разглядывает его, замершего статуей самому себе. — Нам пора…       — Конечно, идём, — кивает, выходя из ниши и по пути доставая таблетки. — Говорил же — плохо себя чувствую. Снова накрыло, но если «закинусь» — пройдёт, — видя неодобрение во взгляде нового знакомого, добавляет мягко:       — Это обезболивающее.       — Ладно тогда, — фыркает, по мнению альфы — очень мило, и открывает дверь в зал. — Тебе сюда.       — Спасибо… Слушай, а ты не мог просто набрать мой номер или дождаться, когда я сделаю так, — с этим словами протягивает свою визитку, которые всегда носит с собой, дабы не упустить возможность подзаработать. Программист может понадобиться кому угодно и когда угодно. — Но в любом случае — было весьма приятно познакомиться, — Ёль улыбается очень широко и открыто, что заставляет сердце чужое ёкнуть, когда отвечает:       — И мне, — короткие слова тонут в звуках зала, который разрывают музыка и вопли фанатов, разочарованных окончанием концерта, но Пак-старший и так понимает ответ.       Идёт как во сне на оговоренное с друзьями место и спокойно встаёт там, забывая о дикой боли из-за сильнейшей эмоциональной вспышки, что вызвана прекрасным омегой.       Умудряется даже проанализировать про себя — влюблённость в Тао никогда не была сильна настолько, насколько сильны ощущения сейчас. Он никогда не верил в любовь с первого взгляда, но в этот раз в нём вспыхнули уж больно яркие и эйфорические чувства. В книгах и фильмах так описывают действие наркотических средств. А ведь даже его извечная боль ими приглушена…       — Чан-и, эй, — в очередной раз перед лицом мелькает чужая рука, что призвана вернуть его в реальный мир, который почему-то кажется прекраснее сейчас, чем был ещё вчера. Парень трясёт головой и смотрит на Тао, на некогда обожаемого Тао, который теперь резко оседает в голове только как друг. Как и должно было быть всегда.       — Прости, задумался. Мы уже уходим или ты ещё что-то собирался здесь?..       — Друг, ты представляешь, насколько паршиво выглядишь? — перебивает Крис, после чего головой мотает в сторону выхода. — Пошли отсюда. Немедленно!       Чанёль хмурится, но решает, что лучше послушать Ву, который таким серьёзным бывает раз в сто лет. Попытки проанализировать своё состояние проваливаются, вместо надоевших за два десятка лет мыслей о боли, у него перед внутренним взором — Чимин.       Когда выходят из здания, старательно выдёргивает себя из фантазий и не пропускает реплики друзей о том, куда им следует идти, отвечает на вопросы, что ему задают, без запинок.       — Давай ключи, — Крис протягивает ладонь лучшему другу, а когда тот хочет возразить, говорит тоном, с которым невозможно не согласиться:       — Ты убьёшь себя, если сядешь за руль, а по дороге ещё и с собой можешь кого-то прихватить. Тао поедет на моей, а я — на твоей. Всё равно мы оба не пили.       Кивком отвечает, только сейчас замечая, что у него слегка трясутся руки и поднялась температура тела, а также простой факт доходит до него в этот момент — допустил передозировку, ведь выпил три таблетки, возвращаясь с улицы, а не две.       На общем фоне это могло показаться мелочью, но со столь сильными лекарствами шутки плохи, и он знает, что ещё поплатится за свою неосмотрительность.

***

      — Тебе точно в больницу не надо? — Тао заботливо протирает лоб Пака холодным и влажным полотенцем, старательно не прикасаясь пальцами к коже старшего.       — Точно. Я прочёл всё о последствиях в дороге. Сейчас главное поглощать очень много воды и оставаться в постели. Благо, что выходные впереди, а работу могу выполнять даже лёжа.       — В любом случае, мы с Крисом останемся до утра и посмотрим ещё на твоё состояние.       — На диване неудобно спать. К тому же — он узкий слишком для двоих. Езжайте домой, — Ёль улыбается как можно увереннее, но испарина на его коже и подрагивающие губы не добавляют доверия, а потому омега фыркает:       — Спи уже. Без тебя разберёмся. Только пульт от телевизора отдай, я хотел программу одну посмотреть.       — Он в гостиной, прямо рядом с телеком и лежит, — усталый вздох вырывается помимо воли и служит для Тао отличным сигналом — пора сматываться и дать другу отдохнуть, поэтому встаёт с постели и произносит, отходя к двери:       — Зови, если что-то будет нужно.       — Спасибо, — тихо выдыхает, ощущая, что его веки против воли смыкаются. Однако — из объятий сна вырывает писк телефона, который сигналит о входящем смс. И он бы не заставил себя открыть глаза, если бы не очень странный факт — следом за первым приходит новое сообщение, а друзья и семья никогда так не делают, зная, что его раздражает пиликающий телефон и стоит всё указать в одном сообщении.       Значит, вариантов лишь пара — написали сразу два человека или это тот, кто не знает о привычках Ёля.       Склоняясь ко второму варианту, поднимает смартфон с тумбочки и устало смотрит на экран. Его сердце заходится в дурацком радостном ритме, когда читает:       «Ужасно не люблю быть навязчивым, но…»       Приходится открыть полную версию, чтобы увидеть больше, чем превью. Несмотря на обстоятельства в виде кошмарной сонливости и боли, Ёль очень счастлив, что не заснул прежде, чем получил возможность прочитать:       «Ужасно не люблю быть навязчивым, но мне слишком понравилось наше общение, чтобы закончить его на сегодня словами, которые ты даже не услышал… Ой, что-то я много написал. Спокойной ночи, в общем, и всё такое»       «Я рад, что случайная подработка привела к случайному же знакомству с тобой»       Сам не замечает, как его пальцы успевают пропорхать по глади сенсорного экрана, на котором теперь светится текст:       «Я рад, что случайный поход на концерт привёл меня в закоулок, где случайно находился ты. Спасибо за то, что сделал невыносимое состояние едва ощутимым. Спокойной ночи»       Чанёль около пяти минут не решается отправить сообщение, а ему в это время приходит третье:       «Это Чимин. А то вдруг ты познакомился сегодня с кучей людей и не понимаешь, кто именно пишет»       Альфа тихо смеётся и кидает свой первоначальный ответ, словно они послали сообщения одновременно, а потом дописывает, прежде чем заснуть прямо с телефоном в руках:       «Ты такой единственный. Поэтому сразу понял»