Знаете, бывает такой холод, Что не спасает ни чай, ни плед. Словно внутри перегорел провод, Отвечающий за тепло и свет.
Мистик Фоллс. Девушка никогда не думала, что будет тут жить. Новый Орлеан вполне ее устраивал. Да, возможно, у нее не было друзей, зато была семья. Да такая, что можно было смело сказать — всегда и навечно. Семья, которая была готова отдать свое счастье на растерзание волкам, лишь бы ее родные жили в светлом будущем. Они дали себе обещание, что никогда не потеряют друг друга. Но ничто не может быть вечным, особенно люди. Родители Хоуп никогда не любили друг друга, но благодаря им на этот свет появилась их дочь. Та, кто связала их сильнее, чем брак и чувства. Они были готовы на все ради нее. И они сделали все, чтобы Хоуп смогла жить дальше и развиваться. И вот, смерть унесла с собой Хейли. Затем Клауса. Затем погиб Элайджа, дядя Хоуп. Семейство Майклсон развалилось. Все разъехались, и семнадцатилетняя девушка осталась одна. А затем пришел Аларик Зальцман, директор школы из Мистик Фоллс. Они были знакомы достаточно давно. Да, ее родители не были ангелами, и у каждого из них была своя тайна, но когда происходило нечто странное или подозрительное, Клаус и Хейли отправляли Хоуп в школу имени Сальваторе, подальше от проблем. Нравилось ли ей там? Нет, но никто не давал ей право выбора, поэтому она просто мирилась с пребыванием в том месте. Однако, несмотря на то, что там было много учеников, Хоуп так и не завела друзей. В первый же день она наткнулась на Лиззи, после чего у них произошла словесная стычка, из которой их вытащила Кэролайн, мать Лиззи и Джози Зальцман. Близнецы имели огромную неприязнь к Хоуп с первой же минуты ее пребывания в школе, и поверьте, она была взаимной. Последний раз дочка Клауса была в этой школе три года назад. И это было ужасное для Хоуп время… Так зачем же сюда прибыл директор школы? Аларик приехал для того, чтобы предложить ей переехать в Мистик Фоллс и обучаться в школе под его руководством. Когда Хоуп задала вопрос, зачем он это делает, то тот ответил, что Клаус может был не очень хорошим человеком, но она может стать лучше отца. Поверила ли она его словам? Честно, Хоуп пока не решила, но оставаться одной в городе, где жила ее семья, она больше не желала. Поэтому она собрала вещи и покинула любимый город, надеясь, что ее жизнь в новой обстановке станет лучше, а потеря близких станет не такой ужасающей. И вот она здесь, стоит перед воротами школы. Страшно ли ей? На самом деле да, так как Аларик сказал, что она не социальная личность, поэтому он поселит ее в комнату с кем-то из учеников. Эта новость не очень обрадовала Хоуп, но как и раньше, никто не дает ей право выбора, поэтому она работает по старой тактике: смирись. Она осматривает школу, как будто впервые видит этот пейзаж: деревья, скульптуры, цветы, дети, играющие в баскетбол. Все… все выглядит так наигранно прямо как в фильме. Хоуп непроизвольно фыркает и закатывает глаза. В ее голове летает мысль, что жизнь играет с ней в злую шутку. Она задается вопросом, почему все дерьмо на этом свете случается именно с ней. Ведь жизнь только стала налаживаться. Родители больше не отправляли ее в это ужасное место, где обитают эти две ненормальные истерички: Джози и Лиззи. Бр-р… Даже мысль о них вызывает в девушке гнев и ярость. А ведь Хоуп даже не особо понимает, почему девушки так агрессивны к ней. У нее была догадка, что скорее всего это из-за того, что Аларик уделял ей много времени, но эта идея быстро отлетела, так как она просто глупа. Вторая идея была намного лучше и привлекательнее. Было предположение, что Лиззи видит в Хоуп соперницу, из-за чего с ней постоянно ругается. Тогда вопрос: почему Джози тоже агрессивна с ней? Ответ был найден быстро. Она просто хвостик. Хвостик, который постоянно ходит за Лиззи и принимает ее сторону и мнение. Хоуп было обидно. Ведь Джози, на первое впечатление, походила на ее подругу. Но судя по всему, жизнь любит издеваться над семейством Майклсон, так как их дружба удачно не состоялась. Девушка настолько глубоко ушла в свои мысли, что даже не заметила, что уже зашла в школу. Глубоко вздохнув и сосчитав до пяти, она направилась в кабинет директора, чтобы узнать где, а главное с кем, она теперь будет жить. Как назло, по дороге ей встретились близняшки, что не особо ее порадовало. Однако девушки были мягко говоря в шоке, так что эта встреча принесла хоть какое-то веселье от этих гримас ужаса и возмутимости. — Можно войти, директор Зальцман? — Хоуп открыла дверь и мягко постучала, а потом, не дождавшись ответа, зашла. — Зачем ты спрашиваешь разрешение, если даже не дожидаясь ответа, просто входишь в мой кабинет? Впрочем, это уже неважно. Садись. Что привело тебя сюда? — пока Аларик говорил, его голова была поднята, и он мельком посматривал на девушку. После того как мужчина договорил, его взгляд вернулся в бумаги, которые он недавно прочитывал. — Ну, мой надзиратель… — Поосторожнее со словами, юная леди, — директор вновь отвел взгляд от бумаг и яростно посмотрел на девушку. — Оу, извините. Ладно, короче говоря, могу я пройти в свою комнату? И, кстати, ко мне кого-то уже подселили? Надеюсь, что нет, — Хоуп плюхнулась на кресло, которое находилось напротив стола директора. Она выжидающе посмотрела на мужчину, пока тот не поднял на неё взгляд. — Да, Хоуп, ты можешь пройти в свою комнату, и нет, к тебе никого не подселили… — девушка завизжала от радости, перебивая голос директора. — Ты не дослушала. Так вот, тебя подселили к человеку, а не наоборот, — директор посмотрел на цокающую Хоуп, а потом добавил: — Подожди секундочку, — Аларик достал из кармана телефон и стал что-то в нем делать, а после окончания своих действий, убрал его в карман своих джинс. Просидев в тишине некоторое время, в дверь кто-то постучал, она заскрипела и благополучно закрылась. — Ты звал? Кстати, что в школе делает Хо-оу… — девушка не договорила последнее слово, из-за чего оно растянулось в протяжном звуке. Это была Джози. Она стояла в немом шоке. Пока в ее голове продумывался план отступления, Хоуп улыбнулась ей ее дьявольской улыбкой и проговорила, повернувшись к Аларику: — Да***
Кэролайн сегодня отправляется в путешествие по миру: искать таланты. После смерти Клауса она чувствует себя опустошенно. Она старается не показывать то, что чувствует, но это сложно. Аларик поддерживает ее как может. Помогает ей держаться чуть отдаленно от школы, так как теперь там находится Хоуп, которая напоминает женщине о Клаусе. Именно Кэролайн предложила Аларику съездить в Новый Орлеан и забрать оттуда Хоуп. Она дочь Клауса, человека, которого любила Кэролайн, и который любил ее. Женщина желает лучшего для дочери ее любви. И только из-за Хоуп и боли она уезжает из Мистик Фоллс, покидая любимых дочек и школу. — Ты ведь в курсе, что всегда можешь позвонить мне, если тебе станет хуже? — Аларик приобнял Кэролайн на прощание, а после отстранился от нее. Он смотрел в ее глаза и понимал, что не выживет в этой школе без нее. — Конечно, — женщина улыбнулась мужчине своей фирменной улыбкой, а после продолжила: — пожалуйста, проследи за девочками, в особенности за Хоуп. Она потеряла часть семьи, которая вырастила ее. Тепло внутри нее переходит в холод, и если она не изменит свой подход в общении с людьми, то превратиться в холодную ледышку. — Хорошо, я прослежу за ними. А за школой что, следить не надо, да? — он усмехнулся и натянул свою добрую улыбку. Кэролайн легонько толкнула его в плечо, а после рассмеялась. — Ну, ты понял, что я имела в виду. И пожалуйста, постарайся, чтобы близняшки вместе с Хоуп не разнесли тут все, как в прошлый раз. Потому что теперь они подростки, а учитывая характер Лиззи и состояние Хоуп, они уничтожат тут все и вся. — Обещаю, что когда ты вернешься, от школы останется хотя бы фундамент. Девочки заждались тебя. Иди. Я буду скучать, — он улыбнулся ей и приобнял за плечи, затем довел до двери, а после проводил взглядом уходящий силуэт.***
Женщина уже побывала в комнате Лиззи, которая устроила сцену злости и слез. Теперь она идет в комнату второй дочери. Мягко постучав в дверь, она дождалась ответа «войдите», а после заглянула внутрь. Джози сидела на подоконнике и смотрела на школьный двор. Ее ноги были прижаты к груди, а голова опиралась на оконное стекло. Судя по футболке и шортам, Джози собирается ложится спать. — Там что-то интересное, милая? — Кэролайн подошла к дочери и посмотрела в окно. — Хоуп устроила бунт, потому что папа поставил ее перед фактом: соседство со мной или Лиззи, или жизнь на улице. Она выбрала второе. Вот, теперь наслаждаюсь ее упрямством, — Кэр укоризненно посмотрела на девушку, а потом обняла одной рукой за плечи. Женщина положила голову на плечо дочери и стала наблюдать за силуэтом, который был еле-еле виден в ночи. Это была Хоуп. Судя по всему, девушка пыталась сделать палатку из своих вещей. И слыша некоторые ругательства с улицы, Кэролайн предположила, что дела идут плохо. — Сегодня обещали дождь, поэтому я жду не дождусь увидеть реакцию Хоуп, когда вся ее одежда намокнет, — Джози тихо захихикала, а потом повернула голову в сторону матери, нежно обняв в ответ. — Думаю, даже дождь не заставит ее переехать в мою комнату. Хоть она и упрямая, но ее жалко. Заболеет, — девушка на несколько секунд замолчала и, услышав мамино «и?..», продолжила: — а потом будет всех раздражать своим недовольством. — Не будь так жестока с ней, милая. Ей тяжело. Она потеряла родителей. Поверь, я знаю, как это сложно принять. Я сказала твоему отцу проследить за вами и Хоуп, но видя то, как ты сейчас злорадствовала над ней, уверена, что у него ничего не выйдет. Так что, скажу тебе то, что сказала ему: постарайся оставить школу в живых. Ты же помнишь, что было в прошлый раз, когда Лиззи и Хоуп сошлись в той перепалке, правда? — женщина ослабила объятия, чтобы заглянуть в глаза дочери и посмотреть на нее серьезным взглядом. — Конечно, я помню, ведь нашу общую комнату потом убирала я. Именно по этой причине я съехала от нее, — Джози слезла с подоконника, а потом села на кровать. Кэролайн сделала тоже самое, после чего девушка обняла мать вновь. — Я буду скучать, мам, — женщина почувствовала, как объятья дочери стали крепче, а также услышала, что у девушки дрогнул голос. — Я тоже, — женщина подняла руку и провела ее по волосам дочери, пропуская локоны через пальцы. Этот жест стал успокаивать Джози, из-за чего подступающие слезы стали медленно исчезать. — Будь осторожна, мам. Я прослежу за Лиззи и Хоуп, только вернись как можно скорее, — Джози аккуратно разорвала объятия, а потом взглянула на мать с мокрыми глазами. На кофте женщины можно было увидеть пятнышки от капель слез. Судя по всему, девушка все-таки не сдержала свои эмоции. — Буду, милая… Я поговорю с Хоуп перед отъездом, — женщина поцеловала дочь в лоб, вновь обняла, а потом направилась к выходу из комнаты. Практически покинув спальню девочек, Кэролайн выглянула из-за двери и, посмотрев на дочь, добавила, подмигнув: — жди ее через пятнадцать минут, и будь мила, Джози.***
— Дурацкая одежда! Дурацкая земля! Дурацкая школа! Дурацкая… Дурацкая… Трава! — Хоуп зла. Как все уже поняли, девушка не собиралась идти в комнату Джози и, тем более, жить там вместе с ней. Именно поэтому сейчас она пыталась сделать палатку из вещей, которые Хоуп достала из чемодана, и веток, которые были найдены недалеко от школьного дворика и служили каркасом. Как вы понимаете, строение не особо получалось, из-за чего девушка психанула и, откинув построенную конструкцию в сторону, уселась на траву, зарыв пальцы в свои волосы. — Ты показал мне, что такое искусство, объяснил, как можно получить настоящие краски, а как делать палатки, не объяснил, — прошептала девушка дрогнувшим голосом. Она сильнее зарылась пальцами в волосы, царапая кожу головы ногтями. — Твой отец просто прекрасно рисовал. Он даже подарил мне пару своих картин, которые я до сих пор храню, как память о его прекрасном творчестве, — Хоуп резко убрала руки, поцарапав кожу на голове, и подняла голову, мутно увидев перед собой Кэролайн. Девушка знала кто это: мать близняшек. Единственная взрослая личность, кроме ее отца и матери, которая поддерживала Хоуп и пыталась помочь решить ее проблемы в общении с людьми. Девушка быстро вытерла рукавом льющиеся слезы, после чего дрожащим голосом спросила: — Откуда Вы знаете моего отца и его творчество? И почему он подарил Вам свои картины? Он не любил распространяться в обществе. — Эм… — женщина замялась, — мы были знакомы… Ну, а если точнее, мы были близки с твоим отцом. Однажды он помог мне, а я ему. В благодарность, он нарисовал мне рисунок лошади. Мы сдружились, если ты, конечно, считаешь, что отпускать шутки в сторону друг друга — это дружба. А потом, перед отъездом в Новый Орлеан, он нарисовал мой портрет, который я нашла через некоторое время после его отбытия. Мы так лично и не попрощались. Со временем мы больше нигде не пересекались, — она грустно улыбнулась, подошла к девушке, а потом присела рядом с ней, не брезгуя влажной травой и грязью. — Ты ведь не против, что я присела рядом? — Хоуп покачала головой, которая покоилась на ее коленях. Ее ноги были максимально прижаты к груди. Присмотревшись, женщина увидела, какое сбивчивое у девушки дыхание, и обняла ее одной рукой. — Вы скучаете по нему так же, как и я? — девушка посмотрела на Кэролайн заплаканными глазами. Хоуп выглядела такой беззащитной. В этот момент она перестала быть человеком с одной эмоцией. Слезы будто вернули малышку Хоуп, которая любила рисовать у озера и есть жареный зефир. Женщина вновь грустно улыбнулась ей и прижала к себе. Хоуп сразу же обняла женщину за талию, положив голову той на грудь. — Нет, милая, твоя боль не сравнится с моей. Ты потеряла частичку себя, это самая невыносимая часть утраты, — Кэролайн глубоко вдохнула. — Твой отец был прекрасным человеком. Да, он не был идеален, как и мы все, но в нем было что-то такое, что перехватывало дух... Знаешь, сейчас я смотрю на тебя и вижу его. — И чем я на него похожа? Я тоже ужасный человек, как и мой отец? Или я тоже имею много тайн, как он с мамой? — Кто сказал тебе, что твой отец плохой? — Кэролайн нахмурила брови и опустила взгляд. — Ну, он сказал это с намеками, но… — Кто это был? — женщина разорвала объятья, чтобы посмотреть в глаза Хоуп и стереть с ее щек слезы. Девушка отвела взгляд, а потом посмотрела на Кэролайн. — Директор Зальцман. — Оу, милая, он так не считает. Просто… Твой отец был сложным человеком. Сложным и раненным. И Клаус сам порой не знал, кто причиняет ему боль. И в этом вы с ним не похожи, — в своей голове девушка все-таки подметила, что у нее намного больше общего с отцом, чем она думала. Они оба не понимают, от чего страдают — это их общее проклятие. — Твои глаза. Знаешь, в твоих глазах пляшут чертята — это у тебя от него. — Правда? — девушка чуть-чуть отпрянула, улыбнувшись своей фирменной улыбкой, после чего вновь вернулась в прежнее положение. — Конечно, это чистейшая правда. А еще, твоя улыбка. Если смотреть под одним углом, то можно увидеть, что она чистая и искренняя; если смотреть под другим углом, то она дьявольски привлекательная и обворожительная прямо как у твоего отца, — Кэролайн услышала, что под ее ухом раздаются слабые всхлипы. Она ободряюще погладила спину Хоуп, а потом перешла на волосы, пропуская через пальцы шелковистые пряди рыжих волос. — Несмотря на то, что он… — Кэролайн остановилась на один момент, попытавшись подобрать какое-нибудь нейтральное слово, но все попытки были тщетны. — Погиб? — девушка проговорила это с голосом, который был готов перейти в истерическое рыданье. — Да, погиб. Несмотря на это, он все еще живет в тебе, — женщина сделала небольшую паузу, а потом продолжила: — Твой отец никогда не был плохим. Кто бы тебе не говорил что-то плохое про него, или про Хейли, или про твою семью, знай, они хорошие люди с ошибками, которые совершают все в этом мире, — Кэролайн убрала руку из волос Хоуп, после чего мягко коснулась ее подбородка. Девушка подняла голову на уровне лица женщины и заглянула в ее глаза. — Ты совершаешь сейчас ошибку, о которой позже будешь жалеть. — И какую же ошибку? Я просто решила поспать на холодной сырой земле, ничего плохого в этом нет, — Хоуп закатила глаза и вновь вернула состояние «мир испортил мне жизнь - испорчу ее и другим». Она отошла от женщины и стала смотреть в небо, стараясь успокоиться и перестать плакать. — Не закрывайся от меня. Я знаю этот прием, твой отец не раз применял его на мне. Ему бы не понравилось, что его красавица дочь, его наследница, спит на холодной земле. Не нужно поднимать свою гордость настолько высоко. Даже твоему отцу приходилось уступать, чтобы все было хорошо в его жизни и жизни его семьи. Не уходи от проблем, решай их. Решай с гордо поднятой головой, а не с головой в земле, — Хоуп пристально изучала лицо Кэролайн. Она не знает, почему слушает ее, но что-то внутри подсказывает, что мысль, которую пытается донести женщина, является очень правильной. — Ну что ж, давай лучше соберем вещи и поднимем их наверх, а то они все промокнут, — женщина встала с ледяной земли и отряхнула свои брюки. Она осмотрела периметр дворика и, после того, как она увидела недалеко от себя поломанную конструкцию, направилась к ней. — Но ведь дождя н… — не успев договорить, на Хоуп падает первая капля дождя. Девушка смотрит на собеседницу и смеется. Кэролайн останавливается, смотрит на девушку, а потом смеется ей в ответ. Спустя пятнадцать секунд, момент веселья заканчивается, и они дружно, но молча, собирают вещи. Девушка попрощалась с Кэролайн, пообещав, что постарается не ссориться с Лиззи. Глубоко вдохнув воздух, Хоуп прикрыла глаза, мысленно обругала весь мир за этот момент, а потом направилась в комнату 215.***
Джози ждала Хоуп. Девушка лежала на своей постели и сверлила взглядом дверь. В комнате было практически темно. И только свет, исходивший от настольной лампы, которая стояла на прикроватной тумбочке Джози, освещала маленький кусочек комнаты. Для того чтобы Хоуп не подумала, что Джози ждала ее, девушка положила себе на живот открытую книгу. Она надеялась, что ее маскировка сработает, так как-то, что она сейчас делает, очень странно. И если Майклсон поймет, что с Джози что-то не так, снова начнет издеваться над ней. Потихоньку в голову Зальцман-младшей стала подкрадываться паника, так как она видела, как десять минут назад Хоуп направилась в здание, а ее до сих пор нет. Может кто-нибудь приютил Майклсон к себе? Да не, такое даже вообразить нельзя. Джози не знает, чем Хоуп так не понравилась обществу, но она ей глубоко сочувствует. Ведь девушка прекрасно знает, что происходит, когда общество не принимает тебя. И даже не смотря на то, что Джози получила давление со стороны общества по вине Хоуп, Зальцман не винит ее. Стоп! Если Хоуп никто не приютил, поскольку она всех раздражает, вдруг она в беде? Джози только хотела соскочить со своего места, чтобы пойти искать Хоуп, как дверь в комнату открылась. Это она. Хоуп докатила свой чемодан до кровати, которая находилась напротив ее соседки, и, не сняв с себя одежды, плюхнулась лицом вниз на мягкую кровать. Джози сглотнула. Девушка хотела начать разговор, но ее почти собравшуюся уверенность перебил голос Хоуп: — Только не злорадствуй, если бы не твоя мать и эта гребаная погода, я бы спокойно поспала на улице. Так что, я тут ненадолго, — голос был заглушен подушкой, на которой покоилась голова Хоуп. В Джози появилось острое желание ударить девушку. Откуда появилась это мысль, Зальцман не знает, но что-то в ее соседке, которая находится на противоположном конце комнаты, раздражает ее. И настолько, что это даже напрягает. — Не вмешивай мою мать! — Джози чуть прикрикнула, из-за чего Хоуп ближе прижалась к стенке, надеясь, что это обезопасит ее. — И вообще, могла бы сказать ей спасибо. Она поддержала тебя, а ты винишь ее в том, что ты упрямый баран, — Джози сделала небольшую паузу, чтобы отдышаться. Ей стало казаться, что в комнате становится душно. — Знаешь, я думала ты изменилась за три года, а ты как была той странной девчонкой, так ей и осталась! — Зальцман замолчала на минуту. Девушка посчитала, что слишком надавила на Хоуп, и решила добавить еще пару слов: — И даже несмотря на это… я рада тебя видеть. — По твоему лицу, которое я видела пару часов назад, так и не скажешь! — Хоуп подняла голову и посмотрела на Джози. У Майклсон был измученный вид. Ее соседка не знает, что Хоуп стояла на протяжении семи минут около двери в комнату 215. Она боялась войти туда. Нет, не потому, что там Джози, с которой она постоянно ругается. Хоуп пугала сама мысль о том, что она будет жить в комнате с кем-то. И вот тут в голове всплывали воспоминания, когда Хоуп подсмеивалась над Джози, узнав о ее ориентации. Душа начинает болеть. Она считает себя виноватой в том, что объявила перед всей школой эту новость, а потом сбежала, как крыса с тонущего корабля. — Твои ключи на столе, — Зальцман встала с кровати и, взяв с собой книгу, направилась к двери, — а если точнее, в большом ящике. — Ты куда? — Хоуп посмотрела с надеждой в глазах, что Джози не покинет ее. Провести первую ночь в школе, после смерти ее родителей, будет просто невыносимо одиноко. Хоуп не понимала, почему Джози сначала мила с ней, потом зла, а потом снова мила. Их общение крайне странное, так как они то ругаются, то общаются, как будто всю жизнь были друзьями. — Я к Лиззи, не хочу быть занозой в чей-то заднице. Спокойной ночи! — Джози уже закрывала дверь, как услышала слова Хоуп: — Спокойной, но, кстати, давно ты читаешь книги вверх ногами? — последнее, что услышала девушка, пока не хлопнула дверью, это смех Майклсон. Что ж, Лиззи явно будет не рада такому позднему визиту.