Снова ты, снова в этом классе.

Моя история окончилась довольно-таки хорошо. Дальнейшее обучение в академии было, конечно, богатым на разные интересные события, рассказывать о которых можно бесконечно долго. Это и летний лагерь вместе с очередным нападением Лиги, это похищение и спасение Бакуго, очередная крупная победа Всемогущего над «силами зла», это экзамен на временную лицензию и так далее. Самым насыщенным был всё же первый год, когда я вновь нашла своё маленькое счастье. Принимая во внимание то, как прошли мои первые месяцы в Юэй, можно подумать, что с таким везением и колким вредным характером я когда-нибудь умру по чьей-нибудь инициативе. Это так, не спорю. Но умру я, полагаю, либо, как беспричудный викинг, в сражении со злодеем, либо, как моя замечательная и любимая всеми бабушка: незадолго после свадьбы своей непутёвой внучки, беспрестанно ищущей приключения на неугомонную задницу. Как вы, возможно, уже поняли, академию я благополучно закончила, сразу после чего с готовностью вышла замуж и стала едва ли не с гордостью носить фамилию Аизава. Пусть уже прошло много лет с того момента, но мало что изменилось… * * * — Наргиз! Оставь в покое папину бритву, Бога ради! — крикнула я, выбив вышеуказанный предмет из рук дочери. Наргиз, обиженно глядя на меня, пнула бритву под диван с видом «не-достанется-мне-не-достанется-никому» и удалилась в гостиную, оставив меня искать бритву Шоты. Представляю, как он будет отчитывать дочь, когда с работы вернётся. С одной стороны, это слишком уж строго для ребёнка, а с другой весьма поучительно: Наргиз уже неоднократно предупреждали, что если такое повторится, от пыток щекоткой ей никаким бразом не отвертеться. Об этом она, похоже, забыла, или хотя бы делала вид, что забыла. Девочка невозмутимо сидела в кресле перед телеком, тыкая пальчиками в дисплей телефона, громадного в её маленьких детских ручонках. Забив на бритву, я незаметно, с кошачьей грацией, приблизилась к Наргиз сзади и заглянула ей за плечо. Усмехнувшись, я беспрепятственно вырвала телефон из рук дочери и засунула его в карман. — Эй! — обиженно воскликнула Наргиз и повернулась ко мне, встав в кресле на коленки. — Отдай! — Как я и думала… — удовлетворённо сказала я, рассмотрев телефон. — Пока отец собирался на работу, его маленькая дочь-проказница беспалевно умыкнула телефон. Кто учил тебя клептомании, Наргиз? — Уж повель, было у кого поучиться, — ухмыльнулась та, как ухмылялась я, когда говорила со скрытым сарказмом или иронией. Вся в меня, скажете вы. В каком-то роде вы окажетесь правы. Все, кто хоть когда-то видел меня вместе с дочерью, говорят, что она очень похожа на меня. Так оно, в общем-то, и есть, но мы и очень отличаемся. Наргиз не смогла унаследовать от меня моей причуды, поэтому могла, как отец, стереть чужую причуду взглядом. Также от Шоты девочке досталось худощавое долговязое телосложение и сухость глаз. А вот цветом глаз и волос, любовью к приключениям и их притяжением, как и характером, Наргиз была точной копией меня. Мы одинаково дерзили, одинаково мыслили и попадали в почти одинаковые нелепые ситуации. Дочь училась, правда, на своих ошибках, но ей это только на пользу. За девять лет жизни это синеглазое чудо научилось вести переговоры с откровенными говнарями, во всём разбиралось без нашей с мужем помощи просто потому, что не хотело впутывать кого-то в свои дела. Однажды выяснилось, что с Наргиз, как и со мной, лучше не драться, потому что она способна без какого-то напряжения сломать сопернику нос или как минимум выбить ему зуб, что выяснилось после первого конфликта Наргиз с одноклассником, который, по словам дочери, «слишком сильно хотел, чтобы ему вывихнули челюсть». У Наргиз, как у всех детей её возраста, естественно, была заветная мечта. Пусть мечта и распространённая, но дочь это не останавливало, и она упрямо прокладывала путь к её исполнению. Как огромное количество детей девятилетнего возраста по всему миру, девочка мечтала стать настоящим профессиональным героем. Она не стремилась к славе или знаменитости, нет, она хотела спасать людей и задерживать преступников, в чём призналась сама. Когда я услышала это её желание, была приятно удивлена. Я сама смогла стать героем, и искренне хотела, чтобы этого же добилась и Наргиз. Когда кто-нибудь спрашивал, каких героев девочка больше всего любит, она делала серьёзное лицо и чётко, без оговорок, допуская разве что присущее не выговаривание буквы «Р», отвечала: — Сотлиголова, Блэйдест, Сущий Мик и Опелетта. Они — самые клутые и самые классные гелои! Когда я выласту, закончу ту же академию, что и они, и стану настоящим гелоем, буду спасать мил от зла и не-спла-вед-ли-вости! И сразу всем становилось понятно, что Наргиз больше всего любила свою семью. Приятно было слышать такие слова из её маленького и вечно улыбающегося ротика, особенно тем, кого она назвала. Эйри и вовсе от этих слов едва не плакала от умиления, а Хизаши тщетно пытался её успокоить, совершено не понимая, из-за чего его жена вдруг начинает реветь на ровном месте без причины на слёзы. Чаще всего ему это не удаётся, и на помощь приходит сама Наргиз, которая обычно решает проблему обнимашками и чаем. Такие навыки психологии опять же передались от меня, и я с гордостью смотрела, как дочь решает подобные происшествия. Один вид маленького, вечно растрёпанного и полного обычных детских фантазий и идей ребёнка грел душу и радовал взгляд, и это совершенно понятно. Моя бабушка, увы, такого расцвета сил Наргиз уже не застала. Она, разумеется, ещё нянчилась с ней несколько лет, но вскоре отошла в мир иной, оставив правнучке на прощание тонкое серебряное колечко с семью тёмно-синими камушками и красивой искусной резьбой. Хранился подарок в небольшой шкатулочке, потому что пока болтался на длинных аккуратных пальчиках как обруч и при любом движении рукой мог упасть и укатиться куда-нибудь к отцовской бритве, то бишь под диван. Достать оттуда что-нибудь вроде подобного колечка — невыполнимая задача, так что пока наследство содержалось в недоступном ребёнку месте. Жизнь моя потихоньку наладилась и изменилась явно в лучшую сторону. Со дня свадьбы со мной всё реже и реже происходили незабываемые ситуации, но всё же время от времени такое случалось. Очень много приключений перепадало и на долю Эйри, а далее наши мужья без особого энтузиазма разгребали то, что мы творили под действием проклятья «шило в жопе». Зато в старости будет что рассказать внукам, и это было самым лучшим утешением для нас. И аргументом всех действий для супругов, естественно, тоже. Поначалу многие происшествия карались либо жестокой щекоткой, либо небольшим, но всегда громким скандалом. Если до последнего варианта доходило дело, то, разумеется, громче всех возмущался Хизаши, а Эйри на том же уровне громкости и почти что тем же голосом призывала его «перестать орать, как идиот». Перерастало это в ещё большие по глупости приключения, и поэтому громкие истерики были забыты и заменены беспощадной щекоткой. Никто ни на кого не обижался, если при «пытке» не получал пяткой в лицо, и в принципе инцидент скоро забывали. Хотя, на пятку в лицо тоже не обижались, ведь всегда можно отыграться на щекотке или чём-то ещё, так? Вот так счастливо закончилась моя странная идея стать героем. Повествование о моих весёлых похождениях наконец-то окончено, и я со спокойной душой могу сказать, не боясь ошибиться: КОНЕЦ КНИГИ.