Войдя во вкус

       Он больше не хотел слышать эти противные поздравления с победой. Ему надоели слова благодарности и мнимая поддержка старших волшебников, наивно полагающих, что их скошенные в сторону глаза и льстивые речи смогут проскользнуть незамеченными от его острого пытливого взгляда зеленых глаз. Наивные. Юноше не нужна была поддержка, скрывающая настоящее отношение к нему и его друзьям. Лучше бы все напрямую выразили своё мнение, а не лицемерно бросали грозные взгляды ему в след. Кому же понравится хитро улыбающаяся физиономия, в глазах которой можно прочитать мысли о том, что лучше бы ты и вовсе не рождался? Гарри, как и любого другого человека, это злило. Злило до белизны костяшек сжатого кулака.        С одной стороны, это было даже забавно: наблюдать, как молодые волшебники и волшебницы, которые раньше, с курса эдак пятого, неистово его презирали за якобы лживые речи о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть, сейчас стоят перед ним, восхищаясь его храбростью и самоотверженностью. Но с другой стороны, как же это раздражает… Даже больше тех лицемерных стариков. До дрожи в руках бесит подобное отношение. Раньше ты был лгуном, сейчас же стал героем. Черт побери! Герой… Никто не понимал того, что даже после победы над Волан-де-Мортом груз ответственности не упал с плеч Гарри, а всё так же продолжил расти и накапливаться, давя своей тяжестью, причиняя лишь страдания и боль, несравнимые с агонией причиненной физической раной. Это тяжело. Даже, как казалось волшебнику, те же самые Гермиона с Роном перестали понимать его. Лучшие друзья почти забыли о прошедшей войне, увлекшись друг другом, оставив Гарри один на один со своими переживаниями. А отвлекать их от людского счастья он не был настроен, и к тому же это было бы через-чур эгоистично с его стороны. И Джинни, которая должна была стать его лучиком солнца, вдруг отдалилась от него. Ну, примерно так это выглядело с его стороны.        Он стал каким-то нервным и подозрительным, что даже искренние чувства других светлых волшебников принимал за фальшь и наигранность. Слава не вскружила голову юноше, как по сценарию какого-то малобюджетного фильма. Он, конечно, был горд первые несколько дней, пока всё это не надоело. Вся эта спланированная манерность, что заставила его сердце почерстветь.        Даже его недоброжелатели, которые вечно недооценивали и в открытую презирали его, стали уж слишком снисходительными к нему. Как тут научиться отличать искренность от притворства? Со сменой мнения о Гарри Поттере поменялось и само отношение героя ко всему, что его окружало. Своим героизмом он не добивался любви и благодарностей. Мерлин, какие глупости! Юноша не хотел пустой поддержки и отчаянных слов восхищения, ему хватило бы всего лишь того, чтобы все выжили. Чтобы все его погибшие друзья остались живы… Но, как говорится, мнения людей меняются, а от такой противоречивости прошлого и настоящего Гарри чувствует себя растерянно во всех смыслах данного слова. Из-за потери, как казалось волшебнику, своей личности многообещающий чародей закрылся ото всех, строя невидимую стену из несокрушимых блоков и даже перед друзьями надевая эту паршивую маску, созданную его же отчаянием.        Из-за глупых выводов Министерства Магии выпускникам пришлось учиться ещё один год. Этим решением они пытались возместить потерянное время и причинённые муки ученикам. Мол, ещё один год со старыми друзьями поможет им оклематься от тех ужасных событий. Да и дополнительная наука никогда не будет лишней. Для учеников это стало своего рода отдыхом, ведь некоторым из них пришлось пережить много трудностей — это как отпуск после столь сложной работы. А в целом, многим подобная дружественная атмосфера не давала потонуть в горе и сойти с ума. Что бы ни говорили, но на каждом из них эта война оставила свой огромный след, огромную пропасть, и для Гарри в том числе.        Так непривычно не слышать упрёков насчёт раздражительных, по мнению остальных, разговоров с Роном во время занятий; так непривычно, что Малфой больше не говорит гадостей в его сторону, избегая даже встречи с ним; и так странно чувствовать на себе восхищенные взгляды младших курсов, подписывать их нелепые, но порой довольно милые открытки и колдографии. Гарри не винил младших в их нетактичности, когда порой они слишком напирали, потому что он понимал: для них Гарри Поттер — герой, спасший множество жизней. Они были теми, кто знал «правду» лишь из уст других студентов. Правду, пересказанную множество раз, то и дело пополняющуюся новыми странными и невообразимыми якобы «фактами». Гарри никогда не любил быть в центре внимания, потому старался избегать юных фанатов, отнекиваясь от автографов и памятных подарков. И вскоре первокурсники перестали ему докучать.        Жизнь продолжалась, не жалея времени для всех её носителей. Казалось, что она и в Хогвартсе постаралась, оставив Поттера без бывшего излишнего внимания, и это, несомненно, радовало волшебника. Но как год в магическом учебном заведении может пройти без происшествий? Да никак!