Когда Тор совершенно случайно увидел фотографию матери в газете, он тотчас достал телефон и набрал отцу. Тот ответил только после третьего вызова — наверняка снова оставил мобильник где-то в спальне, а сам сидел на диване в гостиной и смотрел спортивный канал. Если, конечно, он снова был пьян, Тору повезёт дозвониться только к вечеру.
— Давай же, — закрыв глаза, он больно прикусил губу и уже мысленно вызывал такси, чтобы отправиться к отцу, но гудки вдруг прекратились.
— Слушаю, — раздался низкий хриплый голос отца.
— Пап, — выпалил Тор и резко замолчал, раздумывая, что сказать дальше. Идея так до конца и не сформировалась в его голове, но он почему-то был уверен, что сейчас будет готов её озвучить. — Ты когда-нибудь был в Марстранде?
— Где? — казалось, отец в следующую секунду собирался сбросить вызов.
— В Марстранде, — быстро повторил Тор, чтобы не дать ему такой возможности. — Маленький городок такой, курортный. Ты вроде давно уже хотел куда-нибудь съездить, — он перевёл дыхание, зачем-то глянул на часы и предложил: — Поехали.
Воцарилась тишина.
— Пап? — Тор даже оторвал телефон от уха и посмотрел на загоревшийся экран — вызов шёл, не был сброшен. — Пап, ты слушаешь?
— Слушаю, — наконец ответил тот. — Я хотел отдохнуть от работы, а теперь… не от чего мне отдыхать.
— Брось, — он начинал злиться. Если отец сейчас снова заведёт вечную песню о том, каким он стал несчастным, Тор не сдержится и наговорит грубых слов. — Наверняка сидишь с банкой пива, хотя ещё даже не полдень, и смотришь всякую ерунду по телевизору. Я предлагаю тебе отдохнуть от своего ежедневного ритуала. Поехали.
— Да куда старику ехать одному…
— Никакой ты не старый! Хватит уже.
Одину было всего шестьдесят четыре, но он всегда выглядел моложе своего возраста. Молодость ему придавала и активность, с которой он всегда шагал по жизни. Но всё изменилось два года назад, когда из-за травмы ноги ему пришлось оставить место профессора в университете Стокгольма и уйти на покой, чтобы посвятить время здоровью. Он всегда был самостоятельным и не любил, когда на него наседали. Решение было тяжёлым, но Тор не стал перечить отцу, когда тот его принял.
Поначалу Один действительно занялся собой, но меньше чем через год Тор заметил нетрезвые нотки в его голосе, когда периодически звонил ему. А ещё он перестал отвечать на звонки сразу.
Отец пил, но не до такой степени, чтобы находиться в бессознательном состоянии. Когда Тор узнал, отец отшутился, что так проще смотреть на жизнь.
Конечно, он скучал по работе. Раньше он проводил много времени на ней и не мыслил существования без преподавания. А теперь… теперь его лицо резко осунулось, появилось много лишних морщин, волосы поседели полностью, а из единственного глаза ушла последняя радость.
От помощи отец, конечно, отказывался. Когда Тор понял, что не справляется самостоятельно и абсолютно не представляет, чем ему помочь, пока отец не стал пить сильнее или не натворил чего-то страшного, он в панике начал разыскивать Фриггу — свою мать. Она мало что могла сделать, потому как сама была прикована к инвалидной коляске, но спросить совета Тору было больше не у кого.
Не найдя никакой информации о матери, которая вот уже десять лет как уехала из Стокгольма и не давала о себе знать, Тор стал искать Локи, который жил с их семьёй начиная с четырнадцати лет. Локи не был ему сводным братом по документам. Социальные органы передали его в их семью на время, потому что биологическая мать Локи скончалась от рака, а отец на фоне горя испытывал психологические и финансовые трудности. По достижению совершеннолетия Локи имел полное право вернуться к нему, если бы захотел. Но за несколько лет, проведённых в их доме, Локи стал называть Фриггу мамой, а Одина — отцом, хотя они были для него всего лишь опекунами. Однако красивая сказка разрушилась в один момент, пусть и гораздо позже.
Старый номер телефона Локи уже давно сменил и новый сообщить не потрудился. В интернете тоже было негусто. Единственное место, где у него имелась страничка — фэйсбук. Фотография трёх- или четырёхлетней давности, никакой информации о месте проживания или чём-либо другом. Онлайн Локи практически не появлялся, а если появлялся, стоически игнорировал личные сообщения. И в друзья просившегося Тора не добавлял.
— Засранец! — злился Тор. — Я ведь не просто так пытаюсь с тобой связаться, а по делу!
Хотя он глубоко сомневался, что Локи воспылает желанием как-то помочь Одину. Да и что бы он сделал? Тор представил, как Локи посмотрит на Одина при встрече, скривит тонкие губы и скажет голосом, с которого можно будет сцеживать яд: «Так тебе и надо».
Но Локи мог знать, где находится Фригга. Вернее, Тор был почти на сто процентов уверен, что она до сих пор живёт с ним, потому что когда-то Локи исчез вместе с ней, оставив лишь записку, в которой просил о них не переживать.
Всё.
Мосты сожжены, номер телефона изменён. Нужно было бы удалить страничку из фэйсбука, которая ему всё равно, видимо, не требовалась, но Тор мысленно молился, чтобы Локи так не поступил. Единственная ниточка связи, по которой он надеялся достучаться до Локи.
А потом фотография в газете… мама на инвалидной коляске. Празднование дня рождения города. Её лицо такое счастливое-счастливое, голова поднята, людей вокруг много, а всё сверкает от огней салюта. Тор выудил из статьи самое главное — это Марстранд. Пятьсот километров от Стокгольма и почти пять часов пути на поезде. Противоположный конец Швеции. Далеко забрались, но не настолько, чтобы туда было невозможно добраться.
И Локи… Локи наверняка тоже там.
— Ты не поедешь один, — сказал Тор замолчавшему отцу. — Поедем вместе. Я хочу отдохнуть.
— А работа? — голос отца звучал неуверенно, но уже с интересом.
— Возьму отгулы.
Работой он не особенно дорожил. Должность консультанта в магазине спортивных товаров уже давно наскучила, но ничего другого Тору не приходило на ум. Прекрасный шанс решиться на что-то новое.
Уговаривать отца долго не пришлось. Уже к вечеру он согласился, а на следующий день Тор съездил на вокзал и купил билеты на поезд. Через четыре дня он стоял с двумя чемоданами и дорожной сумкой около такси, ожидая, пока отец с тростью спустится вниз.
Рано утром он всё же не устоял и написал новое сообщение Локи на фэйсбук: «Принимай гостей, братишка! В Марстранде наверняка очень красиво». Проверив телефон, Тор усмехнулся, увидев — сообщение прочитано. Локи онлайн. Ответа по-прежнему нет, но наверняка будет. На этот раз будет.
И он угадал. Уже когда они прибыли на вокзал и сели в нужный вагон, телефон завибрировал и на экране загорелась иконка долгожданного сообщения: «Какого хрена?».
Теперь не ответил сам Тор, решив заставить Локи понервничать. Сбежать он не сбежит — слишком мало времени, да и очень глупо. И Фриггу не бросит — Локи очень её любил и именно поэтому отправился на край света, не завершив своё обучение на психолога.
Поезд тронулся с места, и лишь тогда Тор остро ощутил, как бешено билось в груди сердце в ожидании предстоящей встречи.
***
Уже после часа пребывания в Марстранде Тор буквально оглох от обрушившейся на него тишины. Они остановились в отеле на берегу моря в материковой части города. Чтобы добраться до островной части, нужно было проехать ещё несколько минут на пароме, но первым делом Тор с отцом отправились в номер.
Изменения в отце были видны невооружённым глазом. Казалось, он даже посвежел и стал бодрее передвигаться. Всё-таки поездка была ему жизненно необходима, хотя Тор плохо представлял, что он скажет, когда узнает истинную причину.
Номер был небольшим, двухместным. На всякий случай, если отцу вдруг понадобится помощь, хотя они уже давно жили отдельно. Тор не стал разбирать весь чемодан, выложив в тумбочку лишь самое необходимое.
— Хочешь принять душ? — обернувшись, спросил он у лежавшего на кровати отца.
— Было бы неплохо, — ответил тот и даже рассмеялся.
Тор улыбнулся, чувствуя себя как нельзя лучше.
— Тогда иди.
Оставшись в одиночестве, Тор с наслаждением потянулся и глубоко вдохнул. Он и сам очень давно не выезжал из Стокгольма — последний раз был с Джейн. Пять лет назад они отправились в Америку к родителям на её день рождения, взяв с собой детей. Дочке Фруд тогда исполнилось два года, а сыну Магни — четыре.
Перед тем как разойтись окончательно, Джейн долго пыталась промыть Тору мозги, что ему надо совершенствоваться и к чему-то стремиться, ведь его отец — профессор в университете. А Тор? Тор всего лишь продавец в магазине. Даже Локи и тот получал образование! Он тогда дёргался и шипел: «Не сравнивай меня с Локи! Мы даже не братья». Джейн отвечала в свойственной лишь ей манере: «Зато он похож на Одина больше, чем ты», хотя с Локи Джейн никогда не встречалась лично.
Тор бесился. Один раз даже разгромил их спальню, чем неслабо напугал и Джейн, и детей. Пока он продолжал бесноваться, Джейн схватила детей, заказала такси и уехала в отель, где отсиживалась двое суток.
Тор долго не мог понять, почему же они не смогли ужиться. И лишь теперь, проведя четыре долгих года в одиночестве, он наконец осознал: его просто устраивала такая ровная жизнь. Джейн хотелось движения, хотелось развития, хотелось… приключений. Тор был не против однотипных дней, постоянной работы, пусть и не слишком престижной, и жены, каждый вечер встречающей вкусным ужином.
После развода Один долго орал на Тора за то, что он даже не стал бороться за детей и позволил Джейн беспрепятственно увезти их с собой в Америку. Тор же, хоть и любил Фруд с Магни, остался солидарен с Джейн — она сможет дать им больше, чем он.
Были обещания постоянно видеться и общаться. Они виделись и общались — по скайпу, и то не слишком часто. Тор погряз в рутине, а Джейн открещивалась большой занятостью научного сотрудника в исследовательском центре.
В конце концов Тору пришлось осознать, что из него не получилось ни хорошего сына, ни хорошего мужа, ни хорошего отца, ни хорошего брата. Отец действительно был разочарован тем, что он отказался получать высшее образование и, поддавшись амбициозности в юности, бросил спорт, устроился на временную работу в магазине, которая в итоге стала постоянной. Джейн разочаровалась в нём, когда Тор так и не смог победить свою пассивную жизненную позицию. Дети перестали приглашать его в гости, хотя раньше просили об этом постоянно, смирившись с тем, что скайп стал единственной связью. А Локи… Локи заявил, что не хочет называть братом того, кто не в состоянии поддержать мать в трудной жизненной ситуации.
Все они были правы. Может, именно поэтому Тор решил действовать сейчас, ничего не обдумывая и не взвешивая. Просто сорваться с места и унестись на край света, куда мог забраться только Локи — Тор был уверен, что Марстранд был выбран именно им. Мама всегда мечтала поменять большой город на маленькое тихое место, но боялась, что не сможет прижиться.
Когда отец скрылся в ванной комнате, Тор достал подушку из-под покрывала, лёг на неё и открыл профиль Локи на фэйсбуке. На фотографии можно было рассмотреть красивый светло-фиолетовый дом, в котором он наверняка и жил. И что-то подсказывало Тору, что нужно сразу отправиться на островную часть города. Это было вполне в духе Локи — если бежать, то до самого конца.
***
Тор оказался прав. Спустя полчаса пешей прогулки по острову он как вкопанный остановился напротив одноэтажного фиолетового дома за невысоким дощатым забором, возле которого было много красивых цветов. «Мама», — сразу подумалось Тору. Она очень любила цветы. Очень.
— Заглянем в гости? — предложил Тор опешившему отцу и решительно нажал на кнопку звонка.
— Что ты делаешь? — он, хромая, доковылял до калитки и настойчиво заглянул ему в глаза. — Тор?
— Тор?
Его позвал не только отец. От раздвоения голоса он не сразу понял, что же не так, а когда осознал, медленно повернул голову налево.
Локи сверлил его настолько гневным взглядом, что впору было бы испугаться. Но вместо этого Тор расплылся в улыбке и подавил порыв сразу подойти и обнять его. Интересно, если бы он не стал писать предупреждающее сообщение, взгляд Локи был бы таким же гневным или всё-таки удивлённым?
— Как. Ты. Меня. Нашёл? — выплюнул по слогам он, не глядя на затихшего Одина.
— Фэйсбук, Локи, — охотно пояснил Тор. — На фотографии видно угол дома.
— А город? — требовательно надавил тот.
— Статья в газете о праздновании дня рождения Марстранда. Там была фотография.
— Твою мать, — выругался Локи, перевёл уничтожающий взгляд на Одина, закатил глаза и всё же пригласил: — Ну проходите.
