Его Солнце

Ночь сегодня была спокойной как никогда. Не было ни ветра, ни лая собак, ни голосов рабочих. Везде стояла спокойная тишина. Юнги давно отправился спать, потому что даже не ложился с момента прихода в замок. Вообще он вызывал неподдельное уважение, потому что начал работать, не расслабляясь, и защищал Джина даже при смертельной усталости. Балкон библиотеки находился в приятной прохладе, а Джин впервые за несколько недель не ощущал тревогу и нервозность, теперь он мог вздохнуть спокойно. Он смотрел в непроглядную тьму ночи и его мысли неожиданно направились на Чимина. — Черт, — выругался про себя Джин и спешно встал с пола. Приблизившись к покоям Пака, он заметил свет, сочащийся изнутри комнаты. «Тэхен» — догадался Джин и слегка толкнул дверь, сразу шагнув в помещение и застыв на месте. — Чеин-ним? Лекарь, нагнувшийся над больным слегка подскочил на месте, повернулся и засунул руки в карманы. — Что вы здесь делаете? — насторожился Джин. — Ваше Величество! — начал он испуганным голосом — я тут лечу больного, знаете ли… — ответил он дрожащим голосом. — Глубокой ночью, — сказал Джин, скорее не спрашивая, а утверждая, хмуря брови. Он, не понимая, что происходит, пристально оглядывал мужчину, а Чимин, кажется, спящий до этого момента, еле открыл глаза и посмотрел на обоих, — а что в руках? Вопрос заставил лицо лекаря изобразить эмоцию ступора и страха, а Чимина нахмурился. Чеин вытащил руки из карманов и показал ладони. — Что вы… — Ты считаешь, что я идиот? — возмутился Джин, не заметив, как перешёл на «ты», — показывай. — Что здесь происходит? — слабо прохрипел Чимин. Джин сжигал взглядом лекаря, который косо взглянул на больного и засунул руку обратно в карман. — Отойди от него, — медленно и гневно процедил принц. В лице лекаря стояла нерешительность. Он смотрел то на больного, то на яростного Джина и, наконец, отошёл. — Показывай, — повторил приказ принц, а Чимин, медленно, но верно, догадывался, что хотел сделать мужчина, и боязливо сглотнул. Чеин вытащил очень маленький бутылёк с красной жидкостью, от чего Джин шокировано ахнул. — Что ты хотел… — еле слышно произнес он и перевел взгляд на Чимина, который глядел на него с таким же выражением страха на лице. Ким перевел взгляд на мужчину, держащего яд, и приблизился к лекарю, сжал его горло и пришпорил к стенке справа от шокированного Чимина, который все ещё плохо соображал. Джин зверино смотрел на сжавшегося Чеина и низко рычал. Сейчас он был готов убить этого жалкого человека, пытавшегося прикончить Пака с концами. Ким вдруг почувствовал дежавю и медленно вдохнул носом, также медленно выдохнув, успокаиваясь. — Охрана, — призвал он громко, и, когда в проёме появились стражи в доспехах, он продолжил, — в темницу, свяжите ему руки, ноги и завяжите рот, — приказал он, пристально смотря на перепуганного старика. Он проследил, чтобы дверь была плотно заперта после ухода охраны и подошёл к кровати Чимина. — Ты в порядке? Он навредил тебе? Как ты себя чувствуешь? — от злости не осталось ни следа, теперь в нем было только беспокойство и страх. Чимин слабо улыбнулся. — Паршиво, — ответил кратко, а Джин взял его за руку. — Я сейчас же пошлю в город за самым лучшим лекарем. Если с тобой что-то произойдет, то я… — Тссс, — перебил его Пак, — не думай об этом, — тихо выхохнул он. Джин послушно замолчал. — Чимин, ты не поверишь… Знаешь что? — прошептал принц. — Что? — так же прошептал Пак, закрыв глаза. — Юнгичи вернулся, — сказал Джин, внимательно следя за реакцией друга. Чимин открыл глаза и стал пристально смотреть на друга. Он как будто проверял, шутят над с ним или нет, и в конце концов, протянул руку к его лицу и нежно провел по щеке. — Я верил в это, — тихо произнес он со светлой улыбкой, — я счастлив, что он жив. — Я тоже, — ответил он, потянувшись к ласке от руки. Он залез на кровать к Паку и улёгся под его боком, обернув его рукой. — Заболеешь, — в какой раз повторил тот, и положил ладонь на ладонь Кима. Джин только улыбнулся и беспечно уснул, уже забыв обо всем на свете. *** Пока Юнги шел в зал совета, он любовно рассматривал интерьер замка, вдыхал родной воздух и наслаждался атмосферой своего дома. Будучи впервые выспавшимся за последнее время, он заметил все это только сейчас. Собрание будет только через час, но Юнги хотел насладиться тишиной и видом утреннего города из большого окна, из которого видно почти всю деревню. Солнце освещало комнату под каким-то, как казалось Юнги, очень правильным углом и Мин, не отрывая взгляда, улыбался. Он пару секунд смотрел на вид, после сев за стол. Он начал обдумывать и осмыслять все, что произошло за последние две или три недели. Как изменился Мин? Как изменился Джин? Для чего все это произошло? Зачем Хосок сюда приехал? Он начал задавать вопросы сам себе, но ответов у него не было. Все, что знал Юн — если бы этого не произошло, то он вряд ли смог бы смотреть на Джина под таким углом, и не смог бы найти смысл своей жизни в нем. Взгляд упал на руку. Как теперь жить без мизинца на левой руке? Трудно ли? Пишет он, благо, правой. Дверь в кабинет открылась и в нее вошёл Джин. Он сначала посмотрел на Юнги с удивлением, а потом вдруг улыбнулся. — Пришел, чтобы побыть одному? — спросил он и получил кивок, — тогда я позже зайду, — сказал он и хотел было развернуться, но Юнги его окликнул. — Нет, посиди со мной. Уголки губ потянулись вверх ещё больше, и Джин медленно подошёл к своему месту. — Ночью Чеин хотел отравить Чимина и я отправил его в темницу, — сказал он, но не сел, а встал рядом со стулом. — Мне доложили, — кивнул он, — что будем делать с ним? — Я не знаю. Он очень ненадежный и ветренный. Он не может принять самостоятельное решение, и Хосок с Джинсан всегда давали ему противоречивые задания, — пояснил он. — И какие он выполнял? — Все. Только ничего не выполнил с успехом. — Он нарушил закон, находясь на нашей территории, и нарушил врачебную клятву. Джин не ответил, просто кивнув. Его взгляд упал на левую ладонь брата. Он взял ее в свои руки, обойдя стол и осторожно погладил большими пальцами. — Больно? — спросил Джин. — Нет, Джинни, — улыбнулся Мин. Джин посмотрел прямо в глаза Юнги сверху вниз и не мог больше держать в себе эмоции. Мин наконец тут, и наконец они совершенно одни, где никто их не побеспокоит ещё примерно полчаса. Он набрал в грудь воздух. — Я тебя люблю, — произнес он так, как будто это были самые правильные и нужные слова, которые можно было придумать к этому моменту. И звучали они не как признание родных по крови людей, а как самые искренние и чистые слова, передающие его чувства. При свете солнца, лицо Юнги казалось Джину ангельским и самым красивым на свете. Тот сейчас улыбался и так же влюбленно смотрел на Джина. И нужно быть дураком, чтобы не понимать этого. — Я люблю тебя сильнее, — сказал он в ответ, поднялся и потянулся к лицу Джина. Тот слегка отодвинулся машинально, но Мин решительно положил руки на его плечи и прижался губами к губам брата. Хотя, трудно его так уже называть. Сначала Юн просто застыл в одной позе, но потом захватил верхнюю губу Джина своими. Тот от всего этого обмелел и чуть не потерял сознание, потому что это координально отличалось от поцелуев с Чимином. Он будто потерялся и не знал, что делать, потому что в голове взрыв, внизу живота сразу потянуло, а рука сама потянулась к плечу Юнги. Мин аккуратно мял пухлые губы Джина с тихим причмокиванием и остановился, чтобы отдышаться, ни на сантиметр не отстранившись от Кима. — Люблю больше всех, — прошептал он ему в губы и продолжил аккуратно целовать самые сладкие и потрясающие губы на свете, — и буду любить, — снова отстранился он, а потом просунул в рот язык. Джин пропал в ощущениях и уже не мог контролировать себя, потому что руки сами начали гулять по телу и по шее, и, следуя инстинктам, переселились на грудь, живот и паховую область. Юнги перехватил его руки и улыбнулся. — Не так быстро. Он перевел взгляд на штаны Джина и заулыбался ещё больше. Возбуждение младшего было видно через штаны, что невероятно льстило Мину, а младший испугался этой улыбки. — Прости… — Садись слева от меня, — сказал он, аккуратно поправив волосы на голове Джина, который был в ступоре. Его уши и лицо было совершенно красными, — тебе нечего стыдиться, просто ты очень чувствительный. Каким был всегда. — Приве… — оборвался на полуслове вошедший, потому что увидел такую картину: Юнги и Джин стоят лицом друг к другу, первый поправляет волосы второму, а сам второй стоит и его мокрые губы и взгляд, влюбленный и растерянный, говорит сам за себя. Юнги быстро посадил Джина на стул и взглянул на Тэхена. — Ты чего так рано? — проворчал Мин. — Ну, вообще-то, я опоздал и тут дверь была открыта, — ехидно улыбнулся Тэ, — да уж, влюбленные часов не наблюдают… Юнги мог сейчас накричать, ударить или в конце концов сказать что-то грубое в ответ, но он только усмехнулся и кинул быстрый взгляд на Джина. Через минут пять, когда собрались все, кто опоздал (а их было подозрительно много), совет приступил ко всем важным вопросам. Они обсудили использование территории Чонгука, обсудили план снесения главного замка, назначили панихиду, дату коронации Мина, нового лекаря для Чимина, должность Джуна в замке, приговор Чеина, Джинсан и Хосока. — Так складывается жизнь, и с этим ничего не поделаешь, — сказал Юнги после оглашения приговора для Чона. Чахен объявил, что в скором времени хочет покинуть замок, проникшись мыслями и идеями Субина, и поняв их смысл совсем недавно. На вопрос, что он собрался делать, бывший советник не ответил, а просто улыбнулся, покачав головой. Джин был невероятно благодарен и горд за то, что этот человек является его другом и дядей. Слишком мало таких людей. Как только собрание окончилось, Юнги самолично написал письмо в одну из школ докторов, с просьбой прислать нескольких, и принялся за документы. Джин проводил аудиенцию в лучшем настроении, какое только могло быть. Работы было невпроворот. *** — Именем Короля Мин Юнги и Верховного Совета королевства Мин, Чон Хосок обвиняется в подстрекательстве, покушении на короля Мин Юнги, его брата, Ким Сокджина и господина Пак Чимина. Совет приговаривает Чон Хосока к смерти через обезглавливание, — старый судья читал приговор очень ровным тоном и взглянул на Юнги, который сидел на троне в небольшом дворе возле замка. Перед нынешним королем был Хосок. Тот стоял в красивой одежде и кандалах, вымыт, в окружении охранников, скорее похож на придворного служащего, чем на человека, которого собирались казнить. Он яростно смотрел то на Мина, то на Джина. Его сестра стояла поодаль, в небольшой толпе. Услышав приговор, ее глаза наполнились слезами, но лицо она старалась оставить безэмоциональным. — У обвиняемого есть возражения по поводу решения короля и Совета? — не очень заинтересованно спросил судья. Хосок навёл на него ненавистный взгляд. — Моя сестра, — начал он хрипло, — не виновата. Юнги долго прожигал Хосока взглядом, а тот, в свою очередь, не отводил свой ненавистный. Мин первым перевёл взгляд на Джинсан. — Чон Джинсан, — громко объявил он. Охранники Хосока, взяли его под руки и увели в сторону. Джинсан спокойно оторвалась от толпы и вышла на середину небольшой площадки и встала перед троном. — Именем Короля Мин Юнги и Верховного Совета королевства Мин, с Чон Джинсан снимаются все обвинения и она может покинуть замок, заплатив штраф в размере восьми миллионов вон не позднее одного месяца. Джинсан молча кивнула, посмотрев на брата. Тот легко улыбнулся ей в ответ. Не так, как он обычно улыбался окружающим, а абсолютно искренне и нежно. Это укрылось от глаз окружающих, но сердце Чимина, находящегося возле небольшого трона Джина, пропустило удар. Ему было невероятно жаль судьбу и Джинсан и Хосока, хоть последний и пытался его убить. — У вас есть возражения по поводу решения короля и Совета? Чимин подумал о том, как трудно приходится девушке. Она, по сути, пыталась спасти и брата и Джина, но в итоге будет смотреть, как умирает близкий ей человек. Принцесса повернула голову и произнесла ровным тоном: — Возражений нет. — Если возражений нет, то можно продолжать, — судья снова посмотрел на Юнги в ожидании кивка. Юнги медленно дал добро и мужчина проговорил громким голосом: — Обвиняемый может сказать своё последнее слово. Хосок не терял своей уверенности даже будучи узником. Он повернулся на толпу, вышел из-за спины охранника и старательно всматривался в лица затихших людей. — У каждого безумия есть своя логика. Сражайтесь за тех, кого любите. Джин услышал первый всхлип Джинсан, которая закрыла лицо рукой. Он достал платок из кармана фрака и дал Чимину. Тот быстро все понял, подбежал к принцессе и подал нужную вещь. Та, даже не посмотрев на подавшего платок, забрала у него ткань, и молча спрятала лицо там. — Палача, — объявил судья. Охрана подвела несопротивляющегося Хосока к бревну и опустила его голову. На деревянный выступ, где стояло два трона и небольшая толпа из людей, вошёл мужчина в маске и топором в руках. Как только Джинсан увидела его, то сразу отвернула голову, спрятав ее за платком. Палач медленно приблизился к Хосоку и от него отошёл последний охранник. Юнги и Тэхен наблюдали за действом с каменным лицом, Чимин и Джин поглядывали волнительно на Джинсан, а палач уже ожидал приказа короля. Судья снова со скучающим видом посмотрел на Юнги и тот громко приказал: — Отрубить обвиняемому голову. После этих слов, толпа внизу зашумела ещё больше, Джинсан сжалась и, кажется, потеряла связь с миром, потому что стояла крайне неустойчиво, а Джин поджал губы. Палач послушно приложил холодное лезвие к затылку Хосока, слегка прицелился и занёс топор. Послышался сначала звук вошедшего в дерево железа, потом стук головы об пол, шокированные ахи и ещё больше разговоров и выкрикиваний. Юнги встал с места, жестом приказал убрать здесь и хладнокровно пошел прочь от толпы. Теперь все было кончено. *** — Очень жаль мне ее, она этого не заслужила, — вздохнул Чимин, медленно шагая вместе с Джином, — ты видел ее сейчас? Он чуть не упала, когда услышала  как ему отрубили голову… — Я бы с радостью отпустил ее домой, но ты помнишь, — многозначительно произнес Ким, — этот банкир так взъелся, когда услышал, что мы хотим ее пощадить, и он, к сожалению, был прав насчёт штрафа, но по-человечески ли так делать? Закон на его стороне. Алчный мерзавец… — Уволить бы его. К чертовой матери, — выругался Чимин. — Думаю, подскажу твои идеи Юнги, — слабо хохотнул Джин. — А ещё ты видел как Джун смотрел на Джинсан? — расширил глаза Пак, — она, кажется, ему нравится! Принц закатил глаза. — Боже, Чимин, что ты выдумываешь? — Что?! Это ведь очевидно! — воскликнул старший. — Ничего не очевидно. Я не заметил, — Джин был непреклонен. Пак обреченно вздохнул. — Значит ты слепой, — подытожил он. — Даже если так, то сейчас к ней клеиться — это верх слабоумия. — Это да. Они продолжали медленно идти, пока не остановились возле комнаты Джина. — Знаешь, — начал вдруг тот, — я часто думаю о том, правильно ли это все. Брови Чимина сдвинулись к переносице. — Ты о чем? — О тебе, обо мне, о Тэ и о Юнги, — он понизил голос, — ты и Тэ это ещё можно как-то скрывать. А вот Юнги… Он же король… Чимин задумался на эту тему так же как и друг. Только он хотел открыть рот, чтобы подать о своих мыслях, как увидел из-за угла, за спиной Кима, вышла Джинсан. Заметив взгляд друга, принц обернулся и с волнением оглядел принцессу. — Джинсан, — поклонился Чимин. На ней не было лица. Она словно не чувствовала ни злости, ни печали, ни обиды. Просто потерянное и безжизненное лицо. — Я хочу чтобы мне подготовили повозку, — голос ее был под стать лицу, — сейчас. Джин встал в ступор, потому что это нужно было обговорить с Юнги, но прежде чем он начал объяснять ситуацию, Чимин просто сказал: — Будет готово через полчаса. Она остановила взгляд на Джине и подошла ближе. — Спасибо, — она вытащила платок из кармана платья, сунула ему его в руки и не дождавшись ответа развернулась и пошла прочь. Джин так и стоял, не зная, что ему нужно было говорить. Слишком жалко, слишком стыдно, слишком страшно. В животе вырос ком вины, который сразу неприятно сдавил грудь Кима. — Эй, ты чего? — спросил Чимин и потрепал друга за плечо, — ты не виноват и Джинсан не дура, чтобы этого не понимать. Джин ничего не ответил, тяжело вздохнул и открыл дверь в комнату. — Я надеюсь на это. *** Через обещанных полчаса, карета и вправду была собрана, и в зале собрались люди, чтобы выразить соболезнования и попрощаться с принцессой. Только она вошла в зал, как сразу повеяло холодом, а от ее безжизненного лица буквально бросало в дрожь. Она подошла к Джину и сказала ровным тоном: — Нам нужно поговорить. Джин слегка напрягся и незаметно скользнул взглядом по Юнги и Чимину. — Конечно, — ответил он учтиво и направился к ближайшему кабинету. Он пару раз проморгался и незаметно сжал кулак, чтобы хоть куда-то выплеснуть адреналин и открыл дверь, пропустив даму вперёд. — Джин, — она начала говорить смотря в пол, а в следующую секунду кинулась в объятия к принцу, — спасибо… Джинсан сорвалась и заплакала. Она обвисла на его шее и начала содрогаться в слезах, как будто копила в себе их неделями. Джин ожидал всякого. Криков, угроз, признаний в ненависти, но никак не слов благодарности, слез и отчаяния. Он медленно положил руки ей на спину и поглаживающими движениями успокаивал принцессу. — Шшш, Джинсан, все скоро пройдет, я понимаю тебя, — он начал ее слегка покачивать, — не хочешь остаться? Я вижу, ты не в состоянии куда-либо ехать… Она отдышалась и произнесла упрямо: — Я должна ехать домой. Ким кивнул. — Да, я понимаю. Она продолжила тяжело дышать, отстранилась и потерла лицо руками. — И все же, за что спасибо? — осторожно поинтересовался Джин. — За защиту и заботу. За то, что поверил мне, несмотря на поступки моего брата, — она проглотила ком в горле, — я не знаю, почему он вдруг так разозлился, но предполагаю, что он, после того как узнал о том, как ты убил Чонгука и победил его, начал подговаривать меня спрашивать тебя всякое… — она задумчиво замолкла, но потом продолжила снова, — скорее всего он понял, что ты станешь сильнее, а значит, сможешь быть угрозой и соперником, но я могу и быть не права, — она переступила с ноги на ногу и села за небольшой стол, — я знаю, да, он может и был завистливым и готовым идти по головам, но я любила его… И Джин прекрасно ее понимал. Любовь — штука странная. — Я любила своего брата, который в детстве защищал меня от пьяницы-отца, от собак во дворе, даже от врачей он меня спасал, — она грустно улыбнулась, на глазах появилась пелена слез, а Джина пробило на мурашки, — а до недавнего времени, он хотел сделать меня самой счастливой девушкой, но, видимо, он просто понял, что любви у меня к тебе не появилось. Я самого начала поняла, что ты любишь Юнги. Лицо Джина вытянулось. — Это так заметно? — боязливо спросил он. — Не знаю, я просто увидела, как ты говоришь о Юнги, и как Чимин смотрит на Тэхёна, — она пожала плечами. Ответа у принца не было, а Джинсан не хотела продолжать эту тему далее. Между ними повисло молчание, но не неловкое, а такое, когда каждому нужно подумать о своём. — Джинсан, — позвал Ким. — Да? — отозвалась та. — Приезжай к нам чаще. Она подняла на него взгляд, полный печали. На глаза снова навернулись слезы. — Буду приезжать. Они ещё недолго слушали тишину и вышли из комнаты, а в зале их уже заждались. Чимин смотрел заинтересованно, Юнги немного недовольно, Джун обеспокоенно, а Чахен, как обычно, улыбался своей ласковой улыбкой. Джинсан встала лицом к присутствующим и громко сказала: — До свидания, — и хотела развернуться, но Чимин поймал ее руку и крепко обнял. — Простите, принцесса, — сказал он ничуть не раскаиваясь, только крепче обнимая Джинсан, которая в ступоре не знала, что делать, пока не ответила на объятия и не сказала тихое «спасибо». От принца не укрылся тот факт, что Чон Джинсан избегала взгляда с королём, но причину он понимал прекрасно. Хоть она и понимала, что у Юнги не было другого выхода, Мин остаётся и останется навсегда человеком, который убил ее брата. Ей нужно время. Попрощавшись с последним человеком, она кивнула Джину и медленно развернулась. Чертовски жаль было эту девушку, которая перенесла на себе столько испытаний, хотела всех спасти, но в итоге страдает больше всех. Джинсан кинула последний взгляд на людей в замке через главные ворота, и закрыла дверцу повозки. *** Остаток дня прошел для всех тяжело. Каждый думал о чем-то своём и обрабатывал все события в голове. И каждый, каждый, кто хоть немного участвовал во всем этом, воспринимал ситуацию по-разному, и каждый извлёк свои уроки. Ситуация, безусловно, была грустной, и принцессу было невероятно жаль, но каждый понимал, что такова жизнь и с этим ничего не поделаешь. Когда наконец вся работа была закончена, Джин мог расслабиться на своей кровати. Он растянулся на ней вместе с Чимином и блаженно простонал от расслабления мышц. — Наконец-то. Чимин весело улыбнулся и повернул голову к другу. — Ты точно в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Джин и приложил руку ко лбу Пака, но тот повернул лицо в простыни и сказал в них же: — Да хорошо со мной все! Хватит спрашивать это каждые пять минут! Джин повернул голову также, как и Чимин, и ответил ему: — Я просто волнуюсь за тебя! Пак громко засмеялся, закрывая рот ладонью и переворачиваясь на спину. — Джин, — позвал он, отдышавшись от смеха. Ким тоже лег на спину, закрыл глаза и наслаждался своим состоянием. Чимин здоров, Юнги в замке и им ничего не угрожает — этого было достаточно, чтобы быть счастливым. — Ну ты и свинья, — сказал вдруг Пак и начал тереть рубашку Джина в середине груди. Как и ожидалось, тот опустил подбородок, в надежде увидеть пятно, но попался. Чимин запросто поддел пальцем нос Кима и весело засмеялся, пока принц просто улыбался этой маленькой глупости. — Ну ты конечно гений, — фыркнул Джин. Чимин продолжал хохотать, только теперь уже с иронии друга. Принца это так позабавило, что он вскочил, повалил друга на спину и начал его усердно щекотать. Смех усилился, но теперь к нему добавились крики о помощи, а потом, о помиловании. Чимин извивался как змея, пытаясь убрать руки со своего живота, но он был бессилен, потому что плохо понимал происходящее от щекотки и не мог отпираться по-полному. Джин пощадил друга как раз в тот момент когда дверь в комнату открылась, и в нее вошёл Юнги. Оба повернули головы и громко дышали, а Мин посмотрел недоуменно на обоих и вдруг улыбнулся. — Опять ты мучаешь Чимина, — взглянул он на красное лицо Пака, который был настолько в шоке от этого, что просто застыл в незнании, как на это реагировать. Юнги в свою очередь обошел кровать и плюхнулся на свободную сторону. — Юнги-я, — протянул Джин и тут же обнял его одной рукой. Лицо Пака изобразило смущенную улыбку и, не в силах ее сдержать, он сказал: — У меня там… дела. Спать скоро. Пока. Он поднялся с кровати и быстро вышел за дверь. Младший, не переставая улыбаться, полностью лег на Юнги, обняв его всем телом. — Устал? — полушепотом спросил Джин. — Очень, — так же тихо ответил ему Мин. — Спи у меня, — попросил младший. — Хорошо, — быстро поддался Юнги. Разговор показался им обоим смешным и нелепым, но, несмотря на это, оба продолжали глупо улыбаться. Руки Юнги медленно пробралась на спину Киму, изобразив объятия, но сам Джин от этого движения неровно задышал. То ли понимал, к чему всё идёт, то ли просто устал… Руки продолжили исследовать спину в гладящих движениях, а после одна из них забралась в волосы на затылке. Джин тёк и плавился от движений и своих собственных мыслей, которые невольно посещали его. — Юнги, — неразборчиво выдохнул Ким и уткнулся носом в шею старшего. Шумное дыхание невозможно было сдерживать, и горячий воздух врезался в шею Мина, а тот, в свою очередь, начал интенсивнее массировать чувствительную кожу головы. Джин открыл рот, в поиске желанного воздуха, и с еле слышным стоном инстинктивно потерся полутвердым пахом о пах Юнги, на что тот усмехнулся. — Ты такой чувствительный, Джинни, — прошептал старший. — Просто ты такой… — слабо лепетал Ким. — Какой? — спросил Юн, явно издеваясь над младшим. Одна рука короля подцепила край рубашки и растянулась четырьмя пальцами на пояснице. Она поползла медленно вверх и так же медленно спустилась обратно. — Так какой? — с улыбкой переспросил Юнги. — Хороший.  — неопределенно произнес младший. — Хороший? — наигранно удивился король, крепко обхватил руками младшего и резко поменял позиции, — ох, Джинни, — прошептал он ему в губы, а младший часто задышал, — я тебя слишком люблю для того, чтобы быть хорошим. Мина эта ситуация невероятно забавляла, потому что Джин возбуждался с полоборота и потому что тот таял от простых слов, сказанных прямо в губы. Джин шумно выдохнул от нахлынувших чувств и почувствовал как губы Юнги сосут его собственные. Ким отвечал на поцелуй и чувствовал, как снизу приятно тянет сахаром, а по телу бегут одуряющие мурашки. Руки сами потянулись к плечам, а левая пошла дальше и начала шарить в волосах. — Юнги, — снова выдохнул младший в губы Мина. — Что, мой хороший? — сказал король и начал целовать его шею. От неожиданности Джин простонал чуть громче обычного и начал интенсивно облизывать губы, чтобы хоть как-то занять их, потому что целоваться хотелось бесконечно. Юнги легко кусал, водил языком и сосал тонкую кожу принца. Он передвинулся ближе к уху, языком облизал ушную раковину и всосал мочку уха. А Джин, кажется, расстаял без остатка, потому что тонул в лучших ощущениях, которые он когда-либо испытывал. Он кусал губы, чтобы их не саднило так без чужих и чтобы сдержать полыхающее возбуждение. Юнги повторил в самое ухо: — Что, малыш? И снова поцеловал Джина. Он переставил колени так, чтобы ноги Кима были вокруг его. Рука Мина вдруг перешла от подушки к плечу, проскользнула по внешней стороне бедра и остановилась на колене. Потянув его немного вверх, он медленно поставил его на место и гладящим движением оказался на ягодице. Мин сильно сжал ее, оторвался от губ и перешёл на место под ухом, слушая тихие стоны своего Джина. Тот немного приподнял зад, намекая королю снять ненужную вещь, но он, не дождавшись пока Юнги начнет что-то делать, сам потянулся рукой к краю брюк и спустил на сколько мог, потому что сейчас ткань приносила жуткий дискомфорт и нестерпимую жару. Чувства Юнги не давали ему терпеть дальше, и тот отстранился чтобы снять с него вещь и бросить ее на пол. Мин начал нетерпеливо расстёгивать рубашку, одновременно целуя принца. Он опустил руку на белье Джина и однобоко улыбнулся. — Невероятно тактильный и чувствительный, — промурчал он. Джин почувствовал, как на его члене не сильно сжалась рука, а нервы заставили его простонать уже в голос, а после громко задышать. Юнги медленно снял последнюю часть гардероба с принца и взглянул на растрёпанного Джина. Его губы были красными и мокрыми, волосы взлохмаченными, а взгляд затуманенным, просящим и невероятно пошлым. Не разрывая взгляда, король приблизился к Джину и просунул в его горячий рот два пальца. Тот ухватился за запястья и помогал слюнявить их. Вытащив блестящие конечности, он проследил за ниточкой слюны, которая сразу упала и он обмазал ее об член младшего. Король обхватил возбуждение широкой ладонью и медленно подвигал ей, внимательно следя за лицом Джина. Тот попытался сначала сдержать стон, но потом не выдержал и выдохнул громко, откинув голову назад, пока король осторожно надавил на вход. Джин замычал, а Юнги протолкнул одну фалангу в инстинктивно сжавшиеся мышцы. Он аккуратно растягивал Кима, и вскоре просунул и второй палец, вместе с этим стимулируя зудящие стенки ануса. Для того, чтобы снизить громкость выкриков, Джин закусил свой палец и подмахивал задом, иногда неразборчиво повторяя имя любимого. Вытащив пальцы, Юнги спешно начал раздеваться, потому что от вида такого пошлого и мокрого Джина, Мину сносило крышу. Сняв с себя белье, он плюнул на руку и размазал вязкую жидкость по плоти. — Джинни, — позвал Юнги. — Что, что? — невнятно отозвался принц. — Я хочу, чтобы ты знал то, что я тебя люблю, — сказал он и медленно толкнулся внутрь Кима. Тот нервно замычал, закрыл глаза и закусил губу. После небольшой паузы, король продвинулся глубже, и, примерно через минуту, он полностью вошёл в Джина. — Как ты? — взволнованно спросил Юнги. — Продолжай, пожалуйста, — выдавил Джин и сам начал насаживаться на Мина, взял в руки свою плоть и издал громкий стон наслаждения. — Не так быстро, — остановил его Юнги и взял за запястья. Он навис сверху младшего, держа его руки по бокам от его головы. Мин услышал нетерпеливый стон. Старший был готов молиться на такого Джина. Очень близкого, нежного и жадного до прикосновений. Каждое движение вызывало мурашки, от каждого взгляда сбивалось дыхание, а поцелуи заставляли хотеть больше и ближе. Юнги, пристально следя за лицом Джина, начал выходить и входить, от чего последний вытянул голову, зажмурил глаза и открыл рот в немом стоне. Мин, не поменяв ритма, увеличил размах движений. Теперь младший блаженно стонал от стимулирования чувствительных точек. Запах Юнги сводил с ума Кима. Он мало что понимал из-за быстрых толчков старшего и с каждой секундой Джину было сложнее сдерживать голос, а тяжёлое дыхание над ухом только подливало масла в огонь. Юнги ускорился и убрал свои ладони с рук Джина, одной схватив его бедро, а второй удерживаясь над принцем. Освобождённые ладони обвили спину, и инстинктивно, Джин врезался ногтями в кожу, а Юнги резко выдохнул от этого. Старший остановился и вышел. — Нет, что ты… — но не успел договорить, потому что его перевернули и поставили в коленно-локтевую позу, и сразу же вошли с силой, отчего из Джина вышел весь воздух вместе с громким стоном. Юнги резко входил, ища нужный угол и вскоре улыбнулся, потому что Джин громко выкрикнул имя короля. Толчки стали чаще, стоны громче, а воздух горячее. Джин почувствовал приближение кульминации, когда Юнги положил руку на его член и начал активно водить по стволу в такт толчкам. В сотый раз попав в особо чувствительную точку, Джин потерял связь с миром, резко напрягся в спине и руках и перестал дышать. Через пару секунд послышался судорожный вдох и громкая одышка. Джин с трудом приподнялся на локтях и почувствовал как с бёдер стекает сперма. — Юнги, — пролепетал Джин и обернулся через плечо. Мин тяжело дышал и выглядел очень горячим, блестящим и потрепанным. Джин с трудом перевернулся на спину, сел и обхватил руками торс короля. — Я люблю тебя. Юнги повалил Джина на кровать и упал на бок возле него. — Я люблю тебя больше, — еле усмехнулся он и прикрыл глаза. Джин тоже лег лицом к нему и прижался губами к его губам. Через пять минут они оба спали как убитые. *** Юнги не решался. Он мялся возле двери и постоянно воровато оглядывался на коридор, чтобы, не дай бог, никто не узнал, куда он пришел. Мин уже занёс кулак для того, чтобы постучать, но в последний момент резко убрал и облокотился на стену. «Почему так трудно?» — подумал он напряжённо, но тут же наплевал на все последствия и постучал. Ответа не последовало. Юнги чертыхнулся пару раз про себя и постучал снова. За дверью послышалось копошение и шарканье ног об пол. Сонный Чимин в пижаме, еле открывая глаза приподнял голову, в надежде не раскрывать их полностью, чтобы не спугнуть сон. — Юнги?! — ему все-таки пришлось их открыть и он раскрыл дверь шире, — я думал, ты не придешь. Ты в курсе, сколько времени? — он потер сонный глаз. Юнги зашёл в комнату и повернулся к Чимину. Между ними до сих пор было небольшое напряжение, с которым они хотели справиться вместе. — В курсе я, — буркнул он немного виновато, — просто не решался долго. — Кто-то ещё знает, что ты здесь? — спросил Пак, спохватился и закрыл дверь, — ты же знаешь, что если нас застукают, то… — Да, да, я знаю, не видел меня никто, — перебил Юнги нетерпеливо, — ты все приготовил? Все, что я просил, — он сел на незаправленную кровать, поставил руки за себя и откинул голову назад, — как же это трудно, — выдохнул он. Пак мило улыбнулся и приблизился к кровати. — А по-моему это мило, — признался он, хриплым ото сна голосом, присаживаясь на колени, — да, я готов. Он нагнулся и потянулся рукой к коробочке, которая стояла под кроватью. Он вынул ее оттуда и посмотрел на спину Юнги, который сидел прямо на месте, где спал Чим. — Может быть ты сядешь на одеяло? — робко сказал он и выдохнул: Юнги заметил, что сидит на простынях прямо в одежде и без возражений пересел на другой край. — Прости, — быстро сказал он и кинул взгляд на коробку в руках, — у тебя же есть розовые, да? Он любит именно такой, — он потянул руки к коробочке, которую Пак сразу отдал королю. — Да, есть, он ещё красный любит, — напомнил Чим и сел рядом, разглядывая новые краски, — я вообще-то ждал тебя вместе с Тэ, но у него появились какие-то важные дела, а ты не пришел, вот я и уснул. Я думал, мне придется делать все утром и одному. Мин глянул искоса на Пака. — Ты за кого меня держишь? Как я могу не участвовать в этом? Чимин встал и подошёл к шкафу. — Ну ты же не пришел вовремя, — пожал он плечами и достал кисти, — ты решил, что хочешь написать? — Да, решил, — ответил без сомнений Мин, — бумагу ты тоже купил? Пак не успел ответить, потому что в дверь постучали. Юнги расширил глаза, подорвался и тихим бегом спрятался за нее, чтобы короля не увидел неизвестный гость Чимина. Пак заторможено подошёл к двери и с опаской открыл ее. — Ты один? — Мин узнал голос Тэхена и выдохнул, но из укрытия не выходил. Мало ли, кто там с ним? — Нет, Юнги пришел только что, — улыбнулся Чимин, впустил Кима, закрыл дверь и сел на кровать. — Юн, что ты тут делаешь? — немного напряжённо вздохнул Тэ, — Чимин же сказал тебе во сколько приходить. Ему вообще-то спать надо. — А ты, наверное, пришел поправить ему подушку? — усмехнулся Юнги, смотря на то, как Чимин смущается этого разговора. — Давай мы сделаем все что нужно и ты провалишь отсюда, — улыбнулся Тэ и плюхнулся на кровать, обвивая рукой талию сидящего Чимина, который тут же положил свои руки на ладонь Кима. — Отвратительно, — хохотнул Юнги и добавил, — может быть вы продолжите брачные игры, когда будете одни? Чимин сдержал смех, а Тэ резко встал с возмущенными глазами. — А когда на завтраке, обеде и ужине ты кормишь Джина с ложки, держа его при этом за руку - это не отвратительно?! — Пак не сдержался и начал хохотать во весь голос, — когда Джин сидит у тебя между ног, если мы сидим где-нибудь все вместе?! Да ты свой сюрприз видел?! — жаловался Тэхён. — Все, все, я понял! — разозлился Юнги, — но это мой замок, и что хочу, то и делаю! Когда они наконец разобрались друг с другом, все трое приступили к делу. Юнги не умел пользоваться кистями и красками, так что почти всю работу за него делал Чимин, пока Мин и Ким вместе вырезали сердечки из бумаги, и на каждом подписывали «Джин». Чимин водил кистью по большому ватману и улыбался тому, какой же Юнги на самом деле нежный и ласковый рядом с любимым человеком. Он вдруг почувствовал, как Тэ потянулся за кисточкой, наклоняясь прямо через Пака, сидящего в позе лотоса. Тэхен опёрся второй рукой о пол так, чтобы задевать мягкую задницу. — А попросить? — засмеялся смущённо Чимин, но ему очень нравилась креативность парня. — Ты был так занят, что я не смел тебя отвлекать, — невинно похлопал глазками он и схватил кисть, — мы все вырезали, тебе помочь? Чимин рассказал и показал что нужно делать обоим, и чувствовал себя просто невероятно счастливо. Они с Юнги больше не враги, Тэхен рядом с ним, а Джин не терпит душевные терзания, съедающие его изнутри. Хотелось прожить так всю свою жизнь. *** Солнце освещало комнату так, что можно было заметить, сколько тут уже не проветривали помещение. Царил лёгкий бардак со скомканными листами бумаги, одеждой и вещами по типу пера на полу или сапога на столе. Джин проснулся очень тихо, словно секунду назад и не спал даже, а всего лишь лежал и решил открыть глаза только сейчас. Он проморгался и вздохнул, потому что рядом было холодно и пусто. Вставать он не хотел и не торопился, потому что сегодня у него не было аудиенций или других важных дел, можно было просто лежать и отдыхать почти весь день. Джин прочистил горло и вдруг услышал смешок, который сразу был идентифицирован как чиминовский. Ким широко улыбнулся и хотел было заглянуть за кровать, где располагались ноги, но не успел — оттуда выпрыгнули Тэхен, Юнги и Чимин, крича: — С днём рождения!!! На Кима сразу посыпалось большое количество маленьких сердечек, отвлекающих внимание, пока все трое приблизились к нему и начали целовать щеки. — С днём рождения! — Мы тебя любим! — Ты самый лучший! Джин, подставляясь под град поцелуев, счастливо хохотал. — Спасибо большое! — он обнял их и поцеловал Чимина и Тэхена в щеки, и готовился поцеловать Юнги, но тот сам взял его за голову и чмокнул в губы, после, немного смяв их своими. Поцелуй получился невероятно нежным и мягким, таким, каким должен быть утренний поцелуй. Только он отстранился, как тут же произнес: — Чимин все испортил! Тэ, как настоящий защитник, поменялся местами с улыбающимся Паком и закрыл его своей спиной. — Убью, — сказал он с угрожающим лицом, а Чимин перестал смеяться и ошарашенно посмотрел на двоих. — Хей, Тэтэ, все хоро… — начал он, но его перебил поток смеха Мина и старшего Кима. Они заливались хохотанием, согнувшись пополам, заражая потоком и Джина, а Чимин обиженно скрестил руки на груди, но улыбки сдержать не смог. Когда приступ закончился, Тэ повернулся к Паку и взял его за обе руки. — Прости, прости, прости, я просто не удержался, — сказал он, не отойдя полностью на широкой улыбке, и добавил, только уже Юнги, — но Чимин ничего не испортил. Джин поднялся с кровати и обнял каждого. — Спасибо, я не ожидал, правда, — улыбнулся он. — Это ещё не всё, — сказал Чимин и подошёл к другому краю кровати, — сейчас… — он достал большую коробку, а Тэхен сразу перехватил ее из его рук. — Давай я, — сказал он. Пак сделал воинственное лицо и потянул руки обратно к коробке. — Нет, я хочу сам! Он прижал ее к себе и подошёл к Джину, который заинтересованно смотрел на предмет. — Джинни, я иногда думаю, что тебе не хватает любимого дела. То, чем ты хочешь заниматься в свободное и не свободное время, — начал он, улыбаясь взгляду друга, — и ты выглядишь очень духовным человеком, поэтому я подумал, что тебе не хватает этого, — вытянул увесистую коробку перед собой и передал в руки Джину. Тот спешно открыл ее и застыл на месте — прямо перед ним была красная блестящая гитара. Она была длинной, примерно как его вытянутая рука. Джин бережно взял в руки инструмент и посмотрел на Пака. — Чимми! Это просто чудо! — он провел рукой по струнам и по комнате раздался четкий звук музыкального инструмента. Пальцы Джина неумело легли на лады и и покраснели от напора, — мне нужен учитель по музыке… — Я рад, что тебе нравится, — Чимин улыбнулся широко, отчего глаза пропали под веками. — У меня немного другой подарок, — Тэ вышел вперёд с кожаным чехлом и торчащей из него ручкой, — это меч из дамасской стали, — он немного вытянул его из чехла, — когда меч изготавливали, над расплавленным металлом читали древнюю молитву защиты и мужества, — начал Тэ серьезно, — на изготовление этого меча потребовалась много часов и моих нервов. Сюда вложен эзотерический камень Пульгасари. Он отгоняет кошмары и наваждения от людей, — закончил он мифическую справку и вручил меч в руки Джина, — с такими вещами нужно быть осторожным, — сказал Тэ и вытянул меч больше, — взгляни. Джин пригляделся и его брови взлетели в удивлении. На стали были маленькие узоры из кривых извивающихся линий разных оттенков серого цвета. Проведя пальцем по холодной поверхности меча, он не почувствовал никакого рельефа. — Узоры на мече — оптический эффект неравномерного распределения углерода из-за неоднородности материала. Я не буду углубляться в эту тему сейчас, если интересно, спросишь потом, — он ещё раз похлопал его по плечу и приобнял, — ещё раз с днём рождения. — Спасибо Тэ, я очень благодарен тебе, — он крепко зажал его в своих объятиях. — Так, ну все, хватит обжиматься, — разделил их Юнги и начал своё поздравление, которое Джин ждал больше всего, — Я не мастер на разговоры, ты знаешь, — он прочистил горло и взял Кима за руку, — но ты дорог мне как никто другой. Всегда был дорог. И я не романтичный принц на белом коне, как бы иронично это не звучало. У нас будут ссоры и разногласия, но вместе с тем, я планирую прожить нашу жизнь счастливо, — он проговорил это всё, смотря ему прямо в глаза и вытащил из кармана бумажку, — я хотел сказать тебе пару приятных слов, — король снова прочистил горло, — Я не мастер писать стихи, если что. Мне нравится как уши твои краснеют от слов моих. И да, я хоть не романтик, но ты млеешь от губ чужих. Я все замечаю. Даже то, чего не видишь ты сам. И вижу в отражении глаз блеск, он словно роса. Я точно сошёл с ума. Ведь люблю в тебе абсолютно все. Как смеёшься, как плачешь, как злишься, что меня ничего не спасёт. Как идёшь, как ты спишь, как ты ешь и молчишь, Как хочешь утешить, обнять, говоришь, Что я лучший, что любишь меня ты безмерно, А я в ответ: «Я тебя больше» всегда. Я знаю, наша любовь непомерна И любить тебя долгие буду века. Джин ошарашенно слушал, и не мог поверить своим ушам. Лицо застыло, дыхание затаилось в легких, дар речи потерян, потому что это поведение, абсолютно несвойственное старшему, поразило и тронуло Джина до глубины души. Юнги вытащил маленькую коробочку и открыл перед принцем. Внутри лежало маленькое деревянное солнце, которое было в точности таким же, как и то, которое Джин отдал Юнги перед его уходом. То было уже немного потрёпанным и Мин отказался отдавать такой кулон обратно, и теперь понятно почему. Юнги взял подвеску из коробочки и приблизился к Киму, чтобы надеть на его шею. Он прошептал в самое ухо: — С днём рождения, малыш, — и поцеловал в мочку, а Джин сжал его в своих объятиях. — Спасибо, — прошептал он и Юнги отстранился. Чимин, держа Тэ за руку, улыбался и утыкался в плечо возлюбленному, а тот обнимал Пака одной рукой и счастливо рассматривал Юнги и Джина. — Не видел ничего милее, — признался старший Ким и глянул на Чимина. — Спасибо вам всем, правда, это прекрасный день рождения, — сказал Джин, — но я бы хотел помыться наконец и выйти к вам, — сказал он, намекающе. Все трое посмеялись, направились к выходу, и, как только Тэхен и Чимин вышли из комнаты, Юнги захлопнул ее, повернулся на Джина и решительно поцеловал его в губы. Он уверенным движением надавливал на затылок из-за разницы в росте, и почти сразу начал работать языком в уже родной полости рта. — Я понятия не имею, что я творю, но… — он вдруг отошёл на шаг, достал что-то из кармана, сел на одно колено и открыл коробочку с двумя кольцами, а Джин тут же пришел в настоящий, что ни на есть шок, — ты будешь моим мужем? Глаза Джина сразу намокли, языка словно не было вовсе, он просто тупо уставился на два золотых кольца и не мог переварить последнюю фразу Юнги, который не понял такой реакции и начал волноваться. Может он торопится? — Я понимаю, что вопрос о продолжении рода и общественном мнении остаётся открытым, но на последнее мне плевать с высокой башни, а ребенка можно… — он не договорил, потому что Джин просто взял и прикрыл словесный поток пальцем. — Юнги… — завороженно сказал Джин, — я хочу быть твоим мужем и мне плевать на все и вся. Он вдруг заплакал в плечо Юнги. — Ну ты чего? — он погладил его по волосам, — зачем ты плачешь? Джин обнял короля за талию и повис ещё больше от того, что просто не мог поверить в то, что это происходит на самом деле. Ему словно нужно было доказательство того, что это не сон и сейчас он не проснется в кровати в одиночку. Ким нащупал его руку и переплел пальцы. — Слишком прекрасно, чтобы быть правдой, — сказал он он еле слышно на улыбке и отстранился, положив руки на плечи Мина, — я люблю тебя. Юнги улыбнулся во весь рот, показывая дёсна и посмотрел на кольца. Он взял одно кольцо и показал Джину. — Тут написано «duas manus, cor unum, donec mors nos partem», — произнес он немного криво. Джин присмотрелся и увидел на золотых кольцах маленькую гравировку и сердце в конце фразы. — Переводится как две руки, одно сердце и… — Пока смерть не разлучит нас, — закончил Юнги, смотря в глаза Джина. Он взял его руку четырьмя пальцами и надел кольцо на безымянный Кима. Джин не мог поверить в это, поэтому тяжело дышал и был на грани новых слез счастья. Пока Юнги надевал кольцо, он так разволновался, что его тело бросило в холод и он слегка задрожал. — Я не хочу пышных свадеб, гостей и всяких ненужных штук, — начал Юнги, немного отошёл и открыл дверь. В нее тут же зашёл священник, Чимин, Тэхен, Чахён и Джун, — поэтому я хочу сделать это сейчас. Ты не против? — он с надеждой посмотрел в глаза младшего. Ким не сразу понял что у него спросили. Он вообще стоял как рыба и мало что соображал. Юнги взял его за руки, держа коробочку при этом. — Не против, — промямлил Джин, проглотив ком в горле. Мин дал ему кольцо в руки и засунул коробочку в карман, а Джин успел подумать о том, что сейчас выходит замуж в пижаме, только проснувшись, не успев почистить зубы, но эта мысль мигом испарилась из его головы, потому что было совершенно плевать. Он надел кольцо на палец Юнги и взглянул на его светящиеся глаза. Они буквально были пропитаны нежностью и любовью к Джину. — Прошу повторять вас за мной, — сказал немного смущенный однополой связью священник, пряча голову в бумагу. — Я, Мин Юнги, беру Ким Сокджина в законные мужья… — начал повторять Юнги, — и обещаю любить и оберегать тебя… понимать и уважать тебя… помогать и верить тебе… всегда, что бы ни готовило нам будущее… я брошу вызов любым препятствиям, с которыми нам суждено будет столкнуться… именем всего, что мы создали вместе и всего того, что будет создано… я предлагаю тебе свою любовь и верность, — Юнги повторял за мужчиной, смотря неотрывно в глаза напротив. Непрерывный взгляд добавлял в его слова больше любви и нежности, а руки, держащие родные ладони, вселяли веру в каждое слово. Джин повторил те же самые слова. — Я объявляю вас… — он вдруг запнулся, но продолжил, — мужьями. Это означает, что отныне вы не две половины, а единое целое. Храните свою любовь и не нарушайте дружбу меж собой. Ибо супружество - есть дружба в высшем ее проявлении. Всегда подавайте друг другу пример любви и заботы, чтобы, глядя друг на друга, вы всегда видели только хорошее. Можете поцеловаться, — закончил читать текст с листка и наконец выглянул из бумаг. Юнги, глупо улыбаясь, хотел было уже потянутся, но Джин сообразил быстрее и первым поцеловал Мина, улыбаясь маленькой растерянности короля. Целовались они долго. Где-то на периферии сознания он слышал умилительный возглас Чимина, который, вероятно, уткнулся в плечо Тэхена, что он делал часто, и покашливания священника, удивлённого приобретением нового опыта. Он оторвался от Юнги первый и проследил за тем, как открываются глаза Юнги. Когда их взгляды встретились, они она издали влюбленные смешки и обнялись со всей силы, как можно ближе. — Как работать, если в голове весь день будет только этот момент? — спросил Юнги смеясь, но потом исправил, — нет, как работать, если всю жизнь в голове будет этот момент? Джин пожал плечами и слегка засмеялся. — Наверное, счастливо, — прошептал он, утыкнутый в родную шею. *** — Чахенним, зачем вам уезжать? — обеспокоенно спросил Джин, смотря во все глаза на бывшего советника, пытаясь запомнить этого человека в мельчайших подробностях, — вам здесь не нравится? Бывший советник рассмеялся по-доброму и ответил: — Конечно нет, мне нравятся люди отсюда, но, знаешь, я немного соврал тебе, — он лукаво на него посмотрел, — Субин ушел на войну не совсем потому, что не принимал себя. Отчасти да, но он был благородным человеком, который хотел закончить жизнь достойно, хоть и быстро. — И вы хотите воевать? — изумился Джин. Чахен снова рассмеялся. — Нет уж, я не такой сорвиголова как Субин! — он счастливо вздохнул, — я хочу путешествовать, изучать новые грани мира, просто хочу увидеть свет! Я сначала думал, что отец Юнги сбрендил, но потом просто понял его посыл. Джин с замиранием сердца и восхищением смотрел на этого мудрого старика, который один раз буквально перевернул сознание Джина, и сейчас сделал это снова. — Я желаю вам удачи, — он обнял его, крепко сжав, и зажмурил глаза. — Я тоже люблю тебя, Джинни, — он ласково погладил его по черной голове. К ним присоединился Чимин, который просто не мог устоять перед трогательными объятиями и тоже прижался к ним. — Чахенним, я буду скучать по вам. Вы вернётесь? — спросил Чим куда-то в руку Киму-младшему. — Я буду заезжать иногда, — сказал он и потрепал Чимина по волосам, — не болей больше. Пак смущённо засмеялся и кивнул головой. — С Юнги я попрощался, остался только Тэхен, — он посмотрел на нынешнего советника, и тот стремительно подошёл к нему, — Тэхен, ты невероятный, правда, — Тэхен улыбчиво кивнул, — уметь столько в твои годы — чудесный дар. Я очень завидую тебе, потому что сейчас очень мало таких как ты, — говорил он, а Джин впервые в жизни видел смущающегося Тэхена, — я хоть и не был твоим учителем, но благословляю тебя, хоть и не совсем официально, — засмеялся тот. — Это большая честь для меня, — низко поклонился Тэ, — я желаю вам удачи от всей души. — Боже, Тэхён, оставь эти формальности, — произнес Чахен и повернул голову к повозке. Большие двери в главный зал были сейчас открыты полностью, и повозка была готова. Он взглянул на присутствующих и кивнул, нежно и ласково смотря на каждого, и вышел за пределы зала. Подойдя к повозке, он в последний раз посмотрел на Джина и подмигнул ему, сев и крикнув, что можно ехать. Как только двери повозки закрылись, кучер хлестнул лошадь в бок и бричка двинулась с места. «Удачи вам» — искренне пожелал Джин. К вечеру приехала Королева Чон на день рождения принца. Она за месяц оправилась, и на ее лицо вернулась улыбка, здоровый цвет лица и ясный взгляд. Сначала все вместе они провели небольшой ужин, где Намджун и Юнги рассказывали про старую аджуму и ее дочь, как они их приютили, избегая подробностей про палец. Также они рассказали, как выбрались из замка, из повозки Чона, как торопились в замок и многие другие подробности. Ближе к вечеру, они плавно переместились в комнату Джина, где на полу еще долго сидели и обсуждали разные темы, смеялись, пили вино. Джун все это время не сводил глаз с Джинсан, то как-нибудь выводил ее на разговор, то прикасался, или еще что-нибудь. Сама королева это замечала, но ничуть не злилась даже, она и сама стремилась поговорить с ним, отмечая про себя, что солдат был очень даже красивым, даже с фальшивым зубом. — А все-таки, начал Тэхён вдруг, — я не могу понять, как вы пронесли яд, — он любопытным взглядом оглядел Джуна, — вы что-то скрываете. Ким тотчас покраснел и с мольбой посмотрел на Юнги, который заулыбался до дёсен. — Я пронес его… во рту, — придумал он быстро, все так же не сводя глаз с короля, который чуть не взрываясь от смеха все же не сдержался: — Ага, с другой стороны! — и залился истерическим смехом, падая на плечо Джина, который не очень удачно сдерживал улыбку чтобы не обидеть солдата. Все, кто был в комнате, так или иначе поняли, что имел ввиду Юнги и позволили себе немного посмеяться над Джуном. Но королева Чон лишь растянула уголки губ, взяла за руку Кима и прошептала на ухо: — Ты молодец, Джуни, — и сразу отодвинулась, оставляя того в полном замешательстве и заставляя его залиться краской. Эта дружественная атмосфера тепла и счастья наполняла комнату и переносилась в душу Джина. Он очень давно не чувствовал такого умиротворения и спокойствия за себя и своих близких, которые сейчас были в безопасности. Это все, что ему нужно. Тот медленно положил руку на колено Юнги, сидящего в позе лотоса, что-то активно обсуждающего с Тэхёном. Мин сразу обратил внимание на жест, что-то ляпнул Тэ и почувствовал мягкие волосы Джина на своем плече, и сразу улыбнулся. Рука маленького Джинни была по-приятному теплой и начала мелко поглаживать колено через одежду. Было уютно. На затылке Джин чувствовал лучи уходящего солнца. В этот чудный день оно светило очень ярко, нежно обводя лица всех людей. Оно словно хотело напитать все вокруг своей энергией, включая самого Сокджина, Юнги и других присутствующих в комнате. Джин закрыл глаза. Разве может быть лучше?