Его Солнце

По прошествии трёх дней в пути, Джун и Юнги наконец решили остановиться где-нибудь поесть, потому что еда, которую дала аджума, давно закончилась, а животы болезненно скручивались от голода. По правде говоря, было страшно и опасно вот так подвергаться опасности. Они до сих пор были на территории Чона, это точно, Мин знает свою территорию, и нужно было бы узнать название ближайшей деревни, чтобы сориентироваться. Парни вышли из леса и заехали в деревню. Вокруг никто из крестьян и офицеров не обращал внимания на них, поэтому страх немного поутих, но не ушел полностью. Червячок подозрения все равно шевелился в голове Юна. Он оглядывал всех людей и местность вокруг. Деревня была не лучших видов, среднестатистическая, ничего необычного. Среди толпы Юнги заметил здорового крестьянина с двумя тяжёлыми мешками. — Эй, мужик! — позвал Юнги бородача, — скажи мне, где тут столовая. Намджун осуждающе взглянул на него. — Юнги, веди себя не так вызывающе, — шепнул он, — ты выдаешь себя. Мужик оглянулся, оглядел Юнги с головы до ног и сказал: — Вон там, за поворотом, дом деревянный, — сказал он, продолжая оглядывать принца. Мин кивнул ему в знак благодарности, проигнорировав Джуна, и поехал по сказанному направлению. Дом был тоже простой — деревянная отделка, такие же деревянные ставни на окнах и такая же деревянная дверь. Солнце жарило нещадно, поэтому Джун и Юнги быстрее зашли в дом, как только привязали лошадей. Они вошли, сели за стол, как можно непринужденнее, и увидели троих мужчин напротив. Они были под стать деревне — самые обычные туники, как и у всех крестьян, лапти и бороды. Никаких отличительных черт кроме роста и толщины. Аджума и Юнсу дали им не много денег, поэтому они взяли две тарелки самого простого и дешевого супа и какого-то напитка. Когда Юнги и Джун ждали, пока бабушка принесет им все, Мин заметил, что один из компании мужиков странно поглядывает на руку Юнги.  Она была перебинтованной, но то, что одного пальца не хватало, было ясно. Юн сразу заметил неладное, но руку не убрал, чтобы не вызвать ещё больше подозрений. Он второй поправил на себе одежду и незаметно проверил свой нож в кармане. На всякий случай. Вот мужик что-то шепнул двоим другим, и те посмотрели на Юнги с таким же прищуром. Бабушка принесла еду и Джун расплатился с ней сразу, чтобы не задерживаться. Юнги за время ожидания старался не быть подозрительным и молился о том, что Джун заметил тех троих. И Джун заметил. Заметил и уже прокрутил в голове несколько планов для спасения, в случае чего. Юнги взял ложку и в голову его закрались плохие мысли. А вдруг он отравлен? — Чёён, ты чего застыл? — сказал вдруг Джун, который съел уже пару ложек. «Отлично придумано» — подумал про себя Юнги. Он выдохнул и начал есть. Юнги решил не придумывать новое имя для Джуна и не отвечать чтобы не тратить время. Они быстро справились с едой и хотели уйти, но мужики вдруг подошли к ним. — Привет путникам и гостям в нашей деревне! — начал было один из них максимально дружелюбно, но Юнги его прервал. — Мы уже уходим. Вонбин, идем, — он поднялся с места, но теперь крестьяне окужили Джуна. — Мы обязаны, обязаны выразить огромную благодарность и показать вам город! — сказал тощий мужик своим скрипучим голосом и протянул руку. Джун вежливо улыбнулся, пожал руку и ответил шепеляво: — Мы с моим другом торопимся и… — К чему же спешка? — восторженно спросил толстяк, — наша деревня просто чудесна! Она стоит того, чтобы взглянуть на нее один раз! — Правда? А как же называется ваша деревня? — осведомился Джун. — Деревня Тён, мой, дорогой друг! — гордо воскликнул третий. — Мы с моим другом заедем сюда в другой раз, — уклончиво ответил Джун и хотел встать, но толстяк посадил его обратно, надавив рукой в плечо. — Куда же торопиться?! Или может вы скрываетесь от кого? — глаза толстяка потемнели и прищурились. — А может быть, вы скрываетесь от стражи? — послышался противный высокий голос тощего. — И может вы на самом деле бандиты? Один без зуба, второй без мизинца… — толстяк понизил голос. Юнги все это время немо наблюдал за картиной и стоял в проходе. Джун оскалился и рывком встал. Он оказался на целую голову выше троих и процедил зло: — Может быть и так, — медленно и угрожающе сказал он, — тогда вам лучше быть осторожнее. Толстяк замахнулся, чтобы нанести удар, но Джун сразу перехватил его запятья, резко оттолкнул его, что тот ударился о стол, а двух остальных столкнул головами с огромной силой, и побежал к выходу, хватая оцепеневшего Юнги. Они быстро развязали лошадей и сели на них. Мужики выбежали из столовой с криками: — Держи их! — Бандиты! Юнги подначивал лошадь скорее к выходу из деревни и обернулся. За ними следом скакал один из мужиков, а вдали показался офицер. «Поели, черт побери» — подумал про себя Юнги и снова пришпорил лошадь. Они выехали за пределы деревни, но погоня за ними и не думала поворачивать назад. — Гребанный Чон сказал, что мы бандиты, ты веришь в это?! — негодовал Юнги, хоть ветер и бил в уши. — От Чона можно ожидать всего, — прокричал Джун. — Увижу его в следующий раз — убью на месте! — прорычал Юнги. — Что делать будем? Лошади скоро устанут! Юнги чертыхнулся. Если свернут в лес — их найдут, если углубиться — можно потеряться. Дальше скакать устанут лошади. Выхода не было, но всадники все равно скакали дальше, потому что просто так сдавать было нельзя. Вскоре двое офицеров их догнали, а лошади были совсем вялые. — Уважаемые! — объявил офицер тяжелым голосом, — по указазанию короля Чона, мы в праве вас арестовать. Пожалуйста, остановите лошадей. Голос осел в душе Юнги тяжёлым грузом, он пару раз выругался. Это все? Все это зря? Он не перестал пришпоривать лошадь как и Ким, хоть офицер продолжал даже слегка обгонять их на своих более мясистых конях. Двое партульных скооперировались и перегородили путь парням. — Господа, мы хотели бы проверить ваши документы, — пробасил один из них. Юнги зло уставился на них и обернулся. Он увидел вдалеке третьего офицера, но уже с повозкой. — Мы не хотим показывать вам документы! Кто вы такие, чтобы указывать нам?! — оскалился Юнги. — Уполномоченные, господин, — просто ответил второй голос. Высокий и ездящий по ушам. Повозка приблизилась, а офицеры спрыгнули с лошадей и сняли Мина с Кимом с лошадей. Неожиданно, оба патрульных ударили солдата и принца коленом в солнечное сплетение, от чего те согнулись пополам. Пока они ничего не соображали, офицеры связали им руки. — Что вы творите?! — сдавленно возмутился Джун. — Тише, тише, — сказал второй своим высоким голосом и снова ударил в то же место. Они с силой отрубили двоих ударом в голову и закинули тела в повозку. Патрульные обошли ее и сели возле третьего офицера. — Дело сделано. Везём их. *** Джин не находил себе места. Третий день поисков, а Юнги не нашли. «Покуда мог пойти этот проклятый хён?» — горестно думал Джин. Все деревни, которые были по дороге уже обыскали по сто раз, леса прочесывают по двести, опрашивают каждого человека. Ни-че-го. Состояние Пака тоже не давало покоя. Глупая болезнь, взявшаяся из ниоткуда, добивала его состояние. Узники, которые хотели отравить Тэхена и Чимина, также занимали его мысли. Что они хотели этим доказать, если Чон все равно мертв? Ответа не было. Джин сидел за столом и глядел в ночное небо. Он чувствовал, как изнывало тело без взглядов на брата, без прикосновений, без голоса, без этого «Джинни»… Он закрыл глаза и погрузился в воспонимния. Он вспомнил день, когда Юнги на одной из аудиенций был невероятно зол из-за непорядков в городе. Его поза, взгляд и поведение делали его чертовски властным и мужественным. Джину такое нравилось. По телу пробежали приятные мурашки и он обомлел, а затем последовал вздох. «Где ты, Юнги? Что мне сделать, чтобы ты нашелся?» — подумал он горько. Он встал из-за стола и направился к двери. Он здесь уже день, а завтра должны приехать Джинсан и Хосок, которые назначили помолвку через два дня. Два дня, и Джин будет жить несчастно до конца своих дней. Он будет просыпаться и видеть каждый день не Юнги, будет проводить ночи не с Юнги и будет проживать свою жизнь не с Юнги. Хотя, если Юнги просто будет жив, он был бы самым счастливым человеком. Самое смешное — это то, что армия Хосока и не понадобилась ему толком. Он мог бы победить и без нее, не потеряв ни одного воина. Эх, если бы можно было повернуть время вспять и не заключать сделку с ним… А ещё лучше вернуться в прошлое и признаться Юнги в своих чувствах… Хотя, какое признание? Джин не смог бы. Слишком труслив. Он был в этом убежден. Он дошел до своей комнаты и уснул ещё нескоро из-за навязчивых и тяжёлых мыслей. На следующее утро он провел аудиенцию, на которую пришло намного меньше человек, чем до поездки к Чонгуку. И понятно почему. Джин был несказанно рад этому. К обеду он встретил Чонов. Джинсан была почему-то не так улыбчива, как обычно, словно что-то произошло. А Хосок, напротив: не замечал сестру и улыбался в два раза больше, если такое возможно вообще. «Поссорились» — сделал вывод Джин и пометил в голове, что надо бы спросить, что случилось у этих двоих. *** Сокджин, как только у него появилось свободное время, решил проведать господина Ким Чахена. Явно, смерть лучшего друга ударила по нему сильно. Это отражалось во внешности, в состоянии и в частоте выходов из своих покоев. Замок был квадратной формы, и комната Чахена находилась на втором этаже, в противоположном углу от комнаты Джина. Было стыдно. Стыдно, что зашёл только сейчас, что только когда что-то произошло. Чахен часто утешал и играл с маленьким Джином когда-то, но потом тот вырос и перестал нуждаться в играх и ласке. Он тогда начал учиться, а потом влюбился. Он постучался и громко сказал: — Чахенним? Ничего. Просто тишина. Нет даже звука шагов. — Чахен-ним? — повторил он громче. Дверь открылась и на Джина посмотрели два усталых глаза. Под ними образовались два больших синяка, спина сгорбленная, кожа пожелтевшая. Джин почувствовал укол вины. — Здравствуйте, извините, что я так поздно, — проговорил принц, имея ввиду, конечно, не время суток, — могу я пройти? Чахен смотрел не зло, не печально и не недовольно. Просто устало. Безразлично. — Да, — пожал тот плечами. Он был одет в пижамные брюки и рубашку. Бывший советник сел на кровать и указал на стул возле кровати. Джин пристроился на указанное место и начал разговор. — Я хочу ещё раз извиниться за долгое отсутствие. У нас есть общее горе, и мы должны переживать это вместе, — говорил он, жуя губу, — но я оставил все вот так… Может быть, вы хотите чего-то? Что я могу сделать, чтобы искупить вину? Джин посмотрел на его лицо, в котором, казалось, не было ни эмоции. Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Не нужно ничего, — просто ответил Чахен, продолжая смотреть на собеседника. Джин растерялся. — Но как же… я ведь… мы же должны… — заикался он, но Чахен прервал. — Джин, — он подождал пока тот посмотрит, — я смирился. Давно. Не беспокойся. Джин не знал, что говорить, поэтому ошеломленно смотрел в глаза напротив. — Я давно смирился, поэтому мне не поможет ничего. Субин был мне дорог. Могу я заменить чем-то Юнги для тебя? — голос его также оставался однотонным, без какой-либо интонации. Принц смутился. Знал бы Чахен, ЧТО Джин чувствует к Юнги. — Не могу, — ответил Чахен за него, — так что не вини себя в этом, — он мягко и вымученно улыбнулся. Джин был в небольшом ступоре. Просто так уйти было бы невежливо, но разговор был похож на законченный. Он все же хотел было встать, поклониться и уйти, но Чахен заговорил. — Ты ведь любишь его, верно? Вопрос, к которому Джин не был готов. — Конечно, — решил он не впадать в панику, — я его очень люблю. — Но не говоришь ему об этом, — звучало скорее не как вопрос, а как утверждение. — Что вы, кучу раз, — сказал он спокойно, но внутри сильно волновался. Как бы Чахен не понял его неправильно… — Я про настоящую любовь, Джин. Я внимательнее, чем ты думаешь. Джин сжался и опустил взгляд. В животе неприятно скрутило, к горлу подступил ком, в комнате стало жарче. — И сейчас ты женишься на женщине, которую совершенно не любишь, — продолжал Чахен как ни в чем ни бывало, — не боишься угробить себе жизнь? Джин задрожал. Что имеет ввиду этот советник? Он прочистил горло и сдавленно сказал: — Я не… — снова прокашлялся, — не понимаю о чем вы говорите. Мне пора. Он быстро поднялся с места и вышел из комнаты. До кабинета он дошел тяжело дыша, не понимая, как воспринимать слова бывшего советника. Из-за безинтонационного голоса не было ясно, издевается он, шутит, злится, или сожалеет. Он сейчас просто вылил на него информацию о том, что все знает! Что с этим делать, Джин не знал. Ему стало дико страшно. Весь оставшийся день, он работал как на иголках. Поработал с документами, посидел с Чимином, поговорил с Хосоком и Джинсан, и объявил о том, что завтра будут ставить кенотаф. Как он узнал от Чона, он и вправду немного поссорился с сестрой. Он очень нервно рассказал о том, что Джинсан просто говорит много лишнего. Сама девушка вообще отказалась говорить об этом, и перевела тему на состояние Чимина, выразила соболезнования и пообещала, что врач, которого они привезли, самый лучший, что у них был. Их ссора показалась Джину серьезной, ведь они не разговаривали и на второй день. А ведь завтра уже будет их с Джином свадьба. Джин думал о ней с ужасом и печалью. От одной мысли, что им придется заниматься сексом вместе, Кима бросало в дрожь. Не хотелось видеть там не Юнги. Придется хорошо напиться перед этим… *** Рука Чимина гладила черные волосы Джина, который сидел спиной к боку кровати. Они успокаивались от присутствия друг друга. Они знают, что у них есть взаимоподдержка, и от этого становилось легче. Джин невероятно любил Чимина, а Чимин невероятно любил Джина. Чимину стало легче не на много. Но это уже лучше, если за несколько дней их врач не смог облегчить состояние, а врач Хосока добился результата в разы быстрее. Жар спал, а дыхание стало легче. Глаза перестали выглядеть такими больными. Джин теперь мог спокойно разговаривать с ним. — Чимин, я не выдержу, — горько вздохнул принц, — Джинсан прекрасная, умная, красивая и все такое, но… — Ты ее не любишь, — закончил за него Пак, — я понимаю. Это тяжёлая ноша. Джин снова вздохнул. — Да, очень. — Не переживай, я всегда буду рядом. И Юнги тоже всегда будет рядом. Чимин продолжал гладить волосы Джина, чтобы хоть немного его успокоить. — Ах да, кстати об этом… Представляешь, — он повернул лицо к нему, — Чахен все-все знает! Чимин нахмурил брови: — О чем ты? — Ну, о нас с Юнги! — воскликнул Ким, — спросил, не боюсь ли я угробить свою жизнь с нелюбимой женщиной, ведь я люблю Юнги! Представляешь? — и снова, — нет, ты можешь представить себе? Чимин слушал с открытым ртом. — То есть, как это? Прямо все тебе рассказал? А если он знает большее? Он угрожал тебе? Говорил, что все расскажет? — засуетился Пак. — Нет, нет! Он абсолютно никак не выдал своего настроения. Я не понял, чего он хочет от меня. У него был совершенно безинтонационный голос! — А что ты ответил ему? — Ничего! Сказал, что не понимаю, о чем он, и ушел! — ответил Джин, и спросил через секунду, — как думаешь, прокатит?.. Чимин посмотрел на него обреченно, поджал губы и поморщился. — Нууу, — протянул он скрипуче, но не закончил. — Это конец, Чиминни, это конец! — он закрыл лицо руками, — а если он все расскажет? Чимин недоверчиво покосился на него. — Ну, не думаю. Не думаю, что он желает тебе зла. Он ведь никогда не относился к тебе плохо? — уточнил Пак. — Нет! Конечно, нет, но вдруг он ненавидит таких как я? — он посмотрел на друга, — что, что мне делать теперь с этой информацией? — простонал принц и снова же закрыл лицо руками. Чимин смотрел в потолок и хмурил брови. — Я думаю, стоит поговорить. Он, наверное, хотел тебя отговорить от этого, или что-нибудь такое. Он старше, а значит опытнее, — умно заявил тот. Джин выгнул голову к потолку и снова громко вздохнул. — Ты уверен в этом? После недолгого молчания, Чимин ответил: — Хуже не будет точно. Джин остановил руку Пака, зарытую в его волосах, и переплел пальцы. — Спасибо. Чим засмеялся. — Не благодари меня за такую мелочь, я всего лишь высказал своё мнение. — А что у тебя с Тэхеном? Ты мне ничего не рассказал! — резко перевел тему Джин, — он, черт его, говорит только какими-то отрывками! Чимин коротко посмеялся. Смущается, Джин знал. Он облизнул свои губы и провел руками по волосам. — Ну, он пришел ко мне и признался в любви, — коротко заявил Пак, улыбаясь, — я тогда себя хуже чувствовал, он что-то говорил до этого, но все как в тумане. Не помню. Помню только признание, как он водил тряпкой по моему телу, и как сказал… — Стой, стой, стой, стой, стой! — прервал его Джин, — он ЧТО делал?! — восторженно перестроил Ким. Чимин ещё больше засмущался. — Ну, у меня был жар, и он помогал мне… Джин запищал и сжал кулачки. — Супер, супер! Так что он там сказал? — вспомнил Джин. — А что я говорил? Я уже забыл. — Помнишь, как он признался, как тряпкой водил, и как сказал что-то, — напомнил Джин. — А, да, да. Он сказал, что хочет поцеловать меня, — выдохнул Чимин, — точнее он спросил, и поцеловал в лоб и в щеки. Жаль, что я тогда не соображал ничего… — он опустил взгляд и мечтательно вздохнул. — Боже мой… — сказал он в шоке, — Боже мой, — повторил, — Чимин, как же я тебе завидую, ты такой счастливый! Чимин скромно улыбнулся, но не ответил. — У тебя работы много, иди лучше делом займись, — сказал ему Чимин, — заболеешь ещё. Джин недовольно посмотрел на него и поднялся. — Просто ужас, я должен пересмотреть правило, где нужно подписывать отчеты о каждом шаге и вздохе! Их слишком много! — возмутился он, — пока, Чимми, я ещё зайду сегодня, завтра ведь уже… — он похлопал по его ноге, решив не продолжать эту тему, и, не дождавшись ответа, вышел из комнаты. *** Как только Юнги открыл глаза, все заторилось и приобрело яркий спектр красок. Яркие круги и точки двигались по непонятной траектории. Это длилось около десяти секунд, а потом он увидел лежащего перед ним Джуна. Тот лежал на животе, как и сам Юнги, и сначала Мин подумал, что тот мертв, потому что не мог соображать полноценно, но потом увидел, что грудь Джуна двигается и успокоился. Он двинулся к нему, перекатываясь с бока на бок. Несмотря на дикую головную боль, он резкими толчками пытался привести Джуна в состояние, и сделать это все максимально тихо, чтобы их его пробуждения не заметили. Никакого результата толчки не принесли. Юнги ткнулся лбом в сено и начал думать, насколько позволяла голова. И он вспомнил! Вспомнил, что у него есть нож в кармане! Мин с огромным усилием выпятил зад как можно выше и начал трясти всем телом, но Мин то и дело грозился упасть на бок. Не помогло. Он попытался выпятить поясницу ещё, но и это не дало никакого результата. Тогда он попытался изобразить из своего тела треугольник. Он пересилил боль в голове, и максимально высоко поднял пятую точку, изобразив прямой угол. Нож выпал сразу. Юнги обессиленно упал, давая шее передышку и поблагодарил всевышнего за то, что тут не деревянный пол, а сено, иначе на него сразу обратили бы внимание, и за едущую повозку и топот копыт, из-за которых его копошения не было слышно, тоже благодарил. Он подождал, пока боль в голове поутихнет, перевернулся и попытался сесть, но понял, что осуществить это с завязанными ногами крайне трудно. Он упал на спину, собрал все свои силы и рывком сел, отчего в глазах немного потемнело. Мин ощутил задницей нож и прыжками сдвинулся вперёд. Нож был закрыт, поэтому Юнги крайне осторожно открыл его одной рукой, потому что вторая была забинтована, чтобы не было слышно щелчков, и начал, насколько это возможно, резать веревки на запястьях. Из-за того, что нет давления, веревка не резалась от слова совсем. Юнги поник. Просидев так пару минут, он лег обратно на спину и максимально надавил задом на нож. Это улучшило ситуацию, но пришлось попотеть, чтобы освободить руки. Он с тихим выдохом потёр кожу, которую сдавливали проклятые веревки и освободил ноги. Через минуту, конечности Джуна тоже были на воле, и Юну осталось только привести его в чувства. Юнги перевернул Джуна на спину и зажал ему нос и рот. Секунд через десять, тело начало содрогаться, и Джун расширил глаза, и, наверное, закричал бы, если бы не рука Юнги на его губах. Мин подождал, пока Джун очнется, потому что понимал, что происходит в первые секунды, кивнул ему осторожно и убрал руку. Он приложил палец к губам и указал в сторону всадников. — У тебя есть нож? Ты же его не потерял? — спросил Юнги самым тихим шепотом прямо в ухо Джуна. Тот помотал головой. — Приходи в себя и будем ждать… Послышались стуки о повозку и Джун с Юнги сразу испуганно повернули головы на стук. — Эй! Вы очнулись, нет?! — прокричал басовитый. — Да не стучи ты! Не очнулись они, четвертый раз уже спрашиваешь! — сказал ему высокий голос. В ответ послышался только вздох. Мин и Ким взглянули друг на друга и сглотнули. Их могли раскрыть. Весь оставшийся путь они ехали молча, держа ножи в руках. Они не обмолвились больше ни словом, только смотрели друг на друга и ждали. Наконец, повозка остановилась. — Эй! Ты что делаешь? — возмутился высокий голос. — Я так больше не могу. А если мы их убили ударом? Сколько можно спать-то?  — взволнованно сказал басовитый. — Да Господи, проверяй и поехали быстрее! Юнги дал знак Джуну и лег головой к дверцам повозки, спрятав руки и ноги. Джун сделал то же самое. Дверца открылась и секунд через пять мужик прокричал: — Представляешь, до сих пор… — он не договорил. Юнги вскочил и прыгнул на него, повалив на землю, и приставил нож к горлу. Тот испуганно уставился на Юнги и показал открытые ладони. Он весь ощутимо дрожал и был похож на загнанного зайца. — Не… не убивайте, — низкий голос его стал совсем высоким от испуга, — помилуйте, мы просто… — его голос вдруг ослабел и он закрыл глаза и перестал дрожать. Юнги недоуменно уставился на него, но в следующую секунду проверил пульс. Живой. Он поднялся с него и приложил большую часть своей оставшийся энергии, поднял его и закинул в повозку. — Где третий? — спросил Юнги хриплым голосом, когда подошёл к Джуну, который уже держал тонкого. — Не знаю, — ответил тот и спросил грозно, — отвечай, где он. — Пустите! Пустите, не убивайте! — кричал он беспомощно, — он вышел ещё там, в той деревне… — Где мы и сколько провели в отключке? — так же сурово спросил он, надавив ножом на горло. Патрульный взвыл. — Не больше дня, господин! Мы поймали вас днём, сейчас уже скоро ночь… — Кто приказал вам сделать это? Чон Чонгук? — спросил уже Юнги, — если ты соврёшь, я лично тебя убью! — Простите, простите, но Чон Чонгук мертв! Разве вы не слышали? — скулил он, — пожалуйста, только не убивайте! — Что ты мелешь? — разозлился Юнги, — кто мог его убить? Тонкий снова заскулил. — Его убил Ким Сокджин, — он дрожал. — Что?! — Ким Сокджин, ваш брат… Юнги застыл. Он просто смотрел на патрульного с круглыми глазами и не мог поверить в услышанное. — Зачем? — спросил Джун, — для чего он убил его? — Ну как же, он мстил за вас! Чонгук сказал ему, что убил Мин Юнги, а тот разозлился и покромсал его на кусочки! Молю, сир, я просто выполнял задание, я такой же заложник, как и вы! Юнги до сих пор не мог разговаривать. — Где мы и кто приказал тебе нас привезти? — Господа, ведь меня уб… — Если ты не скажешь нам, где мы, я убью тебя прямо сейчас, — прорычал Джун. — Деревня Лим, государство Чон Хосока! Юнги зарычал и приставил свой нож к горлу патрульного, но Мин не рассчитал силы и проткнул кожу. — Что ты знаешь о нем?! Говори! Он готовит армию на моего брата?! — яростно кричал принц. — Господин, постойте! Я сейчас все расскажу, только не убивайте! — снова послышался скулеж. У Юнги слетели все тормоза. — Ещё одно лишнее слово, и этот нож будет у тебя в глазу! Сколько можно ныть?! — он был готов всадить нож прямо сейчас, если бы тот не владел информацией. — Его с-сестра Джинсан, выходит замуж за Сокджина! Он сейчас в его замке! — патрульный уже плакал от страха. — Когда свадьба?! Отвечай! — рычал Юнги. — Этого н-не могу знать, господин! Помилуйте… — снова перешёл патрульный на скулеж. — Не знаешь?! А знаешь, что я могу сделать с тобой?! — Юнги загнанно дышал. В глазах появились слезы и Юнги с силой выбросил нож под ноги Джуна. Намджун наконец ожил, поднял нож и осторожно сказал: — Юнги, спокойнее, он и вправду может не знать. Мин отдышался и снова посмотрел на патрульного. — Дай мне нож, — сказал он Джуну. — Юнги, нам незачем его убивать, — спокойно изрёк Джун, — как и незачем было убивать охранника в замке Чона. Юнги страшно посмотрел на солдата и сказал снова: — Нож. — Нет, Юнги, мы и так уже убили достаточно. Ты убил, — сказал Джун сухо и посмотрел на принца. «Я?» — хотел было сказать Юнги, но в горле встал ком. «Ты убил» — повторил про себя Мин, и эти слова засели ему в голову. Ему вдруг стало тяжело и неприятно на душе от этого осознания. — Эй, Юнги, нам нужно ехать, — отвлёк Джун Мина от мыслей, — Юнги! Принц нахмуренно вздохнул и сказал: — Нам нужны сёдла. Они есть в повозке? — Н-нет, господин… — пропищал патрульный. Юнги прорычал какое-то ругательство и ушел отцеплять лошадь. Благо, их было всего две и этот офицер останется здесь ещё надолго. Небо начинало темнеть, Юнги заметил это только сейчас. Вокруг не было ничего. Ни деревьев, ни травы, ни кустов. Только каменистая дорога и пустырь. Мин вдохнул прохладный воздух, который, как ему показалось, освежил его мысли. Было страшно. *** Подготовка к свадьбе шла полным ходом: в зале то и дело появлялись какие-то проблемы с мебелью или украшениями, на кухне пропадали какие-то ингредиенты, во всем замке стоял запах мыла, потому что слуги и служанки чистили пол, а Джин уже сошёл с ума. Его голова просто взрывалась от такой дозы информации о всевозможных платьях, украшениях и продуктах. И именно поэтому сейчас он сидел в тихой библиотеке и предательски свалил все на Тэхена, приказав по всем вопросам обращаться к нему. Джин блаженно откинулся на небольшом диване и закрыл глаза. Голова гудела, в душе у него были смешанные чувства. Было ощущение, будто он сам подписывает себе приговор. Сам заточил нож, и сам занёс его над своей судьбой. Его мысли прервал скрип двери. Надо бы смазать петли. Затем послышались тихие, мерные и уверенные шаги.  Джин вздохнул, не раскрывая глаз. — По всем вопросам к Тэхену, — произнес он ровно, пытаясь не злиться. Шаги приближались, словно никто не говорил ничего только что. Они остановились возле Сокджина и кто-то сел рядом, а принц начал раздражаться. — Я что, тихо разговариваю? — он простонал и наконец открыл глаза и сразу напрягся — Чахен-ним! Здравствуйте, я думал это слуги, — улыбнулся он. Бывший советник не ответил и смотрел прямо перед собой, словно никакого Сокджина здесь и не было. Джина это молчание напугало, что могло быть в этой голове сейчас? — Я хотел с тобой поговорить, Джин, — произнес наконец бывший советник. — О чем? — все что смог выговорить принц. В животе неприятно скрутило от страха, потому что он прекрасно знал, о чем хочет поговорить Чахен. — Обо всем, — просто ответил тот. — Хорошо, давайте, — снова натянуто улыбнулся он, пытаясь скрыть страх и волнение. Чахен повернулся, показав лицо полностью. Сегодня он выглядел намного лучше, чем с прошлого разговора. Одет в свою чистую одежду и причёсан. Голосу вернулась обычная мягкость, и теперь нет этой пугающей однотонности. — Ты действительно хочешь в этот брак? — спросил он, а в глазах появился огонек осуждения. — Джинсан отличная девушка! Что вы… — Нет, дорогой, я спросил не об этом, — многозначительно сказал он, — я спросил не о ней, а о твоём желании жениться на ней. Так оно у тебя есть? Джин опешил. Этот вопрос поставил его в ступор. — Чахен-ним, я не совсем понимаю… Чего вы хотите добиться этим вопросом? — принц искал любую возможность, чтобы не говорить правду. Поэтому изобразил удивление, а Чахен вздохнул. — Джин, я должен тебе кое о чем рассказать. Это важно, поэтому послушай меня внимательно, — сказал вдруг Чахен очень серьезно, — это о Субине. Что? Джин не ослышался? Он не хочет поведать о том, что любить свой пол — неправильно? — Я слушаю, — так же серьезно сказал Джин и прокашлялся. Чахен посмотрел на него, словно сканируя глазами. — Мин Субин и Ким Санён не любили друг друга, и это не секрет, — начал он, вздохнувши, — родители Субина воспитали его так, что тот не мог ослушаться старших. Он всегда делал так, как скажут ему родители, и с годами вел себя так же, также пытался и воспитать Юнги. Санён часто говорила Субину, чтобы он давал волю сыну, чтобы не давил на него, и король пытался, честно. Я сам, своими глазами видел и часто напоминал ему о словах Санён, если той не было рядом, — он мягко улыбнулся, — но знаешь, Санён была глубоко несчастной. Это я тебе говорю с полной уверенностью. Субин был хоть и жёстким иногда, но при этом не терял никогда рассудка, потому что Санён ему помогала. И была она влюблена в кого-то другого, или нет, я не знаю, но женского счастья она не обрела. Потом ее сестра умерла и в замке появился маленький ты. Ты и Юнги были единственным лучиком света в ее жизни. Это правда, — он остановился и зажмурил глаза слегка, поставив ногу на ногу, — но, малыш, послушай меня, они оба были несчастными до конца своих дней из-за этой ситуации. Не делай глупых ошибок. От этой грустной истории про маму и папу Юнги, Джин сдержанно задышал и сжал губы. — Да, я слышал об этом, только не в таких подробностях… — все, что мог сказать Джин в эту минуту. Чахен смотрел долго, будто решаясь. — Джин, не ломай жизнь себе и Джинсан! — воскликнул он и сжался. — Чахен-ним, я понимаю вас. Но я подписал договор и должен выполнить часть сделки. Поверьте, моя жизнь не так легка, как кажется с первого взгляда, — объяснил он. Чахен снова вздохнул. — Я все прекрасно вижу и понимаю. Юнги, да. Ты сделал это ради него. Но пойми, хоть тысяча договоров, но ты должен отменить эту свадьбу! — он чуть повысил голос и, кажется, был уже раздражён. — Чахен-ним, но вы не понимаете, я делаю это… — Ради Юнги! — воскликнул Чахен и сжал кулаки. Джин никогда не видел его таким, — Я все прекрасно понимаю и вижу, что совсем не братская любовь соединяет вас! — он понизил голос, но был так же зол. Теперь раздражается Джин. — Чахен-ним, не говорите того, чего не знаете! Я не могу показать вам свои чувства, но… — Да знаю я, Джин, знаю я, какого это! — Чахен от злости уже перешёл на лёгкий крик, — Я знаю это лучше тебя самого! Знаешь, почему Субин пошел на войну?! — его мягкий голос стал грозным, а тело будто само поднялось на ноги. Провокационный вопрос. Но Джин утратил пыл и уже был ошарашен информацией, которую дал ему Чахен. — Н-нет, — неуверенно произнес принц, страшась узнать ответ. — Потому что не принимал себя до конца! Потому что корил себя за смерть Санён! Потому что понимал все, но не мог ничего с этим поделать! Потому что видел твою любовь и не знал, как поступить! Потому что не мог принять то, что любит меня! Мужчину! — процедил он одним предложением. Он смотрел на Джина очень гневно, как учитель на бестолкового ученика или как разочарованный родитель. А Джин в ответ смотрел загнанно, непонимающе и удивлённо. У него был ступор. В голове решительно не появлялось никаких цельных мыслей. — Что ты смотришь на меня?! Ты до сих пор не понимаешь?! Ты понимаешь, что из-за этого несчастны были Субин, Санён и несчастен я? Не повторяй ошибок, я прошу тебя! Чахен молил. Просил и умолял. Это читалось в его глазах. Джин не понимал. В голове пустота. Информация просто вылилась на него вот так, и, кажется, язык прирос к нёбу. — Чахен-ним, простите, кажется мне нужно идти. — вымолвил он и спешно вышел, не смотря на Кима-старшего. Ему нужно побыть сейчас одному. *** Конечно, Юнги знал эту деревню. Деревня Лим находилась не так далеко от границы государства Мин. И даже лучше, если их и пытались перевести к Чону, то только помогли, потому что лошади, что были у офицеров, были намного быстрее и лучше, и направлялись они к северной границе. Сейчас было начало ночи, но Джун и Юнги все-таки не сбивались с темпа и продолжали путь. Внутренние части ляжек и ягодицы стерлись, голова болела, мышцы ныли и так далее по списку. Но что Мин, что Джун не чувствовали этого. Юнги хотел спасти брата от Чона, Джун хотел помочь Юнги. От деревни Лим до замка Мин было меньше дня. Если не сбавлять темпа, то полдня. И Юнги невероятно хотел оказаться там как можно быстрее. Они с Джуном не разговаривали. Каждый думал о своем. Юнги было противно от себя самого, потому что сейчас, когда прошло так много времени, он понимал, что на его душе висят не две и не три жизни. Тысячи. Может, больше. У них могли быть семьи, работа, любимые люди и ещё много всего. Они не выбирали родиться в бедности и не виноваты, что Юнги, будучи в ярости, мог повесить любого за малейший проступок. Мин понимал сейчас. Эта мысль осела в нем едким дымом и сочащимся гноем. Как тяжёлый камень или как кошки, царапающие сердце до крови. И хотел бы он поплакать или выговориться, Но слез не было, а говорить некогда. Он сейчас ощущал каково Джуну. Джун умный и хороший человек, потому что не сделал это намеренно и пошел в армию по собственной воле. Юнги страшно, на что он был способен до этого? А если бы он не понял и убил бы ещё больше людей? Ещё он думал о том, что обязан, просто обязан спасти Джина от Хосока. Что задумал этот человек? Юнги знал его невероятным хитрецом. Всегда улыбался добродушно, но Юнги никогда не обращал внимания на него и не воспринимал всерьез. Не цепляла эта фальшивая улыбка до ушей. Он залез рукой под кофту и достал солнышко. Он сжал кулон и поджал губы. Поскорее бы оказаться там. *** Джин уже встал, и с самого утра и настроение было ужасным. В груди неприятно сдавливало, дышать было трудно, внизу живота больно скручивало. Паршиво и больно. От правды, колющей в глаза, от жалости к себе и к Джинсан, от того, что Юнги не рядом. Он встал рано, потому что аудиенция сегодня была с самого утра и длилась всего два часа. Хотя, по правде говоря, он не вставал. Только если с кровати, потому что Джин даже не ложился из-за чувств и мыслей, которые не давали ему спать всю ночь. Хотелось плакать. Было чувство, что это конец. Джин постучал в комнату Чимина и вошёл. Он подошёл к спящему другу и погладил его по руке. И опешил. Рука была настолько горячая, что можно было обжечься. — Чимми… — недоуменно прошептал Джин и часто задышал. Его жизнь рушилась, все просто сыпалось, как песок. Он вышел из комнаты и приказал: — Быстро, ко мне лекаря Чонов, Хосока или Джинсан и Тэхена. Сейчас же. Стражник кивнул и спешно отправился выполнять задание. Джин нервно вернулся к кровати Пака и потрогал его лоб. Жар можно было почувствовать, даже не притрагивалась к нему. Дыхание было тяжёлым и громким, а на лбу была испарина. Первым вошёл Тэ. — Джин, что случилось? — взволнованно спросил Тэхен даже не смотря на Кима-младшего, сразу кидаясь к кровати и трогая лоб, — боже… Его глаза наполнились слезами и страхом. — Джин? — в проем просунулась голова Джинсан. — Заходи, — мягко сказал Джин и спросил, — где Хосок? Она замялась. — Не волнуйся, я за него. Он спит, — как только она зашла в комнату, из-за ее спины появился лекарь, и Джин уже подсознательно его ненавидел. — У меня сразу вопросы к вам, — жёстко сказал принц, — Чимину стало хуже. Вы знаете, какая у него температура?! — он перешёл на крик шепотом, чтобы ненароком не разбудить Пака. Доктор сжался слегка и сглотнул, а Джинсан нахмуренно посмотрела на лекаря. — Чеинним, — сказала строго она, — кажется, мы разговаривали с вами на эту тему, — ее глаз дернулся. — Если с ним что-то произойдет, — сказал вдруг сорванным басом Тэхен со слезами на глазах и подошёл к старику, — вам лучше не знать, что я сделаю с вами!  — он тыкнул его пальцем прямо в грудь, — что с ним?! От страха лекарь стоял на месте. — Вам не стоит испытывать мое терпение, — процедил Джин. Чеин подорвался с места и сел около больного. — Чеинним, будьте уверены, я исполню обещанное, если вы не выполните свою работу, — она многозначительно взглянула на него. — У него лихорадка, — изрёк лекарь, — нужна гвоздика, — он говорил так, будто не чувствовал ничего и все разом. Будто всю его семью казнят через пять минут и это нельзя изменить. — Что? — ошарашенно спросил Тэ, — ее используют для лечения детей от гребаного насморка. У нас ее куча! Просто немеренно! — он непонимающе взглянул на доктора и зарычал, — в чем была проблема дать ему ее раньше?! — Я дам ему гвоздику и казню вас, как только господин Чимин оправится, — холодно изрёк Джин и сразу пожалел. «Не делай поспешных решений» — сказал себе Джин, а Чеин просто начал нести что-то нечленораздельное. — Его нужно отварить и правильно давать… — Господин, не стоит быть таким жестоким, — мягко перебила Джинсан, — может быть поговорим наедине? — Джинсан, можем мы поговорить после аудиенции? Я должен был быть в зале пятнадцать минут назад, — вздохнул Джин. Принцесса Чон нахмурилась и кивнула. — Конечно. Джин вышел из комнаты, кинув последний взволнованный взгляд на Чимина. Он глубоко вдохнул и выдохнул. В зале было холодно. Воздух в этой части был всегда такой, потому что помещение часто проветривалось. Джин съежился, а настроение от этого упало ещё сильнее. Он занял трон и дал знак охране, чтобы те открыли дверь. Все снова. Одни и те же жалобы, одни и те же проблемы, одни и те же крестьяне. Точнее, Джин просто не различал их. Он практически никогда даже не вслушивается в их болтовню. Только к концу, когда те скажут, что им, всё-таки, нужно. И вот, один за другим, изо дня в день, они идут, не прекращая. Вот завели женщину. Она жалуется на соседа, который ворует что-то в лавках. — И что мне сделать? Наказать? — принц поморщился от того, какие жалкие бывают люди. Подставляют друг друга ради наживы. Вот мужчина. Он только вошёл, а уже успел надоесть Джину. На него он тоже не смотрел. — Что тебе нужно? — скучающе спросил Джин, когда молчание затянулось. Джин взгялнул на него. Все те же лохмотья, штаны и грязь. Крестьянин поднял голову. — Привет, — сказал он, вызвав у Джина волну мурашек от знакомого голоса. Ким опешил и громко задышал. Эти глаза. Эти губы. Это лицо. Это тело. Этот голос. Тот самый. Что не давал Джину спать по ночам и трезво думать. Он зажмурился и потряс головой. К счастью, не помогло. — Что? — тихо спросил Джин. Его вряд ли услышали. Скорее прочитали по губам. На него смотрел грязный, лохматый, с щетиной, оборванный Юнги. И улыбался. *** Прождав очередь примерно час, Юнги поразился отношению стражников к крестьянам. Они грубо общались и трогали их без разрешения. Юнги еле удержался от того, чтобы не начать кричать на них. Зайдя в зал, он не мог вымолвить и слова. Вот он. Сидит. Даже не смотрит на него. Смотрит куда-то в сторону. Юнги долго не мог начать разговор, потому что улыбался тому, с кого берет пример младший брат. Его опередили. — Что тебе нужно? — послышался скучающий голос. Мин улыбнулся больше. Такой взрослый и маленький одновременно. Джин повернул голову на него и смерил слегка презренным и скучающим взглядом. — Привет, — сказал он то, что первое пришло на ум, и поднял голову выше, чтобы убрать отросшие волосы с лица. Джин остановился и встал в ступор. Мин чувствовал, как по телу разливается приятное тепло от этого родного взгляда. От сияющих глаз, из которых вот-вот польются слёзы, и от приоткрытых губ. Ким встряхнул головой, и снова посмотрел на Мина. Юнги прочитал в его взгляде шок и ступор. Мин улыбнулся. Он видит Джина. Видит это лицо, эти руки, эти ноги. Боже, Юнги не ощущал себя более счастливым никогда. Вот Джин встал и осторожно подошёл к Юнги. Они оказались на расстоянии двух маленьких шагов. Из глаз Кима наконец покатились слезы. Он боялся, что это глупый жестокий сон и не мог поверить. Фантазия или больное воображение? Рука Джина осторожно потянулась к лицу, а Юнги резко притянул его к себе и обнял, уткнувшись в плечо. Над ухом Мина послышались редкие всхлипывания и он почувствовал руки на своей спине. — Джинни, — прошептал Юнги любовно, — Джинни… К всхлипываниям добавился голос. — Я же говорил, что приду… — шептал Юн. — Юнгичи… — Тсс, — сказал Мин, слегка покачивая Джина из стороны в сторону. Юнги, кажется, держал слишком крепко, словно боялся снова отпустить, а Джин и не чувствовал, словно хотел, чтобы эти руки держали его всю жизнь. Джин вдруг отстранился и посмотрел на охрану. — Наполнить ванну, позвать парикмахера, приготовить обед сейчас же, — его лицо не соответствовало его голосу. Лицо было мокрым и красным, голос был тверд и решителен. По крайней мере, Джин изо всех сил пытался сделать его таким. Охрана тоже была ошарашена. Потому что минут пять назад позволяли себе грубо разговаривать и использовать бранные слова при принце. Поэтому низко поклонились и ушли выполнять поручение. Джин повернулся к Юнги и обнял брата с новой силой. Он сжал его волосы на затылке. — Я люблю тебя, — прошептал он после долгого молчания дрожащим голосом, — Я тебя люблю, — повторил он медленнее, словно хотел донести смысл слов. — Я тоже люблю тебя, Джинни, — сказал Юнги, зарываясь носом в плечо Кима. Говорил он, а плавился Джин. От этих слов и этого грубого и низкого голоса. — Не уходи больше… — шептал Джин в самое ухо, — я не выдержу больше… — Я здесь, Джинни. Я никуда не уйду, — сказал он, продолжая слушать всхлипывания брата. Он гладил его по спине обеими руками. — Юнги! — воскликнул до боли знакомый голос. — Тэхен, — сказал он так же шепотом и посмотрел туда, откуда донёсся звук. На них тут же налетело тело, чуть не снеся их на пол. — Боже мой… Ты здесь… — говорил Ким-старший — Юнги… Мин почувствовал, как Джин нехотя отстраняется, давая советнику обняться тоже. Он ощутил как младший обвивает ладонь Юнги, но потом резко ее отдёргивет. — Что… — Джин посмотрел на руку внимательнее, — Что у тебя с рукой? Он снова взял руку и дотронулся до грязного бинта, обращая внимание Тэ. — Это… — Мин спрятал руку от двух пар глаз, — потом расскажу. Там Намджун на улице. Его тоже нужно сюда. Джин кивнул и распорядился, а Юнги залюбовался тем, как вырос его брат. Джин поспешно отвёл его в ванную и остался ждать снаружи. И плевать на свадьбу, которая уже вечером. Он должен быть с Юнги, потому что чувствовал счастье каждой клеточкой тела, потому что Мин здесь, потому что живой и здоровый. Больше ничего не нужно. *** Юнги чувствовал себя прекрасно и одновременно ужасно. С одной стороны — Джин был рядом, но с другой — Хосок все ещё был здесь. И Юнги должен у него выяснить, что ему нужно. Юн решил не принимать поспешных решений. Не хотел повторять ошибок, за которые будет раскаиваться. Пока его отмывали, стригли и одевали, Джин находился всегда где-то рядом. Он то и дело брал его за руку, обнимал за плечи или обнимал полностью, а Юнги просто обнимал в ответ и просто был на седьмом небе от счастья. Ему так не хватало этого… По просьбе Юнги, Намджун тоже будет за столом со всеми. Они сидели в комнате только вдвоем. Джин и Юнги держались за руку и молчали, а Ким положил подбородок на плечо брату. — Я женюсь сегодня… — горько прошептал Джин. — Я понял, — так же тихо ответил Юнги, — и не торопись, я разберусь. Джин ничего не ответил на это. — Что с твоей рукой, Юнгичи? — он положил руку на другое плечо и медленно опустил ее до запястья, и взял в руки чистозабинтованную ладонь. — Чон отрезал мне мизинец, — просто ответил Юнги, — но я слышал, что ты нехило так отомстил, — он устало усмехнулся и потрепал волосы на макушке — ты настоящий… брат. Юнги стало неловко называть его так. Как рассказать Джину о своих чувствах? — Я не мог собой управлять… — слабо оправдался Ким, — просто он сказал мне, что убил тебя, вот я и… — он не договорил и просто замолк. — Джинни, — сказал вдруг Юнги, — Джинсан твоя невеста? Джин поник. — Да. — Ты уверен в семье Чон? — решил осведомиться Юнги. Он решил не говорить Джину все и сразу, чтобы не разводить панику. — Да, конечно, и Джинсан и Хосок очень хорошие, — ответил ему Джин, который решил, что Юнги спрашивает его сейчас как обеспокоенный будущим брат. Мин вздохнул и повернул лицо к младшему, их носы были в паре сантиметров друг от друга. У Юнги возникло желание приблизиться к этим пухлым чудесным губам, по которым он так скучал. Джин не отстранялся и не приближался, а старший приоткрыл рот, потому что дышать становилось тяжело. «Что ты творишь?!» — наругал себя Юнги, отвернул лицо и ему стало неловко. — Пойдем в зал, я хочу есть, — он прочистил горло, встал и пошёл к двери. — Стой, Юнги, — сказал Джин, поднялся, и снова сжал брата в объятиях. Сердце Юнги сжалось. Это были такие объятия, которые не были похожи на те, что были во время их встречи. Какие-то интимные и нежные. От которых веет любовью и лаской. Джин аккуратно положил ладони на плечи Юна и зарылся носом в его шею. — Юнгичи, я так рад, что ты вернулся… — прошептал Джин. В этих объятиях было тепло и уютно, и Мин решил не нарушать идилию. Он просто прижался к младшему сильнее и вдохнул его запах, почувствовав на одежде слезы. — Пойдем, — произнес старший, но не отстранился. В ответ послышался лишь тихий вздох, а затем стук в дверь. — Ваше Высочество, обед готов! — произнесла служанка за дверью. Юнги разорвал близость и открыл дверь. Джин взял Мина за руку и спешно пошел по направлению в зал, потому что Юнги нужно было срочно поесть. Оказавшись в нужном месте, Юнги отпустил руку и ему открылся вид на всех людей за столом. Чахен, Намджун, Тэхен, Хосок и его сестра. Все смотрели по-разному: бывший советник нежно улыбался, Намджун немного заинтересованно, потому что привык к обросшему и грязному Юнги, Тэхен старался не показывать эмоций, Джинсан счастливо улыбалась, а Хосок выглядел ошарашенно. Увидев последнего, Юнги напрягся и поджал губы. — Приветствую вас, господа, — произнес Юнги и сел за стол. — Господин Мин, мы искренне рады вашему появлению! — улыбнулась Джинсан, смотря почему-то на лицо Джина, у которого из глаз снова лились слезы, — мы очень надеялись на ваше спасение! — Я рад что ты здесь, Юнги, — улыбнулся Тэхен. — Ваше появление было весьма, — Хосок прочистил горло, — неожиданным. — Мы все будем ждать увлекательную историю вашего пути сюда, — сказала Джинсан, пытаясь перевести тему, хмуро смотря на брата, — Намджун, правильно? — обратилась она к солдату и, получив положительный кивок, продолжила, — спасибо за вашу работу! Тот смущённо улыбнулся и опустил взгляд. — Что вы, не стоит… — Стоит, стоит! Кто знает, что случилось бы с принцем, если бы не вы! — Спасибо, — выдавил из себя покрасневший Джун. — Я рад, что ты вернулся, Юнги, ты нам нужен, — кратко изложился Чахен, нежно улыбаясь при этом. — Спасибо, — сказал Мин, — я благодарен вам за вашу надежду. Кажется, только одной Джинсан была непонятна такая холодность и неразговорчивость принца. Она решила свалить все на усталость с дороги. В зал вошли официанты, неся с собой еду и вино. Столовые приборы были давно разложены, и поэтому официантам оставалось только разложить еду и ожидать дальнейших указаний. Юнги краем глаза видел, что слушая речи присутствующих, слезы Джина текли не останавливаясь. Он взял его руку под столом и легонько сжал забинтованной ладонью. Юнги очень хотелось прижаться к брату, шептать на ухо утешающие слова, поглаживать по мягким волосам и не отпускать никогда, но не тут. Не сейчас. Он с трудом оторвался от своих мыслей. — Мне бы хотелось знать, что я отдаю своего брата в правильные руки, — сказал он без прелюдий. Юнги не любил красноречивые слова и долгие разговоры. Он просто переходил к делу сразу и считал, что даже если он вернулся только сегодня, это не означало то, что ему можно расслабиться. Теперь у него новая миссия. Защитить и быть рядом с братом. Она мало отличалась от прошлой, но теперь все немного по-другому. Официанты ушли вместе с дегустатором, который пробовал еду и вино, и Юнги начал наскоро есть, впервые за последнее время нормально. — Я готова на любую беседу, — легко улыбнулась Джинсан, отпивая из бокала. — Нет, я хочу поговорить с Хосоком, — проговорил он с набитым ртом, смотря только на Чона. Он при всей боли в мышцах не терял уверенности и спокойствия. — Я готов не меньше, — улыбнулся Хосок, откладывая вилку, но Мин почувствовал как тот стушевался, — можем сразу после обеда… — В моем кабинете, — жестко перебил Юнги, все ещё смотря в его глаза. Юнги боялся не сдержаться и врезать этому Чону, потому что хоть Мин и не хотел принимать поспешных решений и действовать наобум, но эмоции давали о себе знать. — Отлично! — кажется, Хосок тоже старался не терять самообладания и поэтому улыбался от уха до уха. Лицо Джинсан приобрело оттенок задумчивости и небольшого страха, что не укрылось от Юнги, который сразу переглянулся с Тэ. Они прищурено смотрели друг на друга секунду, после чего продолжили есть, как ни в чем ни бывало. Джун сидел, и, кажется, кроме челюсти у него ничего не двигалось. Он так же наблюдал за Хосоком, но незаметно. Он чаще поглядывал на Джинсан, от чего Мин нахмурился, а в его голове появились подозрения. Чахен все также странно улыбался, а эмоции Джина поутихли, и теперь он просто сидел и истощенно ел вместе со всеми. — Юнги, что-то кроме мизинца тебя беспокоит? Где ты вообще нашел бинты? — поинтересовался бывший советник. — Пока мы с Джуном ехали из государства Чон, и нам встретились старая аджума и ее дочь. Они помогли нам, — кратко пояснил он, а потом добавил, — я бы хотел спросить, а где Чимин? С ним что-то не так? — сказал Юнги и почувствовал, как напряглась рука брата. Тэхен прочистил горло. — Он подхватил серьезную лихорадку, — пояснил Чахен, — сначала ему становилось легче, но сегодня утром его прежнее состояние вернулось. — Что сказал доктор? Это лечится? — взглянул Юнги на Тэхена и сжал руку Джина крепче, мол, я с тобой. — Доктора менялись. Его Высочество Чон Хосок предоставил нам доктора, который сначала показывал результаты, но… — не закончил он, пожав плечами, — сегодня сказал, что это лечится простой гвоздикой, которой прежде ему не давали. — Ей лечат детей. Нет? — Верно, Юнги, это так, — сдержанно ответил Тэ. Юнги нахмурился. Он знал, как важен для Джина его лучший друг, поэтому волновался за Пака. Мин перевел нахмуренный взгляд на Хосока, который в это время пытался насадить горох на вилку. — Намджун, как ты смотришь на то, чтобы остаться здесь? — резко перевел тему старший принц, освобождая руку Джина, от чего та сразу задвигалась на колене Кима, будто не зная куда деться. Джун поднял удивленный взгляд на Юнги и заметил, что все, сидящие за столом, смотрели на него. — Я-я? — заикнулся он от неожиданности. — Да, ты. Кто ещё вытащил меня из темницы, спасая жизнь? Если бы не мой друг, я бы точно не добрался сюда, — просто ответил Мин, совсем слегка улыбаясь появившейся нерешительности и смущенности Джуна. «Друг» — повторил про себя Юнги. — Я-я… да, конечно, — кажется, старшему принцу удалось приятно удивить Нама. И не предложением быть в замке. Мин встал из-за стола, быстро выпив вино из бокала, и вытерев рот салфеткой, которая сразу отправилась в пустую тарелку. — Я буду в кабинете, — проговорил тот и удалился из зала. *** — Чеинним, — железным голосом сказала Джинсан, войдя в комнату к Паку. От неожиданного голоса тот нервно подпрыгнул и сжался. Она закрыла дверь, медленно подошла к доктору и взглянула на Пака, который лежал, не двигаясь. Кажется, спал. — Кажется, мы договаривались кое о чем, — угрожающе произнесла она. — Но как же вы! Вы же знаете Его Величество Чон Хосок велел мне совсем обратное! — протараторил лекарь и снова открыл рот, но принцесса его перебила. — Я сказала вам, что вы под моей защитой, — холодно произнесла та, — а Хосок, он… не в себе. Я поменяю его взгляды. Не знаю, чего он добивается, но мне это не нравится. Вылечите Пака, вас он не тронет. Лекарь слегка успокоился. — Сейчас он стабилен, простите, что ослушался вас, но и его я ослушаться тоже не могу, поймите… — Я поняла, — снова перебила принцесса, — делайте свою работу. — Ваше Высочество, прошу меня простить за нескромный вопрос, — он выждал маленькую паузу, — но зачем же вашему брату нужно было, чтобы господин Пак Чимин не выздоравиливал? Джинсан внимательно посмотрела сначала на него, а потом на больного. — Я не знаю, — честно призналась она, — но мы не должны допустить того, что он планирует, — устало сказала она. Джинсан любила брата всем сердцем, от кончиков пальцев до костей мозга. Но в последнее время он начал казаться ей странным — уговаривал ее узнать у Джина о его отношениях с Юнги и военном обустройстве замка, говоря, что так те станут ближе. Она отказалась и это стало причиной их недавней ссоры. Она подозревала, что Хосок затевает сделать что-то с Юнги, потому что из недавно услышанного разговора, она поняла — Хосок тоже разыскивал Юнги, но не вместе с Джином, а втайне от него. Чон, честно, не желала зла Минам, и не была дурой, чтобы не понять, чего хочет брат. Но зачем? Она не понимала мотивов брата. Перед ней стоял выбор: остаться верной своим принципам и рассказать все Джину, предав родного брата, или не предавать брата и пустить все на самотёк, с как минимум одним летальным исходом. Это был самый трудный выбор за все ее семнадцать лет. Она спешно вышла из комнаты и направилась к Хо, в надежде застать его в покоях. Сейчас решался ее выбор. Но, к сожалению, брат уже был в кабинете Мина. *** — Как я понимаю, вы заключили договор с моим братом, в ходе которого, он должен жениться на Чон Джинсан, а взамен вы даёте ему армию для победы над Чон Чонгуком? — поинтересовался Юнги будничным тоном, смотря в отчёт, надев очки. Хосок сидел перед Юнги в расслабленной позе и неизменно улыбался. В его глазах нельзя было прочитать злится он, обижен или счастлив. Это не было заметно неопытному глазу, и Чон действительно внушал образ оптимиста и добряка, но для Юнги не было скрыто то, что улыбка эта была фальшивая. Легко спутать, но Мин видел. — Да, Юнги, это так, — согласился тот. Принц метался. Или он ошибается? Слишком хорошая подделка или воспалённое воображение Мина? — Но, как я вижу из отчётов, она ему не понадобилась. Вы никак не помогли в битве над Чонгуком, — он держал в руках документ и посмотрел на собеседника исподлобья. — Да, но договор есть договор, — тот пожал плечами, — я дал армию. Я выполнил свою часть договора, — приторная улыбка начала сводить Мина с ума, — теперь и вы должны. — Ты рассматриваешь другие предложения кроме свадьбы? — спросил Юнги ровным тоном, надеясь на положительный ответ. Хосок поднял глаза вверх. — Ммм… — протянул тот, — моя сестра так привязалась к Сокджину… хочу, чтобы она была счастлива в браке, он ей даже нравится, наверное. Но знаешь, я тут слышал кое-что, — сказал он, и его улыбка из добродушной превратилась в какую-то лукавую, — что это не есть возможно, — медленно произнес и притворно грустно вздохнул он. Глаза Юнги сщурились. Ему послышалось? Он что-то знает? — И почему же? — Юнги сохранял ровный голос с трудом и снял с себя очки. Хосок поменял позу и сел на стуле более ровно, положив голову на правую руку, пока левая теребила угол какого-то листа. — О, знаешь, у вас достаточно… непривычно, — он снова улыбнулся, — Джинсан узнала здесь много нового о замке и армии, — объяснял он, — что-то прочитала из книг, что-то, — он остановил взгляд на Юнги и пристально смотря на него, выделил, — рассказали люди. Юнги медленно отложил бумагу и так же медленно вскипал. — Может быть расскажешь что они сказали? — процедил он с лёгкой улыбкой на лице, — я тоже слышал увлекательную историю от интересных людей, пока меня искали Джин и ты, — поставил он акцент на последнем слове. Хосок зло усмехнулся. — Я разрываюсь от нетерпения, чтобы послушать, что же они сказали. А моя сестра узнала такое, что другие люди, ну просто взорвутся от шока, — Юнги показалось, что в глазах Чона он видит огонь, — кто знает, что они могут сделать? Юнги с трудом сдерживал одышку. Они оба смотрели друг на друга с вызовом и угрозой, как хищники, которые в любую секунду бросятся друг на друга. — Хотел бы я послушать, — что же такого узнала твоя прелестная сестра, — с издёвкой проговорил Мин. — А я с радостью расскажу! — оживился Хосок, — очень отзывчивые и откровенные люди рассказали, чем любит заниматься твой прелестный братик, — он повторил реплику Мина с долей иронии в голосе, — они с господином Пак Чимином имеют очень интересное хобби, — Юнги сгорал от любопытства, а Хосок говорил нарочно медленно, — один очень нуждающийся в деньгах охранник рассказал, что слышал очень блаженные вздохи как господина Пак Чимина, так и Его Величества, — он весело взглянул на Мина, — да, и не один раз, — произнес он по-детски удивленно. Мин напрягся, агрессивно взглянув на Хосока, и угрожающе выдохнул воздух. — Увлекательная история, — сказал он двусмысленно. Солнце ушло за облака и покрыло комнату тенью. Атмосфера стала напряжённее, а воздух будто стал более плотным. — А я слышал историю о том, как один предатель пробрался в замок и хотел вонзить нож в спину правителю. Тоже хорошая история, — произнес он тоном, будто рассказывает детскую сказку. — Каждый выживает, как может, — хищно улыбнулся он, а Юнги заметил что они уже давно стоят, испепеляя друг друга взглядами. Не будь стола между ними — они давно бы расцарапали друг другу глотки. — Согласен, теперь его ждёт наказание. — Какое же? — понизил голос Хосок и нагнулся над столом, скорее чтобы продолжить игру в любезность, чем узнать участь героя. — Оу, — Юнги наклонился навстречу и тоже понизил голос, — я обязательно доберусь до его родных и близких, — прошептал он ему прямо в лицо, которое находилось в трёх сантиметрах от его. — Советую быть осторожным, ведь он тоже может это сделать, — оскалился Чон, а Юнги сорвался. Самообладание подошло к концу и он резко положил руку на затылок Хосока и ударил его об стол. Он резко запрыгнул на него держа врага за волосы, и хотел было прыгнуть на него сверху, но Чон в полете поменял позиции. Юнги оказался снизу с чужими руками на шее. — Если ты убьешь меня, то тебя сразу арестуют, идиот, — прохрипел Юнги. Хосок усмехнулся. — Не волнуйся за меня, выйти из замка успею. Тем более, не все в замке обожают короля Мин Юнги, — многозначительно произнес он. В эту секунду дверь в кабинет открылась и в нее вбежали Джин и принцесса. Ошарашенные от увиденной картины, они встали в дверном проёме, а за ними появились испуганные охранники. Хосок не стал терять времени и вынул нож из рукава, пристав к горлу Мина. — Юнги! — выкрикнул Джин, — Хосок, какого черта?! — Хо, остановись, что ты делаешь?! — также воскликнула принцесса. Чон поднял Юнги в вертикальную позу и криво усмехнулся. — Щенок, — презрительно оскалился он, — такой наивный и доверчивый. — Чего ты хочешь?! Просто скажи, не тронь его! — крикнул Юнги, выставив руки перед собой. Джин вряд ли понимал, что делает, но в следующую секунду он схватил за волосы Джинсан и также приставил к горлу непонятно откуда взявшийся нож. Такого поворота событий не ожидал никто, включая самого Сокджина, а Джинсан вскрикнула и закрыла лицо руками от страха. Хосок встал в ступор, а Юнги выпучил глаза. — Джинни, спокойно, — сдавленно произнес Юнги, боясь больше за брата, чем за себя. — Отпусти его, — процедил Джин, решительно прижав лезвие ближе к тонкой коже шеи, — не сомневайся, я убью любого за него. — Это взаимно, — зло прищурился Хосок. Кажется все шло не по его плану. Не по его плану ещё с момента возвращения Юнги. — Сейчас, медленно убери руки от моего брата и я уберу руки от Джинсан, — медленно сгорая от ярости сказал Ким. Чон зарычал. — Маленький подонок… — начал он. Его перебил визг сестры. Джин медленно всаживал лезвие в кожу. — Поаккуратнее со словами, — предупреждающе сказал он, сверкнув глазами. Юнги резко вывернулся из хватки Чона и пнул его под ребрами. Тот сдавленно выдохнул и согнулся пополам. Юнги прижал его к ближайшей стене и сложил руки на его шее. — Ублюдок. В темницу, — приказал он охране, — девчонку тоже. Юнги не совсем понимал, чего хотел добиться Хосок, совершая покушение на принца в его же замке. Месть? Чоны и Мины жили в мире много лет. Зависть? Чон — процветающее и богатое государство. Жажда власти? Может быть. Хосок хороший актер и поэтому мог скрывать свои истинные желания. Он либо гений, либо идиот. И Юнги очень надеялся, что второе. В комнате он со всей силы прижался к Джину, который от перенесенного шока был не в себе. Он говорил ему какие-то слова, чтобы хоть как-то привести его в чувства. — Джинни, я здесь, видишь? Я защищал тебя. Я люблю тебя, — он шептал ему на ухо все, что приходило в голову, обдавая горячим дыханием, — он не тронул меня. Все живы. Джин молча сидел и не воспринимал окружающий мир. Он снова не мог ощутить себя и слышал голос брата где-то на периферии сознания. Ещё некоторое время назад к нему пришла Джинсан и рассказала все про Хосока, Юнги, план брата, что Мина нашли, все рассказала. Джин сначала не поверил в это, но потом они вместе бежали в кабинет брата сломя голову. Все это приводило Джина в ненормальное состояние. — Отпусти Джинсан, — он наконец сжал брата в ответ и уложил голову на его плечо, — это она все рассказала мне, — произнес он, понизив голос. — Она участвовала в этом всем? — Она пыталась остановить его. — Откуда у тебя нож? — вспомнил вдруг Юнги. Это его волновало. — Не знаю, я в последнее время часто ношу его с собой, — пожал плечами Джин, который не придавал этому особого значения. — А ты убил бы ее? Джин ответил не сразу. — Не знаю. Правда, не знаю. — И куда мне ее отпустить? — спросил Мин, после небольшой паузы. — Домой. — А Хосока? Джин слегка отстранился и посмотрел в глаза Юнги. Они у него были темно-карие, безумно притягательные и глубокие. Он всматривался в эти глаза и надо было бы быть последним идиотом, чтобы не понимать, что он чувствует. — Он покусился на твою жизнь. Юнги отвёл взгляд и кивнул. Он понимал, что отпускать Джинсан — не самое правильное действие со стороны государства, но хотелось послушать Джина. Как обычно.