The Legend of Black Blood

Оказаться с Юнги за одним игровым столом - дело гиблое. У этого парня все тузы в рукаве. Играет он подло, но обмана ты не заметишь никогда, спустишь последние деньги за одну партию с этим шустрым ворюгой, у которого в сумке, что висит, старенькая, через плечо, украшений краденых и кошельков - тьма, а в глазах - чернота. Хитрый и до невозможности смышлёный, Мин Юнги не знает проигрыша. Обдирает первого встречного пьяницу в баре догола, а внутри - ни капли сожаления. Юнги - человек, поэтому вынужден жить среди таких же. Но все вокруг знают, что живут они в мире не одни. Обычные люди основали огромное государство, но вокруг сформировались и другие. Жили там отнюдь не люди. Точнее, выглядели они точь в точь как человек. Но было в них что-то такое особенное, отчего природа наделила их магическими свойствами. Кто-то был оборотнем, и мог превращаться в любое животное, было бы только желание. Кому-то повезло, и он родился эльфом, имея способность исцелять и самое мирное и дружелюбное государство впридачу. Кто-то получил способности вампира, а кто-то - сладкоголосой сирены, что обитают в морях даже на территории людей, и никто не смеет их оттуда выгнать - любые попытки изжить существ из людского государства оканчиваются немедленным очаровыванием бедняги, а после - прямиком в пучину. Юнги знал, что существуют ещё маги, где-то восточнее людского государства, но не слышал о странных существах ровным счётом ничего. Мин не завидовал, но в то же время и не ненавидел "чудесных", как волшебных существ окрестили в людских кругах - можно сказать, ему было на это плевать. Он кое-как начал сводить концы с концами здесь, так зачем ему на заграницы зариться? Хотя, признаться честно, иногда, пялясь пустым взглядом на отсыревший деревянный потолок в своей каморке где-то под крышей дома, что, вообще-то, принадлежал какому-то толстосуму, но Юнги исправно платит ему ежемесячно, Мин думает - а как там, у них? В голове рисуются образы огромных домов до небес, причудливой одежды и океанов солнечного света, странного ощущения, что всё хорошо даже тогда, когда всё весьма и весьма ужасно по факту. В такие дни Юнги засыпал и видел красочные сны о волшебном мире, а просыпался в хмуром и уставшем городишке, прогнившем изнутри и насквозь. Но об этом, конечно же, Юнги старается не думать. - Как ты думаешь, почему мы не заслужили тех способностей, которые достались этим... Чудным? - спрашивает вдрызг пьяный и ожидаемо разговорчивый мужчина, пустым взглядом прожигая карты на столе. Игры в самом разгаре, и Юнги ничего не стоит провернуть простенький фокус с картами и остаться незамеченным. - Из-за своей невнимательности, - бубнит Мин и кладёт на стол две карты, - Я выиграл. - Паршивец, - с усмешкой говорит мужчина, откидываясь на спинку стула, что тут же скрипит от его веса. Юнги молча берёт все деньги со стола и встаёт. - Спасибо за игру, - коротко кланяется Мин, взяв недопитую кружку пива в руки и отпивая почти половину. - Ещё сразимся, щенок, - цедят ему вслед, и Юнги чуть морщится, пересаживаясь за барную стойку. Он сидит, хмуро смотря в свою кружку. Оскорбления с переходом на личности всегда его раздражали, и сейчас настроение заметно испортилось, даже выигранные деньги не особо доставляли удовольствия. В баре шумно, кто-то гогочет, кто-то, уже порядком подвыпив, воет песни невнятно, но низкий бас в нескольких сантиметрах от Юнги, требующий налить чего покрепче, будто выводит Мина из транса. Парень поворачивает голову направо и натыкается взглядом на странного мужчину, лицо которого спрятано за капюшоном. Юнги было бы всё равно, но пиво странно действует на человека, и у Мина появляется непреодолимое желание посмотреть на лицо незнакомца. Аккуратно заведя руку за чужую спину и нащупав кончиками пальцев капюшон, он быстро одёргивает ткань, открывая весьма притягательное лицо парня лет двадцати, на котором взглядом останавливается буквально на пару секунд. Где-то он уже его видел. Но где? Ответ приходит сам собой уже через несколько секунд. Прямо напротив него, на стене бара, висит объявление о розыске. На рисунке то же красивое лицо, что он видел только что. "Ким Намджун, 24 года, обвинён в государственной измене. За поимку - вознаграждение." Юнги всего будоражит от одного вида вознаграждения под кривоватым портретом - в мыслях он уже пересчитывает полученные им же деньги. Ещё раз вчитывается во фразу "живым или мёртвым", будто убеждаясь - да, ему действительно отвалят нехилую кучу денег, если он принесёт им труп. В буквальном смысле. Ощупав пояс, за которым у него было два кинжала, Юнги удостоверился, что оружие при нём - стоимость одного человека буквально пьянила его, и он просто не мог упустить наживу - особенно когда она прямо перед его носом. Следующие две кружки достаточно крепкого алкоголя он выпивает чисто для храбрости. Знаете ли, убийство - не так уж и просто. Юнги убивал крайне редко, по особому заказу по достаточно высокой цене, да и дело это не любил от слова совсем. Искренне считая, что он не Бог, чтобы забрать жизнь человека, он делал всё максимально аккуратно и быстро, будто бы избегая пробуждения самого отвратительного чувства в мире по мнению Мина - совести. Она окутывала его в свои сети мучений, он испытывал реальную боль сродни физической, и это напрягало его больше, чем немаленькая вероятность быть пойманным. Залпом допивая вторую кружку и ощущая, что в глазах уже начинает двоиться, Юнги понял, что хватит. Достаточно. Хотя, впрочем, осмелеть перед убийством? Вряд ли. Юнги сидит, тупо уставившись в стол и размышляя о том, как ему на это хватит совести, вплоть до того момента, пока жертва его не встаёт с места, оставив несколько смятых бумажек на стойке и выходит из бара прочь. Юнги быстро расплачивается и выходит сразу за незнакомцем, на ходу натягивая на руки перчатки - для его же безопасности Мин вынужден носить плотный костюм из толстой кожи, чтобы защититься от нежелательных травм. Такая броня плотно облегала худощавое тело, блокировала минимум движений, особенно по сравнению с несуразной металлической бронёй стражников, патрулирующих город, которые от тяжести пластин, навешанных на их тела, не могли угнаться за проворным Юнги, когда тот, в свою очередь, уходил от погони почти всегда безнаказанно - всего один раз какому-то лучнику удалось подстрелить Юнги из арбалета в погоне. Мин всё же скрылся, но целый месяц отлёживался в своей скромной лачужке, а на спине остался внушительных размеров уродливый шрам, что совсем не украшал хрупкое на первый взгляд тело Юнги. Держась на безопасном расстоянии от незнакомца, Юнги постоянно кусает губы, и они сильно опухают. Он волнуется, едва не срывается и не уходит прочь. Да, он наглый, да, он преступник. Но Юнги не убийца. И тем не менее, Мин достаёт кинжал и в несколько широких шагов нагоняет жертву. Занося лезвие вверх для удара, он понимает, что не может двигаться. В прямом смысле этого слова. Все движения блокировались, Юнги мог лишь подрагивать, а заметя, что незнакомец тоже остановился, впервые осознаёт, что что-то тут не так. Совсем не так. Неожиданно его будто впечатывает в землю, он валится на колени и изгибается вниз, едва не касаясь лбом сырой земли. Он пытается закричать, но выходит из него лишь резкий стон боли, когда руки сами по себе заламываются назад, пытаясь согнуться под неестественным углом. Незнакомец поворачивается, но Юнги сейчас совсем не до него. Боль протыкает его раскалёнными иглами насквозь, заставляя лишь коротко рычать и вскрикивать, вертя головой, будучи не в силах сделать что-то ещё. - Зачем? - шепчет потерянно парень, который, по факту, должен был быть уже мёртвым. - Зачем ты пытался меня убить? Юнги корчится, едва вникая в слова незнакомца. Он слышит хруст в руке и кричит так сильно и отчаянно, как только может, будучи в нескольких секундах от перелома. До него сквозь боль доходит, что перед ним ни кто иной, кроме как маг крови. Он слышал о них от кого-то из частых игроков в карты, будучи не совсем осведомлённый в магии в целом. Знал он немного, лишь то, что они могут обескровить тебя через крошечную ранку на теле за несколько секунд, или то, что они могут управлять твоим телом, что Юнги считал просто мифами из бардовских песенок. Тем не менее, именно это сейчас с ним же, Юнги, и проворачивали. Вдруг боль проходит, а он снова получает контроль над своим телом. Издав короткий стон, он валится на землю, лишь мельком замечая, что незнакомец заметно дрожит, будто испугавшись собственных сил. Мин тут же сжимает больную руку - благо, до сломанной кости не дошло, но боль была адская, и он готов был кататься по земле от мучений, но нужно было оттуда валить. Совершенно забыв про кинжал, брошенный им же на землю, он едва встаёт и несётся прочь косыми переулками между обветшалых домиков так, как только может в своём положении. Боль не даёт достаточно разогнаться, чтобы совсем скрыться из виду, ноги заплетаются, и он просто молится. Хотя, за его деяния Бог его уже должен был забыть. Бывшая жертва едва ли справляется с невыносимой дрожью. Парень применил способность просто ради самозащиты, он не любил магию, что досталась ему, практически никогда не использовал и пугался собственных способностей. Медленно наклонившись к брошенному кинжалу, он поднимает его и смотрит несколько секунд. После подрывается и следует за убежавшим лишь на несколько улочек Юнги.