Пожалуйста, береги(сь) себя

      Парень устало открывает сонные глаза, чувствуя в голове неприятную пульсацию из-за звука будильника, который стоял на прикроватной тумбочке. Ох, он хоть обычно и не засиживается допоздна, но просыпаться в шесть утра все равно до боли сложно, и организму просто плевать, во сколько ты спать ложишься. Хоть в час ночи, хоть в девять вечера, утром ты все равно будешь не выспавшимся.       Трэвис устало что-то мычит, выключая уже звонивший в третий раз будильник, который хотелось кинуть куда-то в стенку и разбить на маленькие кусочки, чтобы не издавал таких противных и раздражающих звуков каждое утро. Но блондин лишь медленно отключил его, потирая глаза и постепенно вставая с кровати, запуская руку в свои волосы, чтобы «расчесать» их на первое время.       Голова неистово болела, завтракать совершенно не хотелось, а идти в универ — особенно. Хотя, причина появиться там сегодня все же была: Фелпс хотел найти ту странную девушку и расспросить про свою цепочку, а он это точно сделает, пусть ему даже придется караулить ее у кабинетов и ходить за ней кругами, ведь цепочка матери ему правда была важна.       Иногда Трэвис даже удивляется, что именно его мать смогла такого найти в отце, ведь тот правда был просто ужасным человеком, который не видит предела своим выходкам. Но она, вроде как, была счастлива в браке, разве нет? Может, отец только с ней мог позволить себе быть нормальным? Или она просто притворялась счастливой…?       К сожалению, блондин об этом уже никогда не узнает, ведь его матери уже нет… сколько? Шесть лет? Парень даже не замечает, как быстро летит время, а в голове неосознанно начинают мелькать картинки прошлого, которое не хотелось переживать вновь (однако парень признается, что если бы не этот случай — он бы стал совершенно иным человеком).       Вот он, маленький мальчишка одиннадцати лет, сидит в своей комнате и играет с игрушками, дожидаясь, когда мама вернется с командировки, ведь сегодня она должна была уже приехать. А снег за окном все шел и шел, бросаясь в глаза необычайно-большими хлопьями, не останавливаясь, а на улице начинало постепенно темнеть, от чего Трэвис постоянно бегал к отцу, спрашивая, когда же приедет мама, ведь он волнуется.       — Она должна была приехать полтора часа назад… — голос мужчины дрогнул, а сам он ходил по своей комнате и время от времени подходил к небольшому иконостасу, что стоял в специально отведенном месте в доме, складывая ладони вместе и прикрывая глаза. — Молись со мной, Трэвис, пожалуйста.       — А она так приедет быстрее? — мальчик не особо понимал всю серьезность ситуации, поэтому он послушно начал молиться, становясь на колени и мысленно, как учил его отец, просил, чтобы мама его приехала как можно раньше.       — Надеюсь, — коротко ответил отец, а после замолчал, читая в голове молитвы.       Но их мольбы не были услышаны, так как им позвонили только наутро из больницы, поведав ужасную новость: машина, в которой ехала миссис Фелпс, из-за гололеда выехала на встречную полосу и столкнулась с автобусом. Водитель только потерял сознание, а вот две пассажирки, увы, скончались. Первая — сразу на месте, а миссис Фелпс — уже в больнице, так и не выйдя из короткой комы.       — Ты же говорил, что молитвы помогут… — плакал Трэвис в тот день, обнимая свои колени, просто не в состоянии поверить, что больше свою маму он не увидит. Он не верил, просто не верил в это, надеясь, что это просто страшный сон, ведь его мама не могла умереть. Просто не могла, ведь так.?       Наверное, с того самого момента Трэвис начал терять свою веру в бога, ведь ему всегда твердили, что бог поможет, что бог не отвернется, что бог всегда будет рядом и всегда защитит, надо лишь молиться и верить в него. Но теперь это просто пустые бессмысленные слова, что эхом отдаются у него в голове в некоторые моменты, ведь если бы бог и вправду существовал, он бы не забирал к себе таких добрых и прекрасных людей, правда?       Он помнил, сколько слез пролила его бабушка, он помнил, как отец потерял голову и начал обращаться с сыном хуже. Это все был просто кошмар наяву, Трэвис и сам изменился не в лучшую сторону, детская психика немного пошатнулась и вместо того, чтобы повести его к специалистам, отец водил его в церковь и мог часами проводить свои религиозные обряды, утверждая, что молитвы — куда лучше врачей и их курсов лечения.       «Врачи — обманщики, которые не могут спасти жизни людям» — говорил мужчина.       «Но они хотя бы пытаются, в отличие от кое-кого» — язвил парень в ответ.       Трэвис тряхнул головой, совсем не замечая, как из-за своих мыслей дошел до ванной. Он протер глаза, которые начали немного пощипывать, ведь вспоминать тот день все равно очень больно и грустно, пусть даже он уже и привык к тому, что матери давно нет, и что прошло уже достаточно времени, чтобы успокоиться и смириться. Он вздохнул, открывая воду в кране и умываясь, попутно рассматривая свое отражение в зеркале, устало пялясь на своего «двойника».       Слегка взъерошенные после сна светлые волосы, сонные голубые глаза, каменное лицо. Все те же веснушки на его щеках и носу, которые можно заметить только тогда, когда к нему хорошенько присмотреться. Все та же рана на его правой щеке, которую он получил еще вчера.       Да, Трэвис все же не выдержал и ввязался в драку, но не без причины: его просто все заебали. Уроды со второго курса, которым, видите ли, не понравилось, что парень Библию читает, начали высмеивать его, на что у Трэвиса нашелся весьма справедливый ответ — удар в лицо. Конечно, парни время не теряли и ударили в ответ, но все бы ничего, если бы один из них, во время удара, не подставил Трэвису подножку, от чего блондин неудачно упал лицом на пол, царапаясь обо что-то острое (он так и не понял, что это было, на самом-то деле).       К счастью, до декана дело не дошло, и парни «мирно» разошлись, но вот рана на щеке теперь неприятно болела и заставляла Трэвиса вспомнить ранние школьные годы, класс примерно с шестого по девятый, когда парень был одним из главных хулиганов в своем учебном заведении. Он во столько драк ввязывался, стольким людям грубил, что уже просто сбился со счета. Ему и нос ломали, и он мог кому-то его сломать, и бедняг-ботанов запугивал, и до девчонок прикапывался. А сколько раз парень огребал от старшеклассников, приходя домой весь в синяках и с разбитой губой? Ох, отец постоянно злился каждый раз, видя, как его сын снова пришел весь помятый.       Боже, Трэвису сейчас так стыдно за себя в те годы. Каким же он был вспыльчивым идиотом, зачем он вообще все эти школьные представления устраивал? Чтобы похвастаться своей силой? Чтобы показать, какой он «крутой» и «бесстрашный»? Или чтобы самоутвердиться за счет слабых?       Не-а.       Трэвису просто было скучно учиться, и чтобы хоть как-то разбавить серость будней, он ввязывался в такие неприятности. Но зато сколько воспоминаний! Хотя и вспоминать об этом, опять-таки, очень стыдно.       Хорошо, что он подрос и уму набрался какого-никакого, ведь теперь он умеет сдерживать свой гнев, хотя иногда, все-таки, срывается.       Парень отгоняет остатки сна и своих мыслей, чистит зубы и берет аптечку, которая находилась в одном из навесных ящиков. Трэвис осторожно наливает чуть-чуть перекиси водорода на вату и прикладывает к ране, чтобы обработать, немного жмурясь от неприятного жжения, а затем клеит пластырь, чтобы не привлекать лишнего внимания, ведь рана была довольно заметной.       Снимая пижамную кофту, Фелпс с каким-то презрением смотрит на себя в зеркале, рассматривая синяки и до сих пор красные раны от недавнего побоя метода воспитания отца, ведь они и вправду были ужасны. Все эти гематомы, покраснения, немного лопнувшие сосуды на коже и множество мелких ран просто были отвратны парню, но когда он поворачивается чуть боком и видит свою спину, то взгляд его становится более отрешенным и полным разочарования, поэтому парень спешит отвернуться, надевая кофту обратно.       Трэвис в который раз убеждается, что не суждено ему иметь чистую кожу без рубцов и синяков, ведь когда заживают прошлые раны — на их месте появляются новые, причем их становится вдвое больше. Да и как быть с душевными ранами, которые вылечить уже ничего не сможет?       Он вздыхает, последний раз провожая свое отражение в зеркале уставшим взглядом и идет кормить Фэйго, а после быстро собирается, одевается и идет в университет, надеясь, что встретит ту ненормальную и сегодня. А еще он не сразу заметил, как в доме было тихо — отца не было, так как он еще часов в пять утра ушел в свою церковь по работе. Это не могло не радовать, ведь никто настроение утром блондину не испортил, разве что мысли о прошлом и раны от ударов на теле.       Но это уж однозначно куда лучше, чем пребывание вечно всем недовольного отца в доме.       Доехал Трэвис до университета, к слову, достаточно быстро, поэтому у него еще было немного свободного времени перед началом первой пары. Парень решил быстро сфотографировать в холле расписание первых курсов, и, на всякий случай, вторых, потому что он не знал, с какого курса была эта странная девушка. Заодно, если он, все-таки, узнает, то ему будет проще ориентироваться, где «выследить» ее, хотя он и понимал, что звучит это так, словно он маньяк какой-то…       Но нет, Трэвис хотел просто вернуть обратно свою цепочку и забить на эту ненормальную.       Фелпс сел на свободный диван, мельком рассматривая сфотографированное расписание, гадая, где же ее выловить хотя бы на большой перемене, желательно в самом ее начале, ведь обычно все студенты на ней разбегались кто куда, чтобы сходить в магазин за едой или просто покушать то, что есть, если не хочется идти в столовую. Ну, или закрывались в своих кабинетах и доделывали домашнее задание или просто бродили в стенах университета. Иногда Трэвис все-таки поднимал взгляд, чтобы посмотреть на тех, кто открывал главную дверь и заходил сюда, надеясь, что может встретить в одном из студентов длинноволосую. Но, как назло, ее все не было и не было, хотя до начала пар уже оставались считанные минуты, а это значит, что девушка либо пришла сюда слишком рано, еще раньше самого Трэвиса, что маловероятно, либо же она просто опаздывает.       Второй вариант, к слову, был самым правдоподобным, поэтому парень, вздыхая, встал со своего места и молча направился к своему кабинету, проходя через толпы студентов, которые спешили на пары.       Но тут парня кто-то резко хватает за плечо, от чего Трэвис оборачивается, немного испуганно, но в тоже время раздраженно смотря на незнакомца, который вот так нагло посмел нарушить его личное пространство. Трэвис и так не любит, когда его трогают незнакомые люди, а если эти люди еще и выглядят чудаковато — то тот просто пытается как можно быстрее от них избавиться.       — Че надо? — буркнул Трэвис, когда они немного отошли в сторону, чтобы не стоять на проходе, где в данный момент шел большой поток студентов.       — Да я просто спросить хотел, — рассмеялся незнакомец, поправляя свои длинные темные волосы. — Тебя вчера одна девушка искала, хотел спросить, нашла ли, хах.       «Так он ее знает?» — мелькнуло в голове у Трэвиса и он немного успокоился, ведь к нему вдруг пришло осознание, что если этот парень знает ту ненормальную то, может, ему станет проще ее найти?       — Нашла, — коротко ответил блондин, скрестив руки на груди, осматривая парня с ног до головы, убеждаясь в который раз, какие странные люди тут обучаются. Для него просто было странным то, что у парня были слишком длинные «девчачьи» волосы. — Но убежала. И теперь я ищу ее.       — Воу, — парень поднял брови в удивлении, засунув руки в карманы. — Я и не думал, что моя шутка про любовное письмо окажется не шуткой…       — …какое, к черту, любовное письмо… — У Трэвиса, кажется, от таких слов глаз дернулся, от чего у него зачесались руки хорошенько вмазать этому, уже второму прилипале, смотря на него исподлобья.       — Да все карты сходятся! — парень указал пальцем на его пластырь на щеке, пытаясь сдержать смех. — Пришла признаваться тебе в любви, ты отказал, а она тебе врезала! А теперь бегаешь за ней, прося прощения, потому что дома вдруг осознал, что чувства ее взаимны!       Первокурсник драматично приложил руку ко лбу, делая вид, что слегка падает назад, и всеми силами сдерживал смех, но в итоге сорвался и просто залился хохотом, краем глаза замечая разгневанное лицо Трэвиса, которому сейчас было не до шуток. Господи, он просто держал себя в руках, чтобы не врезать ему, потому что парень терпеть не может подобные шутки. Вот почему все в этом университете хотят к тебе приебаться, вот скажите?       — Ебнутый. — бросил Фелпс и развернулся, пытаясь как можно быстрее свалить от этого чудилы, да и звонок только что прозвенел, а он, к удивлению, опаздывать не хочет.       — Первый курс, первая группа, имени не знаю, расписание в холле, — на одном дыхании крикнул ему в спину длинноволосый, постепенно приходя в себя и успокаиваясь, смахивая наступившую слезинку с глаза. — Удачи, чел.       Трэвис на секунду остановился, долго не решаясь обернуться, но он таки сделал это, странным взглядом прожигая студента, который довольно улыбался и все еще стоял на одном месте, приподнимая одну бровь в вопросительном жесте. Блондин было открыл рот, чтобы, кажется, сказать короткое «спасибо», но в итоге он лишь вяло кивнул и быстрым шагом направился в свой кабинет, немного успокоившись, хотя его слова про любовное письмо не давали ему покоя.       И не потому, что он вдруг, как в сказке, после сказанного понял все свои истинные чувства и побежал признаваться в любви! Нет, отнюдь. Он что, похож на какого-то главного героя тупого романического фильма?       Просто ему вспомнился один момент из детства, который был весьма неприятным.

* * *

      — Не нужны мне твои сердечки.       Мальчик скривил лицо, сверху вниз смотря на стоящую возле него девочку, которая держала в руках криво вырезанное из розового картона сердечко, немного шмыгая носом от наступивших слез от слов ее друга. Ее щеки были покрасневшие, из глаз лились слезы, а сердечко в руке она неосознанно сминала, смотря куда-то себе под ноги. Мальчик встал с песка, отряхиваясь, недовольно и с легким удивлением смотрел на девочку напротив, которая все стояла и тихо плакала, вытирая мокрые щеки рукавом своей футболки с изображением котенка.       — Ха-ха, Трэвис, ты что, подружку себе нашел?       На детской площадке послышался озорной хохот других мальчишек, которые постоянно донимали блондина за то, что он общается с девчонкой, ведь это было «постыдно!». Ведь девочки глупые, они ни в футбол играть не умеют, вечно плачут, если вдруг споткнуться и упадут, или просто начинают реветь без причины. Они любят играть в куклы, дочки-матери, постоянно пищат от одного только вида какого-то жука и боятся испачкать свою одежду.       Девочки скучные дурочки, поэтому с ними во дворе мальчишки не особо общались. Кроме, разве что, Трэвиса, ведь с другими он общий язык не нашел, а она — единственная, кто вообще общается с ним.       Трэвис не считает ее глупой, не считает ее плаксой, не считает ее дурехой. Она не заплакала и не закричала даже тогда, когда Фелпс принес ей паука в своей руке. Она даже наоборот, восхитилась, какой он смелый и попросила даже потрогать насекомое. А еще она не боялась испачкаться, поэтому они с Трэвиом часто залезали на крыши гаражей и бегали по ним, собирая на одежду и кожу пыль, грязь и легкую сажу. Она довольна милая и спокойная, обычно не вытворяет всяких глупостей и всегда находится «в поле обзора» мальчишки, ведь ему постоянно велели за ней приглядывать. Как-никак, он старше ее на целый год!       Но вот такого неожиданного поворота от нее Трэвис не ожидал. Да чтобы она, да еще и сердечко ему подарила, да и при тех дураках, которые сейчас стоят вдалеке и смеются с них?! Ужас, как же стыдно!       — Прости…       Девчонка снова шмыгнула носом, окончательно скомкав в руках поделку и засунула ее в карман своих штанов, неловко поправляя свои волосы.       — Ты дурочка, — буркнул Трэвис, внезапно понимая, что она обиделась. Он не хотел ее расстраивать, но этот ее поступок был очень необдуманный и не самый лучший. — Мы просто друзья. Ты хорошая, но ты мне не нравишься.       — Я поняла… — она снова вытерла свои щеки и, не поднимая взгляд на мальчика, быстро убежала с детской площадки, по пути спотыкаясь об собственные ноги и чуть не падая лицом в песок, но таки удерживая равновесие, а после скрываясь в своем подъезде, хлопая железной дверью.       — Ой, у нашей парочки семейные ссоры, ха-ха!       Трэвис со злостью посмотрел на парней, а когда подошел к ним, то просто толкнул самого активного в песок, громко выдыхая носом. Мальчишки хотели было накинуться на него за это, но Трэвис быстро убежал домой, показывая им язык.       Уже в квартире мальчик обдумал случившееся, но не особо долго, ведь его внимание сразу привлек конструктор, который лежал в углу комнаты и всем своим видом манил Трэвиса к себе. Впрочем, оно и логично, ведь он все еще ребенок, он не особо понимает, как сильно обидел свою подругу, которая, к слову, появилась на площадке спустя день, как ни в чем не бывало. Она все так же улыбалась, шутила, они все так же вместе устраивали гонки на гаражах, словно стирая из памяти случившееся.       Но с возрастом Трэвис понял, как же сильно задел ее в тот день.

* * *

      Весь день Трэвис то и делал, что караулил девушку возле кабинетов, пытаясь найти ее и выловить удачный момент, чтобы поговорить тет-а-тет. Теперь у него есть ее расписание и это просто лучшее, что случилось за сегодня, ведь искать ее оказалось и вправду легче.       Но вот одно дело — найти ее саму, а уже другое — найти подходящий момент, ведь она постоянно то в толпе шла, то с какой-то девушкой общалась, то по телефону говорила, а когда она с подругой зашла в женский туалет, то Трэвис понял, что на этой перемене его попытки поговорить провалились. Ну, следующая перемена — большая, тогда он точно должен с ней поговорить. Возьмет всю свою смелость в руки, грозно зыркнет и моментально получит всю информацию, это же так просто! Только главное, чтобы со звонком на перемену быстро выбежать из кабинета и побежать к другому, чтобы девушка далеко не успела уйти.       И как только вторая пара истории искусств подошла к концу, Трэвис моментально хватает свой рюкзак и пулей выбегая из кабинета, спускаясь по лестнице, перепрыгивая по одной ступеньке, по дороге чуть ли не сбивает какого-то другого первокурсника, сам чуть ли не спотыкается и не летит носом вниз, но таки спускается на первый этаж и просто надеется, чтобы та ненормальная не ушла.       В такие моменты ему и правда хочется верить в бога, чтобы тот послал ему эту прилипалу и дал возможность поговорить.       «Неужели, бог все-таки есть?» — мысленно смеется в голове Трэвис, когда он, стоя возле какого-то высокого растения и прикрываясь его листами замечает, как дверь, ведущая в кабинет английского открывается, и от туда только-только начали выходить студенты.       «Не ты. Не ты. Не ты. О, господи, кто это...? Опять не ты… О!»       Девушка со знакомыми для парня длинными волосами выходит из кабинета со своей подругой, улыбается и словно в жесте поддержки приобнимает студентку за плечи, на что та реагирует смущенно улыбкой и что-то говорит ей в ответ, но слов Трэвис не слышит.       — Да че я веду себя, как баба? — внезапно осознает Фелпс и спокойно выходит из-за своего «прикрытия».       Он быстрым шагом подходит к девушкам и останавливается у них за спинам, наигранно кашлянув, чтобы те обратили свое внимание и обернулись. Но как только девушки поворачиваются к нему, то их радостные и немного удивленные лица меняются и исчезают прямо на глазах, а во взгляде их начали читаться страх и беспокойство. Одна даже ойкнула. Нервничает.       — Я могу на время похитить твою подругу? — пытаясь быть как можно более вежливым спрашивает Трэвис, смотря сначала на первую девушку, а потом переводя свой взгляд на ту, которая ему и была нужна, слегка щурясь. — Разговор есть.       — Э… — девушка что-то пискнула, нервно улыбаясь и смотря парню в глаза, бегая зрачками туда-сюда, не веря, кто именно стоит перед ней.       — Если хотите, можете оставаться вдвоем. — вздыхает Трэвис сдаваясь, понимая, что они вряд ли захотят «разделяться». — Я просто хотел узнать, правда ли у тебя находится моя вещь.       Трэвис намеренно ничего не уточнял, чтобы удостовериться, что девушка его не наебывает, ведь мало ли, какой она человек на самом деле, он же знает только, что она странная прилипала, вот и все. Но девушки как молчали, так и продолжили молчать, но Трэвис все ждал и ждал их ответ, ведь отступать он точно не намерен, а уж тем более, когда шанс поговорить у него, в конце концов, появился, но…       — Бежим.       Трэвис опомниться не успел, как длинноволосая, схватив свою подругу за руку, буквально в считанные секунды побежала по коридору, оставляя блондина так и стоять в ступоре некоторое время, удивленно хлопая глазами и приходя в себя.       «Блять. Только не это, боже…»       Он устало вздыхает и, наперекор самому же себе бежит вслед за девушками, надеясь, что у них плохая физическая подготовка. Ну что же, начнутся «кошки-мышки»?       Парень бежит по коридору, пытаясь не врезаться в других студентов и, уж тем более, в преподавателей, ведь тогда у него точно будут проблемы, заодно он пытался не упускать из виду девушек, силуэты которых расплывчато мелькали впереди. Благо, что у одной из них выделяются пепельные волосы, от чего ее было проще заметить в толпе, а вместе с ней — и ту, которая ему нужна.       Трэвис немного щурится от того, что его раны и суставы из-за синяков болели во время бега и неистово ныли, но он пытался не обращать на них внимание, что получалось довольно плохо на самом деле. А еще он проклял весь первый этаж, на котором и начались их догонялки, ведь здесь пол для подошвы его ботинок был слишком скользким, от чего парень пару раз чуть не поскользнулся, хотя в некоторые моменты он смог этот минус превратить в плюс. Например, он пару раз оттолкнулся от пола и, словно на льду, прокатился на пару метров вперед. Правда, он немного зацепил какую-то девушку, от чего та сама чуть не упала, но парню уже было без разницы. Жива и жива, ему сейчас это не важно.       Трэвиса немного заносило на поворотах, из-за чего он один раз врезался в подоконник и просто чудом не зацепил цветок в горшке, хотя тот прилично так пошатнулся, но из-за этого парень немного отстал в своей погоне, а ведь сейчас — каждая секунда на счету. Боже, вот спросили бы его, зачем он все это делает, а если быть точнее, то ради чего, то никто бы не поверил, что это просто из-за обычной цепочки.       Но никто и примерно понять не может, насколько она ему была дорога, поэтому да. Трэвис готов врезаться в студентов и скользить по полу на своих ботинках, лишь бы догнать девушек и расспросить у них все.       Он забежал за ними на второй этаж, уже ощущая, как от бега в боку начало неприятно колоть, а пересохшее горло так и требовало хотя бы два глотка обычной воды. Но девушки явно были выносливее его, хотя и у них сил в запасе осталось не много.       Трэвис побежал за ними через весь второй этаж, а после так же спустился, на лестнице немного сократив расстояние между ними, ведь длинноволосая нечаянно оступилась и по ее громкому «Ай, блять!» она что-то себе повредила.       — Я же ничего тебе, блин, не сделаю! — крикнул ей Трэвис и уже под конец рывком протягивая руку вперед и — о, чудо! — хватая девушку за руку, слегка зацепив ее волосы, от чего та вскрикнула еще сильнее, ведь это и вправду было больно. — Да постой ты уже наконец, господи!       — Бля, отвали от меня, отвали! — длинноволосая пыталась выдернуть руку и освободить волосы, часть которых держал парень.       — Ненормальный, — тяжело дыша выдала Мэйпл, подходя к ним и освобождая подругу, слегка отталкивая Трэвиса в сторону.       Все трое вмиг замолчали, переглядываясь и пытаясь отдышаться от длительного бега, а сердца у всех колотились с невероятной скоростью, да так, что аж больно было. Пульсация отдавалась по телу, а особенно отчетливое было слышно в голове.       Парень глубоко дышал ртом, от чего в голове слегка закружилось, а сам он не был в состоянии что-либо говорить, и лишь после пол минуты, когда сердце успокоилось и сам он более-менее пришел в норму, взял первое слово, нарушая недолгую тишину.       — Блять! — первое, что он смог сказать после одышки, раздраженно смотря на девушек. — Вы совсем ебу дали? Нахуя так бежать от меня, словно я вас убить собираюсь?!       Но девушки решили играть в молчанку, полностью игнорируя его слова, попутно ища глазами, как можно обойти Трэвиса и сбежать. Но единственный выход — лестница, которую сейчас перегородил парень.       — Я знаю, что вы не немые, так что ответьте, блять! — выходил из себя Фелпс. У него, к слову, во время бега пластырь слетел, но он как-то даже не особо обратил на это внимание. — Просто, бля, ответь на вопрос и все! Так, сука, сложно, что ли?!       — У меня твоя цепочка, — тяжело дыша выдала девушка, ведь она поняла, что деваться ей некуда.       — Опиши.       — Золотая. На ней золотой крест. И серебряная пуля.       Трэвис кивнул, наконец убеждаясь в том, что его цепочка не потерялась и что она сейчас находится у этой неадекватной, которая явно любит побегать по коридорам от обычных первокурсников. Ладно, он теперь, хотя бы, спокоен, ведь если бы парень потерял цепочку на улице — то пиши пропало, ее уже можно было хоронить и скорбеть по ней, смирившись, что никогда ее больше не найдет.       Но теперь, хоть и маленькая, но надежда на то, чтобы вернуть ее у него появилась, хотя все могло бы быть и лучше.       — Ладно… Ладно. Ух, — Трэвис тяжело выдохнул, поднимая уставший взгляд на девушку, собираясь с мыслями, которые из-за бега спутались в один большой ком. — Что ты за нее хочешь?       Но девушка внезапно снова замолчала, и от этого у парня снова начал дергаться глаз. Господи, как он ненавидит, когда на простые вопросы не могут дать ответ.       — Деньги? — выдыхая, предложил парень самое банальное, что пришло в голову. Что еще могут просить люди за найденные предметы? — Сколько?       Но девушка лишь покачала головой, что ввело парня в ступор, ведь деньги были единственным адекватным вариантом, который помог бы ему вернуть свою цепочку, но девушка, раз отказалась, то явно хотела попросить что-то другое. Но вот что, черт возьми, что?       — Если не деньги, то что ты хочешь, господи! Ответь ты наконец, так сложно, что ли?!       Ошибка Трэвиса состояла в том, что все его внимание было приковано лишь к одной из девушек, и поэтому он совершенно позабыл о том, что их тут, вообще-то, двое, и что вторая во время их переговоров медленно подходила к парню, а в последний момент просто толкнула его, от чего тот из-за неожиданности упал, приземлившись на спину. Трэвис болезненно выдал непередаваемый звук, ведь его раны только-только начали заживать. Боже, ну за что ему все это?       — Беги, не стой столбом! — послышалось ему, а после он, кое-как подняв голову, увидел, что девушки побежали вверх по лестнице, держась за руку.       А еще он заметил то, что длинноволосая прихрамывала. Вот и надо было ей убегать от него? Он же не собирался ее убивать! Просто спросить! Спросить, блять!       — Как я вас ненавижу, господи, как я вас ненавижу, просто, блять, так сложно вернуть сраную цепочку?       Блондин устало промычал, опуская голову, и еще примерно минуты две не вставал с пола, потому что ему и вправду было очень больно.       Похоже, его ждут еще не одни такие догонялки, ведь он понял, что просто так ему потерянную вещь отдавать не собираются.