Are you waiting for me?

      Чжухон последний раз окинул взглядом город, в котором он провел последние 9 месяцев. Сандефьорд — прибрежный город в Норвегии с песчаными пляжами, зелёными островками и отвесными скалами, именно сюда его отправила компания, чтобы он прошёл обучение в местной инженерной нефтегазовой компании.       Сейчас же он смотрит на уменьшающийся под крылом самолета город, пока тот не скрывается под облачной завесой, только тогда Чжухон откидывается в мягкое кресло бизнес-класса. — Каких-то 9 часов и я буду дома. — на лице Ли появляется непроизвольная улыбка, после чего он медленно погружается в сон.       Он бредёт по заснеженным улицам Сеула и, наконец-то, оказывается около знакомой многоэтажной постройки, Ли поднимает голову в попытке найти окно квартиры, но все тщетно, верхние этажи расплываются перед глазами. — Получай! — снежок врезается в макушку Чжухона, и холодный снег сыпется за шиворот тёплого пальто. Ли вздрагивает и разворачивается, счастливо улыбаясь.        В пяти метрах от него стоит Чангюн, который заливисто смеётся в лучах зимнего солнца, ухватившись за живот и согнувшись пополам. Ли с замиранием сердца смотрит на такого родного Има, но быстро приходит в себя, зачерпывая в ладони снег и формируя из него снежок. Он несколько раз подкинул его на ладони, прицеливаясь в убегающего Чангюна, и заряжает тому в спину.       Они продолжают носиться по заснеженному полю с радостными криками. Чжухон догоняет Има, перехватывая его за тонкую талию и перебрасывая через плечо, он чувствует, как маленькие кулачки бьют его по спине, и слышит обиженные крики младшего с просьбой опустить. Ли несёт брыкающегося Чангюна к подъезду, где ставит младшего на землю, крепко удерживая в объятиях, пока Им, очаровательно надув свои губки, пытается оттолкнуть Чжухона и вырваться из объятий. — Ну извини, маленький мой, — смеётся Чжухон, — ты совсем замёрз, давай уже пойдём домой. Чангюн счастливо улыбается и первым заходит в подъезд, вызывая лифт. — Твои перчатки промокли насквозь! — восклицает Ли, стягивая, отяжелевшие от растаявшего снега, перчатки с рук Има, когда они зашли в лифт. Чжухон пытается согреть замёрзшие ладошки младшего, держа их в своих руках и согревая дыханием. Чангюн молча наблюдает за действиями старшего и, когда двери лифта открываются, нежно целует его в нос, приподнимаясь на носочки.       Чжухон наблюдает за Чангюном, ищущем в карманах куртки ключи от квартиры, видит, как хмурое личико младшего озаряется улыбкой. Чангюн, счастливо размахивая ключами, подходит к двери и вставляет нужный ключ в замочную скважину, прокручивая несколько раз до характерного щелчка.       Закрыв дверь и сняв обувь, Ли подхватывает своё маленькое чудо и несёт его в гостиную, где бережно опускает на диван и, забрав куртку и шарф, укутывает в тёплый плед.       Пока Чжухон относил верхнюю одежду в гардероб, он слышал, как кипит чайник с водой. Когда Он вернулся в зал, то увидел своего малыша, все так же укутанного в плед, держащим в руках горячую чашку свежезаваренного чая. Им поднял на него взгляд из-под густых ресниц и... Внезапно закричал, как плачущий ребёнок.       Чжухон подскочил, чуть не стукнувшись головой о спинку впереди стоящего кресла, тяжело дыша и пытаясь успокоить бешенно стучащееся о рёбра сердце. Где-то за занавеской, разделяющей эконом и бизнес классы, истерил ребёнок. Ли сердито потёр переносицу, он жалел, что не смог досмотреть сон до конца. До приземления осталось пять часов.       Включив какой-то скачанный детектив, он целиком погрузился в себя, пока голос проводницы не вывел его из задумчивого оцепенения. — Извините, что вы будете есть? Могу предложить вам на выбор говядину с гречкой и курицу с макаронами. — Говядину с гречкой, пожалуйста, и, будьте добры, налейте мне минеральной воды, — отстранённо ответил Чжухон, смотря сквозь девушку.       Поднос с едой приземлился на откидной столик, и девушка покатила дребезжащую тележку дальше по ряду.       Расправившись с ужином, Ли откинулся обратно в кресло и стал задумчиво изучать пейзаж за окном, вскоре сон поглотил его окончательно. До приземления осталось три часа.       Чжухон тонет в сером тумане, поглощающем все звуки, забивающемся ему в рот и нос, горло нещадно саднит. В панике он пытается сдвинуться с места, но ни один мускул его тела не двигается. Совсем отчаявшись Чжухон закрывает глаза и вдруг обнаруживает, что его движения больше ничем не скованы, и он может контролировать своё тело.       Открыв глаза, он увидел Чангюна, протягивающего к нему руки, Ли подбежал к Иму и хотел уже было заключить его в объятия, как понял, что не может коснуться младшего, его пальцы проходили насквозь, не задевая Чангюна.       Пространство закружилось вокруг Чжухона, образуя вихрь, когда все улеглось, Ли с удивлением обнаружил себя на кухне их квартиры. Из соседней комнаты доносится приглушённый смех. Чжухон заглянул в гостиную и увидел, как Чангюн целует размытый силуэт человека, нельзя было разглядеть черты незнакомца. Ли в порыве ярости и отчаяния хотел уже прервать этот «спектакль», но время потекло в обратную сторону, окружая, падающего в бездну, Чжухона посеревшими совместными фотографиями Ли и Има в разбитых рамках.       Ли проснулся от собственного крика полного ужаса, на него были устремлены взгляды недовольных пассажиров, а над ним склонилась та самая проводница, спрашивая о его состоянии и нужен ли ему доктор. — А, нет, извините, все в порядке, просто кошмар приснился, — вымученно улыбнулся Чжухон.       Ли понимал, что этот сон является отражением его собственным переживаний и мыслей, также на нем сказалась бессонная ночь перед вылетом, но червячок волнения продолжал копошиться в его сердце, поэтому, когда самолёт приземлился, он как можно быстрее прошёл контроль и забрал багаж, устремившись на улицу, где его уже ожидало такси.       Когда такси остановилось около высокого многоэтажного дома, уже был первый час ночи. Забрав свой чемодан из багажника и расплатившись с водителем, Чжухон прошёл внутрь здания и поднялся на нужный ему этаж, где располагалась квартира. Он тихонько открыл дверь и зашёл, пытаясь издавать как можно меньше шума.       Все его волнения отступили, когда он вошёл в, освещённый тусклым светом от светильника, зал. Он, замерев, рассматривал мирно спящего Има, который свернулся       калачиком на диване, где, видимо, ждал приезда Чжухона. На нем была надета темная толстовка Чжухона, в которой Чангюн казался совсем маленьким и хрупким. Ли встал на колени перед диваном, слыша размеренное дыхание младшего, аккуратно убрал темные растрепанные пряди и поцеловал это чудо в лобик, на что Чангюн мило сморщил носик во сне. Чжухон невесомо коснулся губами кончика носа Има, поднял на руки своё маленькое чудо и понёс в спальню. — Теперь всё хорошо, я вернулся, Малыш.