Своими именами

— Роджер тебя звал. — Не звал. — Не звал, — согласился Брайан, следуя за Фредди по студии, — но ты всё равно должен пойти и поговорить с ним, иначе я не знаю, зачем он уже час стоит на улице и делает вид, что курит. — Брайан, — Фредди обернулся на гитариста, раздражённо хмурясь, — я никому ничего не должен, ясно? И уж тем более Роджеру. Хочет мёрзнуть на улице — пускай мёрзнет. — Нам нужно дописать песню, — развёл руками Мэй. — Я же не прошу тебя идти извиняться перед ним или типа того… Меркьюри в ответ лишь закатил глаза и то ли фыркнул, то ли хмыкнул: никто никогда не слышал от него извинений. — Просто приведи его обратно, закончим на сегодня, а завтра, может быть, всё уже будет в порядке. Фредди поморщился, раздражённый детской наивностью Брайана и его спокойным увещевательным тоном, который он обычно использовал, чтобы «вразумить» кого-нибудь. Поморщился, но всё-таки пошёл возвращать Роджера, предварительно подчеркнув, что делает это исключительно ради того, чтобы поскорее дозаписывать песню и разойтись. Хотя бы на сегодня. Когда он, запахнув кожанку, вышел из комнаты, Брайан и Джон переглянулись. Фредди вышел на улицу, не имея чёткого представления о том, что скажет затихарившемуся барабанщику. Понадеялся на своё красноречие и хорошо подвешенный язык, которые редко подводили его. Роджер по-прежнему был у входа; в ногах у него валялось три-четыре бычка от сигарет. Меркьюри хотел сказать, что на территории студии нельзя мусорить и что Брайан отвесит ему люлей, но не сказал. Хотел сказать, что долго стоять без куртки холодно и что можно простудиться, но тоже промолчал. Не смог себя заставить — что-то было в выражении лица блондина, что предполагало разговор только на одну тему. — Не понимаю, чего ты добиваешься, — в конце концов негромко произнёс Фредди, отбирая у Роджера сигарету и хмуро затягиваясь. Даже в кожанке было прохладно стоять на ветру — как барабанщик ухитрялся не мёрзнуть в лёгкой хлопковой рубашке? Блондин удивлённо и в то же время с надеждой посмотрел на Меркьюри, который произнёс уже пять слов, не содержащих в себе отказа или насмешки над его чувствами. — Слушай, я понимаю, что это сложно… — все подобранные ранее слова разлетелись стаей испуганных птиц. — Мне не следовало тогда… — Ты понимаешь, что я не смогу найти нового барабанщика? — сухо спросил Меркьюри, выдыхая дым в сторону. Он мельком глянул на ошалевшего Роджера, который пошатнулся и прислонился боком к стене, чтобы удержать равновесие. — З-зачем… почему тебе надо будет… придётся искать нового барабанщика? — Роджеру даже в голову не пришло начать качать права, он был слишком подавлен внезапным вопросом и не сомневался, что если Фредди захочет, то избавится от него на раз-два. — Ты понимаешь, — повторил Фредди с нажимом, чётко проговаривая каждое слово, — что чуть что — мне будет очень и очень сложно найти нового барабанщика? Роджер заморгал — это угроза? Предупреждение? Что он заладил с этим своим новым барабанщиком! Нашёл уже кого-то получше? — Что ты имеешь в виду?.. Слушай, в тот раз ты не дал мне договорить… — он решил проигнорировать вопрос Меркьюри, потому что не понял его истинного смысла. — Мы, наверное, поняли друг друга, но я бы хотел озвучить это вслух, чтобы точно… чтобы убедиться… — Ты ревновал, — Фредди раздражённо повёл плечом. Слово «ревность» давалось ему легко. Гораздо легче, чем «влюблённость» или, не дай Бог, «любовь». Ревность Фредди знал и понимал, он часто использовал её как оружие в своих интригах, в которые Роджер ну никак не вписывался. — Да, я понял около месяца назад… Не знаю, мы тогда на катере катались, помнишь? А после перелезли через забор и гуляли в том большом парке ночью, где мосты деревянные были. Ты был в этом своём чёрно-белом костюме на заказ с длинным шарфом. Брайан тогда ещё… — Ты ведь совсем меня не знаешь, — эта фраза, как и предыдущая, была произнесена сухо и коротко, но попала, точно осколок зеркала из знаменитой сказки, Роджеру прямо в сердце. — Фредди, мы ведь знакомы почти год! — осуждающе возразил он, но Меркьюри только усмехнулся в ответ. — Мы вместе ездили в тур! — предпринял вторую попытку блондин. — С таким же успехом ты мог говорить сейчас с Диконом. — Да не мог я говорить с… Джоном! Фред, я… ты мне нравишься. Думаю, я влюбился в тебя, — совсем тихо добавил он, сжимая кулаки. Щёки опалил румянец, непривычный Роджеру — это он обычно заставлял девушек краснеть, а тут… Меркьюри замер и простоял бы неподвижно очень долго, сбитый с толку признанием, озвученным вслух, если бы сигарета не дотлела до фильтра и не начала жечь пальцы. Пришлось кинуть очередной бычок на асфальт и накрыть его ботинком. — И что ты от меня хочешь? — глухо поинтересовался он, продолжая тушить сигарету, хотя в этом уже не было необходимости. — Дай мне шанс! Если… если ты этого хочешь. Послышался глубокий вдох и выдох, после чего Меркьюри поморщился, глотнув холодного воздуха. Он начал тереть руки друг о друга, пытаясь согреться. — Ты не понимаешь. — в конце концов проговорил он. — Так объясни мне! — недоговорки вокалиста уже начали действовать блондину на и без того натянутые нервы: мог бы хоть сейчас выйти из образа таинственного и недопонятого гения! — Если я тебе настолько неприятен, что ты хочешь найти нового барабанщика!.. Знаешь!.. Я никогда никому такого не говорил, — уязвлённая гордость всё-таки дала о себе знать. — Ни одной из тех девок, с которыми уезжал после каждого концерта во время тура? — Нет, — Роджер не обратил внимания на едкий тон Фредди. — Ни одной. Вообще никому. Вокалист покачал головой, отчего его длинные чёрные волосы прошлись едва заметной волной. — Месяц, говоришь? С той прогулки в парке? — С той ночи. Той прогулки. Да, — целый месяц молчания и безответной любви: неужели этого мало? Что Фредди ещё нужно? В коридоре за дверью послышался треск, заставивший обоих музыкантов вздрогнуть и вспомнить, что они не одни в студии. — Пошли внутрь. Видимо, это Джон уже рвёт и мечет… Считай, поговорили. Скажи Брайану, что всё в порядке и не уходи больше… так. — Меркьюри взмахнул рукой, как бы обрисовывая ситуацию, в которой они оба оказались. Осколок в сердце зашевелился и больно кольнул Роджера: так это Брайан подослал Фредди? Блондин опустил голову: он не привык к отказам, не привык объясняться с мужчиной, объясняться с кем-либо вообще. Почему всё происходит вкривь и вкось? Так… не плавно? Они будто говорят на разных языках и совсем друг друга не понимают! Почему Фредди не проявляет никакой заинтересованности? Он всегда казался Роджеру лёгким на подъём, к тому же множество девушек считали внешность Роджера просто ангельской, а Меркьюри нравились мужчины… — Ладно, я понял. — пробормотал он, желая поскорее закончить не клеящийся разговор, хотя и чувствовал, что этих неясных ответов ему мало. — Сомневаюсь. Но нам по-любому надо вернуться — парни ждут. Пошли, — Меркьюри поднял было руку, чтобы потянуть Роджера за собой, но передумал и опустил её. Роджер и без этого последовал за ним.