Спаси меня, исцели меня

Длинный белый коридор подобен склепу в неизведанной тьме. Лишь шум мигающей лампы, знакомые бледные стены и запах хлорки напоминал о том, что это была токийская городская больница. Здесь не было окон, лавочек или каких-либо других предметов интерьера, впрочем, как и людей. Никто не навещал больных, никто не переживал за жизнь других пациентов — потому что их тоже не было. Никого. Словно всё вымерло по щелчку пальцев. Раздался громкий заливистый смех. Его бестактную мелодию прерывали тихие капли, падающие с букета белых лилий, что так крепко сжимала адвокат. Странная мелодия. Капли. Смех. Шум лампы. И всё как на повторе. Кто-то наслаждался это мелодией? — Скорее! — чья-то рука толкнула её вперёд. — Ты же не хочешь опоздать? Ну же! Ну же! Она ждёт тебя! Но тут никого не было! Саэна всё также была одна, слушая странную музыку в свете ламп. Она оборачивалась, смотрела в каждый угол, но ничего. Кто это? Что ему нужно? — Кто здесь? — в ответ тишина. — Я знаю, что Вы здесь, выходите! Смех прекратился. Руку обожгло, словно она схватилась за нагретый металл. Дернувшись, выронив букет, адвокат прижала к себе ладонь, но не увидела ожога. Бледная кожа была чиста. Но упавшие цветы, окрасились алым цветом, впитывая всю жидкость на полу. Послышались крики, позади неё кто-то бился в дверь, пытаясь пробраться в коридор. Саэна напряглась и постаралась медленно отступить назад. — Вы не сможете обмануть её. Вы проиграете. Собрав всю волю в кулак, Саэна резво развернулась и, толкнув дверь, вошла в неизвестное. Могами рывком проснулась ото сна, заходясь кашлем от нехватки кислорода. Широко раскрыв глаза, она жадно глотала воздух, прижав свои руки к горлу. «Это сон… — пыталась убедить саму себя она. — Это всего лишь сон…» «Где я?.. — всё тело гудело от неудобной позы сна. Повертевшись, Саэна осознала, что лежит на кровати дочери, которая, прижавшись к ней, крепко держала её за памятую ночную рубашку в районе живота. — Точно, я же…» Обессилено рухнув обратно на подушку, адвокат с глубоким облегчением вздохнула, как будто бы с её плеч сняли непосильный груз, что она так старательно несла на себе. Она прикрыла глаза ладонью, чувствуя, как невольно дрожит от осознания, что она смогла. Её единственный ребёнок лежит не на больничной койке и который месяц не приходит в сознание, а рядом, как маленький исхудавший котёнок, вжавшийся всем своим существом к теплу. Её тёмные волосы разметались по простыне, маленькие брови были слегка сморщены, а крохотные пальцы крепко-накрепко держали ткань, боясь, хоть на мгновенье ослабить хватку. — Получилось… — Могами хотела слегка пригладить взъерошенные волосы дочери, но вдруг опомнилась и осеклась. В ней проснулась прежняя Саэна, что не одобряла таких действий. «Я обещала измениться, — твердила себе женщина, осторожно прикасаясь к небольшой чёлке девочки. — Обещала стать лучше…» — Кёко-чан! — из-за двери послышался знакомый голос. Это была Яей-сан. Похоже, женщина пришла за Кёко, чтобы отвести в школу. С трудом отцепив от себя ребёнка, чтобы не разбудить, Саэна семимильными шагами дошла до двери и встретила гостью. — Ах!.. — неожиданное появление Могами перед самым носом не на шутку напугало сестру начальника. — Саэна-сан?.. — Доброе утро, Яей-сан. — Д-доброе, а почему ты… — посмотрев за спину женщины, Фува бегло осмотрела девочку. — Ты что, спала с Кёко? — Заснула, — оправдалась она. — Вы же зашли за ней, чтобы отвести в школу? — Д-да… — Не переживайте, идите с Шо-куном без неё. Я сама отведу, раз уж мы проспали. — Хо-хорошо, — ответ явно ошарашил женщину, но она не стала перечить или задавать лишних вопросов и попыталась покинуть дом, как остановилась. — Саэна-сан, а ты же знаешь, где школа? — Нет, но думаю, Кёко знает. — Поняла, тогда… Хорошего дня? — И Вам. — в той же манере ответила адвокат, закрывая парадную дверь за Фувой. Уверенность, стойка и холодность в миг пропали, когда женщина всецело осознала, что осталась с дочерью один на один. Качеств, заставляющих что-то сказать, хоть отбавляй, но нужно что-то делать! Саэна была квалифицированным адвокатом с прекрасной папкой закрытых дел в пользу клиентов. Но отвратительной матерью. Она никогда этого не скрывала и не врала, что могла стать хорошей, было бы желание. Желание есть — но что делают обычные матери? Как они себя ведут? Как заботятся? Прижавшись лбом к деревянному наличнику, Могами прикрыла глаза, не имея не малейшего представления, что будет делать дальше. «И что теперь? — ставила вопрос поперёк всего, ледяная. — Что дальше? Что мне делать сейчас?» Она совершила то, что даже в сумасшедшем бреду не мог бы кто-либо и представить. Благодаря глупому подарку, она смогла загадать желание и вернуться в прошлое, когда, казалось бы, на её жизни можно смело ставить крест. Когда пришлось начать всё с чистого листа, пытаясь очистить свою репутацию, бороться и до трясущихся пальцев работать без остановки. Вернуть доверие, вернуть всё то, что она отняла у других, желая получить лакомый кусочек личного счастья. Саэна знала, что будет дальше. Что случится в недалеком будущем, что произойдёт в определенный день, час, минуту, благо на память никогда не жаловалась. Но то — будущее. А сейчас — настоящее. Неизвестное, непонятное, едва ей знакомое. Она могла бы повторить свой путь, сделать всё так, как и было. Но она не хотела. Адвокат чувствовала, что её ошибка будет не в том, что она оставит всё на самотёк до определённого момента, чтобы не позволить случиться роковой трагедии, а в том, что она позволит ребёнку страдать. Она знала, что ранило Кёко, тогда, а точнее — сейчас. Что было глубокой раной, которая гноилась много лет, пока они не столкнулись лицом к лицу. Будь она хоть немного заинтересована в её судьбе, она бы смогла вернуть Кёко в Киото, чтобы та получила образование и могла устроиться в хороший университет, а не пошла бы за Шо-куном, канув в неизвестность. Неизвестность? Да о чём она? Девочка получит известность, популярность, новую семью, друзей. Она не будет ни в чем не нуждаться и сможет простить её за всё. Но путь, что ей придётся пройти, ради этого, тёмен и тернист. Сколько раз она оступиться, разочаруется? Сколько раз будет плакать в одиночестве от собственного бессилия — и ведь никто ей не поможет. Она была одна, борясь со всеми трудностями. И каков был её конец? Оттолкнувшись, адвокат подняла голову к потолку. Собраться с силами было непосильной задачей для её организма. Но она должна была что-то решить. Вернувшись обратно в детскую, Могами посмотрела на свою дочь. Кёко дергала ручкой, желая найти утраченное тепло. Её лицо было сильно напряженно, в мягких чертах появился страх и тревога. «Тебе тоже страшно? — подумала Саэна. — Хоть и неосознанно, но всё равно от любого намёка на тьму, хочется уцепиться за кого-то». Возможно, впервые за много лет, Могами приняла решение, не с рациональной точки зрения, взвешивая все за и против, а наоборот — исходя из чувств. Если она может сделать её жизнь лучше, может сделать так, что с ней и её будущем будет всё намного лучше, чем с её — разве это не выход? Не шанс порвать порочный круг отчаяния и постоянных разочарований? — Кёко… — адвокат слегка потрясла дочь за плечо, пытаясь таким способом её разбудить. — Нам надо идти. Малышка заворочалась и, уцепившись за материнскую ладонь, проснулась. Тёплое прикосновение ребёнка отозвалось болезненным током. Женщина слегка сморщилась, но постаралась скрыть неприязнь. Дочь словно почувствовала, что сделала больно, и одёрнула руку. — Нам надо в школу, — напомнила женщина. — Яей-сан с Шо-куном уже ушли. Сонно похлопав глазками, Могами-младшая неуверенно посмотрела по сторонам, поняв, что мать намекает на то, что надо собираться, и, кивнув, сползла с кровати, оставив одеяло на постели. «Я должна что-то сказать? Или спросить? — адвокат продолжала лишь смотреть на поведение дочери, что уже успела застелить свою кровать и убежать в общий коридор, по-видимому, умываться и чистить зубы. — Что я вообще должна делать в подобной ситуации?» Саэна не знала, что делают обыкновенные родители в таких случаях. Портфель собирают? А что нужно в него положить? Нет, когда училась, там вроде нужно было… Подняв с пола найденный портфель, женщина начала искать на столе учебники и пенал, куда нужно было положить карандаши и ручки. Тетрадь? Хорошо. Карандаши? А разве их там нет? Сменную обувь? Стоило ей схватится за крайнею тетрадь из стопки на краю, как её прервала Кёко, уже одетая в форму с распущенными волосами, которые слегка были взлохмачены. Она осторожно забрала из её рук все школьные принадлежности и сама всё разложила по местам внутри портфеля. — Тебе помочь? — Не надо, — дочь застегнула замок и стянула за лямку рюкзак. — Я ухожу. — Куда? — В школу, — удивлённо ответила девочка. — Догоню Яей-сан с Шо-чаном. — Ты не можешь ходить одна по дороге. С тобой обязательно должен быть взрослый, — строго ответила ей Саэна. — Но Яей-сан уже ушла… — И? — Ну… — неловко отведя взгляд в пол, Кёко тихо проговорила. — Мама же не может отвести меня в школу… — Почему нет? Карие глаза неуверенно посмотрели на неё. — Мама не любит глупых детей. А в школе их много. «Глупых… — женщина на секунду потеряла связь с миром. Нет, дочь явно не шутила, когда давала такой ответ. Уж больно серьёзное лицо было в этот момент для шуток. — Детей…» Запрятав растерянность на лице куда подальше, адвокат очень спокойно продолжила настоять на своём: — А как другие дети относятся к тебе? Я отвожу в школу тебя, а не чужих детей. Большие карие глаза с огромным удивлением посмотрели на неё, будто увидели что-то поистине чудесное. Саэна догадывалась, насколько ребёнок был счастлив от её фраз, припоминания слова самой дочери в прошлом. Кёко мечтала, что когда-нибудь мама погладит её по голове и похвалит. Её ребёнок мечтал, что у них будут хорошие отношения и они смогут стать настоящей семьёй. Она верила в это до самого конца, до последнего вздоха. «В моих силах исполнить эту мечту, — Могами продолжала сохранять молчание, ожидая реакцию ребёнка. — Я смогла обмануть судьбу и спасти всё, что мне было дорого. Разве стать хорошей матерью будет так тяжело?» Темноволосая малышка беспрерывно следила за мамиными глазами, ожидая увидеть раздражение или злость, но вместо них была лишь усталость, перемешанная с неизвестным ей чувством, которое она никогда не видела. Возможно, это то, что она так давно ждала и искала в материнском сердце? — Тогда… — не моргая, дочь тихо прошептала, будто боялась ошибиться в своём утверждении. — Я пойду в школу с мамой? Повисла тишина. Кёко заметно занервничала и хотела уже уйти, как адвокат отмерла, напряжённо поправляя упавшие пряди волос. — Возьми из холодильника что-нибудь поесть, нельзя на голодный желудок идти, — стянув с волос резинку, мать направилась в ванную, оставляя дочь в глубоком ступоре. — Х-хорошо, — замерев на месте, девочка проводила маму взглядом и медленно направилась на кухню. Открыв дверцу холодильника, девочка нашла вчерашний салат, который остался с прошлого ужина, что принесла ей Яей-сан. Конечно, было бы лучше приготовить что-нибудь горячее и свежее, но на это попросту не было времени. Стащив миску с салатом и взяв тарелку, Кёко наложила себе совсем немного. Тихо жуя, она слегка поддёргивала ногами, осматривая дом, будто пришла сюда впервые. Можно было бы включить телевизор в гостиной, но Могами-младшая не рисковала. Она не имела ни малейшего понятия, как на это отреагирует мама, поэтому продолжила смотреть по сторонам, рассматривая минималистический дизайн. — Ты поела? — через некоторое время появилась Саэна, освежившаяся и одетая в красивую рубашку с офисной юбкой. — Салат не считается завтраком. — Я ничего другого не нашла… — понурив голову, ответила девочка. Мать глубоко вздохнула. Была небольшая раздражительность, но постоянное напоминание о том, что стоит быть помягче, немного успокаивало женщину. Заприметив, как небрежно выглядят волосы, Саэна решила переключиться. — Принеси резинки, нельзя идти с лохматыми волосами в школу. — Д-да! — спрыгнув со стула, Кёко побежала к себе в комнату. Саэна же, отрезав пару долек хлеба и сунув их в тостер, вытащила с верхней полки холодильника тофу и отрезала небольшой кусочек. Поймав выпрыгнувшие горячие тосты, она аккуратно положила их на тарелку. На первый тост она положила кусочек салата и порезанный помидор, попутно закрывая всю красоту вторым тостом сверху. — Вот! — Кёко протянула матери резинки. — Положи пока, — указав на пустующий стул, адвокат даже не обратила внимания на радостное подпрыгивание ребёнка. Равнодушно положив перед дочерью тарелку с бутербродом, она стала ждать. — Ешь. — А… — Могами-младшая растерялась, и не сразу схватилась за еду, внимательно поглядывая на неё. Взяв в руки бутерброд, Кёко хотела что-то сказать, видя, что мамина тарелка пуста, но решила воздержаться. — Что? — Нет, ничего… — прожевав небольшой кусочек, темноволосая малышка всё же, решилась спросить. — А мама есть не будет? — Я не хочу. — Но нельзя же идти на голодный желудок. — похлопав грустно глазками, спросила она. — Ведь так?.. «Это же… — Могами-старшая сдержала себя от излишней эмоциональности. — Мои слова». — На второй тост у нас нет времени, доедай и идём. — Да! Прихватив сумку из кабинета, адвокат надевала туфли, когда в коридор прибежала Кёко, которая, чуть не ли прыгая на месте, начала быстро надевать свои туфли. — Не торопись, упадёшь. Дочь кивнула и начала делать чуть медленней. Подняв с пола портфель, Саэна помогла его надеть и пропустила школьницу вперёд. Хлопнув дверью и провернув замок, она сунула ключи в сумку и вместе с девочкой вышла за калитку, которую также закрыла. — Мама… — неуверенно заговорила дочь. — Что? — А можно… — скрыв лицо чёлкой, ребёнок устремился взглядом в асфальт. — Взять тебя за руку? Тебе не будет от этого больно? Женщина не стала отвечать, просто вытянула ладонь. Кёко вложила в неё свою, неуверенно сжав. «Не веришь, что это я? — подумала мать, видя этот не верящий и напуганный взгляд карих глаз. Чувствуя слабую дрожь, холод чужой кожи, неприятное ощущение, которое старалась гасить. Потому что девочка улыбалась. Ей было так приятно от одного сжатия её ладони. Неужели ей так сложно перетерпеть? — Как я могла измениться за одну ночь, когда уже сегодня должна была оставить тебя на попечение чужой семьи?» Слегка дёрнув маму, дочь указывала пальцем вперёд: — Нам туда!! «Только вперёд, — не отсекая детский пыл побыть немного экскурсоводом, Саэна послушно последовала за ней. — Больше ни шагу назад».