Бесславные

Нет, я так не могу. Грэг снова принёс в святилище всё самое интересное — и где он только находит прокажённых? Мастер радовался, украшал частями их тел очаг, стены, книжные полки; над дверью перекошенный череп сжимает в зубах бубенчик. Теперь переворачиваю страницы отрезанными пальцами и тихо завидую чужой удаче. Скотина Грэг выпендривается, но любовь Госпожи он всё равно не купит, она-то эту фальшь видит. Однако приказ Мастера звучал однозначно: «Приведите мне самое мерзкое существо для украшения зала, лучшие работы принесём в жертву Намире». Почёт, почёт; все хотели выслужиться до старшего заместителя помощника младшего жреца — в послушниках пять лет уже сидим, как-никак. Хочется уже и пользу культу принести, не личным поваром работать или плотником, но и не стать сраным жополизом Грэгом. Что-то очень подозрительно наша иерархия работает, к слову. Как и остальные братья, я пошёл в самое сердце города, на достопримечательности не смотрел, рвался в самую толпу. Может, на рынке что годное попадётся — всё же полно там мерзких душонок, — а может, в богатых районах, где каждое первое сердце можно выковыривать и нести Госпоже на блюде. Личная охрана да стража, правда, встала на пути. Пришлось найти что-то более беззащитное и податливое. В таверне с расклеенных портретов глядел угрюмый имперец — ну точно мой кандидат! Талморский художник придал ему черты настоящего головореза, которому и пустой бочонок нельзя доверить, не то что императора. Нет, ещё окажется, что эти Клинки, как на подбор, чистоплюи и красавцы, а мне потом голову оторвут. Надо копать глубже. Талморский эмиссар со своей свитой солдат, которых здесь за глаза прозвали «жёлтожопыми узурпаторами», предпочёл раздельное питание, но готовил всё равно повар из местных, используя продукты из Алинора. Несмотря на брезгливое отношение, местным всё равно интересно, что эти «избранные» жрали, и потихоньку, из-под полы, приторговывали редкими фруктами, пряностями, иногда даже винами. Раз в неделю поставщик под присмотром парочки солдат приносил новые загадочные ящики. Всё-таки городок у нас маленький, живём мы скромно, а лень не позволяет из-за какого-то эмиссара выстраивать отдельную жральню, простите мой босмерис. Точно в срок на кухню ввалилась солдатня и гордо вынесла корзины с пирогами. Парочка жёлтожопых засранцев говорила на альтмерском — и говорила всякую хренотень, ни капли, как видно, не опасаясь лишних ушей. Судя по кислым лицам завсегдатаев и трактирщицы, и они не отказались бы вытолкать всех пришлых взашей, но связываться с ушастыми блюстителями порядка никто тоже не хотел: каждая пьянь горазда бить себя в грудь, а на деле — точно дворовые псы на ворота тявкают. Жизнь сама подкидывала шанс, от которого невозможно отказаться. — Эй, — сказал я, — не хотите ли посмотреть на убежище Клинков? — А их там много? — уточнил самый хитрый или самый ленивый альтмер, не прекращая жевать эмиссарские пирожки. — Целая куча, — для верности я развёл руками, мол, вот как много, — вы бы всех с собой взяли, господина эмиссара тоже, а то они там совсем лютые, головорезы. Особенно Грэг. — Это Клинок? — Кто?.. А, да, конечно! Дорогу сами найдут, не заблудятся. В общем, я порешил так: как жёлтожопые пройдут, зайду следом и помашу Мастеру с Грэгом ручкой. Может, закрою их всех там, а сам заберу череп с бубенчиком и пойду в другой культ, где не нужно пять лет пылинки со статуи Намиры сдувать. Как говорил Мастер, у меня проблемы с фантазией, вот и сейчас ничего отвратительней не придумал, позорище, но зато с головой пока всё в порядке. Возможно, даже героем стану, только чьим — пока ещё загадывать рано.