Ты мне не снишься

Лаура сидела за столом, пытаясь читать книгу. Но это было непросто: её глаза быстро уставали и начинали болеть, а потом к ним присоединялась голова. Все-таки для чтения время ещё не наступило. С другой стороны, больше ей просто нечем было заняться. Первые несколько дней после пробуждения она почти постоянно лежала на своей кровати, размышляя о случившемся и набираясь сил: капельницы сменились таблетками, и теперь вместе со строгой едой по часам она глотала горы противорвотных, витаминов, антибиотиков и гормонов. Исходя из своих ощущений, Лауре показалось, что гормоны не очень ей подходили, пришлось даже поведать об этом Фернандо, появлявшемуся в их изолированной обители раз в несколько дней. Он обещал передать слова Лауры врачам, но, честно говоря, она уже не особо верила в их существование. Никто из них ведь так и не пришёл. Тут вообще все было устроено странно — в шкафу нашлись её домашние вещи и некоторые книги, при этом им так и не предоставили телефонов и каких-либо ещё гаджетов, система вентиляции работала автономно, а еду и лекарства передавали строго через раздвижной проём в стене. И в ванной комнате обнаружилась маленькая стиральная машина. Кроме того, у еды практически не имелось вкуса — сплошные пюре из мяса и овощей, похожие друг на друга, как две капли воды, несоленые и неперченые, никакие. Конечно, облученные больные и могли питаться только такой гадостью, но... все вместе это походило на какую-то тюрьму строгого режима с редким намеком на санаторные удобства. Ещё и одиночную. Если бы не сосед, она бы, наверное, уже поехала крышей. Она, правда, практически с ним не разговаривала, но от осознания присутствия другого человека становилось немного легче. Тут действительно нечего было делать, а бездействовать она не умела. Лаура встала из-за стола и нерешительно подошла к двери. Не могут же они молчать вечно. Сидеть им здесь в любом случае ещё долго. Следовало наладить хоть какой-то контакт. Она помнила, как этот несчастный очнулся. Услышав шебуршание со стороны его кровати, она отложила контейнер с таблетками на стол, и направилась к нему. Его выгибало на постели, он непрерывно что-то бормотал, и она села рядом, размышляя, чем ему помочь. Она не знала даже, как кого-нибудь позвать, да и сама едва соображала от тошноты и головной боли. А потом он вдруг резко сел в кровати и со вздохом «госпожа» прижался лицом к её груди. Лаура от неожиданности неосознанно обхватила его в ответ и предпочла больше не вспоминать, что раньше, чем голова мужчины, до её груди дотронулись его руки. Какие сны ему приснились, она тоже не спросила. Так они и молчали несколько минут, пока она думала, как поступить. Она не особенно любила тактильные контакты, но почему-то позволила обнимать себя и даже обнимала сама. Тогда у неё появилось странное чувство, что так и должно быть, что иначе и быть не могло, что они прошли через очень многое, что она... его знала. Ну конечно, она его знала. Не каждый день приходится вдвоём спасать ядерный реактор. Лаура тряхнула головой и открыла дверь. Мужчина тоже читал, сидя на кровати, но мгновенно отреагировал на её появление, оторвав глаза от книги. Видимо, и в его шкафу нашлись какие-то вещи. Лаура осмотрелась — с того случая они действительно почти не разговаривали, она только отдала ему часть таблеток, разделив их пополам. Чтобы не таскать несчастный контейнер из комнаты в комнату каждый раз. Впрочем, потом им стали передавать таблетки вместе с едой. — Как вы? — спросила Лаура, проходя внутрь. Что ещё она могла спросить? Она даже имени его по-прежнему не знала. Только видела поврежденную руку в тугой лонгетке и не могла отделаться от мысли, что это все её вина. — Не хочешь перейти на «ты»? — мужчина отложил книгу в сторону и снова посмотрел на неё. Она ждала новых глупых шуток и развязного панибратства, но на этот раз он выглядел серьёзно. Почему-то от этого она чувствовала неловкость, какой не чувствовала во время тех самых шуток. — Не знаю, уместно ли это. Мы едва знакомы, — пожала плечами Лаура. Не от скромности и зажатости. Мужчина давно перешёл с ней на «ты», не спрашивая никакого разрешения, однако она сама не была уверена, что хочет становиться ближе и общаться вот так с тем, с кем не имела ничего общего. Они из совершенно разных миров, в чем убедились с первой же минуты знакомства. — Мы побывали в аду и вернулись. По-моему, мы достаточно знакомы. Прости мне мою высокопарность... Лаура. Там действительно было... жарковато, согласись, — ей не нравилось, как легко он стал звать её по имени, но сейчас Лауру волновало другое. Она увидела, что наркоман и педофил с набором дурацких пошлых шуток оказался не так прост, не так... понятен. В спокойной обстановке он не походил на тех гогочущих и матерящихся рабочих с парой классов образования, каких она наблюдала на станции. И она ещё не решила, хорошо это или плохо. — Я не думала, что мы вернёмся. Ты помнишь, как это произошло? — Лаура решила, играть в благородную вежливость дальше и правда не имело смысла. Лучше она узнает о том, чего сама не помнила. Некоторые вопросы все ещё не давали ей спать. — Не слишком, — потерев щеку здоровой рукой, ответил её сосед, и она отметила — его вьющиеся рыжие волосы тоже поредели. — Я понимаю, что Фернандо с командой забрал нас, но как они оказались у резервуара? — Лаура села на кровать. Все же много стоять было пока тяжело для нее. — Вот уж чего не знаю, того не знаю, — вдруг ухмыльнулся мужчина. Она посмотрела на него с удивлением. Что его так развеселило? То, что она в силу возраста пострадала сильнее и помнила меньше? — Как все-таки тебя зовут? — решила сменить тему она. Сейчас ей не хотелось насмешек, подколок и всего в таком духе. Лауре было не по себе, и что с этим делать, она не знала. Уже давно она не испытывала ничего, кроме уверенности в своих мыслях, своих действиях и завтрашнем дне. Её слова прозвучали страшно глупо, как будто они знакомились пятилетними детьми в детском саду, но надо же было как-то обращаться к постоянному соседу, тем более если они перешли на «ты». — Ты правда хотела бы это знать, Лаура? — он передвинулся ближе и вдруг взял её за руку. Лаура посмотрела на его длинные и в общем-то неожиданно изящные для простого работяги пальцы, потом на свое запястье и впервые ощутила настоящую злость. — Какого черта?! Зачем ты все время это делаешь? Это не смешно и совершенно нелепо в наших обстоятельствах, — выдала она, слава богу, сумев не повысить голос. Лаура действительно не понимала такого поведения. Она могла бы принять пошлые шутки и нелепые вопросы за флирт, хотя с ней и не флиртовали уже очень давно, но она знала, чувствовала, что этот мужчина не питал к ней физического интереса, да и какой интерес во время ядерной аварии? — Прости, — мужчина отодвинулся обратно и словно впал в прострацию — взгляд стал пустым и отсутствующим. — На самом деле, я должен извиниться перед тобой, Лаура. Я не всегда был таким мудаком, — признался он без особого энтузиазма. Странно, из комического персонажа он стремительно превращался в трагического, и оба этих состояния смотрелись нелепо на его бледном и даже в чем-то аристократичном лице. — Честно говоря, я не думала, что нам вообще придётся говорить, — Лаура скривилась. Она готовилась к смерти, да и не предполагала, что в напарники ей достанется вот такой тип. Она ждала кого-то жадного до денег, отчаявшегося, слабого или наоборот сумасшедше сильного, но никак не мужчину средних лет, обдолбанного, насмехающегося над ней и в то же время каким-то немыслимым способом заставляющего чувствовать себя виноватой за его сломанную жизнь, в которой и ломать-то, наверное, было нечего. Она выглядела с ним... слабой, по-дурацки беспомощной. И ей это не нравилось. — Честно говоря, Лаура, без обид, но по тебе видно, что тебе давно пора перестать говорить и заняться чем-то более полезным, — он вновь посмотрел на неё прямым и словно сканирующим взглядом. Она опешила. Все же с подобной наглостью она не сталкивалась много лет. Да и она же ничего не знала об этом человеке — вдруг она поставит его на место, а он в ответ придушит её ночью подушкой. Не то чтобы она страшно хотела жить, но умирать вот так, пережив облучение, было как-то... глупо... — Расслабься. Я тебя не съем. Давай, Лаура, — во второй раз он взял её за руку, и второй раз она немедленно впала в полнейший ступор. — У меня порой ощущение, что ты переломишься под весом собственной головы. Необязательно держать спину настолько прямо. Я, конечно, наговорил тебе всякого, но давай спишем это на стресс. Договорились, детка? — Я не хочу слышать ничего подобного. В особенности этого дурацкого обращения, — упрямо процедила она сквозь зубы, осознав, насколько действительно напряжены мышцы. Руку, правда, не отняла — чувство близости, возникавшее при телесном контакте, удивляло её все больше. Она опасалась этого человека и совершенно его не знала, но когда он к ней прикасался... Она не испытывала неприятия. — Ты замужем, Лаура? — вдруг спросил он, вглядываясь в неё особенно пристально. Лауре одновременно хотелось послать его подальше и выяснить, на кой черт он постоянно так или иначе говорил о ее личной жизни. Все же ей было пятьдесят шесть, а не шестнадцать, он же, как она слышала, слыл педофилом, а не геронтофилом. Впрочем, вечная «детка» наводила на определённые мысли. — Полагаешь, нормально скрывать свое имя, но задавать такие вопросы? — она попыталась встать, но он выскользнул из-под одеяла и сел рядом. Такой же больной и изможденный, как и она. А ещё, ей почему-то казалось, что что-то его беспокоит, потому он и притих, а вовсе не от проснувшейся вежливости. — Я старался жить здесь без имени. И не без причин, — нехотя пояснил он. Ну конечно, ему же светила тюрьма. То-то он не спешил делиться лишними подробностями своей жизни. Как она могла не подумать. Просто не привыкла общаться с зеками. — Так ты замужем? — Ты серьёзно? Это все, что тебя волнует в данных обстоятельствах? Это просто смешно, — Лаура тряхнула головой и ещё раз попыталась встать, но даже одной рукой он надёжно удержал её на месте. — Это важно, — он посмотрел куда-то вниз, словно размышляя. Странный, совершенно не понятный ей человек. — Я видел кое-что, и оно не даёт мне покоя, — Лаура насторожилась. Что такого он мог видеть? Что-то опасное? Какие-то махинации? Убийство? Но причём здесь она и её семейное положение. — Другую тебя. Ты и не ты. Мы разговаривали. — Боже мой, — только и смогла сказать Лаура, не зная, то ли вздыхать с облегчением, то ли срочно бежать в свою комнату и баррикадировать дверь. Мало ли на что способен этот псих. — У тебя были галлюцинации. Такое случается из-за наркотиков. Да и из-за облучения тоже. — Я вовсе не наркоман, Лаура, — он сжал её руку до хруста, и снова она не возразила. Что с ней творилось? Она вела себя совершенно не так, как обычно. — И я не выдумал то, что видел. Я не смог бы придумать ничего подобного. — Я не замужем, — да какого черта? Почему она отвечала? Почему так легко поддавалась на провокации? Лаура не находила ответа. Такого ещё никогда с ней не случалось. — Я так и думал, — ответил он, и она опять не смогла решить, оскорбляться или нет. — Та женщина была очень на тебя похожа. И все же вы разные. — Как она выглядела? — ну вот зачем она это спрашивала? Мало ли, какие фантазии привиделись накаченному наркотой и облученному убойной дозой радиации человеку. Более того, поддерживать такие фантазии было небезопасно. Но она зачем-то делала это. — Как ты, Лаура, только моложе. И мы были очень хорошо знакомы. Очень. Как будто моё воспоминание, хотя я никогда тебя раньше не встречал, — вот здесь она могла с ним согласиться. Они никогда не встречались прежде. Тем удивительнее для нее выглядело настойчивое внимание бесконечно далекого от неё мужчины. — Все это очень странно, — вслух повторила она, рассматривая их руки — так и вцепившиеся одна в другую. Нет, это было не то слово. Его рука держала её руку сильно, но мягко... знакомо. Опять это непонятное чувство. — Ты не чувствуешь ничего необычного? Потому что с нашей встречи вся моя жизнь пошла наперекосяк, — добавил её сосед, словно прочитав мысли, и она наконец-то вышла из ступора. — Думаю, твоя жизнь пошла наперекосяк гораздо раньше, — безжалостно заметила Лаура. Не нужны им были всякие дурацкие игры. Проблем и так хватало. — Теперь похожа, — рассмеялся он, на этот раз не мешая ей встать с кровати. Дурман притяжения рассеялся, оставив чувство пустоты. Очень неприятной пустоты. — Я в душ, — бросила Лаура, отправляясь к себе за бельем и полотенцем. И правда стоило смыть весь этот бред, нелепые ощущения и собственную податливость. — Только не раздевайся перед камерами. Если сама не хочешь, конечно, — услышала она за спиной и замерла. Что? А это он ещё о чем? Шестеренки в мозгу Лауры вновь медленно заскрежетали. — Какими ещё камерами? — опять она звучала как-то жалко и глупо. И это учёный? Самодостаточная женщина? Что с ней происходило... — Они тут повсюду. Только в ванной нет, — на такой ответ она медленно обернулась. Её сосед все так же сидел на кровати и выглядел серьёзно. Нет, он не издевался. Но если он прав... Понятно, как Фернандо узнал, что она очнулась. Понятно, как следили за их состоянием и всегда доставляли все необходимое так вовремя. — Откуда ты знаешь? — поинтересовалась она, поражаясь новому знакомому все больше. Он был далеко, далеко не так глуп, как о нем думали все, включая её. Словно они и правда встретились неслучайно. — Это моя сфера. Я занимаюсь IT-технологиями. Занимался, — признался он все так же походя. Ну что же, по крайней мере, её заперли не с обычным уголовником. На секунду ей поплохело, когда она представила рядом с собой в замкнутом пространстве закоренелого бандюгана с самым низким уровнем потребностей. — Спасибо, что предупредил, — Лаура снова двинулась к двери. Предупредил, конечно, но она уже не раз успела раздеться и одеться. Не то чтобы её волновало, как там реагировали на продемонстрированные телеса неведомые наблюдатели, но... В том-то и было дело: они сидели в замкнутом пространстве под камерами, пока за ними наблюдал бог знает кто и зачем. — Кстати, Лаура, — снова раздался голос её рыжего соседа. И снова она остановилась, терпеливо дожидаясь продолжения. Невероятно. — Меня зовут Пабло. Что ж. Это имя ему полностью подходило.