Я слышу тихие шаги, Что крадутся чёрной кошкой. Не знаю : друзья или враги, Но они идут со мной одной дорожкой
. Когда продаёшь душу тьме, вступаешь с ней в тесную связь, она всегда оставляет след на своём избраннике. Глаза её собеседника полное тому подтверждение. У Ашиля взгляд цепкий, внимательный — от него у Мэл мурашки по спине. Он вертит зеркало в руках, рассматривает с разных ракурсов, водит длинными пальцами по ободу, обводя железные узоры. В редкие моменты, когда его ненормальные глаза отражаются в стекле, оно вспыхивает яркими всполохами цвета фуксии. Из-за чёрного белка кажется, что у Ашиля есть только радужка мистических глаз. Чёрный белок, радужка цвета ядрёной фуксии. С последней их встречи выглядеть он стал жутко, хотя бы из-за почерневших склер. Ашиль похож на одержимого демоном. Впрочем, эта версия не кажется такой уж необоснованной. — Ну что? — немного нетерпеливо спрашивает Мэл, стараясь отвлечь себя от нервозности. Ашиль ей не отвечает, лишь наклоняет голову набок и ведёт пальцем по стеклу. — Аш... Парень перед ней резко шипит и отдёргивает руку – по его ладони течёт кровь из пореза на пальце. Берта на секунду замирает от удивления, а молодой колдун убирает ладонь прочь и высасывает кровь из ранки, не давая ей капнуть на стекло. — Ты посмотри, какие мы кусачие, — он слегка трясёт рукой. — Что это было? — Мэл с опаской смотрит на зеркало, будто оно могло на неё набросился. — Обиделось,— отозвался Ашиль. — Обиделось? Это же зеркало, оно не живое! — А я и не говорил, что обиделось зеркало. Гад. — Ашиль! — у Мэл уголок губ дёргается вверх, будто она хочет оскалить зубы,но она лишь корчит ядовитое выражение лица. — Не ходи вокруг да около. Колдун усмехается. — Прежде, Мэл,— он откидывается на спинку кресла. — Что я получу в обмен на информацию? — Ты и так уже знаешь то, чего не знаю я. Твоё эго сейчас явно в восторге. — И всё же? Назначить ему цену? Но какую? Предлагать назначить оплату самому — самоубийство. Он загнёт такую цену, что лучше было и не приходить. — Давай так : ты говоришь, что тебя цапнуло,а я назначаются цену в ответ. Устроит — говоришь дальше. Ашиль кивнул, признавая условия сделки. — "Цапнуло" меня, как ты выразилась, совсем не зеркало, а заклятье, наложенное на стекло. Не понравилось, что я попытался воздействовать на него. — В каком смысле, воздействовать? — О, Мэл. Ну ты же создаёшь огненные шары. И об этом знает. Ну ты подумай, а. Сколько у него лазутчиков на Острове? Значит, магии через эти закрытия-открытия просочилось достаточно, чтобы и Ашиль мог использовать своё наследство по назначению. Теперь у них на Острове ещё и колдун-вуду имеется. В углу что-то шурхнуло. Опять. Сколько крыс у него развелось? — Что за заклятье? Ашиль молчал,выжидательно и недвусмысленно смотря на неё. Девушка вздохнула. Сбоку капнула вода,будто звоночек для идеи. — Мои парни починят тебе крышу. — Бесплатно. — Половина. — Четверть. — По рукам. Командовать пиратским портом — пиздец как сложно. Но есть свои плюсы. Например,можно запрячь всех работать за бесплатно, а тебе и слова никто не скажет. Очень удобно, хотя несправедливо. — Ну, всё достаточно просто, — потягивается колдун, стоило им пожать руки. В полумраке комнаты, под старым качающимся плафоном, тени постоянно шевелятся, только Мэл остаётся неподвижной — Связующее заклятье. Из названия ясно, что данное заклинание связывает между собой два предмета. Чаще всего они или одинаковые, или схожи по внешности и предназначению. Если грубо выражаться, это можно описать как два телефона связанных только друг с другом. Мэл вертит зеркало, не понимая, зачем ей нужно нечто подобное. Не намекает же Королева, чтобы Мэл ей позвонила? — Можно как-то выяснить, где второй предмет? Ашиль вздёргивает бровь, будто она спрашивает что-то очевидное, но отвечает даже без насмешки. — Активировать этот. Ну, или спросить владельца. В данном случае, — он посмотрел на потолок, намекая на барьер. — второе более вероятно, чем первое. — Как его активировать? — без обиняков спрашиват Мэл. — Чаще всего обычным магическим воздействием, — пожимает плечами Ашиль. — Мне не доводилось пользоваться магическим зеркалом, но могу сказать одно : суть в желании и...любимый компонент чёрной магии? — Кровь. — Умница. Хотя, тут, конечно, не совсем корректное отношение, кровь везде используется. Всё-таки светлой магией, по-хорошему, считается только манипуляции эмоциями и натроением, но эти идиоты всё переврали, так что тепе.... — Ашиль. — Да-да, извини, увлёкся...так о чём я? Ах да, кровь. В этот момент ей в ногу впивается что-то адски острое. — Ау! Мэл рефлекторно отдёргивает ногу, яростно посмотрев вниз. В этот момент под её ногами пробежало что-то мелкое, зелёного цвета, быстро скрывшееся под креслом Ашиля, наклонившегося к щели. Он протягивает руку и ему в ладонь кладут что-то сверкнувшее. — Какого чёрта?! Глаза Мэл полыхают зелёным пламенем, пока Ашиль, совершенно спокойный, мать его (!), рассматривает иголку. — Прости, не предупредил. Маленький гарант того, что ты сдержишь обещание. Видишь ли, особой доверчивостью я не страдаю. — Верни немедленно! — рявкает Мэл. — Не равноценный обмен! Отдать колдуну вуду свою кровь, равносильно тому, чтобы отдать свою свободу, да что свободу — жизнь! Стать марионеток в чужих руках. Даже такой профан, как Мэл, полнейший новичок в магии, это понимает. Что может сотворить колдун лишь одной каплей? Проклясть, подчинить? — Не обмен, — засмеялся Ашиль. Было похоже на тихое шипение или карканье вороны,будь он громче. В любом случае, звук отвратный. — Залог. Доверяй, но проверяй. Как только выполнишь, она немедленно к тебе вернётся. — И как я узнаю, что она моя? Тени за спиной Ашиля густеют, он секунду смотрит в пустоту, а потом, закинув иголку в пробирку, подходит к ней, протягивая колбочку, но так, чтобы она не смогла резко её выдрать. Знает своё дело, тварюжина. Даже если бы она её выдрала, не помогло бы — догонит. А драка меду колдунами... — Наложи магический отпечаток. — говорит он, всматриваясь в зелёный огонь в её глазах. — Если я распечатаю её без твоего ведома, ты узнаешь. Мэл, ответно буравя взглядом собеседника, кладёт пальцы на крышку, пропитывая её своим колдовством со всех сторон, включая поблёскивающую красным иголку. Ашиль на это только хмыкает. По углам снова шуршит, и у Мэл львиная доля уверенности, что это были не крысы. Драться с колдуном на его территории — крайний выход. Тени за его спиной гуще, чем во всей остальной комнате, они будто шевелятся. Ашиль всегда держал условия сделки. Не сдержит сейчас — она знает, где его искать. — О нашей встрече и разговоре ни слова. — Само собой. — скалится в ответ колдун, убирая руку. Мэл хочется воткнуть нож в его спину или обжечь огнём, но тот упорно ей не поворачивается. Мэл думает, что убить его или хотя бы вырубить — очень заманчивая идея. Сейчас в ней злости хватает как раз для того, чтобы прожечь до костей его руки. Как же она ненавидит его уловки. Терпеть его не может. Но она может лишь сжимать кулаки. Залог — это справедливо.***
Не сказать, чтобы у Урсулы был хороший день. Уж тем более, не хорошее настроение. И за последние лет двадцать пять, она так и не определила, что могло бы его поднять. Однако, два собравшихся вцепиться друг другу в глотку Крюка — явно не то, о чём она мечтала. Во всяком случае, не в её таверне. Они оба смотрят, как два быка или матёрых волка, тяжело дышат, скалят зубы и сжимают руки, украшенные чётким рельфом вздухшихся вен, в кулаки, крюки жадно сверкают в тусклом свете помещения. У младшего глаза из льденистого океана стали ярко-алого цвета, будто подсвечиваясь в полумраке таверны. Джонса она видит только со спины, но чётко представляет себе его лицо. Слишком уж долго они знакомы. И она понимает, что пусть Джонс и спился в концы, хватка, какая-никакая, а у него осталась, да и от злости силы всегда прибавляется. Не даром его команда всё ещё была при нём. С Гарри и его крутым нравом — ядерная бомба из характера, как взрывной матери, так и не менее взрывного отца — она тоже была давно знакома и видела пару раз в деле. Пусть и подросток, но он был вполне способен проломить столешницу крюком, а его навыках фехтования и говорить не стоило. Проломить кому-то череп, для него — дело пары секунд. Парень вырос, стал сильнее, злее и намного, намного опаснее, чем был. В лучшем случае, если начнётся настоящая драка, то оба неплохо получат по рёбрам. В худшем — серьёзно друг друга покалечат не столько саблями, сколько своими проклятыми крюками. А теперь к этому и магия добавилась. Урсула не знала, какой силой обладает младший, но проверять это сейчас — плохая идея. Поэтому она, стоило этим двум вдохнуть воздух перед атакой и потянуть руки оружием для замаха, грохнула своим щупальцами по полу с такой силой, что все столы сдвинулись с мест подскочив в воздухе. Щупальце легло аккурат между ними, и оба машинально дернулись в разные стороны, избегая удара. — Если собираетесь наконец отмудохать друг друга, то не в моей таверне. Оба Джонса разворачиваются на неё, но женщина, вышедшая из своего обычного обиталища, теперь только холодно смотрела на их перекошенные яростью лица. Её лично, это никак не тронуло. Её щупальца, не считая вытянутого, свернулись кольцами на полу, походя на стаю огромных питонов. — Не вмешивайся, ведьма, — зло выплёвывает старший Джонс. — Наглеешь. Это моя таверна. Остальные щупальца подтянулись к ней, сворачиваясь в тугие кольца, подобно змеям перед атакой. Лицо старшего Джонса перекосило ещё сильнее, пока он смотрел в лицо ведьмы, младший же тоже не сводил с неё пронзительно взгляда, но пыл он явно поубавил, глаза потухли, вернув свой прежний льденитый оттенок. Что же, уже не плохо для начала. Никто не рисковал сдвинуться со своего места, просто не зная, что делать дальше. Одно движение и начнётся такой хаос, начинать который явно никто не хотел. Воздух будто потрескивал вокруг них. — Гарри! Сама судьба не смогла бы придумать ничего лучше, чем появление Гила, собиравшего остальных лазутчиков по закоулкам, именно сейчас. Джонс сцедил воздух через зубы, не сводя с ведьмы грозного взгляда и медленно выпрямился, заставив пришедших пиратов резко заткнуться. Джонс всё же повернул голову и осмотрел сначала сына, повторившего его действия, но не сводящего с него напряжённого и ожидающего взгляда, потом — новоприбывших, и плавно убрал руку с рукояти рапиры. В гробовой тишине он сделал шаг вперёд, поровнявшись с сыном, и негромко, чтобы никто не услышал, произнёс: — Вечером, на корабле разберёмся. Хлопнув сына по стальному плечу, Киллиан вышел прочь из таверны, не обратив внимание на шарахнувшихся приспешников отпрыска, но скосил глаза уже за пределами таверны, на подошедшую дочь Малефисенты. Выглядела та мрачнее тучи, смерив его тяжёлым, злым взглядом мерцающих неоновых глаз,. Вся в мать, ничего не скажешь. Уже через две секунды за хлопнувшими вслед за дочерью колдуньи дверями, послышался отчетливый рявк.***
Одри почувствовала, как у неё дёрнулся глаз. Так. Спокойно. Вдох. Выдох. Вдох. Это начинало надоедать. Ноготь мрачно стукнул о красивый, сверкающий чехол для телефона, с плавающими блёстками мятного цвета в виде звёздочек, и тёмно-розовых морских коньков. Выдох. Всё это походило на идиотский концерт. Сначала её отвергли — и как?! На глазах, черт подери, у всех! Пусть и околдаванный, но Бен просто назвал имя Мэл и начал расписаться, какая она прекрасная, когда они ещё даже не расстались! — ради дочери рогатой стервы, усыпившей её мать. Но та хотя бы была приемлемой соперницей, а теперь объявилась эта пиратская — пиратская, фейри помилуй! — выскочка, которая спихнула Мэл и от которой на несколько метров пахло чем-то, смахивающим на морепродукты, и что чувствовалось даже под духами. Какое же унижение! У Одри глаз дёрнулся уже второй раз. Ну да, ну да, пошла я нахрен. Она что для них какая-то шутка? Глаз ещё раз дёрнулся. Подготовка длиною в жизнь : этикет, танцы, спокойствие и лёгкость в любой ситуации, достоинство, снова танцы, литература — Бен же любит книжки — и история, языки, политика, рисование, верховая езда, гимнастика, музыка и опять грёбаные танцы. И хоть Аврора ничего из вышеперечисленного не делала, она умудрилась удержать принца даже во сне — сухо сказала ей бабуля. — И её не проигнорировали дважды. Может, получилось, потому что у неё было время спать и кого-то очаровывать, — едва не огрызнулась тогда принцесса, но вовремя прикусила щёку изнутри. У Одри появилось ощущение, что старой леди начало нравиться ставить ей в упрёк всё, что только можно. Нервы начали сдавать, слёзы по ночам стали чаще, почерк в дневнике – размашистей и скачкообразней. Глицин помогать перестал ещё после Мэл. Ноготь цокнул по отполированной мраморной раковине в туалете. Девушка посмотрела на своё лицо в отражении и мило улыбнулась. Что ни делай, а лицо надо было держать. От бесконечных сочувствий и советчиков по поводу "всё-будет-хорошо-вот-увидишь-найдёшь-своего-принца" отбоя не было, и Одри уже всерьёз думала хорошенько огреть любого, кто скажет это ещё раз. Однако, сейчас её интересовало, что задумали старые дружки Мэл. То, что они что-то затеяли было ясно как белый день, потому что дети Острова держались вместе будто их смолой склеили и обитали верёвкой. Конечно, крысы ведь всегда стараются стаями держаться. Спокойно! Они хоть и притихли, но Одри не была дурочкой и в их простое "исправление" просто не верила. Не то, чтобы они не нравились ей, просто она ожидает от них каких-то проблем. Генетик есть генетика, что-то но вылезет. Хотя, Дочь Злой Королевы и внушала некоторое доверие : ей явно по душе была жизнь в Аурадоне, она шила великолепные платья (хотя это едва ли можно назвать показателем) и разве что не танцевала, когда приехала сюда. Плюс к этому, она всё же принцесса. Кстати, об Иви. Вчера Одри краем уха услышала, что та говорила с Беном о чем-то, что касается её волшебного зеркала и, судя по мрачной мине, у неё ничего не вышло. Но синеволосая не сдалась. Скорее всего, он и сейчас находиться у Бена. Ну что ж. Ума же их не любит их, да? Каблуки дочери спящей Красавицы уверенным торнадо процокали по коридору дворца. Иви же стояла в кабинете Бена, холодно смеривая его взглядом, от которого все цветы наверняка бы завяли, но король Аурадонии держался. — Иви, я не могу отдать тебе зеркало. — устало, и в который раз за эти дни повторяет он. — оно принадлежит музею. Оно принадлежит мне. Иви глубоко вдыхает воздух. Если сейчас она наболтает глупостей, зеркало она себе не вернёт, а мать сказала, что оно ей нужно. Реджина ничего не говорит попусту. — Оно практически безвредно. И это единственный способ убедиться, что моя лучшая подруга до сих пор жива. Иви не хочет говорить, что боится Острова почти до икоты, и грудь каждый раз скручивает тошнота. Сейчас они там ещё более не желанные гости, чем раньше, да и вряд ли Ума, пристально следящая за ними,даст им пройти туда так просто. Это рискованно, — сказала она в первый раз серьёзным тоном, стоя за креслом Бена. — Каждое открытие может помочь настоящим злодеем сбежать. Для Бена это был веский аргумент. Мы что-нибудь придумаем, сказал он. И к тому же, кто знает, точно ли Мэл на Острове. Богу слава, тогда рявкнул Джей и поддержал Карлос, а то Иви была готова расцарапать ему лицо. — С чего ты взяла, что она могла пострадать?.. Взгляд дочери Королевы настолько красноречиво его испепеляет, что Бен невольно замолкает, осознавая глупость вопроса. Это же Остров. Бен тяжело вздыхает. С его стороны, как со стороны Короля, было недопустимо выпускать артефакты из-под присмотра, но как друг...Мэл всё же не чужая. Да не любимая,***
Самым поразительным за весь сегодняшний день оказалось то, что Гил и правда нашёл то, что было нужно. Какое-то жадное предвкушение пульсировало в её теле, пока Гарри рассматривал на разложенном столе карту с мелкими пометками, исправлениями, росчерками. Йен Сид никогда не славился разборчивыми буквами. — Я понимаю начало, — сказал он, не отрывая взгляда от чернил на бумаге. — но выхода я не вижу. Выяснила что-нибудь про зеркало? — Не до конца, — покачала головой Мэл. Гарри посмотрел на неё, ожидая дальнейшего объяснения, но Мэл мрачно молчала, так что Крюк просто пожал плечами. — Что с картой? Почему нет выхода? — Судя по карте, автор бродил кругами. — пояснил Гарри. Голова начинала болеть он неровного света свечей.— И даже если он и нашёл выход, то не пометил его. Я могу только предполагать. Ты же уже была там, не помнишь дорогу? — Была, — кивнула Мэл. — Но тогда мы шли другим путём, так что и магия вела нас через другие места. Через пустыню, например. Пустыня. Артефакт Джея. Настоящая Золотая кобра с рубиновыми глазами, магический посох. Жаль,что в Джее магического потенциала практически круглый ноль. Зато вот Иви...Мэл тяжело вздохнула. Она скучала по ним, по их командной работе, по хлопкам по плечу, шуточным перепалкам Карлоса и Джея. По кошачьей, такой красивой улыбке своей лучшей подруги, которая простила ей все обиды, став самым верным саратником, самой понимающей из всех. А ещё, единственным человеком, переживавшим за её внешний вид. Но их здесь нет. — Катакомбы пропитаны магией. Нас может вывести куда угодно. — голос Гарри вывел её из раздумий. — И это даже не главная наша проблема, как ни странно. Гарри присел на край стола, потерев переносицу пальцами. Мэл осмотрела его с головы до ног. Высоченный, с хищной внешностью и растрепаными тёмно-каштановыми волосами, он уже не походил на того нескладного мальчика, каким Мэл его знала в те же десять или двенадцать лет. В то время она не воспринимала ни Капитана Крюка, ни его семью, как настоящую угрозу : подумаешь, спившийся пират, который не справился с кучкой детей — Мэл только посмеялась. Смеялась она и в их совместных проказах,смеялась ему в лицо в мелких стычках. Однако, Джей, раньше тесно общавшийся с Гарри и Гилом её смеха не поддерживал. Но смеялась она до тех пор, пока не увидела его сына за плечом Умы, ходящего наперевес с даже на вид тяжёлым стальным крюком. Об отвратительном и тяжёлом характере Гарри ходили едва ли не легенды. Впрочем, о его дьявольском обаянии упоминалось не меньше. Однако, её мнение оставалось таковым до тех пор, пока в тот день она по-настоящему не разозлила Гарри. Хоть с ним один на один ей пришлось драться лишь единственный раз, но и этого хватило,чтобы осознать, что Крюку она совершенно не ровня. Она едва доставала ему до плеча, впрочем, Ума была не намного выше, и, по сравнению с ним, большинство парней — тот же Карлос — не было так натренированно. Гил не в счёт, конечно, но дело не только в физической силе. Если Гил просто бил со всей дури, то Гарри использовал мозг. Хитрость, уловки, грязные приёмы. Единственную конкуренцию ему мог составить Джей, который мог скакать, издеваясь над законами физики и гравитации, и также был не обделён сообразительностью. Хотя бились они с переменным успехом. Но вот с Мэл всё закончилось очень быстро. Гарри потребовалось около пары минут,чтобы прислонить острие рапиры к её горлу, и если бы не вовремя подлетевший Джей, то Гарри , скорее всего, перерезал бы ей шею напополам. С тех пор,когда поблизости появлялся Крюк, Джей всегда брал его на себя, ведь он один из немногих, кто сможет противостоять пирату в силе и ловкости. Несмотря на высокий рост и не больно тощее телосложение, Гарри умудрялся невероятно быстро двигаться и с ног его сбить было тяжело ( за примером далеко ходить не надо : пока Бен пошатывался во все стороны, стоя на рее, Гарри совершенно невозмутимо стоял на подрагивающей доске). Хотя, с учётом его отца...вряд ли бы он не обучил сына искусству боя, если уж и чтению карт обучил. После осознания, что сын — лишь отголосок от своего отца, смеяться резко расхотелось. Однако, ей это преподало хороший урок : лучше переоценить врага, чем недооценивать его. И пусть Уму она считала простой креветкой, пришлось применить сие знание и к ней — и это должно было ей польстить. По мнению Мэл, это было даже слишком высокой оценкой её умственных способностей. — И какая же основная проблема? Гарри чуть повёл головой и хрустнул шеей. Мэл выжидающе на него смотрела, пока он разминал плечи, выставив на показ накаченные руки. Ну что за ребячество? — Я думал ты единственная, кто это знает, — усмехнулся Гарри. — ты ведь общаешься с дочкой Тени. Не думал, что она могла не разболтать тебе этого за плату. — Гарри. Тот скалится в ответ, явно наслаждаясь выражением её лица. — Тот, кто живёт на этом входе. — поясняет он. — Точнее, теперь живет. Мэл ждёт. Гарри молчит. Теперь у неё есть магия и она могла бы нажраться ему задницу. Как же иногда хочется его подпалить. — Гарри... — Наша главная проблема,— перебивает её он. — Тот, кто, считай, тысячелетиями жил под землёй, царствуя в мире мёртвых и тот, чьи волосы горят адским синим пламенем. Тот, кто теперь живёт над входами в катакомбы. Мэл мученечески выдохнула. — Аид.