Спасательная капсула

Во тьме мелькает свет, то тут, то там. Невольно протираю глаза, и улыбаюсь, видя такое родное лицо. Вокруг зелёная листва, чувствуется аромат цветов. Ветер колышет короткие каштановые волосы мамы. Её лицо озаряет лёгкая улыбка. Я сонно протираю глаза, чуть приподнимаясь. Мы лежим в тени деревьев, рядом с нашим домом. Чуть внизу виднеется огромное поле золотых цветов. Чуть поодаль, в гамаке, растянутом между двумя деревьями, лежит отец, отдыхая после длительной работы с документами и отчётами. — Быть капитаном нелегко, милая, — твердил он мне, когда я крутилась рядом, пока он занимался каким-то расчётами, и созванивался с помощниками и главами разных служб. — Нужна большая сила воли, ответственность и готовность пожертвовать собой. Несколько лет после войны Доминиона, и отцу дали ранг адмирала, и он стал больше времени проводить с нами, лишь изредка вылетая куда-то. Казалось бы, вот оно, счастье. Война позади, всё хорошо, вот только всё в одночасье рухнуло в бездну… Мама заметила в небе шаттл, и окликнула отца. Тот чуть не свалился с гамака, от чего я залилась смехом. Мужчина поднялся, и посмотрел на небольшой корабль. Шаттл приземлился прямо в золотом поле. Из него вышли двое, и направились в сторону нашего дома. Мама погладила меня по голове, и встала. Потянулась, и направилась навстречу прибывшим. Отец бросил на меня взгляд, и пошёл следом. Они остановились, ожидая, когда мои родители подойдут ближе. Не знаю, о чём они говорили, но несколько секунд спустя прибывших выхватили дисраптеры, и… я помню выстрел. Или два. Но звучали как один. Родители лишь успели схватиться за руки, прежде чем рухнули наземь. Всё, что было дальше, как в тумане. Я кричала, бросившись к родителям, и плакала над их ещё тёплыми телами. Прижав маму к груди, я молила, чтобы она была жива. Чтобы открыла глаза, извинилась за столь плохую шутку. Но подняв взгляд, я столкнулась с дулом дисраптера. Помню… — Оставь. О ней речи не было. Нечего попусту кровь проливать, — сказал один, схватив товарища за руку. Тот тихо ругнулся, убирая дисраптер. После одним движением руки оторвал меня от тела матери, и отбросил в сторону. Второй лишь покачал головой, смотря, как маленький ребёнок в мгновение ока лишается всего… я запомнила этот взгляд. В холодном взоре грязного убийцы появилось тепло и какая-то доброта. Тела занесли в дом, а после направились к шаттлу. Один из убийц подошёл тогда когда мне, тот, что остановил второго, и кинул карточку с деньгами, сказав: «порой жизнь может круто измениться. Но ты должна преодолеть всё, чтобы стать сильнее. Выживает сильнейший… этого хватит, чтобы начать новую жизнь» после этого они удалились. Шаттл напоследок завис прямо перед домом, и, выстрелив в него фазером, устремился в сторону столицы. Я осталась одна, на пепелище. Прибывшие сотрудники правоохранительных органов, списали всё на несчастный случай. Меня определили в детский дом, где я и провела остаток жизни до академии. Я помнила этот момент жизни, словно он произошёл вчера. И ненавидела убийц всей душой, до того момента, когда не столкнулась с одним из них вновь. Много лет спустя, когда я уже училась в академии, я встретила мужчину в обносках. Он тогда показался мне смутно знакомым. Когда же я опознала в нём убийцу родителей, я набросилась на него с ножом, не думая о последствиях. Он одним ударом повалил меня на землю, поставив сапог на грудь, и слегка надавил. Я видела в его глазах понимание. Он помнил меня. — Месть не выход, дорогая, — сказал наконец он. Я вновь попыталась дёрнуться. — Наверное ты винишь меня во всех делах, верно? — Грязный убийца! — прошипела я. Он грустно вздохнул, покачал головой. После убрал с меня ногу, и протянул руку. Не понимаю, что мною двигало тогда, жалость к тому, во что он превратился, хотя жалости быть не должно, или же взгляд, которым он одарил меня, полностью обезоружив. Но ярость погасла. Я ударила его по руке, не сильно, и поднялась на ноги самостоятельно, бросив на него презрительный взгляд. — Идём. Поговорим, как нормальные ромуланцы, — он посмотрел в сторону небольшого бара, куда и направился. Я хотела плюнуть в его сторону, и идти, куда шла, но он остановился, словно чувствуя мои метания. — Я этого не хотел. Прости… Я замерла с открытым ртом. Почему он просит прощения? По… что вообще происходит? Наверное это самое «прости» заставило меня на время забыть о ненависти, и проследовать за ним. В баре было достаточно тихо, ибо был разгар рабочего дня. Убийца заказал эль, а когда я хотела было открыть рот, прервал, сказав: — Тебе рано напиваться, — я тогда почувствовала обиду. Мой же собеседник занял дальний столик, молча приглашая меня присесть. Я села напротив него, невольно рассматривая. Он сильно постарел. Появились морщины, волосы стали серебряными. Но этот взгляд… всё тот же понимающий, со смесью доброты, сожаления и некой теплоты. — То, что я тебе расскажу, будет стоить мне жизни. Но зато моя совесть хоть чуточку станет чище, — неожиданно он перешёл на человеческий язык, который я выучила потому что его использовали родители. Он был слегка удобнее нашего, и изъясняться на нём можно было куда быстрее. — Я агент Tal-shiar, — я замерла, забыв, как дышать. Мой собеседник же усмехнулся, и продолжил. — Вернее я когда-то им был. Знаешь, агенты часто делают то, что должно, а не то, что они хотят. Многие теряют самих себя превращаясь в тупые машины по исполнению приказов. Я же никогда не мирился с этим, но продолжал службу на благо Империи. Многое, что я совершил, никогда не искупить. И моя совесть... в отличии от других, она не молчит, терзая меня с каждым днём всё сильнее, — агент отпил из кружки с элементами. — Нет мне прощения за свершения, но я его и не ищу. Меня скоро убьют мои же сослуживцы, — ромуланец усмехнулся. — Потому ты смело можешь отбросить свою месть. Не марай руки кровью… — За что? — от его исповеди мне стало очень не по себе. В горле застрял ком, который я поспешила сглотнуть. Мне стало слегка страшно. Потому вопрос мой прозвучал хриплым голосом. Агент усмехнулся — Во время войны Доминиона, твои родители по несчастной случайности, связались с Секцией Тридцать Один — тайной организацией Объединённой Федерации Планет. И Tal-shiar посчитали их угрозой. Из соображений безопасности их решили устранить. Но не было улик, и пришлось подстроить несчастный случай… — агент отсутствующем взглядом уставился на кружку в руках. — Тогда я слегка приврал приказ, ведь не поднималась рука у меня на ребёнка. — Твой напарник… — чуть прочистив горло хотела спросить я, как он покачал головой. — Убит в бою с кардассианскими шпионами, — поставив кружку на стол, сказал агент. — Я последний, кто ответственнее за смерть твоих родителей. Точнее последний кому ты можешь отомстить. Ибо перебить верхушку Tal-shiar тебе не удастся. Но, как я уже сказал, жить мне не долго осталось. — Почему? — я слегка осмелела, поняв, что он не намерен играть со мной, и что его раскаяние искреннее. — Недавно я не смог исполнить свою миссию. Вернее смог, но... я переступил через свой лимит, и более не мог сделать того, что требовали. Пригрозили, что убьют мою семью. Тогда я заставил себя сделать это… — мужчина стиснул зубы, зажмурился, сдерживая внутреннюю боль. — Но мои колебания расценили, как возможное неподчинение в будущем. И убили всю мою семью. Хотели и меня, но я сбежал. И вот, уже как три года я скитаюсь. — Не дождёшься, я не буду тебя жалеть. Ты сам виновен в том, что избрал такой путь, — я врала, нагло и безбожно. Мне было его немного жаль. Совсем чуть-чуть. Когда-то он лишил меня всего, но более я не могла злиться на него, ведь и он потерял всё. Только в отличии от меня, его ещё и совесть мучила. — Я и не прошу, ни жалеть меня, ни прощать, — вздохнул он. — Только… пойми меня. Большего не прошу. Во имя претора и во имя Империи, — он залпом осушил остаток эля. — Прощай. Мы больше никогда не встретимся. Засеки три дня. Через три дня считай, что месть свершилась. Удачи в учёбе, — сказав это, он покинул меня. А я ещё несколько минут обрабатывала информацию. И всё-таки. Моих родителей убили по приказу Tal-shiar. Агент раскаивается, и он просто исполнял приказ. Он же спас меня, и помог начать новую жизнь. Благодарить ли мне его, или ненавидеть? Лично для себя я решила. Ненависти он не заслуживает, в отличии от самой агентуры Tal-shiar. А благодарности. Он спас мне жизнь, это всё, за что я могу его помнить. Я навсегда запомню тот день. Когда моя жизнь перевернулась, в очередной раз. Везёт же мне на перевороты…