До встречи с тобой

      Небо хмурилось — кажется, собирался дождь. Порывы ветра пронизывали до костей, и мужчина проклинал все на свете из-за того, что на футболку набросил лишь легкую кожаную курточку.       Солнце и небо в ноябре слишком обманчиво, не стоит ему верить. Даже если это солнце в Финиксе.       Он поежился, передернул плечами и ускорил шаг, на ходу доставая из кармана начатую пачку сигарет. Прикурить никак не удавалось — ветер пресекал любые попытки, и он завернул под навес автобусной остановки.       На остановке никого не было. Он наконец прикурил и машинально взял что-то, что ему сунули в руки. Какую-то листовку.       Уже собрался выбросить бесполезный кусочек бумаги, но поднял глаза.       — Новая пиццерия, приходите. Тут недалеко. ― Проговорил осипший голос.       Его обладатель ― тощий, даже, скорее, тщедушный парнишка ― несмотря на отнюдь не жаркую погоду, стоял на остановке в одной тонкой длинной футболке и раздавал листовки.       Сам не зная почему, он остался стоять на месте — курил и рассматривал мальчишку. Бледное лицо, красиво очерченные скулы, нос, придававший ему схожесть с какой-то хищной птицей и будто диссонирующий с остальным лицом и видом. Когда-то очевидно, коротко стриженные, а сейчас уже чуть отросшие волосы были кудрявыми и совершенно безумного красного цвета.       Около виска проступал едва заметный шрам. Несколько завитков падали на лоб.       Парень вызывал жалость и улыбку.       И ему вдруг нестерпимо, совершенно по-детски, захотелось как-то пошутить. Сделать что-то, что заставит продрогшего парня с остановки улыбнуться. Совершенно идиотское, нерациональное чувство.       В этот самый момент хлынул дождь. Сплошной, непроглядной стеной. Такой, будто где-то кто-то очень расстроился или рассердился...       Он еще раз пожалел, что надел легкую куртку, и что теперь застрял, здесь, под навесом, надолго. У мужчины не было каких-то очевидно срочных дел, но перспектива торчания на остановке не радовала.       Промчавшаяся машина окатила обоих фонтаном брызг.       Парень громко выругался и нырнул под навес.       Его можно было хоть выжимать, а оставшиеся листовки смялись в руках кучкой мокрой бумаги. Зато намокшие волосы он чуть зачесал назад, что сделало его лицо открытым и совсем детским.       ― Будет сигарета? Дерьмо какое-то, а не день.       Он молча протянул парню сигарету, и на доли секунды тонкие ледяные пальцы коснулись его руки.       Парень подкурил своей зажигалкой, глубоко затянулся и обнял себя за плечи. — Тебе бы высохнуть где-то, заболеешь ведь. Мужчина совсем не ожидал от себя такого заботливо-менторского тона, которым это выдал. За ним вообще не водилось привычки заботиться о ком-то, кроме себя и своих чувств.       — Если я сейчас куда-нибудь свалю, то не заработаю ни копейки.       — А сколько ты зарабатываешь?       — А тебе какая разница? — вопросом на вопрос ответил парень и покосился на него.       — Давай я тебе просто отдам эти деньги.       — Больно богатый, что ли? Чего тебе от меня надо? — вдруг резко ощетинился парень.       — Ничего. Просто помочь хотел.       —Просто так ничего не бывает. — Заключил тот и отшвырнул окурок. — Тем более со мной.       И вообще, мужик, не в обиду, но ты выглядишь как сутенер дешевых шлюх.       — Ну спасибо! — Он невольно рассмеялся. — Можно подумать, ты лучше!       Парень бледно улыбнулся и протянул руку.       — Я Честер. Раздавальщик дурацких листовок.       — Райан, музыкант. — Он крепко пожал протянутую руку с ледяными пальцами.       Дождь и не думал утихать. Лил и лил сплошной стеной — чудеса, да и только.       — Разрешишь угостить тебя кофе? Ну, или что ты пьешь. Можешь считать это благотворительностью, или чем угодно.       — И часто с тобой так? — Честер сверкнул глазами.       — Что именно?       — Часто ты парней с улицы с ходу зовешь пить кофе?       — Вообще-то ни разу еще не звал.       — А я как раз выгляжу... такой шпаной, что можно устроить день благотворительности? —резко произнёс он и вымученно усмехнулся.       Райан с улыбкой покачал головой, стянул с себя свою гламурную и явно дорогую куртку, пахнущую каким-то крутым ароматом, и протянул ему.       — Держи. Ты выглядишь тем, кого хочется пригласить выпить кофе. И ты симпатичный.       — Это все дерьмовое вранье, так что давай, заканчивай с этим. Ты не того выбрал для своих подкатов и лести.       Но от куртки он отмахиваться не стал, накинул на плечи. Она была из явно дорогой, мягкой кожи.       — Крутая. — Честер не смог сдержать восхищения, когда пальцы коснулись материала. — У меня такой, наверное, никогда не будет.       — Она твоя. Но при одном условии.       — Условии? Каком? — красноволосый парень поднял на него глаза с каким-то затравленным выражением.       — Ты все-таки выпьешь со мной кофе. Идёт?       — Только это? Райан кивнул.       — Слушай... Парень провел рукой по лицу. — Зачем ты... Я такой урод и... — Он осёкся и замолчал.       — Зря ты так о себе. Пошли? Есть здесь что-то приличное и совсем рядом?       Было ужасно неловко, стыдно, и еще страшно, но и отказаться он не мог. У него нет денег, он намок и продрог до костей. Это было жалко и неправильно, но ему ужасно хотелось тепла. Даже если это ничем хорошим для него не закончится. А еще Райан этот был красивым, глаз не оторвать.       — Пиццерия эта только.       — Ладно, идем туда.       Они вышли из-под навеса и побежали под потоками воды. Райан тоже моментально промок насквозь, но почему-то хотелось смеяться. И было невероятно хорошо. Впервые за довольно долгое время.       Когда они вошли в зал, с Честера вода стекала потоками, да он и сам, наверное, выглядел не лучше.       Честер подумал, что, будь он один, его бы обозвали последними словами и выгнали. Но Райан поулыбался женщине за стойкой, извинился, заказал им кофе, спросил что-то еще.       И они благополучно уселись за столик у окна.       Честер с тоской и плохо скрываемой завистью смотрел на Райана. Тот был безусловным красавчиком. Таким, на которого оборачиваются и женщины, и мужчины. Тем, для кого обычно он был пустым местом.       Накачанный, широкоплечий, высокий, темноволосый. Из-под обтягивающей простой чёрной футболки выглядывали татуировки на руках. Длинная челка падала ему на глаза, и он периодически поправлял ее рукой.       Он таким никогда не будет.       Райан улыбался ему приветливо и открыто, но от этого было только хуже. Он чувствовал себя ничтожеством, он видел в его глазах жалость к себе. Только жалость, и это было самое ужасное.       Райан болтал без остановки, шутил, смеялся чему-то... Честер, по правде сказать, его совсем не слушал.       Когда принесли обжигающе-горячий кофе, он обхватил обеими руками чашку так, словно бы это последний якорь для утопающего, и сосредоточился на том, как тепло проникает в оледеневшие пальцы. Даже знобить стало немного меньше.       — Ты же меня совсем не слушаешь...       — А? — парень поднял голову от чашки, взглянул на него грустными огромными (почему-то показалось именно так) глазами и быстро отвел взгляд. Щеки чуть порозовели.       — Ты меня не слышишь.       — Да, прости. О другом думал.       Он на автомате смахнул невидимые крошки со стола, чувствуя, как невольно проваливается внутрь себя, в свою боль и свои воспоминания.       Мама всегда ругала и всегда его, если на кухне был бардак. Она кричала по любому поводу (или без), а ему просто хотелось умереть... Перестать существовать. Слишком часто ему хотелось просто перестать существовать в этом мире, исчезнуть.       — О чем ты думаешь?       — Тебе какая разница? - резче, чем ему хотелось бы, огрызнулся Честер.       — У тебя лицо изменилось.       — Серьёзно?       Он отвернулся и стал смотреть в окно, руками по-прежнему вцепившись в чашку.       Зачем кому-то снова лезть к нему в душу? Зачем это вообще нужно?       — Честер... Честа, можно я буду тебя так называть?       Парень внимательно, с какой-то затаённой тоской в глазах посмотрел на него.       — Да как хочешь называй. Мне всё равно.       Райан не издевался, не отпускал сальных шуточек по поводу его внешности и того, как мало хрупкий парень похож на «мужика». Честера, сколько он себя помнил, всегда доставали этим. Смеялись над его худобой и хрупкостью, огромными очками, плохим зрением, вечно плохой одеждой, тёмными кудрявыми волосами, ужасным носом, невозможностью за себя постоять.       Он настолько внутренне привык к постоянным издёвкам и насмешкам, что давно не ждал от окружающего мира ничего другого. Но, кажется, что-то в нём вызывало искренний интерес нового знакомого. Кофе был вкусным, а Райан - милым и приятным собеседником, если только не сосредотачиваться на мысли, какое ты жалкое дерьмо.