Трактир "У Висельника". Начало (Цикл "Перекрёсток миров")

Покинув своего пленника, Валлар Даэрон шагнул к перилам галереи, устремив хмурый взгляд в зал. Ужинать, очевидно, большинство постояльцев решили в комнатах и занятыми оказались лишь три стола. За одним из них сидели двое охотников за нечистью, явно не желавших раскрывать свою личность, укрывая лица под широкополыми шляпами. Оба, тихо переговариваясь между собой, отдавали должное сытному мясному пирогу и сбитню. Рядом со столом была свалена в кучу поклажа: кожаные мешки с припасами и оружие: короткие мечи в ножнах, арбалеты, стрелявшие болтами, и отливавшее сталью оружие эпохи, в которой, как говорят, люди умели летать без крыльев и преодолевать громадные расстояния в железных повозках, не прибегая к заклинаниям. Подобное Даэрону как-то пришлось держать в руках, его обладатель называл оружие странным словом «Калаш», утверждая, что оно способно рожать жалящих пчел из металла, что укладывали пещерного тролля за два вздоха. Хвастуну Валл не поверил. Никакая пчела не была способна проникнуть под толстую, подобную панцирю, шкуру тролля. Не брали её ни секира, ни меч, ни стрела. Лишь магия валила с ног. Второй из столов, стоявший неподалеку от стойки, был занят высоким темноволосым парнем, окутанным аурой магии. Незнакомец тянул вино из кубка и ни на кого не смотрел, погрузившись в свои мысли. Но не синеглазый и не охотники привлекли внимание Даэрона, а высокая фигура, облачённая в длинный плащ, угнездившаяся на скамье в тени каменного очага. Незнакомец, словно почувствовав его пристальный интерес к своей персоне, поднял кружку с шапкой пивной пены, и Валл напрягся, увидев блеснувший на его руке широкий браслет из серебра. Сложную филигранную печать на браслете, изображавшую змея, кусавшего себя за хвост, узнал сразу. Острое зрение, присущее его роду-племени, не подвело. Почитатель змей, не торопясь отсалютовал Даэрону кружкой и отхлебнул из неё. Дроу заявился по душу Валла. Присутствие в Трактире Посланника сульфий* случайностью не было. Даэрон направился к лестнице, не спуская глаз с Посланника. Тот снял капюшон, обнажив голову со сложным плетением белокурой косы. Поворачиваться не стал, так и сидел полубоком, откинув плащ от правого бедра, показывая, что безоружен. У самой лестницы Валл остановился, увидев поднимавшегося по ступеням Серафима. За спиной неизменного помощника Трактирщика шествовал вампир. Тонкий, звонкий и чрезвычайно нервный клыкастый, узрев тёмного эльфа, испуганно отшатнулся. Каждый знал, что дроу кровопийцев на дух не переносили, но опасностью от того не веяло, и клыкастый поспешил проскользнуть мимо, держась стены. Серафим задержался рядом с Даэроном. Валл ухватил его за запястье, не отрывая взгляда от сульфия. — Давно здесь Посланник объявился? Серафим поморщился: пальцы воина грозили оставить на его нежной коже синяки. — Прибыл почти вслед за тобой, кер Даэрон. — Что потребовал? — Пиво и воблу, — огрызнулся он. — А ты как думаешь? Дроу повернул голову, уперев внимательный взгляд в Привратника. — Что такое вобла? — Деликатес заморский, — помощник Трактирщика вывернулся, освободив руку. — Пожелал, чтобы не тревожили. Дескать, по делу тут. А то не ясно было, по чьему поручению он тут объявился. Валл удивился: нечасто неизменно вежливый Серафим позволял себе яд в речь изливать. — Не больно ли ты нынче на язык остёр, Привратник? — А ты не пугай, кер Даэрон, — огрызнулся Серафим. — Устал я, недовольство своё жизнью высказываю. Право имею. Не тварь бессловесная. Дроу, сощурившись, шагнул к крылатому магу и шумно втянул воздух. Серафим благоухал цветочным ароматом с дразнящей медовой нотой. Вот оно что… По губам Даэрона скользнула понимающая улыбка. Серафим разозлёно зашипел, поняв, что ушастый читает его, как раскрытую книгу и, не дожидаясь насмешки, шмыгнул за вампиром. Продолжив свой путь, Даэрон спустился в зал, но к Посланнику не подошел, сев у стойки. Сперва о главном позаботится, потом узнает, с чем Посланник пожаловал. Трактирщик со стуком поставил перед ним кружку с пивом. Валл, сдув пену, пригубил и с довольством кивнул. — Пойло у тебя всегда отменное. — Другого не держу, — бородач покосился на собрата дроу. Присутствию сульфия рад не был. — Долго ли тянуть будешь? Заждался, поди, твой гость. К каплуну не притронулся, а кружку уже вторую пьёт, и ни в одном глазу. Даэрон хмыкнул, стерев пенные усы. — Дроу от браги не пьянеют, только в сечи от крови врага. — Заливать вы мастаки, князюшка. Видал я твоих собратьев, что с моими свиньями в хлеву в обнимку спали. А утром о прекрасных девах сладко пели, за ночь не однажды им свою честь отдавших. Валл хохотнул: — Не любишь ты нашего брата. Трактирщик поморщился. — Беды от вас много. В последнюю пьянку мне с Серафимом пришлось четверых бойких да смелых, что на остроухих нарвались, на погост снести. — Нечего было к моим собратьям лезть. — Так не знали, к кому полезли. Из мира прибыли, где о вашем воинственном племени слыхом не слыхивали. — Зато теперь знать будут, какова у моего народа отплата. Зерцало мне нужно, — продолжил без перехода, — и комната, где никто меня не побеспокоит. Трактирщик задумался. — Пять золотых, — сказал, озвучив оплату. — С Серафимом сам договоришься. Я ему в этом деле не указ. Поможет, если сам захочет. — Сговоримся. Отказать мне он всё равно не посмеет. — Чего и боюсь, — буркнул бородач. — Не истощи парня. В последнее время он сил потратил немало, нарасхват был. В чём душа только держится. — Заботливый ты, — дроу поставил кружку на стойку, — да только не зришь в корень. Не в усталости беда твоего крылатого, а в том, что не получил он от тебя того, чего так хочет. То, ради чего он этому месту служит. Саркар угрюмо свёл брови, уперев ладони в стойку. — И чего же он от меня хочет? — А об этом ты сам должен догадаться. Но подскажу, что подобных Серафиму горлом берут. Умеешь песни голосить? — Пьяный рёв после бочонка эля песней считается? — Вряд ли, — дроу, бросив Трактирщику пару медяков, направился к Посланнику. Сев за стол напротив сульфия, Валл, некоторое время рассматривал лицо немолодого дроу с пронзительным взглядом серых глаз и глубоким шрамом, оставившем кривую дорожку на правой щеке. — Надо же, — протянул с иронией, — сам Риэль кер Лазарус пожаловал по мою душу. Похоже, мне оказали честь. Не часто к странникам высшего из сульфиев засылают. — Твой поступок наделал много шума, кер Даэрон. — Я действовал в своём праве. — Праве постели? — Посланник поднял бровь. — Ты трахал принца, но не был ему мужем. А выкрасть члена королевской семьи — было глупостью, больше присущей незрелому юнцу, чем умудрённому годами воину. Даэрон, наливаясь гневом, выпятил нижнюю челюсть. — Когда я просил сульфий о заступничестве, выслушать меня не захотели… — Твой род сам обрёк на себя беду, — перебил Посланник. — Твоя семья поддержала восставших, которые не имели шанса на победу и, проиграв, потеряла всё. Сульфии не вмешиваются в мирские дела. Наше дело — сохранение равновесия между мирами. — Мой прадед и дед были одними из вас, отдав жизнь служению Великому Равновесию, — взрыкнул Валл, — Даэроны заслужили заступничество! — Сульфии ни перед кем не имеют обязательств. Наше служение — добровольный выбор. Великая власть и великая ответственность… — Не надо зачитывать мне устав твоего Ордена, кер Лазарус, — оборвал он, — я знаю его наизусть. Когда-то я мечтал стать одним из вас. — Но выбрал иной путь, поддавшись на уговоры отца. Вы оба решили, что путь меча принесёт вам куда больше славы. И посмотри, к чему это привело род великого Сильверуса Даэрона, стоявшего у истоков Ордена. Стены твоего родового гнезда — замка Мет Талах разрушены до основания, земли розданы прихлебателям короля, а ты — стал нищим беглецом и похитителем. — Земли, камни, казна — не имеют значения, — отмёл Валл, сжимая кулаки. — А что имеет? Месть? — Кровь. — Бригитт… — с укором выдал недосказанное Посланник. — Ты не желаешь видеть очевидного… Твоему миру не нужна война. А ты развяжешь её, если продолжишь упорствовать в своём заблуждении. — Война? О чём ты говоришь, Посланник? Я действую сам по себе, это лишь моё дело. — Но те, кто пошёл в своё время за твоим упрямцем-отцом, узнав о твоём поступке, вновь подняли знамёна восстания. Однажды к ним уже проявили милосердие, больше этого не повторится. — Ко мне это отношения не имеет. У меня с королем Загандары свои неразрешённые дела. А в смутах я больше не участвую. Даэрон потянул себя со скамьи, показав, что их разговор окончен. — Тан Крэсс должен быть возвращен домой, — Посланник их разговор завершённым не считал. — Живым и невредимым. Валл небрежно повёл плечами. — Это уже зависит от того, насколько сговорчив будет его братец, — бросил он через плечо. — На твои условия он может и не согласиться. Король Ульрик недаром носит прозвище Упрямый. — Он согласится, — небрежно отмёл Валл. — Я знаю это так же, как и ты, кер Лазарус. Ульрик отдаст мне за Маэ всё, чего бы я не попросил. А мне нужно лишь одно и, получив своё, я уйду в иной мир. — Бойся своих желаний, кер Даэрон, — с угрозой бросил сульфий. — Не соверши ошибку, выбери верно то, что по-настоящему важно. Валл не ответил, направившись обратно к стойке. Рядом с Трактирщиком возник Серафим. Парень нетерпеливо похлопывал себя по бедру и встретил Даэрона недовольной миной. — Пошли, — буркнул, надув губы. — Чтобы настроить Зерцало, время нужно, а его у меня в обрез. Последовав за Привратником, дроу занырнул за стойку и сквозь квадрат люка спустился по ступеням в подвал. Короткий сырой коридор привёл их в пустую комнатушку, освещённую масляной лампой, стоявшей на каменном полу. В углу высилось большое овальное зеркало, до половины скрытое бархатной дряхлой портьерой. Подойдя к Зерцалу, Серафим сдёрнул портьеру и открыл покрытую паутиной трещин поверхность старого зеркала. Дроу встал рядом, с любопытством рассматривая древний магический артефакт, способный связать его с любой точкой в пространстве в любом из миров, где присутствовал хотя бы один из собратьев Зерцала. Серафим прошептал заклинание, и над Зерцалом возникла корона из плавающих в воздухе свечей. Второй щелчок поджёг фитиля, и в комнате стало куда светлее. Короткое мелодичное слово на неизвестном Даэрону языке — и по Зерцалу прошла лёгкая рябь. Отражения Валла и Серафима исчезли, сменяясь серым туманом, взятым в границы бронзовой рамы с узором из завитков и волнистых линий. — Представь место и того, кого хочешь узреть, — велел Серафим. Даэрон последовал команде и закрыл глаза. Перед внутренним взором развернулось видение кабинета короля в замке Первого дома Льессы. Валл знал распорядок короля и был уверен, что братец Маэ, по давно заведённой привычке, изучает старинные трактаты о войне, прежде чем лечь спать. Открыв глаза и глянув в Зерцало, дроу получил подтверждение тому, что Ульрик не изменил своим привычкам. В туманной дымке магического артефакта проступила знакомая дроу обстановка королевского кабинета. Из глубокого кресла, отложив внушительный фолиант на стол, заваленный бумагами, поднялся высокий светловолосый мужчина-человек с волевым подбородком и такими же, как и у Маэ, зелёными глазами. На этом сходство между братьями заканчивалось. Оба были рождены от одного отца, но разных матерей. Ульрик Первый, по прозвищу Упрямый, был старшим сыном короля Максимуса и унаследовал трон. Маэ был последним ребёнком короля, рождённым от наложницы, в чьих объятиях король нашёл утеху во время долгого военного похода в Орочьи пустоши. Мать Маэ умерла родами и так и не добралась до гарема короля в столице. Бастард был признан королем, но не старшим братом, не питавшим к Маэ никаких родственных чувств. Бастардов Максимус успел наплодить достаточно, хотя признал и ввёл в статус наследников лишь двоих из них. Однако королевская кровь не водица, и младший из братьев имел на трон столько же прав, сколько и старшие. Умри Ульрик бездетным — и Джарамаэ тан Крэсс стал бы на одну ступень ближе к королевскому венцу. — А я всё ждал, когда ты появишься, кер Даэрон, — первым заговорил король, глядя в неожиданно возникший перед его столом туманный образ дроу. — Зерцало? — он усмехнулся. — Лицом к лицу встретиться — кишка тонка? Голос короля был глубоким, раскатистым, с бархатными нотами. Валл сощурился, потянув руку к поясу, но ножны с мечом оставил в комнате и, досадуя за несдержанность, дёрнул бровью. — Надо будет — встречусь. Если сам не струсишь. Ульрик гордо вскинул голову: — Не сомневайся, Валл, не струшу. Как поживает мой брат? — Жив-здоров, — кратко ответил он. — Пока я того желаю. — Раньше ты желал его самого, — едко поддел король. — Стоны Маэ, распятого под тобой, слышал весь замок. Этот юный глупец лелеял мечту, что ты сделаешь его своим супругом. Дроу поджал губы. — Это было в прошлой жизни. В которой мой отец заседал в Королевском совете, а имя Даэронов произносили с должным уважением… — А сейчас голова твоего родителя торчит на пике над воротами королевского замка, — подхватил король, — вместе с головами других бунтовщиков. Валл, вспыхнув, шагнул к Зерцалу, будто это могло приблизить его к Ульрику. — По-твоему, стоит напоминать мне об этом, когда твой брат пребывает в моей власти? Ульрик, насупившись, промолчал. Даэрон сплёл руки на груди. Мстить за отца не собирался, тот проиграл битву под Адероном, где сошлись войска короля и восставших против его воцарения на престоле аристократов. Бунтовщики проиграли и приняли своё поражение. Лидеры были обезглавлены, а остальные присягнули на верность новому королю. Традиции были соблюдены. Но род Даэронов расплатился монетой куда большей, чем остальные, честью. — Поговорим о деле, — процедил Валл. Король протянул пальцы к клубившемуся туману, серый полог отпрянул, будто живой. Ульрик опустил руку. — Поговорим, — согласился сухо. — Ты возвращаешь Джарамаэ тан Крэсса, и я, так уж и быть, забуду тебе твою дерзость. Во имя нашей старой дружбы и твоих заслуг перед королевством. — Не пойдёт, — отмёл «щедрость» дроу. — Чего же ты хочешь? — Я верну Маэ, а ты… то, чего лишил меня. — Разума? — Мою сестру, ты вернёшь мне Бригитт, которую выкрал из отчего дома и обесчестил! Моя сестра — в обмен на твоего братца. Ульрик застыл, сверля его злым взглядом. — Нет, — отчеканил со льдом. Скулы дроу потемнели. — Тебе не дорог твой брат? — У меня останется ещё один брат. А придет время, и моя жена родит мне собственных наследников. — Хочешь сказать, что Джарамаэ тан Крэсс не имеет ценности? Ульрик пожал плечами. — Всего лишь один из бастардов моего отца. Даэрон сузил глаза, сверля взглядом нарочито невозмутимого короля. Вот только угол рта у венценосного подёргивался, выдавая истинные чувства. Дроу усмехнулся: — Что ж, поскольку ты сделал меня нищим, а беглецу нужна звонкая монета, значит, я предложу выкупить Маэ тому, кто от этого не откажется. Ульрик подобрался, больше не тая тревоги. — Кому? — Королю Лотару, давнему врагу Загандары. А если я ещё приложу к принцу в довесок некий ключик… Уверен, я получу за него гору золота. Ульрик, побледнев, рванул пуговицы камзола на груди. Осознав, что не находит привычной тяжести цепи, не покидавшей его шеи уже три года, король, выругавшись, раскрыл ворот рубашки, открывая крепкую грудь. — Проклятье! — Не это ли ты ищешь? — Ваал жестом фокусника выудил из-за пазухи цепь со свисавшим с неё вычурным железным ключом. — Как ты?.. — Ульрик закусил губу, давя бесполезный вопрос. — Магия… Я найду того, кто тебе помог, как и тебя, и тогда… — Не бросайся обещаниями, которые не в состоянии выполнить, — холодно перебил дроу, пряча ключ. — Ты знаешь, чем я владею и что утратишь, если не вернёшь Маэ. У тебя нет выхода, ты отдашь мне сестру, а я верну тебе брата, позволив сохранить корону и королевство. — Это ведь и твоя земля, — глухо выдохнул Ульрик. — Твой народ… — Он перестал быть моим, когда никто не поднялся в защиту моего дома, — резко отмёл тёмный. — Я дам тебе ночь на размышления, а завтра утром услышу твой ответ. И или получу свою сестру в обмен на Джарамаэ тан Крэсса, или передам твоего брата королю Лотару. Бригитт в обмен на Маэ и королевство. — Он взмахнул рукой, делая знак Серафиму. — Постой… — Ульрик встрепенулся, поспешно выставив руку. — Ты не знаешь, о чём просишь! Всё изменилось… Договорить король не успел. Зерцало вновь покрыла ртутная гладь, оборвав контакт. На пол посыпались огарки свечей. Даэрон развернулся к Серафиму. Тот расплёл соединённые в замок пальцы, прерывая поток магии, текущий через его тело, и зашатался. Князь поспешил подхватить парня под острый локоток. Поддержание связи через Зерцало потребовало от мага остатка всех его сил. — Я сам, — Серафим от помощи дроу отказался, зыркнув обиженным взглядом. О нём ушастый не думал, когда истощал излишне долгой связью. Валл настаивать не стал. Следуя за Привратником, поднимавшимся по ступеням, держась за стену, дроу думал о том, что всё шло по намеченному им плану — и Даэрон позаботится, чтобы выполнен он был по всем пунктам. сульфии* — жрецы-дроу, служащие Великому Равновесию, выбирались из тех, кто получил в наследие дар путешествия между мирами.