Трактир "У Висельника". Начало (Цикл "Перекрёсток миров")

Мартина трясло в запоздало накатившей панике. Страх охватил душу. Ещё бы — ему, мужчине, предложили выйти замуж! И кто?! Демон! Причём именно тот, кому он не далее как вчера продал свою бессмертную душу. И именно тот, кто потом убил его, Мартина! Правда, справедливости ради следует отметить тот факт, что потом этот демон сделал всё от него зависящее, чтобы вернуть его к жизни, даже согласился на магический долг развратному птицелюду. Мартин передёрнул плечами. Даже несмотря на то, что Амброзий всегда отзывался о Серафиме только положительно, Мартину этот субъект совершенно не нравился. Ишь, вышагивал тут перед его Рраухом голопопым и даже не почесался от стыда, мерзавец! Уууу, бесстыжий! А демонюга тоже хорош, любовался, небось, на такое бесплатное зрелище, морду не отворотил! Рррррр..... Хотелось или разбить вдребезги что-нибудь тяжёлое и, желательно, подороже, или же вцепиться коготками в рожу… Наглую, ухмыляющуюся. И порвать на ленточки, чтобы окончательно стереть веселье с физиономии клыкастого. А он ещё согласился на брак с этим чудовищем. Да родные проклянут его за подобный мезальянс! Папенька вычеркнет упоминание о нём из Книги Рода. Маменька забудет о своём пятом ребёнке. Братья и сёстры никогда не произнесут его имени вслух, а церковь уничтожит все записи в алтарных книгах, будто Мартин никогда и не рождался. А то и вовсе — предадут анафеме за связь с нечистой силой. Правда, об этом факте Мартин не собирался орать на каждом углу, так что, возможно, про анафему он погорячился. Но ведь насчёт брака — нет! И как только у него язык повернулся согласиться! Где были его мозги?! Подумать только — замуж! А ведь и впрямь согласился, причём — с радостью. В груди будто горячим припекло, когда демонюга подхватил его на руки и закружил по комнате, а потом, преданно заглядывая в глаза, признался, что любит и зовёт его, Мартина, замуж. Замуж! Но ведь… любит? Любит. Любит!!! Кольцо подарил. Красивое. И Мартин, не раздумывая, будто в ледяную воду нырнул — согласился. А ещё грела мысль, что неожиданно дала плоды его невероятная предусмотрительность, когда он, как тогда казалось, по глупости включил в контракт с Дьяволом малоприметный сказочный пункт о том, что если есть где-то, пусть даже и в других мирах, магия, то он хочет ею владеть. И вот, нате, пожалуйте — он самый сильный и могущественный маг-некромант во всех обитаемых мирах! Точнее, его реинкарнация. Кстати, огромной удачей внезапно оказалась его смерть. Потому как даже скудные сведения, озвученные Амброзием, давали такую неприглядную картину бывшего мага, что волосы вставали дыбом. Счастье, что этот придурок развоплотил сам себя. Сражаться за собственную личность и тело с таким матёрым гадом было бы для Мартина нереально. А так получилось просто замечательно — и связь с некромантом оборвалась, вылетев вместе с его призрачной тенью из разбитой вдребезги головы Мартина, и сам бывший студиозус в связи с этим проживёт намного дольше, чем обычный человек. И рядом всегда будет его личный демон. Любящий. И любимый. Врать самому себе — последнее дело. Мартин и не стал. Достаточно было только заглянуть в глаза с вытянутым кошачьим зрачком, внутри которых полыхало жгучее пламя, чтобы понять, что никого другого сердце не примет ни за что и никогда. Нужен был только он — единственный и неповторимый демон Рраух, от присутствия которого у него все косточки превращались в студень, а мозги оплывали розовыми искорками и цветочными полянками. Рраух… Имя перекатывалось на языке, как прохладная, чуть кисловатая долька мандарина, растекаясь неповторимой свежестью по нёбу и заставляя судорожно сглатывать накопившуюся тягучую слюну. — Мартин, ты чего примолк? Тебе скучно? Хочешь, покажу дом, в котором мы будем жить? Надеюсь, тебе понравится, потому что я сам его строил, так, как захотел. — Рраух, не выпуская из объятий тонкую талию парня, пошевелил пальцами свободной руки, материализуя в воздухе небольшую сферу с переливающейся всеми цветами радуги поверхностью. — Смотри, это наш дом. Мартин, помня о том, что произошло, когда он прикоснулся к магическому пологу в прошлый раз, осторожно склонился, заглядывая внутрь сферы. Под требовательным взглядом изображение приблизилось, укрупнилось, позволяя рассмотреть со всех сторон высокий зелёный холм, на котором словно парил белокаменный дворец. Окружённый высокой каменной оградой, он казался драгоценной шкатулкой, скрывающей в своих стенах несметные сокровища. — Держись крепче, любовь моя, — шепнул в порозовевшее ушко демон и… шагнул вперёд. Мартин, инстинктивно зажмурившись, обхватил Ррауха за шею. Полыхнуло алым, стремительный порыв ветра колыхнул непослушные вихры на затылке, и в нос ворвался густой аромат цветущего луга. Это было так неожиданно, что парнишка и не подумал испугаться. Золотые глаза распахнулись во всю ширь, заморгав от обилия света, и с любопытством уставились на внушительные кованные ворота, медленно разводящие свои створки перед явившимся хозяином. Площадь двора звала прогретым на солнце крупным серым камнем, в стыках между которыми пробивались тоненькие травинки. — Пусти меня, я сам хочу! — Мартин в предвкушении заёрзал на руках у Ррауха. — Ты же босиком, ножки поранишь, — пробасил демон. — Погоди чуток, сейчас до крыльца дойдём, там можешь и сам побегать, во дворце полы гладкие. — И Князь Тьмы зашагал по булыжной мостовой со своей драгоценной ношей на руках, звонко прицокивая копытами. Пол, выложенный мозаикой из разноцветного мрамора, поразил воображение паренька первым. Никогда прежде не доводилось ему видеть такой красоты. Целые картины, созданные искусно подобранными частями мозаики, ковром ложились под ноги. А потом он поднял глаза вверх, разглядывая высокий расписной потолок. В парящих над ним небесах, созданных руками чудо-мастеров, порхали феи с прозрачными крылышками, рассыпая золотой дождь из звезд. По стенам стекали искусно выписанные водопады, а на лесных полянах у прозрачных озер водили хороводы нимфы с фавнами. Галерея, по которой он брёл, вертя головой по сторонам, опоясывала всю западную часть дворца. В проёмах между высокими стрельчатыми окнами в нишах стояли мраморные статуи, изображавшие то птицу, то зверя, а то и целую группу персонажей, о которых Мартину раньше лишь в сказках читать доводилось. Всё в этом месте порождало в нём чувство тихой радости и умиротворения, хотя в глубине души мечталось о приключениях. Когда они дошли до большого зала, Мартин, ахнув, раскрыл глаза шире, разглядывая яркие витражи и стены с изображением крылатых пегасов, стаями парящих в синем небе. На дальней стене громадный дракон с изумрудной чешуёй и высоким гребнем задумчиво разглядывал статного рыцаря на кауром жеребце, храбро размахивавшего мечом перед носом древней рептилии. За спиной дракона виднелся тёмный зев пещеры, в глубине которой просматривалось каменное гнездо с тремя пёстрыми яйцами. Дракон был драконихой, стоявшей не на жизнь, а насмерть за своё потомство. Мартин поймал себя на мысли, что не хочет гибели этой великолепной зверюги и пусть бы рыцарь ехал куда подальше, не тронув ни мать, ни её малышей. И тут же, моргнув, выпучил глаза: рыцарь, закинув меч в ножны за спиной, развернул коня, спускаясь с горы, а дракониха, вильнув хвостом, скрылась в пещере. — Рау, я что, сошел с ума? Мне показалось, что тут картина ожила, — хрипло прошептал парень и, дрожа, обнял горячий торс своего жениха. — Нет, милый, ты не сошел с ума, — ласково погладил его по плечу демон. — Изменять историю каменных картин могу только я и тот, кто является моей истинной половинкой. Я рад, что не ошибся в выборе. Этот дом признал тебя своим вторым хозяином. — Счастливый Рраух скалился во всю пасть, демонстрируя белоснежные клыки. Не отлипая от надёжного бока жениха, Мартин окинул взглядом каменные колонны из теплого, цвета топлёного молока оникса, покрытые искусной резьбой. Каменные лозы обвивали колонны, резко контрастируя яркой зеленью листьев из малахита с почти чёрными кистями ягод из агата. Изящные скамьи с гнутыми спинками из ясеня стояли вдоль стен, добавляя воздушности и законченности всему архитектурному творению. И только дремучий лес, изображённый на картине, прятавшейся за бархатным пологом в углу, как-то не тянул приглядываться к деталям. Иди знай, кто там прячется за тяжёлыми еловыми лапами. — Интересный у тебя домик, — шкодливо хмыкнул Мартин. — У нас, свет мой. У нас. — Демон притянул поближе свою несносную любовь. — Идём, я покажу тебе ещё кое-что, — сказал с улыбкой, и парочка, держась за руки, двинулась вглубь дворца. За грядущими событиями Мартин как-то смутно запомнил великолепное убранство, мимо которого они с Рраухом не прошли, а практически пробежали. Демон торопил своего спутника и, пройдя сквозь длиннющую анфиладу, они свернули направо и юркнули в ближайшие же двери, оказавшиеся личными покоями Ррауха. Но и тут они не задержались. Мартин только успел со странным чувством отметить размер ложа, на котором спокойно мог разместиться целый взвод солдат, и мягкий светлый ковёр с цветочным орнаментом под ногами, в ворсе которого его босые ноги утонули по щиколотку. Рраух притормозил около каменной балясины в виде львиной головы, украшавшей камин и, сунув руку в распахнутую пасть, оцарапал палец об острый клык. Каменная кладка стены слева от камина дрогнула, и неторопливо сдвинулась в сторону. Демон, торопясь, поднажал на неё, уперевшись плечом, и проход открылся полностью. Яркие солнечные лучи, падающие сквозь широкое окно, осветили каменные ступени, уходящие вниз. Хозяин всего этого великолепия повёл глазами по стене, отыскивая закреплённый в толстом железном кольце факел и щелчком пальцев заставил вспыхнуть магический огонь, тотчас же разгоревшийся ровным желтоватым светом. Осветились и выступили из тени мрачные узкие стены, высокий потолок, уходящие в глубину ступени тоннеля. — Идём, я покажу тебе Сердце дома, — Рраух протянул Мартину руку. Спускаться пришлось долго. Мартин подозревал, что они уже давно опустились глубоко под землю, потому что чем ниже спускались, тем холоднее становилось. У него уже ноги заледенели и зубы выстукивали дробь, когда они, наконец, шагнули в просторный круглый зал. Тут же по всей окружности вспыхнули сами собой факелы, освещая пространство совершенно круглой комнаты. Прямо посередине из пола поднималась внушительная монолитная глыба тёмного отполированного агата, в глубине которого явственно проблёскивали искры. Сверху тянулась надпись на неизвестном языке — такие символы Мартин ни разу не видел. Но, однако же, приблизившись, он с изумлением увидел, как странные символы перестраиваются во вполне знакомые буквы родного алфавита. «Имеющий крылья — не бойся взлететь. Тот, кто полюбит, должен сам умереть. Кто разделит своё сердце напополам, Сможет Смерти в глаза заявить: Не отдам!» Прочитав рифмованные строки громко и с выражением, Мартин хмыкнул и пожал плечами. — Рраух, это что-то значит или нет? Ррау? Что с тобой? Ррау?! Эй! — Мартин, оглянувшись, с изумлением увидел, как побледнел вечно смуглый демон и замер с остановившимся взглядом. — Да что же это такое! Ррау, родной мой, что случилось? Да отомри уже, ты пугаешь меня! — Мартин обхватил ладошками закаменевшее лицо любимого и с отчаянием заглядывал ему в глаза. Бесполезно! Всегда горячее тело стало остывать прямо на глазах, превращаясь в памятник самому себе. Заметавшись по залу, он заметил под стеной колодец с низкими стенами, внутри которого медленно закручивалась воронкой непрозрачная темная субстанция, совсем не похожая на воду, но пахла она, как колодезная вода. Раздумывать долго было некогда, и Мартин, склонившись над поверхностью, обеими ладонями зачерпнул ледяной жидкости. Не желая рисковать здоровьем обожаемого рогатика, он осторожно тронул её кончиком языка. На вкус это оказалась обыкновенная вода, и парень шустро рванул обратно, выплёскивая ледяные капли в лицо демона, с воплем радости замечая, как очнулся Рраух. — Что это было, Ррау? Что случилось? Демон перевёл загоревшиеся алым глаза на маленького по сравнению с ним человечка и, запинаясь, спросил: — Мартин, свет мой, скажи, откуда ты узнал, что там написано? — То есть как это — откуда? Прочитал, естественно! Я, знаешь ли, вообще-то грамотный, — с обидой надул губки студент-медик. — Да нет, я не об этом, — отмахнулся Князь Тьмы. — Эти письмена настолько древние, что прочесть их не смогли даже ангелы, не говоря о ком либо ещё. А ты так просто подходишь и… читаешь?! Ещё и с выражением! Мартин, у тебя что, просыпается сила мага-некроса? Ведь кроме него, больше и думать не на кого, — растерянно заглянул он в глаза опешившего парня. — Эээ… Э?! Некрос?! Ты думаешь? Но я ничего не ощущаю, — замедленно похлопал себя по груди и бокам Мартин. — Погоди. Дай мне минутку. В глубине мозга отчаянно стучалась заплутавшая в извилинах какая-то мысль, и надо было срочно отыскать потеряшку. Мартин вцепился в лохматые вихры обеими руками и стиснул голову. Ведь было же что-то, мелькало по краю сознания. — Раз Сердце дома так явно признало тебя, то мы можем прямо сейчас пожениться и вписать твое имя в скрижали нашей семьи! — Рраух в восторге скосил глаза на мерцающую глыбу агата. — Запись. Да! Сработало! Ррау, ты гений! Ну конечно же — запись! — аж подпрыгнул Мартин. — Да, я такой! Я — гений! — приосанился демон. — Погоди, а ты сейчас о чём? — Ну помнишь наш с тобой Договор? Я ведь в свитке указал, что хочу понимать и читать все языки мира, даже мёртвые. Так вот — Договор работает! Я теперь запросто могу лингвистом стать! Представляешь?! Вот здорово! Слушай, а что ты там про семейные скрижали говорил? Что там надо записать? — Мартин, хоть и горел воодушевлением, но машинально приобнял сам себя, пытаясь согреться, так как и до этого замёрз, спускаясь сюда, а черпание из колодца ледяной воды вообще вызнобило его. Ррауху же было одновременно стыдно признаться, что он тогда банально загляделся на одухотворённое лицо молодого студентика и пропустил мимо ушей почти весь Договор, а ещё грызла досада, что Мартин не услышал его радость от возможности жениться прямо сейчас. Но терять своё непредвиденное счастье он вовсе не собирался. — Я говорю, что тебя признало Сердце дома и мы можем пожениться. Прямо сейчас. Понимаешь? Ты согласен? — затаив дыхание, демон ждал ответа. — А это ничего, что я в пижаме? — растерялся Мартин. — Ой, папа Люцифер, вот я болван! — звонко хлопнул себя по лбу Рраух. — Конечно же ты прав, у меня всё давно готово, идём! Я просто так обрадовался, что обо всём позабыл. Подхватив на руки озябшего в конец жениха, Князь Тьмы крутнулся на копыте и исчез, мгновенно переносясь в свои покои. — Вот же ж… Ррау, а если ты и в первый раз так мог, чего тогда мы столько времени пешком вниз топали? — Мартин совершенно искренне возмутился, не отлипая от горячей груди демона. — Я так замёрз, что уже ног не чувствую. — Горячая ванна вернёт мне твоё расположение? — томно мурлыкнул в заалевшее ушко Рраух и нежно поцеловал в висок. — Ванна! Горячая! Ты мой личный бог, Ррау, я тебя обожаю! Скорее, где у тебя ванна? — чуть не захлопал от восторга парнишка. — Ванна-ванна-ванна! Я наконец согреюсь! — Вот уж не думал, что ты такой непритязательный. Тебя так легко порадовать. Привыкший откупаться от многочисленных любовниц и любовников драгоценностями, демон был в замешательстве. Его ещё никто и никогда не любил так бескорыстно, так искренне, с открытым сердцем. Максимум, насколько задерживались возле него — неделя. И то, это если Ррауху было откровенно лень выбрасывать из постели прилипчивых надоед. А Мартина хотелось спрятать от всех подальше и никому не показывать, чтобы не дать врагам такой козырь в руки. Именно поэтому демон так торопился провести обряд, чтобы у любимого человечка появилась, наконец, родовая защита дома. Не хотелось даже мимолётно представлять, насколько воодушевятся его противники, и братец в том числе, узнав, что у него теперь есть уязвимое место. Он и так уже молчком навесил на своего жениха все следилки из своего арсенала, что у него были, включая амулет защиты, в который он превратил подаренное Мартину кольцо. Драгоценные камни всегда были лучшими артефактами, на которые можно было подвесить всё, что угодно. А ещё Князю Тьмы впервые было страшно. Не за себя — за любимого. Самой страшной карой было бы потерять в последний момент того, кто стал смыслом всей жизни. Восхитительно было наблюдать, как он блаженно жмурится, растёкшись по его груди, согреваясь в горячей ванне. Как приятно запускать пальцы в потяжелевшие от воды волосы, делая вид, что занят их помывкой, в то время как сам тихонько принюхиваешься к его аромату, пытаясь понять, чем же он пахнет. А потом, вытирая его разомлевшее тело, понимаешь — грозой. Тем самым состоянием, когда отхлестали уже тугие плети ливня, убирая пыль и грязь, и в воздухе разливается свежесть, в которой растворены запахи луговых трав, чистотой помытой дождём листвы, когда хочется вдыхать всей грудью, будто пить этот воздух. Именно поэтому он не стал строить свой дворец в скалах или над жерлом потухшего вулкана, как поступил бы любой порядочный демон. Ему же хотя бы дома, на своей планете, хотелось простора. Неба над головой. Пенья птиц по утрам. Чтобы можно было расправить крылья и слететь с крепостной стены вниз, пройти на бреющем над цветущим лугом и взмыть над речной гладью, свечой поднимаясь ввысь. А теперь хотелось поделиться своей радостью и счастьем со своим любимым, чтобы он проникся доверием, что кипело в груди у демона. Рраух не соврал, когда сказал Мартину, что давно всё приготовил для свадьбы, сразу же, как только сумел вернуть его из цепких лап смерти. Шелковый наряд, включающий в себя тунику, штанишки, халат и накидку на волосы, богато украшенные золотой вышивкой и драгоценными камнями, с крупными жемчужинами вместо пуговиц. Легкие сапожки из тонко выделанной кожи виверны, встреченной им однажды на одном из заданий папеньки Люцифера. Шкатулку со свадебными украшениями для рук и для ног и с опаловыми заколками для волос. Золотые цепочки, чтобы увить ими златотканный пояс новобрачного, чтобы звенели при каждом движении. Подвески из лунного серебра, которыми крепят накидку на волосы. И каждая часть одежды, каждая драгоценность, вплоть до последней пуговки были превращены им в артефакты защиты. Облачая любимого, оглаживая каждую складочку тяжелого шелка, Рраух млел от разливающегося в груди счастья, но предчувствие чего-то глобального уже царапало его изнутри. Что-то было не так. Что-то он явно упустил, словно заметил краем глаза, но не обратил на это внимания. Продолжая светло улыбаться Мартину в глаза, он шаг за шагом вспоминал последние события, досадуя на то, что при одном лишь взгляде на горящие глаза парнишки из его рогатой башки улетучивается последний разум и здравый смысл. И всё же он вспомнил. После того, как отзвучали слова Пророчества и он едва не окочурился от страшной тяжести, что они несли, Мартин сумел привести его в себя, чуть не спалив ледяной водой. Но в Зале Власти неоткуда было взяться воде. Старый колодец, найденный рядом с глыбой агата, вокруг которого он впоследствии и выстроил свой дворец, был пуст, как пересохшая пустыня. Сколько он не пробовал углубить его, пытаясь достать до водоносного слоя, ничего не получилось. Вода ушла. — Мартин, свет мой, а откуда ты взял воду, когда мы были внизу, возле Сердца дома? Такую холодную, прямо ледяную. — Так в колодце зачерпнул, что возле стены. Потому и застыл, что вода там жутко ледяная, — передёрнул плечами юноша. — И полы там холодные из-за неё, наверное. Тебе то хорошо, ты копытами и не чувствуешь, а я босиком был! Это сейчас на мне сапожки, а тогда я пальцев своих не чувствовал, настолько замёрз. — И Мартин пристукнул каблучком. — В колодце, говоришь? — задумчиво потёр подбородок демон. — А покрутись-ка, милый, покажи, как на тебе сидит свадебный наряд, — неожиданно сменил он тему разговора. Мартин, просияв улыбкой, развёл руки в стороны и рисуясь крутнулся на каблуках, позволяя шелковым одеждам, свободно струившимся вдоль тела, взметнуться колоколом. Золотые цепочки, крепившиеся к поясу, тонко зазвенели, подвески, удерживающие невесомую накидку на волосах, встали перпендикулярно голове, а драгоценные камни, поймав солнечные лучи, засияли всеми цветами радуги, создавая сказочный ореол над хрупкой фигуркой. Рраух едва вновь не потерял мысль из башки, кое-как вернув её на место. Надо было срочно провести брачный ритуал, пока его не порвало на сотню маленьких Рраухов. Тем более что теперь, если верить Мартину, он будет не в урезанном варианте, а в целом. Наполнившийся колодец, заговоривший Алтарь — всё это не могло быть просто так, их всех пробудил ото сна его маленький жених. На самом Рраухе был надет темно-синий бархатный камзол с белоснежным кружевным воротником и дымчатыми топазами вместо пуговиц. Шелковая рубашка выглядывала из рукавов кипенно-белым кружевом манжет, гармонично оттеняя бархат. Кожаные брюки сменили бархатные бриджи, а мускулистые икры обтянули ботфорты из тонко выделанной кожи с золотыми пряжками. На плечах, под разметавшимися крупными локонами волосами, отблёскивавшими в свете солнечных лучей теплыми бликами янтаря, появился плащ под стать камзолу, закреплённый золотой фибулой с крупным рубином, казавшийся каплей крови. Венчал наряд небольшой венец из чистого золота в виде листьев плюща с брызгами бриллиантов. Он плотно охватывал высокий лоб, сдерживая буйство шевелюры. Подхватив на руки своё сокровище, Рраух перенёсся вниз, к алтарю. Как во сне, рассёк обсидиановым ножом свою ладонь и собрал капли крови в древнюю чашу, украденную в незапамятные времена у исчезнувшего племени кастолгов. Потом проделал те же самое с ладошкой Мартина, доверчиво подставленную под страшный кинжал. Добавил в чашу кубок вина из драгоценных подвалов папеньки Люцифера, расколотил, и выпил половину. Остатки бестрепетно допил его жених, украдкой поглядывая на почти мгновенно затянувшуюся рану на ладони. А потом случилось чудо. Алтарь стал разгораться изнутри, пульсируя в такт биению их сердец. Одновременно с этим донёсся низкий гул из-под земли, и из уже не пустого колодца взметнулся столб прозрачной воды, но не обрушился на них ледяным потоком, а образовал вокруг брачующихся хрустальную сферу. Факелы на стенах сияли теплым светом из-под толщи воды, разбрасывая блики по её поверхности. Казалось, что они заключены в глыбу хрусталя, а в ушах неумолчными тамтамами било собственное сердцебиение. Держась за руки, как дети, теперь уже супруги зачарованно разглядывали творившуюся вокруг них магию. Вот последним аккордом пронеслась по поверхности волна, и сфера рассыпалась алыми искрами. Всё стихло. Мгновеньем позже правую половину тела и демона, и человечка охватил призрачный огонь. Боль была такой яростной, что хотелось кричать, но она как появилась, так и исчезла — в один вздох. Рраух и Мартин посмотрели друг на друга. На правой половине лица и видимой части руки у обоих появились огненные рисунки, которые бледнели и гасли на глазах, становясь золотыми татуировками истинных супругов. — Магия не ошибается, — хрипло от волнения каркнул Рраух. — Ты мой единственный во всех мирах. Я так счастлив, что отыскал тебя, Мартин. Я люблю тебя. И теперь ты мой законный супруг. Оспорить наш брак уже невозможно. — А что, нашлись бы желающие? — Мартин прищурился. — Вряд ли. Я никому ничего не обещал. А вот братец и папенька — вполне. Всегда выгоднее иметь под рукой шпиона в стане врага и рычаги давления на непокорного сына, чем позволить ему быть счастливым с тем, кто не имеет к ним никакого отношения. Но к чёрту всю мою родню, у нас сейчас законная брачная ночь! И, подхватив на руки любимого супруга, Рраух метнулся в спальню.